Лишний

Седой старец склонился над плоской квадратной деревяшкой с медными кругами в ней. Круги мерцали и наполняли воздух жаром, и старец степенно покачивал над ними склянку с белой жидкостью.

– Десятой доли может не хватить, потому что… – старец молодецким голосом продолжил объяснения, но и в этот раз его перебила девчушка с большими ушами полуросликов.

– Потому что слёзы синеглазого единорога нельзя нагревать дольше десяти секунд, – с апломбом выпалила та. Она сидела на лестнице у книжного стеллажа, и крепко держала развёрнутый свиток размером чуть больше листа бумаги.

– Нет, – старец продолжал раскачивать над магической плитой склянку. Жидкость постепенно зеленела. – Десятой доли Азалитской смеси, из слёз единорога и выжимки из мантии огненной устрицы, может не хватить. Ведь на втором этапе…

– Добавляют споры ложного золотого папоротника, но они не растворяются, если зелье не нагреть до кипения, – чувствуя собственную важность, девчушка застучала пятками по лестнице. Её верхняя часть завибрировала, с недовольным скрипом потирая древесную стену.

– Опять неверно. Может не хватить, потому что…

– Потому что не прогриа… не про-ре-а-ги-ру-ет с порошком костей лунного тушканчика!

– Опять нет. Это…

– Да почему всё время нет?

– Да что ж ты не можешь меня дослушать? – старец вскинул руки и повернулся к девчушке, укоризненно глядя на неё. И лишь секунду спустя вспомнил о толстой склянке в руке. Жидкость, лишённая магического нагрева, моментально сменила окрас со светло-зелёного на оранжевый.

– Да что ж ты будешь делать, – старец беззлобно улыбнулся, позволил себе мимолётную слабость и чуть пожал плечами. Больше сокрушаться он не хотел: если предаваться сожалениям, то тягость последнего века громыхающим оползнем сотрёт его душу.

Старик подошёл к раковине, утопленной в живую древесину жилища, и, наполненным почтением движением руки, сверху вниз провёл в воздухе раскрытой ладонью. На подушечке указательного пальца проявились золотые крупицы с лёгким ореолом свечения. Стоило прислонить их к кристаллу у основания крана, разделённому на синюю и красную часть, как в раковину полилась вода. Старец вымыл склянку и отложил её сушиться: он ещё успеет сварить заказанное зелье. Заодно он тем же жестом собрал золотых крупиц и провёл пальцем по белой квадратной дощечке магической плиты. Медный круг тут же погас и начал быстро терять жар.

Старец положил плиту на небольшую металлическую коробку, с рунами и боковой дверцей, и повернулся к девчушке.

– Ну вот чего ж ты всякую чушь читаешь?

– Да какая ж это чушь? – та спрыгнула с лестницы, с отбойным ударом ботинок приземлившись на живой пол. И показала старику на толстый свиток в своей руке. – В тракс-свитке всё написано правильно.

– Правильно написано в книгах за твоей спиной. Обернись, там мудрость веков и сотен поколений.

Девчушка бросила недовольный взгляд на пять стеллажей, стоявших полукругом. В одном из них – широкий проход для вообще любого представителя разумной расы, и лестница в величайшую библиотеку мира.

– Эти книги написаны величайшими алхимиками, кудесниками, мастеровыми и всеми, кого можно назвать не просто магом, а архимагом, – на последнем слове старик назидательно потряс пальцем, на что девчушка устало закатила глаза. – Века назад кровь лилась за право обладать хоть одной такой. Сто лет назад все эти книги хранились в библиотеках императоров и королей, вождей и тиранов, пока от них не начали избавляться. В них мудрость и история не просто поколений, но всего мира. А что ж содержится в твоей этой тара-свинке?

– Тракс-свитке, – с особой важностью выпалила девчушка. – В нём то же самое, только короче! Не надо вот этих толстых книг. Его одного достаточно, – девчушка брезгливо махнула рукой, собирая золотые крупицы на подушечке указательного пальца.

– Ну как же ты так, без почтения к самой Магии? – с толикой испуга и негодования запротестовал старец, но его собеседница лишь устало поморщилась.

Девчушка прислонила палец к виску и о чём-то усиленно подумала, аж густые брови свелись в одну линию. Золотое свечение сменилось зелёными, и палец приложился к развернутому свитку. На нём появились новые строчки. Их прибавлялось, они подошли к нижнему краю листа, и тут же сбоку текста показался прямоугольник. Сначала длиною на весь лист, но чем дальше записывались строки, тем короче он становился. Девчушка этим ползунком опустилась в самый низ текста.

– Вот, – вчиталась она. – Рецепт и нюансы приготовления зелья «Мягкого гнойника» собраны на основе и анализе учебников по алхимии и зельеварению Брактира Ю.В., Ушк Шарушка, Нуситрата-Агтира, и Угнота сына Урота внука Удота.

– Так они ж все неучи! – старец раскинул руками в стороны, будто призывая всё своё жильё в свидетели. И умей говорить трофеи прошедших битв на полках, или картины с историей мира в тысячи лет, да хоть крючки у двери и десяток остроконечных шляп, с украшениями и без – всё бы вторило этим словам.

– Они – заслуженные транскрибиторы! Они жизнь свою тратят, чтобы вот это вот всё, – девчушка махнула рукой в сторону стеллажей, – ужать. Сколько там ненужного? Зачем мне знать, как правильно гладить синеглазого единорога?

