Литерный Экспресс

Вечером 28 сентября машиниста Вешку вызвали к начальнику тяги. Станислав был неприятно удивлён, ибо только что завершил поездку с пригородным поездом - целый день мотался из Альвигейла на Зеевельде и обратно со всеми остановками. Его старенький "Уиппет" № 3 нуждался в экипировке, смазке и замене буксовой набивки. Станек так и заявил начальнику по внутреннему телефону. Но рожок рявкнул:

- Живо!

Повесив слуховую трубку сбоку рассохшегося лакированого ящика на торцевой стенке депо, Станислав похлопал на удачу по зелёно-травяному боку своего "коника", как он втайне прозвал кормильца, и побрёл через парк в контору.

Маневровый паровозик лихо перекатывал тяжёлые платформы с металлопрокатом, свистел отбывающий дальний на Леммерберг, глухо ухали поршни насоса в водоподъёмной башне.

- Эй, Стан! - крикнул машинист маневрового - морщинистый маленький Пресгард. - Жинка рогами наградила? Или казнить тебя собираются? Ты скажи - я глянуть приду!

Станек только отмахнулся, хотя в иное время не преминул бы ответить забористо и зло. Шуточки Пресгарда уже всем в зубах навязли. Маневровый с грохотом прокатился в сторону восточной горловины, мелькнули замызганые чёрные дышло и колёса.

Парк лязгал сцепками и молотками вагонников, звенел паровой молот в депо, на поворотном кругу медленно разворачивали тяжеленный "Маргон" , зло глядевший на мир красноватыми огоньками буферных огней.

Засунув руки в карманы, машинист втянул голову в плечи и побрёл по залитой креозотом и нефтью земле. Солнце уже садилось, но красный диск был плохо различим в дымах бесчисленных фабрик и заводов, окруживших старинный Альвигейл полукольцом.

Станек не любил этот город. Окраинные рабочие и попросту бедные кварталы, в одном из которых он жил, были грязными, прокопчеными, неопрятными. Эспланада с её дорогими кафе и магазинами вызывала раздражение и тоску. Прошло всего два года после войны, простые люди никак не могли оправиться, а богатеи - особенно военные подрядчики - уже вовсю гуляли, таскались на лихачах и таксомоторах по театрам с борделями, демонстративно совали певичкам между грудей пачки ассигнаций и безо всякого стеснения демонстрировали всем тёмные подглазья от наркотика.

Чёрные цилиндры, пальто и фраки, белоснежные кашне и манишки, трости с золотыми кольцами, толстые сигары в мерзко накрашеных чёрных губах посреди бледно-зеленоватых надутых морд.

Под стать мужьям были и жёны. Голые плечи, грудь и спина, пахитоски в метровых мундштуках, меха и шёлк, браслеты и лаковые полуботинки. Кроваво-красные или бордово-фиолетовые губы кривились снисходительным презрением, легкомысленные шляпки-таблетки едва держались на густо напомаженых шевелюрах.

Откуда только взялись эти крикливые гадкие моды? Станек помнил довоенное время, благопристойных господ и дам, более-менее соблюдающих приличия юношей. Лишь летом Альвигейл наполнялся подобными господами, едущими развеяться на взморье. Но уже конец сентября, а эта толпа шутов поселилась в прежде спокойном и весёлом городе навечно.

Контора депо располагалась отдельно, в красно-кирпичном прокопченом узком доме. Нырнув в торцевую дверь, Станислав увернулся от пробежавшего наперерез из комнаты в комнату клерка с ворохом бумаг. Нелегко им приходится! Прежде тут носились ундманны, имевшие к цифрам природную склонность, как утверждал пан Грош, начальник канцелярии. Но новый кайзер изгнал маленьких нелюдей за рубежи и вся канцелярия депо, сортировочного и вагонного парков свалилась на плечи шестерых замученых до последней степени клерков.

По дороге к лестнице Станек глянул в открытую дверь среднего кабинета. Марута даже не оглянулась. Она потонула в стопках накладных, арифмометр жужжал, когда женщина с натугой крутила ручку. Оттуда же, из-за стены, дробно грохотала и лязгала кареткой машинка, на которой работал безногий дёрганый Вацлав, искалеченый войной. Он и спал там же, в уголке, поскольку дойти до дома по грязным скользким от дождей немощёным улочкам Остки на протезах Вац не мог. Иногда его подвозил жалеющий ветерана пан Грош, но последнее время дела у пана начальника шли не гладко, младший сын угодил в дурную историю и он, обычно, ехал не домой, а в пивную - не по пути.

- Наконец-то! - воскликнул пан Цвейг, начальник службы тяги. - Ну-с, коллега, - продолжал начальник с некоторой издёвкой - полагаю, ваш путь пролегал через Ромбак?

- Маневровые работы. - Станек вытянул руки из карманов и спрятал красные мозолистые ладони за спину.

Цвейг хмыкнул и откинулся в своём массивном кресле. Вся мебель у него была такая - массивная, тяжёлая, закрытая. Дуб, крашеный тёмным лаком, синяя обивка стульев, кресел и стола. Чернильный прибор в виде старого большеколёсного паровоза с тремя вагонами, пресс-папье с эмблемой Рейхсбана. Синие же гардины, литографии, изображающие разные мосты и туннели в процессе строительства. "Вехи истории" , как любил говаривать пан Цвейг.

"Трррынь" - прогремел звонок массивного телефонного аппарата на стене. Начальник снял трубку и коротко рявкнул:

- Не беспокоить!

Протрещал телеграф на отдельном столике, с катушки сползла на тёмную поверхность змейка ленты. Цвейг отточеным движением оборвал телеграмму, вытянул в пальцах перед глазами, чуть скривился. Бросил ленту на основание настольной лампы под круглым серым абажуром, скрестил пальцы в замок.

