Love pentalogy

Thawed hearts

После крушения коронавирусной империи

Наступило наше нефиксируемое time,

Выход в золотые двадцатилетние серии

Под твой освежающий и нравственный лайм.

И как только ломаются наши сердца,

Становлюсь я во времени твоим беглецом

И ангелом счастья на небе Творца,

В молитве склонясь над любимым лицом.

Не люблю вспоминать я ушедшие "семнадцать",

Коронавирусная империя подарила мне " прайм ",

Мне нравится гул от родных папарацци

В моём нефиксированно утекаемом time.

И как только ломается холод сердец,

Спускаясь любовью с горизонтов Творца,

К тебе возвращается счастливый беглец —

Твой ангел с молитвой, склонясь у лица.

Date with loving kisses

От запахов наркозных цветочек изумлённый

Подарен был излюбленно сердечками влюблёнными.

Свечение кофеина sex-радиационное

С love-ки́совым свиданием, Стокгольмом заряжëнным.

Millennial Liberal crush

Под полночь низких стартов и двойственных дорог

Брезгливо, орошительно на трассу снег прилёг,

Фурорной нашей песней мелькал километраж,

Мы нюхали как кексик наш либеральный краш.

И прожигая с кралей лайтóвые курáжи,

Мы рофлили мерцательно в миллениальной саже.

Colorblind

Вдоль и после сирени

Не обостряются старые мигрени,

Даже если проползает константа

Под розовым счастьем отпетого Гранта.

Как и наша эстрада мистер не актуальный

Не заслуживает киску с маршмэллоу оральным,

Вдоль и после движений не пьяных аллейных

Во имя оргазмов и измен параллельных.

И ниточка белая сошьëт русофила

Орнаментом мая травы электрической,

В разлитых потерянных мрачных чернилах

Под разочарованным сном дальтоническим.

Я выше общественной тупой лихорадки,

Как вирус короны выше общей мигрени,

Размножаюсь в умах проблесковостью сладкой,

Пробегая влюблённо вдоль и после сирени.

Expressive love

Ты режешь вопросами века мир изначально жёсткий —

Эта отмороженная надстройка не самая депрессивная,

Скорее весёлая и как немецкая любовь убивающая словами броскими,

Напаивающая экспрессиями избыточных чувств слегка экспансивных.

Our farewell

Когда-то я хотел уехать на несуществующее море,

И ты могла видеть меня не ушедшего и заскучавшего,

Наша европейская серьёзная любовная story

Живёт впервые благодаря мне не оборвавшейся.

Звучат по-скандинавски наши сладкие тона,

Твоя забота как огонь в мерцающем камине,

Ледяная в небе и открытая для нас Луна,

Прислащает сахаром прощальную малину.

Я не сторонник душевных последних расставаний

Даже в нижнем молочном изысканном белье,

Предпочитаю в основе высших процветаний

Лайтово обнимать тебя в шикарнейшем калье.

Звучат по-скандинавски наши сладкие тона,

Наши искры как мерцающий каминный смайл,

Ползущая на небе, леденящая сердца Луна,

Как сахар на постели, как our farewell.

Love pentalogy

Перезапуск мировосприятия как пушинка на ладони,

Моё не первое анестезиологическое good morning,

Как первый снег зимой освещённой индустриальной

По глубоким коридорам, стерильным и астральным.

На простынях свежайших и блеском отбелëнных

Как в струйностях любви игрою накрахмаленных,

Как запуск новой памяти наркозом опоëнной,

Под ватным снегопадом красот не отдалëнных.

Love breakfast

Пока существую, буду зажигать в обход банальщины

И беспраздных походов на последний антракт,

Не опускаясь до уровня эмбиентовой электронщины

И позëрских автографов на фальшивый контракт.

Come back and stay Bad boys blue

По кайфу с тобой как эротический завтрак,

Который с утра я до секса люблю

В наших рассветах обнажëнного завтра.

Ты живешь бесконечно в моих февралях

В стрингах любви безупречно помятых

Мной на чистейших адреналиновых снах

И пьяных восходах туманности мятной.

Eroticism for roses

Излюбленный кофе в эротичности роз

И в колких сердцах сексуальный мороз

На утренних нежных постéлях не мéмовых,

Как в розовом мае цветочности кремовой.

Разбросаны розы влиянием рая,

Дыханием губ на фильмовый breakfast,

Ягодичные бэйби эротическим маем

В поп-панке любви увлекаются сексом.