– Как, зачем? – у старца аж сникли плечи. – Но ведь синергия разумов и душ…

– Да я помню. Я читала эту книгу по вашему заданию. Но десять страниц расписывать, как двигать рукой, что чувствовать, о чём думать – это бред! Вот, – она потрясла тракс-свитком, – я вложу в него свои мысли с нужным вопросом, и он мне сразу всё расскажет. Все знания уже есть.

– Где они есть-то, дитя? – старец беззлобно улыбнулся девчушке. – В твоей головушке?

– В кристалляриумах! В огромных таких кристаллах, они…

– Я ж знаю, что они делают. И с каким напрасным трудом их создали десятки лет, чтобы отдать под склад мусора.

– Полученные знания от транскрибиторов – не мусор! Они… – девчушка хитро зыркнула в сторону алхимического стола. – А я сварю это зелье! Потому что всё в тракс-свитке есть. Я сварю, вы прекратите грузить меня этой чепухой из книг. И мы сразу перейдём к следующему этапу обучения.

– Как мы можем перейти к созданию магических инструментов, если ты в зельеварении ошибки делаешь?

– А я не сделаю, – девчушка потрясла тракс-свитком. – Мои родители, вообще-то, отправили меня к вам не для того, чтобы время терять. Мне нужно лишь закончить у вас обучение, и тогда смогу устроится работать в кристалляриумный центр.

– А зачем у меня учится, если многие институты в мире скоро отпразднуют свой первый век?

– Десять лет переписывать в тетрадки с тракс-свитка? Даже экзамены с ним можно сдавать, а у вас за один год я справлюсь. Я докажу, что его достаточно. Идёт? – девчушка приблизилась к старцу. И хоть из-за роста она дышала магу в грудь, но смотрела на него победно, сверху вниз.

– Неразумное дитя, – старец по-доброму улыбнулся и отошёл в сторону, показав на алхимический стол. Рядом с ним проход в склад со всевозможными ингредиентами. – Что же, покажи… «ваши» с тара-свинкой знания.

Девчушка не спускала с лица победной ухмылки, грозно топала большими ботинками из искусственной кожи, носилась от стола в склад и обратно, пыхтела над тракс-свитком и перебирала нужные склянки. А старец смотрел на неё. И не верил своим глазам.

Какое бы ни было страшное горе или ситуация, но полурослик никогда не наденет обувь на свою большую ногу, максимум – тряпичные обмотки. А эта девчушка давно закончила двенадцать классов общей для всех рас школы, ей девятнадцать лет, и по меркам своей расы она взрослая. Но она в ботинках. Так ещё и сделала немыслимое. Стол алхимический ей высок, она должна была переместить всё на отведённый ей столик, он пониже и рядом стоит – но вместо этого она подставила табуретку. Ещё сто лет назад никто из её народа и не подумал бы воспользоваться мебелью других рас.

Старик безучастным взглядом смотрел, как девчушка варила зелье. Он лишь пару раз покачал головой. И подошёл к стене около стеллажей. Из её живой древесины росли небольшие веточки-крючки, державшие извилистый посох. Его венчал белёсый хрустальный шар и корона из веток с единственным зелёным листочком. Когда шар оказался в навершье посоха, то оплёлся ветками с густой листвой. Но сто лет назад она начала облетать. И с каждым исчезнувшим Великим древом её становилось всё меньше.

Маг снял посох, почтительным жестом собрал витавшую в воздухе магию и послал сгусток магической энергии в соседнюю комнату, к готовым зельям, настойкам и микстурам. К пустой парящей склянке подлетели другие, заполненные, и смешались в розоватую жидкость. Старик покосился на девчушку, которая даже не подумала разогреть магическую плиту, и добавил в розоватую микстуру ещё одну жидкость. Содержимое склянкистало фиолетовым.

Девчушка закончила варить зелье и с самодовольной ухмылкой поставила его на стол. В толстой склянке тягучим киселём покачивалась жидкость для неопытного разумного существа синяя, но, вообще-то, грязного лазурного цвета. Потому что зелье «Мягкого гнойника» варить можно только на сперва прогретой плите, иначе магические волны будут распределяться неравномерно.

– Ты сварила зелье. В этом я уверен, – маг спрятал за спиной склянку с фиолетовой микстурой. – Это ведь точно зелье «Мягкого гнойника», притом для дворфов?

– Оно самое. Я всё делала строго по инструкции, – девчушка взяла тракс-свиток, но не свернула его, а сложила в четыре раза и убрала в карман штанов. Толстая бумага податливо хрустела, заставляя старика морщится, ибо так со свитками в давнее время не поступали даже орки.

– Инструкция-инструкцией, но где доверие? Наверно, тара-свинок знает об эффектах, если зелье приготовлено с ошибками?

– Да, и я теперь тоже. У выпившего будет отёк ног, слоновья болезнь. Видите, мне для этого даже не пришлось зубрить сотни книг, чтобы его сварить.

– А если зелье приготовлено правильно, то со здоровым разумным ничего не произойдёт?

– Да. А именно это зелье подойдёт вообще всем расам, а не только дворфам. Вас же приглашали на конференции, – девчушка показала на стульчик со стопкой конвертов около входной двери.

– Ну как это подходит всем? – маг едва сдержал смешок. – Ну ведь у всех рас собственное, неповторимое течение магии в теле.