- Херр Вешка, вы служите у нас уже шесть лет. - Начальник пожевал мясистыми губами. - У меня нет претензий к вам. Машину содержите исправно, расписание, несмотря ни на что, в общем соблюдаете. Ну, разумеется у всех бывают опоздания... Но у вас не более, чем у прочих. В кружках у смутьянов не состоите, к службе в церкви регулярно бываете. Это хорошо. Я доволен, херр Вешка.

"К чему он завёл этот разговор?" тоскливо размышлял Станислав. "Барбос никогда никого просто так не хвалит. Ох чует ляжка: попал ты в яму, бедная букашка. Куда он меня пошлёт? На карьер или на шахты?" Вслух же сказал казёное:

- Я рад, херр Цвейг.

- У меня для вас особое задание, херр. - Начальник состроил многозначительное лицо. - Можно сказать - дело государственного характера.

- Я слушаю. - подобрался машинист.

- К шести часам утра прибыть в депо и принять машину номер сто семнадцать, класса "Ракета". - выстрелил начальник. - В шесть сорок пять заходите под состав тендером вперёд и отправляетесь в Тишту-порт. Далее вы будете действовать по указаниям человека, который предъявит вам особое распоряжение.

Станек чуть не рухнул. "Ракета"? Новейший скоростной паровоз, водящий лишь почтовые экспрессы? Да он даже на старую "Герцогиню" не рассчитывал.

- Простите, пан Цвейг. - осторожно начал потрясённый Вешка, не обратив внимания на сдвинувшиеся брови - арганд Цвейг не любил мобешского обращения "пан" . - А дозволено узнать что за состав?

- Два первоклассных вагона, один - второго класса. По обеим концам - крытые с продухами.

Станек перестал что-либо понимать окончательно и бесповоротно. Допустим, ему предстоит вести специальный поезд, заказаный каким-нибудь богатеем или - государственное же дело - министром, тогда пара первоклассных и второклассный для прислуги понятны. Но к чему крытые с окошками, в которых возят как товары, так и крупный скот, лошадей? Или министр привёз с собою конный экипаж? Но ведь в ходу уже давно паро- и даже турбомобили.

Недавно в депо пришли два новейших грузовых локомотива "МК07" - паротурбоэлектровозы. Все в один голос говорят, что через пару десятков лет последний поршневой паровоз отвезут на переплавку. Пока эти округлые стремительные на вид красавцы стоят в стойлах - выбраные бригады заканчивают переподготовку в Кроче. Но скоро пойдут на линию, изумляя округу совершенно футуристическим видом и поражая мощью. Привёдший сплотку механик уверял, что мощность каждой машины совершенно невероятна - три тысячи сил! У величественного "Гранд-Маргона" при скорости пятьдесят лиг за час - тысяча восемьсот сил.

Цвейг не без удовольствия наблюдал за ошарашеным подчинённым.

- Если вы выполните порученое дело безупречно, то "Ракета" и почтовый номер 11 - ваш. Ступайте и выспитесь. Ваш помощник уже получил указание. Кочегар не потребуется, эта "Ракета" с жидким отоплением. Ступайте, херр Вешка!

Почтовый экспресс! Предел мечтаний! Жалование вдвое больше, можно снять дом. Прощай сосущий голод перед выплатой! Станислав вышел на негнущихся ногах, голова просто кружилась.

В 6-52 со станции Альвигейл-I отправляется пригородный №9. Это старый ветеран, курсирующий меж городом и ближайшими предместьями с первых дней открытия движения. В 5-10 он прибывает на станцию, привозя бесчисленное число рабочих, живущих за границами города, а в 6-52 увозит спать ночную смену. Его так и прозвали - Сонный. Но 29 сентября Сонный задерживается. Нет, он пыхтит у платформы, зелёные третьего класса вагоны уже набиты под завязку, дежурный нервно теребит шнур от свистка, но крыло семафора опущено.

В 6-55 по соседнему пути с грохотом прокатывается необычный состав. Идёт в голове стальной красавец тендером вперёд, блестит начищеными медными поручнями и рёбрами жёсткости на отливающем благородной насыщеной синевой котле. Тендер округлый, цифры и надписи на машине выполнены "объёмными" жёлто-белыми литерами, а будка закрытая. Сама она со скошеными углами и сдвижной дверью на месте обычного проёма. Прожектор и буферные огни электрические, горит забытый с непривычки маленький огонёк меж ступенек. Ход машине сообщают шесть огромных белых колёс и весь вид этого чуда техники намекает на стремительность и мощь.

Вслед за паровозом гремит по стыкам скотский вагон самого затрапезного вида, а вот за скотовозкой прицеплен уже синий вагон первого класса, потом белый - второго и опять синий, а на хвосте вторая скотовозка. Что за небывальщина? Из-за него задержали графиковый - небывалое дело.

Бригаду за стёклами в полутьме не разглядеть и кабы не знакомый полосатый шарф, никто бы Станека Вешку не опознал. Но шарф выдал ошалевшего от такой поездки машиниста с головой. Станислав с этим шарфом не расставался. В депо даже шутка ходила, что если надо, Вешка на шарфике потащит поезд своими невеликими силами, а без шарфа номер третий вообще не поедет.

Станислав был очарован машиной сразу и бесповоротно. Массивная медь приборов, скрипучая кожа сидений, полированая сталь рычагов и кранов. А ход? Только тронул регулятор и машина отозвалась напряжением мягкой мощи, пошла сразу, почти без песка. Но стоило чуть-чуть поддать пару, как "Ракета" сорвалась в яростное боксование, выказывая сильную волю. Поэтому машинист не торопился, приноравливаясь к бешеной машине. Помощник Бронислав Ржечка тоже оценил механизм - краны, насосы с приводом от электрических моторов, лопатой работать не надо. Топку открытой постоянно держать не требуется. И для него сиденье есть. Бронислав за полчаса разобрался что и как, сверяясь с томиком инструкции, и без особых трудностей держал восемь с половиною атмосфер.

