Линия силы

Из угла комнаты происходящее казалось ненастоящим - вся эта суета незнакомых людей, что торопливо собирали вещи, разбирали мебель и снимали занавески с гардин, пока на низком столике, украшенном цветами, продолжали догорать свечки перед портретами мужчины и женщины.

Нежданных гостей было четверо: мужчины, женщины, поровну. Одутловатые господа за сорок, неповоротливые, в черных пальто и серых в светлую полоску камзолах. Ровесницы в ярких и облегающих платьях красного и зеленого цветов, некогда наверняка бывших им впору, а ныне кое-как удерживающих раздавшиеся телеса. Запахи свинцовых белил от женщин и южного табака от мужчин; громкие голоса, будто привыкшие к огромным залам – и одновременно потрепанные красные паспорта, переданные участковому на пороге.

Гости назвались родственниками усопших – у них были какие-то бумаги в хрустящих от времени пластиковых файлах. Участковый вернул гостям документы и позволил незнакомцам войти. Значит, родственники и есть. Одно счастье, что пришли уже после похорон.

На фотографии с черными лентами по углам никто из них так и не взглянул.

- Где всё? – Загородила вид широкая недовольная харя одного из гостей.

Тот, что был седой - передо мной они так и не представились. Второй – с залысиной на голове, заворачивал книги с полок в простыню.

- Что - всё? – Свой голос я слышал будто со стороны.

Тоска утраты и усталость последних дней навалилась на плечи апатией, и не то, что двигаться – говорить не хотелось.

В Тессе не хоронят людей – только сжигают. Горны гильдии похоронщиков горят круглосуточно – город разросся, много людей рождается, много умирает. В огонь уходят богачи и нищие, преступники и праведники – никому в этой скорбной очереди не будет особого отношения. Есть только сутки с момента гибели, пока ветра нижнего мира не наполнят мертвую плоть нежизнью – не до церемоний, восставшие покойники не нужны никому. Имена ушедших выбивают на тонких бронзовых табличках и вручают в руки – хороший тон бросить табличку в воды Тес, чтобы проточная вода закрыла дорогу памяти мертвецов о живых, и те не явились на порог неприкаянными духами. Нет траурных церемоний и поминания – категорически запрещены, как и жрецы, что будут на них настаивать. Даже портреты – и те не приветствуются, чтобы не привлекать ушедших. Поэтому я один – разве что участковый заглянул поинтересоваться, как дела. На поминки он не ругался – знает, что квартира достаточно защищена от потустороннего, чтобы наплевать на правила этого мира. А потом - участковый не успел уйти - и эти заявились… Жаль, что защита не работает на злых духов в облике живых людей.

- Хрусталь, техника, сервиз! – Недовольно дышали мне в лицо. – Должны быть, я точно знаю!

- Нету. – Честно ответил я. – Потратили.

Позади мужчины ахнула и схватилась за сердце женщина в аляповато-красном платье, удачно приземлившись на мягкий диван.

Диван еще стоял целым – на него по-хозяйски отбросили снятые пальто и легкие курточки дам, скинули пустые сумки, уже здесь набиваемые добром и оттаскиваемые к двери… Но свободных сумок было явно больше, чем вещей в квартире.

- Зови участкового. Он все украл! – Резко повернулся назад пыхтящий мужик.

Участковый, впрочем, все еще был внутри и только встрепенулся от громкого голоса, отлипнув спиной от стены возле выхода.

- Зиночка, милиция во всем разберется. – Успокаивал за его спиной другой мужик толстую женщину в ярко-зеленом, присевшую от шока на кресло. – Кто-нибудь, дайте воды! – Повелительным голосом распорядился он, но не дождавшись ответа, сам заторопился на кухню.

Слуг, к которым они привыкли, у нас нет.

- Что случилось, граждане? – Поинтересовался участковый.

- Ни хрусталя! Ни ковров! Ни коллекции антиквариата! – Возмущенно тыкали в мою сторону пальцем на каждом предложении. – Он все вынес! Спрятал или продал! По какому праву он здесь вообще находится?!

- Он здесь живет. – Кашлянул участковый. – Прописан.

- Это не дает ему право продавать и прятать наше наследство!

- Насколько мне известно, Роман Аркадьевич и Виктория Алексеевна сами передали большую часть своего имущества еще при жизни.

- Кому?! – С ненавистью зыркнули на меня. – Ему?! Да он им никто!

- Городскому магу. В уплату услуг.

- Немедленно пригласите его! Мы решительно требуем пересмотра соглашения!

- Вы уверены? – С сомнением посмотрел на них участковый.

Словно намекая, что маги никуда забесплатно не ходят.

- Не нужно приглашать, - опередил их ответ густой, бархатный голос с ощутимым акцентом.

За всей этой склокой, неслышно открыв дверь, в пороге встал невысокий – местные все невысокие – господин с серебряным кругом на вороте серого пальто и белыми волосами, собранными в хвост на затылке. Острый, цепкий взгляд на бледном лице охватил помещение, отметил в нем меня, перешел на гостей и осмотрел их с головы до ног. Тут же все истерики и всхлипы притихли, сменившись настороженной тишиной.

При всем снобизме сограждан и чувстве превосходства над «дикарями», магов они побаивались суеверным ужасом. А этот еще был серебряного круга – не медь и не дерево какое-нибудь, а значит знал и мог применить не менее трех десятков заклинаний.

- Мне заплатили за его обучение, - кивнул маг в мою сторону.

И ненависть гостей, обращенная на меня до того просто видимая, теперь ощущалась чуть ли не физически. Так и проклятье можно поймать – если бы не защита на квартире. А так - пусть себе смотрят.

- Но теперь занятия юноше не требуются, - сглотнув, упрямо склонил мужик голову. – На правах наследников, мы разрываем договор и требуем вернуть предоплату.

Маг покивал головой, прошел внутрь комнаты, присмотрелся к сверткам с уже уложенными и запакованными вещами и прихватил из одного из них фарфоровую статуэтку в виде слона, бережно переложенную тканью.

- За последнее занятие мне не заплатили, - прокомментировал он. – Теперь мы в расчете.

С чем и вышел из квартиры, оставив за собой звенящую тишину. А взгляды нежданных гостей вновь сошлись на мне.

- Пошел вон, - наградили меня злым шипением.

Я посмотрел на участкового.

- Это теперь их квартира, - отвел он взгляд. – Можешь взять личные вещи.

Равнодушно качнув плечами, я повел взглядом вокруг. Отодвинувшись из угла, цапнул кофту с дивана, на секунду опередив быстрое и жадное движение сидевшей там тетки. Подошел к розетке и забрал оттуда зарядник.

- Стоп! Куда! Отдай зарядник и телефон! – Качнулись вперед два мужика.
- Это мой. – Спокойно ответил я им, скручивая провод.

- Это его личная вещь, - защитил участковый, встав у них на пути. – Я свидетель.

- Мог бы и отдать. Сволочь неблагодарная.

- Я пойду. – Кивнул я участковому.

Входная дверь в уже чужую квартиру закрылась, отсекая звуки нарождающейся свары и ощущение тошноты.