Лу в хрустальной башне

Второй удар был прямым — металл завизжал,

и робопсина захлебнулась стоном ночи,

будто порвалась сама ткань сна.

Запах страха и горелых приводов мерзко ударил в лицо.

Старый меч, столетиями никому ненужный, помнил своё предназначение –

он разорвал спинной модуль другой твари, вдоль.

Она дернулась,

сверкнули ее хромированные рёбра —

освобожденные от шерсти и кожи.

Псина взвизгнула в последний раз и упала в тень, замолчав навечно.

Третья, с кровью на морде, подняла глаза на силуэт незнакомца.

Мгновение — и она поняла: этот не отступит.

Она действовала на опережение. Рывок. Прыжок.

Всем весом.

Как она посмела — пойти против него, векового война?

Вспышка тонкой стали встретила её справа.

Скрежет металла и резкая тишина.

Зелёные индикаторы на её морде погасли,

как дешёвые светодиоды в просадке.

Туша соскользнула с меча в пыль дороги.

Цикл убийств был завершен.

Воин, уже в следующий миг, оказался у тела.

Это была девушка.

Разорванная куртка, тонкая талия.

Он дотронулся до шеи.

Пульс будто боялся быть замеченным.

Дыхание — слабое, но она ещё цеплялась за этот мир.

Кто она?

Враг? Опасность?

Аномалия?

Проверка?

В Ночи "доверие" — слишком редкая валюта.

И слишком дорогая.

Но выбора не было.

Обмена тоже.

Её лицо, еле различимое в инфракрасном тумане, показалось знакомым.

Симуляция памяти? Или это просто баг его старости?

Он накрыл её своей кожаной курткой, пропахшей временем.

Быстро поднял тело на руки, словно поднимал выжившее ядро данных,

едва не сгоревшее в огне чужих запросов.

И вышёл прочь, из этого сектора.

Прочь от тишины, что становилась слишком плотной.

Тьма за его спиной сомкнулась.

Он так и не увидел уголька сигареты...

Той, что была хитрее.

А впереди — была история.

Или её имитация.

Саймон вздрогнул,

когда сквозь полусон раздался тихий,

дрожащий стон другого человека.

— Мммммм… ммм… мм…

Этот голос всплыл ошибкой в потоке ночного огня —

едва различимый, но чиркающий по нервам.

Он рывком поднялся со своей лежанки —

скрученной из старых одеял и снов, в которых он тонул секунду назад.

Огонь в центре укрытия плясал мягко, будто вторил дыханию.

Сквозь танец теней Саймон увидел, что ночная незнакомка шевелится.

Возвращается к жизни.

Он подошёл и склонился над телом.

Ткань, влажная от мутной воды и травяного раствора, скользнула по её лицу.

Лоб был горячий.

Щёки будто раскалённые сотней историй.

Он достал из коробочки маленький хромированный шприц,

вколол жидкость в тонкое девичье плечо.

Препарат мягко вошёл под кожу, подсказывая молекулами:

«Тише, всё уже не так страшно».

Седовласый мужчина вернулся на место.

Внезапно её дыхание начало менять ритм.

Глаза резко распахнулись — мозг требовал зрительной информации.

Рот хватал воздух.

Она попыталась привстать — движения были рефлекторными.

Блонди-боец, которому больше не положен сон.

— Где… я?.. — голос её захрипел. — Как… я здесь оказалась?

Пальцы дрожали — от жара и тревоги.

Он приблизился вновь.

Резкая, путанная попытка оттолкнуть его руки.

Его голос был ровным, словно заученная команда на отключение тревоги:

— Меньше говори… Всё хорошо. Я — Саймон… Я отбил тебя у нукер…

Но последние слова растворились в тишине.

Её глаза закатились, как будто кто-то нажал "reset" .

Сознание снова выскользнуло, оставив тело под покровом жара.

Потом дыхание незнакомки стало ровным.

"Спаситель" вернулся на свою лежанку.

Пламя шептало своё — вирусом доцифровой эпохи.

Сквозь мутную стеклянную стену их укрытия,

былую роскошь — медленно полз рассвет.

Луч коснулся меча, прислонённого к стене, и на нём,

в следах золы и чужих жизней, забранных за сотни лет,

читалось странное:

«Саймону от Пабло».

Фраза звучала как пароль — старый, но действующий.