Пройдя станцию, Станек не удержался от того, чтобы приопустить окошко и насладиться необычайно мелодичным гудком, поданым им по проследовании выходного семафора под приветливо задранную лапу.

Подчиняясь чёрной цифре 5 в белом квадрате, Станек начал прижимать отсечку. Поршни забухали чаще, №117 легко разогнался до 50 лиг за час и побежал по выемке меж заборами, складами, фабриками, задами недорогих доходных домов, кривыми оградками невесть как уцелевших в этом наступлении прогресса огородиков. Показался за кривой грустный островерхий домик под коричневой черепичной крышей, прошли ещё один семафор.

Поприветствовав гудком встречный грузовой под "Волом" № 83, "Ракета" вырвалась из города на высокую насыпь слева от шоссе и начала разгоняться уже до 90. Станислав пребывал в восторге от того, как легко, повинуясь движениям его рук, шла машина. Паровоз мчался через холмистую равнину, чётко отсекая пар. Над трубой вился серый густой дым, ничуть не похожий на тяжеловесного "медведя" угольных паровозов. Деловито стучали поршни, звонко отсчитывали стыки бандажи новеньких колёс, дрожали жёлтые стрелки на белых с чёрными и красными цифрами циферблатах приборов.

Обзор, вопреки опасениям машиниста, был неплохой. Округлый верх мазутного тендера меньше мешал глазу, чем коробчатый угольный. В общем, по замечанию Бронислава, что вперёд недурно, что назад неплохо. По прикидкам Станислава до Тишты они должны были добраться часа за полтора.

Погода же стояла чудесная! С утра без дождя, тепло. Лёгкий ветер с моря, высокое синее, какое лишь осенью бывает, небо. Поезд бежал среди зелёных холмов и полосок убраных полей. Через рощицы и пустоши побережья.

Несколько портили впечатление развалины санаториев и деревень, ржавые останки военных мобилей и орудий, которые в тот год ещё не полностью вывезли в переплавку. От воинского кладбища под наскоро сложеной из нетёсаного камня часовней Бронислав отвернулся. Он был старше Станислава, лет тридцати пяти. Успел хлебнуть войны в ландвере. Воевал как раз где-то в этих местах. Сташек не попал на фронт сначала по возрасту, а потом по занятию. Машинисты требовались воюющей стране не меньше, чем солдаты.

На станции Лазуричка остановились набрать воды. Станек вывесился из бокового окошка и медленно подал паровоз под колонку. Бронислав натянул рукавицы и полез наверх по скобам. Помощник поймал цепь, развернул хобот колонки и открыл люк.

- Сташек! А у нас тут ещё много! Наверно, водомер барахлит.

- Давай возьмём. - предложил Вешка. - Вдруг придётся гнать экстренным ходом.

- Подай банку тогда.

Станислав поднял с пола увесистую жестянку с антинакипиновым порошком и протянул помощнику. Тот присел, забрал посудину и пошёл обратно к люку по ребристой дорожке.

Антинакипь зашипела в нутре резервуара, Бронислав сморщился от едкого запаха и дёрнул вторую цепь. Зеленоватая струя обрушилась в тендер с солидным рёвом.

Бронислав потянулся, его кожаные брюки покрылись мелкими брызгами. Он поднял на лоб очки-консервы, поправил рукавицы.

- А погодка-то? Шепчет! - весело крикнул Ржечка. - Пойдем на рыбалку послезавтра, а?

Сташек неопределённо пожал плечами:

- Я Мадленку обещался в синема сводить.

- Ой, да сводишь ещё, дело молодое. - Бронислав показал белые зубы посреди подкопченого лица. - А рыбка не девка, ждать не станет.

Вешка подумал и согласился. Времена тяжёлые, а в речке рыба бесплатная. Да и в море тоже, если сам не ленишься. Бронислав же зовёт именно на море, у него и баркас свой, с парусом. Сети вязать Станислав умел сызмальства, он, вообще-то, из рыбаков, да спровадил его папка верно - на механика учиться. Предполагал папка паровой баркас завести, а тут раз - и война. Сначала дом снарядом порушило, потом лодка сгорела. Станек служить при депо остался, чтобы на фронт не загребли, младший брательник всё ещё на броненосце рулевым, а отец с мамкой южнее перебрались. Пишет батька - купил по случаю старый ял с флота, пока так в море ходит. Вернётся Зденек по лету следующему - присмотрит к тому времени что побольше.

Ржечка со скрежетом развернул замолкший хобот и захлопнул люк, ловко поддев его сапогом.

Станек открыл верхний кран водомерного стекла, столбик прыгнул вверх.

"Точно. Не продули."

Тремя короткими свистками он подал сигнал о готовности, но дежурный в красной фуражке показал ему красный же жезл. Нагон в десять минут у них был, так что Вешка особо не переживал. К тому же такой прекрасной машине грех не верить. Придём вовремя.

Хриплый густой гудок. На станцию со стороны Тишты медленно заползал тяжёлый грузовой состав под двойной тягой. Платформы с лесом, цистерны, ряд новейших двухярусных платформ с коротенькими каретками-таксомоторами, похоже, на электрическом ходу. Снова тянутся платформы с брусом и досками, полувагоны низкие - тюки на них уложены. Состав прошёл без остановки, тяжко отплёвываясь дымом и паром - в сторону Альвигейла тут пятитысячный подъём. Головной "маргон" простуженым драконом проревел за выходным в северной горловине.