– Ага, все вы так говори… те. Ну, все остальные говорили раньше, а теперь только вы, – навязанная магу ученица покосилась за склянку. – Так что, будете принимать?

– Когда буду уверен, что оно безопасно.

Девчушка раздражённо выпалила: «Да сколько ж можно?» – и залпом влила в себя зелье. Она гневно стукнула опустевшей склянкой об стол, зыркнула на мага и поспешила к выходу.

– Вечером приду, и сами увидите, что всё в порядке.

– У полуросликов руки отекают. Будь осторожней, когда…

– Да ничего со мной не будет, – бросила девчушка и открыла дверь. До этого тихое помещение наполнилось звуком оживлённого города, гамом толпы, скрипом колёс, топотом ног. Девчушка посмотрела на мага, недовольно фыркнула и силой хлопнула дверью. Стопка писем покачнулась и свалилась на пол.

– Ей бы жопу надрать. И крепким уксусом смазать после, – с потолка раздался бойкий девичий голос.

– Ничего из этого ей не поможет, – парировал спокойный и размеренный голос.

Махая крыльями, с магической люстры спустились две феи. Обе в алых одеждах и с красными волосами, они полетели к стульчику у входной двери, оставляя за крыльями мимолётную светящуюся дорожку. Бойкая фея с короткой стрижкой резко хваталась за край конверта и со всех сил тянула его вверх, а фея с волосами до пят работала степенно и неспешно.

– А я говорю, что ремня её надо, – бойкая фея затащила последний конверт и кивнула, довольная проделанной работой.

– Ей нужнее не порка, но урок, – парировала вторая фея.

– От его-то она сегодня ещё получит, – первая фея хищно потёрла ладошки, предчувствуя чьи-то слёзы. И только сейчас обратила внимание на надпись верхнего конверта. От раздражения личико феи аж «скукурузило». – Это которое за неделю?

– Я их не считаю, – маг вернул посох в объятие живых ветвей и поставил склянку с фиолетовой микстурой на полку около двери.

На верхнем конверте золотыми чернилами отпечатано название банка «Семерское объединение». Внутри – дорогая белая бумага, она надушена и пахнет лёгкими нотками цитрусовых. А на десятке листов сотни строк алчного предложения: выселиться и не мешать городу и объединившимся разумным расам, и тогда старца осыплют деньгами и всем, чего он только пожелает. На последнем листке, между окончанием текста и десятком печатей, несколько сантиметров текста шрифтом настолько мелким, что даже в лупу читать сложно. Там говорилось, что сразу после подписания старец обязан тут же выселится, а все деньги и прочее он обсудит с руководством банка уже когда-нибудь после.

– Пользуйся ей по назначению, – хихикнула бойкая фея. Она аккуратно приземлилась на плечо мага и присела, скрестив ноги. – Надо бы их всех наказать. Чтобы вот прям навсегда запомнили.

– Смысл, если гордыня для них – не грех, а благо? – вторая фея приземлилась на противоположном плече. Она осталась стоять, лишь сложила руки на груди.

– Не гневайся на них, последняя Великая. Все они – лишь дети несмышлёные, – старец вместе с письмом отправился к алхимическому столу.

– Это ты, мой хранитель, не путай детство… – бойкая фея взлетела с плеча.

– … и помешательство, – взмыла фея спокойная. Они вместе зависли перед лицом мага.

– Иногда я задумываюсь, что ты свихнулся вместе с ними, – обе феи говорил синхронно, их голос эхом отдался в голове мага. – Как скоро я наконец-то покину это место?

– Но как их можно оставить? На кого?

– На самих себя. Они ведь именно этого хотят, – бойкая фея принялась кружиться вокруг мага.

– Оставить их – обречь на беспамятство, – возразил маг. Спокойная фея подлетела к его уху.

– Именно, – прошептала она и отлетела обратно. – Одно поколение, и они вконец сами себя обезличат.

– Их память не стёрта. Все традиции всех разумных народов, вся история и события, вся их уникальность – она здесь, – маг показал на проход в библиотеку с тысячей стеллажей и десятками тысяч книг.

– Надеешься, что следующее поколение уж точно придёт за знаниями? – едва сдерживая смешок бойкая фея на лету перевернулась головой вниз и зависла перед носом старца.

– Но ведь и в этом поколении есть надежда, – маг с гордостью показал на один из пяти стеллажей, стоявших полукругом. Там, на всю библиотеку, единственная щербинка от отсутствующей книги.

– Один маленький ребёнок – надежда на лучшее? – спокойная фея задумчиво приложила пальчик к подбородку. – Не путай обычное дитя с героями. И нашими хранителями уж точно.

– Так может он и станет новым хранителем? Новым поколением, пришедшем нам на замену?

– Ты всегда был оптимистичен аж до противного, – бойкая фея взмахами рук спародировал, как её обильно тошнит. – Каким хранителем? Нового Великого древа? Я – последнее в этом Плане мироздания.

– Новое дерево можно взрастить, нужен только хранитель. Они ещё одумаются, – маг показал в сторону, намекая на город за стенами своего жилища. – Они всего лишь неразумные дети. Как их можно бросить?

– В тебе, мой хранитель, любви к ним как листьев на моих ветвях, – спокойная фея отлетела подальше от мага.

