Лучший Шиноби

Вначале было слово…

Это было слово мудреца.

Положивший конец беспощадной тирании великого древа и жестокой императрицы, а также избавивший мир от десятихвостого чудища принёс он во все концы света своё слово.

Слово и пламя…

Пламя, что было названо чакрой.

И разделил он её на свет и тьму, на созидание и разрушение, на материальное и духовное. Через избранных учеников он передал это пламя людям, помня о том, что вечно не сможет сдерживать силу едва не уничтожившую мир. Более века бродил он по свету, собирая последователей и проповедуя во имя будущего в котором уже другие, одарённые чакрой, смогут решить судьбу спасённого им мира. Зная также, что чудовища, подобные тому, каким была породившая и его самого, императрица Кагуя, могут вернуться, он разделил силу чудища – вестника конца мира на девять хвостатых зверей, вверяя им в предназначение быть опорой и хранителями человечества и мира. И по слову его не будет среди них двух одинаковых… И каждый зверь получил личность и разум, а также свободу воли и огромную силу. Неравную долю изначальной чакры чудовища-семени, что должно было пожрать мир.

В ходе странствий своих нашёл он каждому зверю место в мире и построили ученики его великие храмы для зверей этих и оставлял он в каждом храме зверя, по умыслу своему. Только после этого его великий поход был окончен. Но труд его продолжался…

С остатками последователей он собирал нищих и обездоленных, изгнанных сильными мира с земли своей, ограбленных и обманутых, калек и юродивых, кому среди братьев-людей не находилось места и привёл он их в некогда страшнейшие земли и леса, близь вершины мира, где правили священные звери. И по слову его и стуку посоха его обрели звери страх, погибель, память, место узнали своё, мудрость и слово. И в один день склонились они перед ним уступив ничейные земли ему и народу его… Людям же, не убоявшимся следовать за ним он даровал спасение и исцеление, а также новый дом… Деревню, что они трудом, а не силой чакры строили вместе. И трудом он учил их жить в мире и гармонии. Использовать чакру и строить связи… Совершать обряды и паломничества, чтобы задобрить природу и хвостатых хранителей, уберегающих от великих катаклизмов род людской.

И обретя дом новый, осел он на земле этой и в письменности решил учения оставить свои будущим поколениям людей, а сам отстраниться от них, но не смог… И сердце его покорила новая сила, что обнаружил он, живя среди спасённых им людей. И поддавшись ей он принял новую жену свою и сам произвёл на свет двоих, что по крови своей унаследовали его мощь. Два сына божественного мудреца… Два брата с совсем небольшой разницей в возрасте, но огромной разницей в душах своих.

Кровь старшего всего на три года брата даровала ему необыкновенный интеллект отца и дар видеть своими глазами то, что не доступно смертным. Едва научившись ходить он уже стоял и бегал по воде и небу. И скорости его ног завидовали быстрейшие звери, задорно соревнуясь с ребёнком. Узрев глазами своими ещё до первого юбилея своего беды природные… Узрев как реки топят поля людские, как солнце временами поджигает леса и болота, изгоняя, зверей, как грозы и ветра сметают дома, построенные тяжким трудом, сжалось сердце божественного ребёнка… И с гневом в сердце своём, разжёг он очаг древней силы в крови и теле, складывая руки в знаки отдал он природе высочайшее повеление и бросил вызов стихиям огнём своей чакры. Подобно хвостатым зверям лесные пожары тушил он великими дождями и из ниоткуда возникающими волнами речными. Вихри и смерчи сжигал, взбесившихся зверей силой ещё детских рук своих мог к согласию привести или оборвать их страдания. Реки перенаправлял, подражая отцу своему, касанием к земле поднимал стены и плотины возводил, а грозы и молнии, олицетворяющие гнев природы, направлял он в горы и обратно в небеса, едва десяток лет набралось ему от рождения.

Видя таланты и чувствуя волю к защите себе подобных первенца своего, мудрец принял это как должное и изрёк наказ ему отцовский предать силу стихий и знаков со словами силы ближним своим. Так появились техники управления чакрой и решил мудрец, что это будет во благо, слепо возжелав этого всем сердцем.

Рождение второго сына не застал мудрец, совершая с избранными очередное паломничество по местам силы и навещая зверей своих, что считал он детьми своими. К возвращению его через день, ученики его пали на колени в слезах умоляя простить их за слабость и невежество. Ребёнок не получил силы дышать при рождении и не смогли они остановить госпожу, что даже после тяжёлых родов изгнала десяток сильнейших слуг и жрецов, а затем остатки сил и души отдала чаду своему вдохнув в него жизнь. Почти день и ночь боролись целители за её жизнь, но второй ребёнок подал свой голос и вдохнул воздух, а мать уже нет.

С последними силами изрекла она имя чада своего и скрепив сердце, принял это мудрец как должное и исполнил волю любимой жены.