Диск на южном конце экипировочного пути перевернулся, полоса встала наискось. Дежурный протяжно засвистел, махнул рукой.

Станислав решительно отпустил тормоза, паровоз качнулся и пошёл под уклон ещё до того, как машинист приоткрыл регулятор. Литерный уходил к Тиште.

Тишта сама по себе не так уж и велика. Старинный городок сгрудился на белых осыпях и кручах прибрежного холма, что роднит его с Альвигейлом. Но Альви вырос в этажах, нагрузился огромными доходными домами и протянул пафосную спираль Эспланады. Он опоясался чёрно-рыжей лентой заводов, погрузился в дымы мелких и крупных фабрик, протянул в море длинные насыпные молы, добавив ещё две бухты к бывшей изначально. Длинные шеи портовых кранов исчеркали весь горизонт, а домики Понадморья на северном моле постепенно ветшают, уступая место угрюмым серым складам.

Тишта избежала этой участи - её бухта кругла, как щёки булочницы, домики сияют белыми стенами и красными крышами, лепятся к скале, словно ласточкины гнёзда посреди буйных садов.

Издали, с небольшого разъезда, не имеющего даже названия кроме сухого "Р-д 188 лиги", городок кажется приветливым и милым. Но Бронислав мрачнеет при виде Тишты. Когда конный ландвер ворвался в городок на плечах отступающих кордассаров, стены домов были мокры и буры. И внутри, и на улицах - картина преисподней. Проклятые ортодоксы вырезали всех, до кого дотянулись их поганые руки с кривыми кинжалами. Отсюда не видно, но две трети домов в Тиште пусты - их хозяева пополнили кладбище или вовсе пропали безо всякой вести во время оккупации.

- Сташек, дай сигнал, когда проедем погост. - просит бывший ланд-капрал.

Станислав глубоко кивает. Все машинисты подают протяжный сигнал, отдавая последние почести несчастным тиштерам. Никакие кары и запреты не помогли. Начальство смирилось.

Порт Тишты маленький, больше пассажирский и чуть-чуть рыбный. Морской вокзал уже новый, отстроенный взамен сожжённого оккупантами. Он выполнен в стиле классицизма - портики, колонны, статуи русалок. С одной стороны у него причалы, с другой - песчаная немощёная площадь с уцелевшим довоенным фонтаном. Массивные зеленоватые каменные бока, лениво стекающая через бортик вода. Некогда фонтан построили для лошадей, но время безжалостно. Там, где раньше было не протолкнуться от колясок и ландо, скучает одинокий белый автобус с оранжевой надписью под стёклами салона "Мобешская Автобусная и Грузовая Компания".

Справа от Морвокзала чуть наискось пристроены две платформы. Четыре пути за ними сходятся в один тупик - такая схема нужна для оборота составов. Но флюгарка указывает путь для экстренного ещё правее - на длинную петлю, спускающуюся к грузовому порту. Вдоль всего обрыва под хороший уклон, притормозить, согласно цифре на белом знаке, до 10 л/ч и медленно развернуться в кривой малого радиуса к порту. Здешнее отделение Рейхсбана славится такими кривыми, а потому большинство паровозов тут двух- или трёхосные по ходовым осям. Тот же "маргон" в порту не развернётся - с рельсов сойдёт. А вот "Вол" с его 2-3-0 вполне может это проделать. Но мощность "Вола" низковата для тяжёлых уклонов Тиштинской ветки, потому и поезда они водят двойной, а то и тройной тягой.

В 8-22 отмахавший 133 лиги, судя по тахометру, паровоз заскрипел вакуумным тормозом и остановился на четвёртом пути портовой станции между штабелями деревянных ящиков и выстроеным на скорую руку небольшим павильоном у самого уреза воды. Глухо лязгнули сцепки вагонов. За штабелем угрюмо дымил трубой старый грязный "Вол" с вагонами-ледниками.

Сташек и Бронислав, не сговариваясь, сдвинули обе двери, впуская в жаркую будку прохладный солёный ветер, крики чаек, плеск волн и свист портовых буксиров, разворачивающих белоснежный лайнер "Арнольд Штайнер". Помощник подтянул маслёнку, ком ветоши и винтовой шприц поближе к двери, развернулся спиной к ящикам, полез вниз. Машина любит смазку, чистоту и ласку!

К локомотиву подошёл парковый рабочий.

- Литерный С-второй? - осведомился пожилой мужчина с золотыми фиксами на передних зубах.

- Верно, коллега. - подтвердил Станислав, солидно кивнув.

- Вы прибыли на полчаса ранее расчётного времени. - Он кивнул на обходящего паровоз Бронислава и тупик, куда сходились третий с четвёртым пути за спиной помощника. - Обслужитесь пока, отправится грузовой с третьего - и мы вас обернём. Пароход ожидается не меньше, чем через час.

- Мне нужна экипировка мазутом и песком, коллега. Недурно было бы пополнить запасы масел.

- Сейчас устроим. - рабочий подошёл к квадратному столбику у путей, открыл дверцу и вытянул оттуда слуховую трубку на шнуре.

- Алло, алл-л-ло. Пани! Пани Зелевска! Соедините с паном Шубом... - кричал он прямо в нутро ящика - Алло, пан Шуб? Это Госник с пятого причала. Прибыл литерный, просят мазут, масла и песок... Это мазутный паровоз, пан... Как? Понял, благодарю.

Госник обернулся к Вешке:

- Сейчас на складе загрузят машину и подвезут всё прямо сюда. У нас тут так экипируются.

Станислав глубоко вздохнул, наслаждаясь свежим ветром и холодком, ласкающим лицо после жаркой будки. Он подготовит машину так, что даже сам министр путей сообщения не будет иметь поводов придраться. Расставаться с полюбившейся "Ракетой" страсть как не хотелось.