– А на самом деле в твоём сердце любви как листьев на посохе, – бойкая фея бросила саркастичный взгляд на единственный листочек в ветвистой короне посоха.

– И моё сердце всё ещё зелено.

– Ты ещё скажи, что зелено, как и сто лет назад, – обе феи взмыли под потолок и спрятались в серебряных чащах магической люстры.

Маг расправил листы «щедрого» предложения банка, сетуя, что такую дорогую бумагу тратят на всякие непотребства. Но она уже испорчена гнусностью, так что маг открыл дверцу металлической коробки с рунами, и забросил листы внутрь. Почтенное движение ладонью, прикосновение пальца – и огонёк облизнул бумагу. Руны на коробочке зажглись, нагревая деревянную магическую плиту.

Примерно через час, как девушка-полурослик ушла и зелье было сварено – в дверь постучали сначала костяшками, а потом двумя кулаками. Маг в это время сидел за столом лицом к двери и от громкого стука поморщился, понимая, что только один тип разумных может вести себя так нагло.

Дверь открылась по первой мысли мага. На пороге, укрытые от палящего солнца кроной Великого древа – стоял эльф с тёмно-фиолетовой кожей и пепельными волосами, и эльф с белоснежной кожей и волосами цвета чистого золота. Оба в дорогих костюмах с пиджаком и одинаковыми синими галстуками.

– И как такое… – удручённо начал маг, но закончить не успел.

– Прошу вас не начинать. Нам неприятно слушать выдуманные истории о наших предках, – светлый эльф резко отмахнулся.

– Да как же выдуманы, если сто лет назад ваши расы друг друга убивали?

– Допустим. Вы хотите, чтобы мы… тоже этим занялись? – тёмный эльф хищно прищурился.

– Мир – это великое благо. Но что стало с вашими расами, и вами лично? Вам же судьбой не предначертано с деньгами возиться, только редким из вас это доступно.

– Он опять про это «индивидуальное течение магии», – светлый эльф на последней фразе пальцами сделал кавычки, его точёное лицо скривилось от презрения.

– Не страшно, – тёмный эльф успокаивающе коснулся плеча светлого и глянул под ноги на порог, но пройти внутрь помещения не решился. – Ваши истории о предрасположенностях наших рас могут лечь в основу прекрасных сказок. Вы не думали заняться писательством?

– Вы сами-то…

– Я знаю, о чём говорю, – тёмный эльф натянул вежливую улыбку. – Две недели назад мы долго слушали вас. Что моей расе нужно быть учёными и воспитателями, а его участь – быть в единение с природой и управлять обществом. Что мы поступаем противоестественно нашей природе, отказываясь от устоев наших предков и нашей истории, и что всем этим разрушаем наши судьбы, тела и весь мир.

– Да вы сами-то в это верите? – светлый эльф в гневе стукнул кулаком по стене. У люстры зашевелились две феи, но себя не выдали. – Течение магии, предрасположенность тел, привычные устои, заветы… Мы впервые живём одним единым обществом с едиными правилами и правами для всех!

– Ну пусть будет так. Ваша чистая воля – страдать болезнями от неестественного течения жизни, – маг посмотрел на двух эльфов как внучат, мелких и шаловливых. – Но зачем вы опять пришли ко мне?

– Вы прекрасно знаете, – светлый эльф переступил порог.

– У вас нет права входить в последнее Мировое древо без приглашения. Имейте уважение к последнему сердцу мира.

– Давайте вы это оставите для ваших будущих сказок, – тёмный эльф сам переступил порог.

– Я прошу вас выйти из Мирового древа, – маг показал за дверь. За спинами эльфов, в каких-то трёх сотнях метров, по асфальтированной дороге проносились машины на магической тяге. Чуть дальше – небольшой луг с торчащим из земли замшелым огромным камнем. И всё это спрятано от солнца величественной кроной.

– Мы пришли услышать ответ, – светлый сделал ещё шаг. – Банк «Загрив и Ко» владеет местами с так называемой магией: берегом огненных мидий, пастбищами голубоглазых единорогов, лесом сребролиста и прочими. Если вам так нравится быть вблизи «магических» животных, то банк любезно предоставит вам право жить на этих землях.

– Вы путаете магию и проявление магии.

– Какая разница? – усмехнулся тёмный. – Банк выкупил эти земли у ближайших поселений. Сможете поселиться там. Всё законно.

– Вы купили воздух. Нет у всех нас права владеть проявлением магии. Это то же самое, что владеть основой мироздания.

– Покиньте это дерево, – светлый эльф деловито поправил галстук. – Дайте объединившимся народам развиваться. На месте дерева будут построены сотни домов. И самый большой кристалляриумный центр. Он произведёт достаточно настоящей магии для многих будущих поколений.

– Прошу в последний раз, покиньте мировое древо, – сухим голосом произнёс старец.

– Вы хоть можете представить, насколько эти огромные ветви мешают всем? От вездесущей тени нет спасения! Летом, зимой…

– Великая, будь добра, – устало произнёс маг. Двумя красными молниями феи влетели за шиворот эльфам, подняли их в воздух мешками с мусором и вынесли из помещения. Дверь закрылась, а за спиной мага распахнулось небольшое окно, через которое вернулись феи.

– Вот наглецы, – бойкая фея от негодования не нашла приличных слов и лишь развела руками. Она опустилась на стол перед магом. – Вместо меня построить… это самое?