Пароход оказался небольшим, однотрубным. Он пришёл с юга минут через 40, отмахнулся вспышками прожектора от буксиров, поприветствовал порт поклоном кормового флага и довольно противной сиреной. Швартовался он лихо, шёл прямо к причалу, раскидывая задраным толстым носом буруны пены, а метрах в пятидесяти быстрая движениями фигура на мостике в белом кителе рванула рукоять машинного телеграфа назад до упора. Из-под кормы ударили струи пены и судно солидно стукнулось о причал выброшенными за борт кранцами. Настоящими, плетёными из канатов, а не заменяющими их последнее время старыми шинами. Деревянный причал вздрогнул и отозвался грохочущим перестуком. Докеры поймали сброшеные с борта канаты и закрутили их вокруг двух кнехтов - с носа и с кормы.

- Обтянуть носовой! - искажённая рупором команда сподвигла матросов схватиться за швартов вдесятером и навалиться со всей силы, вытягивая судно ближе к пристани.

- Обтянуть кормовой! Машине - стоп! Вывалить трап! - сыпал командами то ли капитан, то ли вахтенный офицер на левом крыле мостика. - Лацпорт открыть! Лебёдки на товсь!

Бронислав, щурясь, следил за швартовкой с порога будки. Сташек дремал, разморённый духотой и последним теплом солнца, привалившись к боковине. Рука лежала на рычаге тормоза. Локомотив уже обернули, заправили под завязку горячим мазутом из цистерны на парогрузовике, песком из его же короткого кузова. В жестянках плескалось свежее масло.

- Пароходик-то военный. - заметил Ржечка, тщательно вытирая засевшую меж пальцев смазку куском старых штанов. - Канонерка, только носовую орудию зачем-то сняли. Вон, под неё тумба!

- Ну и бес с ним. - сонно отозвался Вешка, приподнимая голову. - Как пары? - он звероподобно зевнул.

Помощник прошёл к своему месту, подкачал эжектором воду, добавил мазута в топку. Наклонился к смотровой линзе, прикрыл глаза козырьком ладони от солнца. Выпрямился, приоткрыл ещё один кран справа, над головой шефа, снова заглянул в топку.

- Три, пан механик. - виновато сказал он. - Сейчас нагоню.

- Давай десять. - решил Станислав. Его передёрнуло с недосыпа. - Нам в гору лезть.

Он с интересом следил за происходящим на корабле. Лебёдками перекидывали на причал стопки длинных ящиков, похожих на ружейные, маленький красный двухместный паромобиль с откидным верхом, две бочки. Затем стали выносить солидные кожаные кофры числом восемь и - что только эти богачи с собой не тащут - огромный старинный глобус в раме из тёмной кости, мольберт и вычурное кресло.

- Герр Станислав Вешка? - с тяжёлым аргандским выговором осведомились откуда-то снизу.

Сташек обернулся и увидел перед собой, а точнее ниже себя, на земле, жандармского офицера. Чеканная чёрная каска с высоким гребнем и серебряным адлером на лбу, плащ с пелериной поверх кожаной куртки, вошедшей в форму легавых во время войны, косой ремешок через грудь, кобура на ремне и небольшой кинжал, заменяющий парадную саблю в повседневном обиходе.

- Я, херр офицер.

- Оберст-лейтенант Хольман! - отрекомендовался жандарм и полез в планшетную сумку. Был он лет сорока, с какой-то примесью крови. Цвет волос под каской не увидишь, но лицо гладкое, безусое. Руки сухие, цепкие. Худ, подтянут, резок. Когда он протянул машинисту конверт, перечёркнутый лентой цветов государственного флага от угла до угла, Станек с изумлением догадался, что перед ним полуэльф.

- Особое распоряжение? - уточнил машинист, присев на корточки чтобы принять бумаги.

- Точно так. - полуэльф задрал голову, глядя на него снизу вверх тяжёлым взглядом золотистых глаз.

Вешка вскрыл конверт. Внутри оказалось стандартное рейхсбанновское распоряжение на поездку, но с коронной печатью, а не простым оттиском орла на колесе.

- Та-ак, отправление... - Вешка привычно щёлкнул крышечкой карманных часов. ... - по готовности машины и пути... экипировка по станциям... - он чуть шевелил губами. - Конечный пункт Ромбак-товарная. Что же, всё ясно. - улыбнулся машинист. - Велите грузиться.

- Вам не интересно кого именно предстоит везти? - жандарм прищурился.

- Пан. - ответил Вешка с тяжким вздохом. - Полагаю, коли ясновельможного пана сопровождают паны жандармы, прочим панам и паннам не стоит интересоваться этим паном.

- Да вы и впрямь умны и благоразумны. - чуть дёрнул уголком губ офицер. - Подайте состав вперёд, так, чтобы дверь первого синего вагона оказалась прямо напротив входа в ту хижину. - он указал рукой в белой перчатке на дощатый павильон.

- Слушаюсь. - сухо ответил Станислав, пряча распоряжение в карман. Он отпустил тормоз, дал продолжительный и мягко тронул своего зверя с места, подавая вагоны так, как было велено.

Отправление дали в 10-25, к этому времени паромобиль и багаж погрузили в вагоны, глобус поехал в головной скотовозке на мягком диване паровика. "Драгоценная вещь" - пояснил не отходящий от паровоза полуэльф - "Настоящая старинная ручная работа." Он сделался благодушным и вроде бы ленивым. Погрузкой распоряжался деятельный обер-хауптман в длинном кожаном плаще. Неведомых особ провели в первый классный вагон с капюшонами на головах. По некоторым признакам и походке Станек всё же догадался, что это дама и худой изящный кавалер.

Целый отряд - не меньше полуроты - нижних чинов с карабинами разместился в вагоне 2го класса, господа младшие офицеры сели в хвостовой первоклассный вагон, а оберст и обер-хауптман скрылись в недрах головного.

"Ракета" недовольно фыркала, пока они катились через порт с разрешённой скоростью в 15 лиг за час, зашипела разъярённой рысью, когда они по-черепашьи преодолели крутую кривую, забурчала высокой отсечкой на подъёме к Морвокзалу. Там Станек продул цилиндры, а наверху, едва рельсы побежали по обе стороны наполненого мутной водой продолговатого резервуара, Бронислав открыл зольник и энергическим рывком рычага сбросил раскалённую корку шлака. Из-под тендера взлетело облако шипящего пара.

Избавившись от нагара, паровоз благодарно запыхтел, заработал поршнями и машина помчалась прочь из Тишты. Через каких-нибудь десять минут они прошли "188 лигу" и устремились к Возникам. Там надлежало принять воду (по необходимости) и выйти на линию, ведущую в сторону Мальтбурга.

Между тем оба старших жандарма вольготно развалились на подушках трёхосного салон-вагона. Плащи покачивались на вешалке, каски громыхали на столике. Обер-гауптман предложил начальнику великолепную исламурскую сигару и они с наслаждением закурили.

- Прежде вы бы сесть при мне не осмелились, не то что курить. - обиженно заявил субтильный молодой человек в чёрной визитке поверх серой сорочки, присевший рядом с бледной женщиной чуть старше его годами в противоположном конце салона.

- Времена меняются. - обер-гауптман снисходительно усмехнулся. - Прежде нас бы на порог вашего дворца не пустили. Как же, чёрная кость, полевая мышь.

- Мы никогда не считали защитников короны чёрной костью! - с вызовом заявила дама. Её руки в длинных бальных перчатках прятались в складках довольно простого розового платья, а шляпка с цветком на тулье выглядела весьма старомодно. - Но вы, Штаненберг, просто неблагодарная швайн!

- Да помилуйте, damen, мы верные слуги Его Величества, не более. - возразил Хольман, выписывая рукой с сигарой замысловатые фигуры в воздухе. - Немного благоразумия и ничего бы не случилось.

- О, Вечный! - нервически воскликнул молодой человек и принялся расхаживать туда-сюда по салону. - Благоразумие, благоразумие, сто тысяч раз - благоразумие! Мне твердят о нём добрых два года, если не больше.

- Могли бы и запомнить. - заметил Штаненберг, откровенно издеваясь. - Даже кошку можно научить не мочиться мимо лотка, а ваше обучение дальше малевания картин и фраппировки так и не продвинулось.

- Я скучал и немного развлекался, только и всего. - юноша пожал узкими плечами. - В мыслях не держал, что мой брат может столь низко поступить!

- Ваше развлечение едва не нанесло ущерб чести державы. - сухо ответил Хольман и приложился золотому обрезу сигары. - Мне, правда, до сей поры неясно, что сударыню подвигло на соучастие вам в столь неблаговидном деле, но сейчас это не столь уж важно. В Лисовице вам будет предоставлена возможность писать пейзажи, портреты, анималистику. Но всё, что вы отправите в галерею герра Штуквица, будет подвергнуто самому тщательному изучению. А то ещё чего-нибудь натворите и придётся перевести вас обоих в Берштаг. Писать жанровые сценки из жизни тюремных крыс. Поверьте... - продолжал жандарм с ленивым сочувствием ... - мне это не доставит ни малейшего удовольствия. - Он прищурил свои глаза цвета осенней листвы.

- Вы не посмеете! - вспыхнула дама.

- У меня совершено чёткие инструкции Его Величества Кайзера, исключающие любое иное толкование. - отрезал оберст-лейтенант. - Попытка побега, извещения кого-либо о вашем месте пребывания, попытка отмочить что-то вроде вашей последней выходки - и вы в Берштаге навечно.

- Но чем ваш Лисовиц отличается от тюрьмы? - дама отвернулась и смотрела в окно на пролетающие мимо пронизаные неярким солнышком светлые рощи.

- Хотя бы тем, что это всё же относительная свобода, фройлян. - Опять вступил в разговор обер-гауптман. - Прекрасный особняк, прислуга, мягкая постель, величественные виды, свежий воздух. Вам он полезен, ведь вы очень бледны, вероятно, от долгого пребывания в задымлённой столице. Поверьте, жизнь в провинции вдали от городов и этого надоедливого высшего света пойдёт вам на пользу.

- Да уж, на светского человека вы не тянете. - ядовито заметил юноша.

- Да я и не пытаюсь. - безразлично отмахнулся жандарм. - Я прошёл ужасы острова Ралле и мерзкое предательство как раз дворян. Хотя... он там был всего один, среди дезертиров. Но нагадил королевству более, чем другие мятежники!

- Он поступил так, как велела ему честь. - отрезала женщина. - Честь, о которой вы и понятия не имеете! Храни Вечный его благородную душу!

- Честь! - каркнул Хольман. - Честь офицера жандармерии, damen, предписывала фон Мальтеру исполнить приказ командования и передать в руки Его Величества известные вам труды.

- И что бы вы сотворили с этими трудами? - холодно сверкнула синими глазами дама. - Положили бы весь мир к ногам Пальнау и прочих ваших родичей, верно?

- Весь - вряд ли. - ухмыльнулся полуэльф. - Но уж Бранну бы мы надрали уши так, что Их Блестейшество вовек бы не отстирал батистовых кальсон. Кордассе оторвали бы Фальский хвост, а Суонн разогнали бы навеки, дабы духу от него не осталось. Но увы! Всё это лишь мечты. Труд Кромеша погиб, а с ним и надежды на лучшее будущее Арганда!