– Помешательство, – спокойная фея приземлилась рядом, задумчиво приложив палец к подбородку. – Хотя, я согласна. Им всем этот центр будет гораздо полезней меня.

– Ну хоть ты подобного не путай, – старец удручённо вздохнул. Обе феи синхронно захихикали.

– Брось, мой хранитель, – спокойная фея подлетела на уровень глаз старца. – Я сама знаю разницу между накоплением и очищением, дающим миру магию. Не ту неочищенную вязкую энергию, почти жижу, что они собирают в своих центрах.

– Интересное сравнение, дыхания ядра планеты с жижой, – маг устало улыбнулся. – Наверно, так могут сравнивать только Великие.

– И поэтому я хочу видеть своих сестёр, – бойкая фея подлетела к глазу мага, чтобы тот как следует рассмотрел её плотно сжатые губы и нахмуренные брови. – В этом Плане мироздания остались только я, ты, и та каменюка, с кем я могу хоть немного поговорить, – фея через плечо покосилась в сторону двери. – И-то, каменюка необщительная вот прям совсем.

Обе феи взлетели к люстре, оставив мага одного. Ему хотелось хоть чем-то занять себя, но за последний год он впервые получил заказ на зелье. За последние пятьдесят лет он приготовил их ужасно мало, не больше двухсот, а счёт магическим устройствам не перевалит и за дюжину. И, чтобы не скучать, маг сейчас поступил как и всегда – сел в кресло и практически сразу отдался во власть воспоминаний. Но и это продлилось недолго.

В дверь опять постучали, настойчиво, но без агрессии, будто пришедший хотел, чтобы его услышали, но не разозлились. Маг чувствовал движение магии в каждом живом существе на километры вокруг. У представителей разумных рас оно у своё особенное, и маг знал стоящего за дверью. Потому что пять лет назад своим зельем спас его ребёнка. И поэтому решил лично открыть дверь. За порогом стоял двухметровый орк с широкими плечами, бугристыми мышцами и торчащими нижними клыками; и метровый гоблин с крючковатым носом и цепкими длинными пальцами. Оба одеты в чёрные брюки, синюю рубашку и красно-синюю фуражку, а на плечах – погоны. И надпись «Полиция» на спине.

– На вас поступила жалоба о причинении вреда, – пробасил орк, не собираясь размениваться на приветствия.

– Добрый день, хранитель, – гоблин едва заметно кивнул. – Вы зачем напали на граждан?

– Я ни на кого не нападал, – маг тяжело вздохнул, но посмотрел на щербинку среди книг в стеллаже и приободрился. – Ко мне зашли без спроса, я просто попросил их выйти.

– Применив запрещённые законом действия, – отрезал орк.

– На земле Великого древа главенствует закон уважения.

– Эта земля в юрисдикции города, и обозначена как земля общего пользования. Закон разрешает посещать эту землю всем, – орк вцепился колким взглядом в лицо мага. – Ты просто захватил эту землю.

– Как, если я стал хранителем задолго до основания первых городов? – маг покачал головой. Магия в орке и гоблине неестественно бурлила, медленно, но неуклонно разрывая их магические каналы.

– А сейчас все города выросли. Они многолюдны. И ваше дерево… – гоблин поправил фуражку, – скажем так, мешает.

– Но как оно может это делать, если…

– Не если, – гаркнул орк. – Все знают, что ты вкрай обезумел. Тебя, и подобных тебе всегда приглашали к общению. Нет никакой очищенной магии, – орк сплюнул под ноги. – Есть просто магия, а ты со своим этим деревом её себе забираешь. Ты…

– Не кипятись. Давай я дальше сам, – гоблин легонько хлопнул орка по бедру. Тот что-то гневно промычал, но отступил. Орк бросил, что будет ждать у машины, и по широким ступенькам спустился к дорожке из белого песка.

Когда-то подле корней Великих деревьев хоронили героев всех рас. Каждая похоронная процессия могла пройти к любому из деревьев, не встречая сопротивления даже во время войны, и вернуть в лоно магии героическую душу. За тысячи лет накопились сотни каменных надгробий у каждого Великого древа. Ещё сотню лет назад в тёплые сезоны почитали героев, омывая и окуривали надгробья. Но других таких кладбищ больше нет, а это сократилось до трёхсот метров от живой лестницы до бетонного тротуара. А горожане используют полуразрушенные каменья надгробий как стулья и опоры для столешниц, отдыхая на зелёной лужайке.

– Вы уж не серчайте, – заговорил гоблин, осмотрев высоченнейший ствол над собой. – Но действительно ж мешает. Оно ж огромно.

– Сто лет назад все Великие древа были ростом не больше ста метров.

– А теперь оно выше неба, аж солнце загораживает.

– Вы искоренили остальные. Оно обязано компенсировать утрату. Иначе вы останетесь без магии.

– Да уже… – гоблин почесал лоб и удручённо выдохнул. – Да уже всё выяснили. Нет никакой очищенной магии, есть просто магия. И дерево её себе забирает, а у нас сейчас всё на магии: машины, станки, производства, даже магические плиты в домах. А тут вы с вашим деревом и россказнями.

– Но ведь ты-то должен понимать, что это всё – чушь.

– Я понимаю, что чушь – это ваши россказни, – гоблин снял фуражку и потёр лысую голову, приводя разум в покой и согласие. – Вам, конечно, спасибо, что помогли моему сыну.