- Лучшим будущим был бы прочный мир, а не новые войны. - юноша снова присел рядом с женщиной. На его щеках проступил нездоровый румянец.

- Не горячитесь вы так, вредно, ей-богу. - промурчал Штаненберг. - Кстати, воздух Ремиденских предгорий будет полезен и вам, друг мой.

- Не смейте меня называть другом, эльфийская подстилка! - вскричал молодой человек, сжимая кулаки.

- Эльфийская подстилка - это ваш драгоценный, но не слишком сообразительный братец. - отпарировал обер-гауптман. - И только попробуйте буйствовать. Один звонок - и вас скрутят мои люди. Желаете ехать далее в кандалах? Нет? Тогда засуньте свою ярость в брюки.

- Ганс... - укоризненно заметил Хольман. - ...вы говорите о...

- Да, камрад, я говорю - О! - кивнул ветеран. - Но чего стесняться? Ведь именно такую картину наш юный шалун пытался преподнести дианскому посланнику. Так что уж ему-то хорошо ведомо как именно герр О подстилается под сами-знаете-кого.

- Да уж, Ганс, дама права - в высший свет с вашей прямотой дорога заказана.

- В нужнике я видал весь этот свет. - буркнул обер-гауптман. - Да, я сын мясника. И горжусь этим, бес меня задери! Это мы составляем богатство страны, а не дворцовый бордель из бездельников и откровенных пуцфрау! Мы: гроссбауэры и ремесленники, инженеры и учёные, маги и лекари! А все ваши титулы годятся лишь голый зад прикрывать. Да и то, как у девок в кабаре - перья есть, а штанов - нет! Вот и мелькает жопа, как ни старайся.

Хольман расхохотался:

- Полегче, Ганс, не то запишут в социалисты! Умерь свой пыл, наши подопечные фраппированы. - последнее слово он выговорил с явным удовольствием.

- Вы не сможете нас фраппировать. - тихо сказала женщина. - Швайне есть швайне, чему дивиться, что вышедши из грязи, она тащит грязь за собой. Милый Вольфганг, я желаю тебе дожить до того дня, когда ты займёшь полагающееся тебе место. - Она поднялась лёгким танцевальным движением, улыбнулась.

- Но, Амалия, разве ты не намерена дожить до того дня, когда этих негодяев повесят? - испуганно вопросил юноша, глядя на сестру глазами оленёнка.

- Всё бессмысленно. - Амалия прошлась по вагону, опёрлась руками в белых перчатках на раму окна средней двери. - Герр О безумен и безволен. - Задумчиво говорила она. - Аристократия ленива за малым исключением. Нам на смену вскоре придут мясники и гроссбауэры верхом на свиньях. О, да! Они въедут в Аренбург верхом на свиньях с грязными чулками на граблях. Это их знамя, Вольфганг. А за ними будут маршировать ткачи, булочники и подёнщики.

- Верно. - Штаненберг наслаждался сигарой, пуская кольца сизого дыма, отдающего шоколадом. - Ткачи, булочники, столяры. И мясники! Нет, кайзера-то мы не тронем, даже свиточку ему оставим. Чтобы не потерялся во дворце. Но прочим придётся приподнять ленивые задницы и начать жить трудом, а не рентой или арендой. Вот так-то! - припечатал наглец.

- Вы всё же социалист, Штаненберг. - ухохатывался Хольман. - Не отнекивайтесь, не выйдет. Да ладно, это даже модно и как раз среди аристократии. Немного хороших манер и сможете сами обхаживать пуцфрау.

- Ближайшие десять лет нам с вами, Юрген, этот бордель не светит. В задницу! Я хочу коньяка! А вы?

- Доставайте. - махнул рукой оберст-лейтенант и утёр слезу. - Будем с вами диспутировать от скуки. Я за монархию, вы за социальную республику.

Штаненберг полез вниз, где на полу стояла закрытая корзина.

- Может выпьете с нами? - развязно предложил Хольман даме Амалии.

Та отрицательно качнула головой, мечтательно глядя в окно. Поезд как раз выезжал на высокий каменный мост. Вокруг простирались заросшие ярко-алым осенним лесом холмы, рассекаемые огромным оврагом, по дну которого текла широкая полноводная Гранка.

- Вы заказали для нас хороший вагон, герр оберст-лейтенант. Салон. Но вы никогда в них не ездили и не знаете особенностей. Видите ли, - Амалия облизнула губу. - их строили из обычных первоклассных вагонов. Вот эта дверь в обычном вагоне отсутствует. Её вырезают нечасто. И не снабжают замком, как остальные. Она открывается простым нажатием ручки.

Хольман, словно пружиной подброшеный, взлетел из кресла, но столик помешал жандарму схватить даму.

Словно в дурном сне Вольфганг и Юрген наблюдали как женщина распахнула дверь и выпрыгнула из бешено мчащегося экспресса в пронзительный тёплый осенний день. Мелкнуло розовое и белое в обрамлении рыжих распущеных волос и тяжёлый всплеск перебил свист ветра, поспешный бой паровой машины и крик падающего в обморок юноши.

Жандарм прыгнул к проёму, схватился за массивное медное кольцо под треугольной коробкой на простенке и рванул вниз.

В следующую секунду его мотануло и он едва не вывалился вслед за несчастной. Лишь рукоять стоп-крана удержала Хольмана на пороге двери.

Бросило вперёд и бригаду на паровозе. Станек немедля закрыл пар и задействовал свой тормоз. Состав прошёл около лиги в скрежете из-под тормозных колодок и остановился, тяжело отдыхиваясь паром. К паровозу подбежал обер-гауптман:

- Подавай назад! - распорядился он и вскочил на подножку. - Эта дурная выбросилась в реку.

- Мне надо связаться с диспетчером. - возразил Станислав, указывая на провода телеграфа вдоль путей. - За нами ведь идут и другие поезда.