– Я ему жизнь тогда спас.

– Помогли. Я тогда растерялся, не знал к кому бежать. Вы подвернулись. Сейчас-то я знаю, что надо было к врачам сразу двигать с такой болячкой.

– Они бы ему не помогли, ведь у него магические каналы…

– Короче, – гоблин нахлобучил обратно фуражку. – Вам за сына спасибо, я сегодняшнее дело замну. Но на этом всё. Вам бы действительно убраться. И не мешать городу.

Гоблин поспешил к напарнику мимо горожан всех рас кроме одной. Они отдыхали у изломанных надгробий, провожали гоблина охочими до сплетен взглядами, и раздражённо косились на мага. Старец окинул горожан по-отечески усталым взором и закрыл дверь, отказываясь верить своим глазам. Орк никогда бы не надел штанов, но и гоблина с непроколотыми ушами видеть странно.

– А я погорячилась! Ты, мой хранитель, оказался прав, – бойкая фея кивнула в сторону двери, подлетев на уровень глаз мага. – Они ещё не все устои растеряли. Ненависть к людям сильна.

– Это не ненависть к людям, – спокойная фея подлетела к бойкой, и они начали кружиться водоворотом. – У орка истощён сердечный канал магии, он мучается болями. Вот и сорвался. Все, кто живёт сейчас, никто из них не видел человека.

– Но они могли видеть хранителей, – парировала бойкая.

– Когда изгоняли из этого Плана мироздания, – спокойная фея протянула руку. Бойкая ответила тем же, и фей окутал красный туман. Через секунду из него вылетела лишь одна фея в алом одеянии и с волосами по лопатки. Если две прошлых феи были высотой с палец, то нынешняя – с ладонь.

– Сто лет назад ты, Великая, порхала стайкой бабочек. Почему именно алая фея? – старец пошёл к креслу, собираясь скоротать время в воспоминаниях.

– Сто лет назад у меня и сестёр не было нужды защищаться, – фея приземлилась старцу на плечо. – А сейчас… Символизм? – она пожала плечами. И властно показала на посох мага на стене. – Ты был среди тех, кто сокрушил Тьму и принёс гармонию в этот План мироздания. И ты лично водрузил сердце Тьмы на свой посох и заточил её в темнице, сделав себя хранителем не только моим, но и всего мира.

– Я прекрасно всё помню, будто это было вчера. Но символизм образа-то в чём?

Фея взлетела и скрылась за головой мага. С лёгким хлопком появился красный туман, на колени мага приземлились уже две феи.

– Я к тому, что вы, люди, безнадёжны, – ухмыльнулась бойкая фея. – С самого своего появления вы всё пытаетесь договориться с другими расами, найти общий язык, сохранить баланс, соблюсти интересы сторон. Лучшие торговцы и дипломаты.

– Что не удивительно, – спокойная фея развела руками. – Другого нельзя ожидать от расы, созданной без магии. Поэтому вас и ненавидели. Во все времена.

– И поэтому начали истреблять, когда угроза Тьмы исчезла, – продолжила бойкая. – Вы исполнили главное – создали непрочный, но союз. С его помощью победили Тьму, воплощение невежества и всех грехов. Герои всех рас убили Владыку Тьмы, ты забрал её сердце. А потом магические расы поняли, что в людях нет магии. Они могут стать кем только захотят. А для всех остальных это – неправильно.

– Странный урок истории для того, кто помогал героям победить Тьму, – старец аккуратно придвинул ладони к феям, как бы предлагая переходить к сути.

– Да потому что алые феи – первые, кто признал в людях детей мироздания, – бойкая фея взмыла в воздух. – Они первые, кто понял вашу истинную суть.

– И первые, кто пришёл на помощь, когда вас начали истреблять, – спокойная фея поравнялась с бойкой. – Именно они предложили оправить выживших в другой План мироздания. Где сейчас все люди. И мои сёстры с хранителями.

– Символизм в том, – синхронно говорили феи, – что всё началось с алых фей. Ими же и закончится. Нет будущего у тех, кто не имеет своего прошлого.

– Ничего не закончится. У рас есть будущее, вот увидишь, – маг показал на стеллаж с щербинкой.

– Вот поэтому вы, люди, высшее творение мира, нам с сёстрами и понравились. Вы – неисправимые оптимисты.

Феи взмыли к люстре, оставляя мага наедине со своими мыслями – но они не тягостные. У рас есть будущее, ведь нет ничего постоянного, и сейчас происходит лишь смена эпох. Старец и сам человек, но первее всего он – хранитель, и он передаст знания новому поколению хранителей. Старец мечтательным взглядом окинул корешки книг на стеллажах. Он в мыслях выстраивал разговор с юной надеждой всего мира, что впитает всю возможную мудрость. Но спешка навредит. Тем более что юнец всю неделю читал самую лёгкую, но важную книгу.

Спустя несколько часов маг улыбнулся, чувствуя магический след долгожданного разумного. Маг подскочил с кресла и заторопился к двери. Он хотел лично приветствовать надежду мира и аж приплясывал от нетерпения, пока дожидался робкого постукивания. Маг жадно чмокнул губами, гася эмоциональное возбуждение. Напустил на себя прежний видок седого старца. И открыл дверь. Но от вида печальной мордашки весь настрой мага исчез утренним туманом.

На пороге стоял мальчик из ферротов, человекоподобных животных. Из расы рысей, одетый в цветастую рубашку и шорты, мальчик обиженно смотрел под ноги.

– Что у тебя случилось? Проходи, всё успеешь рассказать, – старик жестом пригласил того внутрь.

– Нельзя. Родители сказали не ходить к вам. Никогда больше. Это ваше, – мальчик шмыгнул носом и протянул старцу книгу, призывая скорее забрать её. В трёхстах метров от них на бетонном тротуаре ждали два взрослых феррота из рысей. Отец мальчика, в рубашке и джинсах, скрестил руки на груди, а мать, теребя края кофты и юбки, презрительно пялилась на старца. Тот едва удержал в себе горестный вздох.

– Не печалься, – маг присел на одно колено и аккуратно взял книгу. – Ты вырастешь и сможешь сам прийти ко мне.

– Нет. Иначе мама будет плакать, – выпалил мальчик и побежал к родителям.

Обложка из красной кожи тоскливо скрипела в руках мага, а тиснёные буквы названия казались ему бездонными пропастями. «Первое наставление неофиту» – величайшая книга, написанная одним из хранителей пятьсот лет назад специально, чтобы дать азы обращения с магией каждому новичку. Написанный простым языком, текст в книге как бы общается с читателем, задаёт вопросы и сам же на них отвечает. Это самая лучшая книга для начала обучения. И она вернулась на полку, закрыв единственную щербинку. В это раз феи не спустились к старцу. Он удручённо покосился на проход в библиотеку, где были собраны все до единой великие книги по магии – но унывать не собирался. Всё-таки за готовым зельем должен прийти не последний разумный. Он важен в городе вокруг последнего Великого древа.

Уже к вечеру в дверь постучали. За ней стоял гладковыбритый дворф в костюме и с дымящейся трубкой в руках, но с широченным мундштуком; и гнолл и ящеролюд в синих комбинезонах и вышитым красным кубкам на груди и плечах, знаком медицинской службы.

– Вы ничего не давали пить вашей… назначенной ученице? – спросил дворф, стоило двери открыться.

– Которая сегодня? У неё отёк рук?

– Значит – давали, – удручённо процедил дворф и едва засунул в рот мундштук.

– Она сама сварила и выпила зелье, но микстура снятия есть, – старец протянул руку к полке и передал дворфу склянку с фиолетовой микстурой. Тот сразу отдал её гноллу и ящеролюду, добавив, что ручается за здоровье девчушки и всю ответственность берёт на себя. Медики ушли, напомнив дворфу о каком-то недавнем разговоре.

– Войти можно? – спросил дворф голосом разумного, старательно удерживавшего раздражение. Маг, конечно, разрешил. – Мой заказ готов?

– Конечно, мэр. С самого утра вас ждёт.

– Не мэр. Губернатор. Мэр управляет районами города, я – ими всеми, – дворф залпом выпил зелье «Мягкого гнойника». – Спасибо. Надо было чирью выскочить… на неприличном месте. У меня сегодня важная встреча… Ну да ладно, – дворф кое-как затолкал мундштук от трубки гноллов себе в рот и запыхтел дымом. Старец уже ничего не хотел говорить о стыде для всех дворфов от сбритой бороды, о неправильной трубке, о медиках из гноллов и ящеролюдов, об одежде на ферротах.

– Я про сегодняшний инцидент, – заговорил маг. – Может, есть другие кандидаты в ученики? Вы ж первый разумный в городе, дать объявление, чтобы…

– Никаких больше учеников, – дворф чуть не сплюнул, и постучал мундштуком себя по лбу, старясь успокоиться. – Весь город кипит! Вы посмели отравить невинную девушку.

– Но как я, если она…

– Вы ответственны за её обучение, значит – ответственны и за её поступки во время обучения. Это закон, все учебные заведения так работают.

– Но я не учебное заведение.

– Да, вы… хранитель этого дерева. Которое нам всем надоело, – дворф закивал, соглашаясь с собственными мыслями. – Сегодняшний случай я закрою, и народ успокою. Но никаких учеников, помощи и прочего. Вы этот самый хранитель только для себя самого, а для всех нас – безумный старик, захвативший кусок земли для города.

Дворф направился к двери. Старец попытался его остановить, мол, как же зелья и прочее? Даже сегодняшнее, которое всяко поможет.

– Знаете, мы как-нибудь сами справимся без ваших россказней, – дворф открыл дверь. Полицейские выгоняли с лужайки отдыхавших, и красно-белой лентой оцепляли проход к древу. За дорогой, где из земли торчала каменюка, рабочие в жёлтых касках бурили отверстия, проверяли пиротехнические кабели и взрывчатку. За лугом с камнем и вокруг дерева начинался город из бетонных зданий, на их крышах парили огромные кристаллы в металлической оправе. В небо поднимался полукруглый аппарат с восьмью тканевыми крыльями, он ими покачивал, набирая высоту и направляясь к нижним веткам великой кроны.

– Что вы делаете? – от неверия голос старика дрожал. Его сердце пропустило удар.

– Направленный взрыв, – дворф показал на рабочих у камня. – Он подтолкнёт камни, а дальше ковшами и кранами мы всё вытащим. На этой земле в проекте школа и дом искусств, – дворф проследил за взглядом мага, направленным в небо. – А, вы о летоподе? Их двадцать лет разрабатывали. Вот, наконец, завершили. А вы думали, так просто подняться к этим ветвям? Да это проклятое дерево выросло до такой высоты, где даже птицы не летают.