- Ладно, а то и правда влетит в нас кто-нибудь.

Бригада подключила маленький переносной аппарат в особой клеммной коробке на одном из столбов. Пока машинист работал на ключе, получал ответ, снова отбивал телеграмму, жандарм ходил вокруг и мрачно крыл весь белый свет чёрными словами.

- Идите в вагон, мы осаживаемся. - сообщил Вешка, вставая с колен. - В связи с делом государственной важности движение будет выполняться по обходным маршрутам до вашего распоряжения.

- Молодец. Хвалю. - мрачно ответил обер-гауптман. - Сообразительный малый. - Сообщил он подошедшему оберст-лейтенанту.

На том лица не было:

- До темноты надо отыскать тело. Иначе нас и впрямь повесят. Проследите, чтобы на пр... объект-один надели кандалы, обер-гауптман.

- Яволь. - козырнул Штаненберг.

Несколько пояснений для тех, кто не в теме.

1. Экипировкой называется заправка локомотива. Заливка водой, погрузка топлива, песка и масла.

2. Главная обязанность помощника машиниста на паровозе - топить котёл, поддерживать давление пара. Рабочее давление маленьких и совсем старинных паровозов - 5-7 атм, а более современных 8-12, доходило и до 20ти атм.

3. Сигнал отправления в Чехии, Германии, Австрии подавался свистком дежурного по станции. (А не колоколом, как в России и Америке). Вообще тема звуковых сигналов в разных странах весьма обширна. Существовали сигналы свистком, гудком, рожком, колоколом. До изобретения раций это было самое надёжное средство коммуникации. Высокий резкий звук хорошо слышен в шуме.

4. В России нет знаков скорости на ж/д. Машинисты ездят по маршрутной книжке, в которой прописана разрешённая скорость и границы каждой зоны вплоть до пикета - 1/10 км. Пикетных столбиков вы, скорее всего, больше не увидите. Сейчас эти таблички вешают на столбы контактной подвески. А знак скорости в Германии, Чехии и Австрии выполнен в виде белой с чёрной каёмкой квадратной таблички, в которую вписаны чёрные цифры, обозначающие десятки километров/час. То есть 5 это 50 км/ч. В нашем случае - лиг. Лига = 900 м.

5. Основной расходник паровоза - вода. Её требуется много больше, чем топлива. В воду добавляют антинакипин чтобы не забивались трубки на водотрубном котле. Если доведётся оказаться рядом с рабочим паровозом, обратите внимание на тендер. Где-то должна быть надпись "Внимание! Вода отравлена антинакипином! Не пить!"

6. Мощность паровоза зависит от скорости. При большой отсечке мощность большая, скорость низкая. По мере разгона отсечку прикрывали. Так на цилиндры подавалось меньше пара, но сами они работали чаще. В ТТХ паровоза указывалось при какой скорости достигается наибольшая мощность. К примеру у самого мощного в мире паровоза - сочленённого американского "Биг Боя" - мощность в 4000 л.с. достигалась при скорости 30 миль/час.

7. Продувать цилиндры надо чаще в холодное время и после длительной стоянки. Конденсат - смерть поршней.

8. Трёхосные вагоны существовали. Больше осей - плавнее ход. На паровой тяге это актуальнее, поскольку паровоз печально известен сильной раскачкой на ходу из-за конструкции. Средняя ось поворачивалась на особой одноосной тележке конструкции Рыбака - австровенгерского инженера, чеха по национальности.

9. Шприц, упомянутый в рассказе, винтовой, смазочный. Им закачивают полугустую смазку в узлы, куда иначе не залезешь. На среднем паровозе более 100 точек ручной, не механической, смазки. На каждой продолжительной стоянке бригада проверяла смазку, обслуживала машину.

10. Турбогенераторы на паровозах появились в конце 19в. Он обычно стоит у самой будки и выглядит как маленькая бочка с трубкой, откуда идёт пар.

11. У паровоза именно будка! И у мотовоза тоже. У остальных - кабина.

12. Паротурбинные локомотивы строились разными компаниями и фирмами (Т1 PRR), но в серию не шли, не прижились. Неэкономично, дорого и трудно при обслуживании и ремонте. Насыщеный пар вообще малопригоден для турбоагрегата. Теплопаровозы (Упомянуты под маркой МК07) строились, но на смену им быстро пришёл классический тепловоз, поэтому большого распространения они не получили.

13. Обернуть локомотив, обогнать состав - переставить локомотив с одного конца состава на другой.

14. Съёмные телеграфные и телефонные аппараты были. И клеммы на столбах для них - тоже. В США аппаратом оснащался служебный вагон-кабуз (с надстройкой на крыше, можно увидеть в старых амеровских фильмах). Провода от него забрасывались на телеграфную линию специальной штангой.

15. Если не продуть водомерное стекло, воздух не даст воде подняться и будет впечатление будто уровень в тендере низкий.

16. Горловиной называется граница станции или сортировочного парка.

17. Немецкие словечки. Damen - это именно благородная дама, аналог английской леди. Гроссбауэр (дословно великий крестьянин) - помещик. Пуцфрау - жарг. начала века - бордель-мадам, сводница. Оберст-лейтенант - подполковник. Обер-гауптман - аналог майора (такое звание некоторое время существовало в австрийской армии, потом его ликвидировали.)

18. Разница в написании звания Штаненберга (гауптман и хауптман) от того, что у северян в Арганде Г мягкое, фрикативное.

19. Ундманн (сам придумал) получеловек, а по факту полурослик, хоббит. Впрочем, ундманами в Арганде называют и гоблинов, но реже.

20. Социалистические идеи в конце 19го - начале 20го века были крайне популярны в интеллигентной среде.