– Зачем вам туда? – маг чувствовал, как у него дрожали ноги. Он отказывался верить в реальность происходящего.

– А как ещё это чудовище спилить? Под корень рубить нельзя, упадёт и бед причинит много. По частям надо. Мы на летоподах поднимемся, ветку спилим и опустим на землю. А как срежем крону – будем и ствол пилить. Но это наши заботы, – дворф глянул на мага и показательно отряхнулся. – На этом всё. У меня сегодня встреча, с представителями других городов и стран. Заканчиваем план избавления от этого чудовища. Мы ж одни не справимся, они нам свою технику и рабочих предоставят. А вы, будьте добры, за следующий месяц покиньте эту землю и древо. Если вам нужно жильё, то обратитесь в ратушу, у нас действуют социальные программы для малоимущих и бездомных.

Дворф не удосужился попрощаться и быстрым шагом отправился к дороге, где его ждала машина. Старец прислонился к косяку двери, пытаясь найти хоть какую-то опору. И тяжело задышал.

– Не кори себя, мой хранитель, – к плечу мага подлетели две феи, чтобы через туман вылететь одной. – И не сокрушайся. Им мы больше не нужны.

– Нет, они всего лишь дети, понимаешь? Они несмышлёные, не… – маг исступлённым взглядом посмотрел на фею, но та лишь горько покачала головой и дёрнула рукой, призывая мага помолчать.

– Время кончилось, мой хранитель. Они искореняли людей, способных жить без магии и способных её повелевать. Они искореняли Великих, считая нас угрозой. Они искореняли хранителей, звено между нами и мирозданием, – фея взмахнула рукой. К магу подлетел посох с хрустальным шаром и ветвистой короной без единого листочка. Фея залетела за спину магу и вышла из тумана девушкой в рост хранителю, в красном платье и мольбой во взгляде. Она взяла руки старца и жарко их поцеловала. – Я им больше не нужна. Молю тебя о переходе. В другом Плане мироздания мои сёстры, хранители, спасённые люди. Новый мир и планета. Новая история. Давай сотворим её. Здесь всё окончено.

– Но куда их бросить…

– Прекрати, – по лицу девушки покатились слёзы. – Ты всё и сам понимаешь, просто ты до безграничной глупости оптимистичен. Но оптимизм не поможет реальности, – девушка прищурилась. – И тебе не идёт вид старика. За прошедший век ты так никого и не впечатлил напускными сединами. Им плевать на мудрость веков и историю мира. Им нужно только то, что сейчас.

Девушка провела рукой около лица мага, растворяя иллюзию. Вместо седых волос до пояса проявились чёрные до плеч. Вместо морщин – гладкая белая кожа. Как маг двадцатилетним парнем принял роль хранителя, так и сохранил свой внешний вид спустя тысячелетия.

Облик Мирового древа зашла за спину парня, обняла его и тихим, молящим голосом прошептала, что больше не может. Она хочет к сёстрам. И что мир их отпускает. В доказательство её слов лёгкая волна магической энергии пришла из самих глубин планеты, заставив мага стиснуть зубы, сжать посох в руках, и зажмуриться. Сожаление облепило его сердце, что за прошедшие сто лет он так и не смог вразумить разумных. Но сожаление быстро отступило под натиском решимости, ибо в новом Плане мироздания подобного он не допустит.

Маг стукнул посохом. Задрожала земля, где рабочие укладывали взрывчатку под камень. Из-под земли вышел гигантский голем, первый из сотворённых планетой защитников Мировых деревьев. И последний из оставшихся. Он чинно поклонился магу и распался песком, чтобы без остатка всосаться в крону дерева. Оно затряслось. Касавшаяся небосвода и самого космоса крона начала опускаться. Ветви, закрывавшие широченные просторы от солнца, дарящие тень летним зноем и спасавшие от снега зимой – втягивались в массивный ствол. Он сам, содрогаясь, вжимался сам в себя, и огромная паутина корней так же втягивалась в ствол.

Меньше чем за минуту дерево уменьшилось до размеров векового дуба. Маг глубоко вздохнул, чувствуя, как большая часть очищенной магии мира впиталась в последнее Мировое древо. Всё было готово. Маг не раздумывая взмахнул посохом.

Дерево исчезло с незаметной вспышкой и беззвучно, оставив после своих корней котлован к самому центру планеты, моментально заполнившийся водой. Наблюдавшие за происходящим разумные радовались, что наконец-то всё закончилось. Где-то в машине дворф ругался, что зелье всё ещё не подействовало, а его чирей лопнул и кровоточил; орк-полицейский помассировал грудь в области сердца, стараясь смягчить внезапную колющую боль; и все вообще в мире почувствовали какой-то холодок внутри себя. Станки на производствах начали замедляться, машины на дорогах глохнуть и останавливаться, магические устройства отключаться, парящие на крышах зданий кристаллы трескались и падали.

Никто не заметил, как на месте мага остался хрустальный шар, плюхнувшийся в воду котлована и опустившийся на самое дно. Из шара, лишённого тюрьмы из веток Мирового древа, надзора последней Великой и её хранителя – медленно просачивалась Тьма. Собираясь закончить начатое и воспользоваться наконец-то проросшими семенами, посеянными века назад в учения и традиции разумных рас.