Второй сын не отличался проницательностью и талантом, а проявлял лишь лень и невнимательность, хотя силой и телом был даже крепче брата своего. Ни одна хворь людская и звериная не брала его и даже в бараках с чумным скотом мог он свободно даровать всем живым исцеление одним присутствием своим. Глядя как брат его старший переоценил свои силы и выбило его дух о скалы огромной волной воды, он тут же бросился спасать его, переплыв в шесть лет широчайшую реку вытаскивая брата своего. Брат же множество раз защищал младшего от диких зверей что пугали того, кто мог одним лишь детским кулаком выбивать из них дух.

В заботе друг о друге росли двое братьев, но всё больше и больше ответственности брал на себя старший Индра, в тот же час как младший всё больше и больше ленился откровенно, пренебрегая учениями отца из наивности и легкомысленности. Этим и наступлением его отроческого возраста после двенадцати лет ожидания и воспользовалось древнее зло, что в виде семени в последние мгновения было оставлено Кагуей. Взращённое в тени подвигов и трудов мудреца оно терпеливо наблюдало, выжидая удобный час и осквернило помыслы юного бога пробудив в нём вместе с новыми силами и гордыню, а также ненависть ко всё более и более отдалявшемуся от него младшему брату, и окружавшим его ученикам, жрецам и монахам. Никто из них не в силах был понять и представить груз постепенно растущей на его плечах ответственности за судьбу мира и человечества и чувствуя, как всё ближе и ближе поступает час конца, мудрец всё больше и больше оставлял дел и забот своему старшему сыну. Младший также не мог избежать трудов по поручениям отца, но старался изо всех сил, за что всё становился всё более и более презираемым старшим братом своим.

Не понимая почему мудрейший, отец позволяет младшему брату его подобное, он в путанных скверной мыслях своих перебирал самое худшее. Зная, что мать их отдала свою жизнь за него, мелькали мысли и что брат Ашура был куда более любим отцом, что побуждало Индру всё боле и больше трудиться, чтоб доказать и себе, и отцу, и брату, и всем вокруг, что нет и не будет более достойного любви, почтения, признания и восхищения чем он. В тот же час Ашура лишь открыто пользовался такими устремлениями брата, скатившись до пребывания в компании воров, что уговорили его прикрыть их отход в соседние поселения и даже помочь им.

Не ведая по наивности своей во что втянули его друзья, любимые им за такое же безрассудство, Ашура не смог, узнав и вздрогнув от понимания, отказать им. Но брат его не дремал и впервые в их семнадцатилетние выступил против брата со всей серьёзностью. Друзей его он хотел убить на месте только за то, что посмели втянуть Ашуру в подобный низкий грех, но заступничество брата привело их к бою, в котором младший едва-едва смог коснуться брата, но когда тот принялся за дело всерьёз, то мог лишь принимать удары за себя и за друзей в душе смирившись с тем, что заслужил гнев брата.

Увидев последствия мудрец в ожесточённом споре со старшим сыном своим, понимая, к чему он ведёт, едва смог отстоять жизни друзей Ашуры, приговорив их лишь к изгнанию. Больших трудов стоило сдержать Ашуру от повторного боя с братом и от стремления покинуть деревню вместе с ними. Лишь резко ухудшившееся состояние отца и большее его погружение в письменные труды заставило братьев на время забыть о разногласиях и начать вместе трудиться почти на равных. Во главе неизбежно встал Индра, но вскоре, отец вновь призвал их предстать перед ним и было сказано новое слово, что через десяток дней и ночей следует им пройти испытание, ибо мудрец готовился совсем скоро отойти в мир иной понимая, что и без того слишком долго затягивал жизнь своей смертной оболочки.

Каждому сыну было сказано самому решить проблему отдалённых уголков крупных человеческих поселений, кому неоткуда более было ждать спасения от неминуемой гибели. После длительного пути, Ашура, увидев страдания людей не имеющих божественной защиты брата и отца пал на колени осознавая своё бессилие против беды настигшей этих людей. Он взмолился отцу своему понимая, что тот слышит его даже отсюда, но ответа не получил. Готовясь признать поражение и покинуть края, что обречены были на вымирание он, увидев, своими глазами как скверна поразила деревенскую девушку, которая встретила его и изгнанных бывших воров, товарищей его, что решили сопроводить своего спасителя в его испытании. И узрел он истину, что если и на что нужна его жизнь и сила данная ему матерью, то только для этого… Только сейчас и определялась цена его жизни. Не в силах предать и покинуть тех людей полубог пал на колени пред ними и взмолился поделиться с ним силой их преумножив его собственную. Никаких сил не хватило бы, и лишь совместным долгим трудом смогли найти они выход и открыть новый источник воды в дальних от поселения горах, возвращая жизнь в проклятые земли, а скверну проклятого древа, после всего, он с поселенцами с радостью сжёг.

Индра к тому времени уже давно вернулся предстать пред отцом с гордостью отчитавшись о том, что силой своей уничтожил скверну и привёл к согласию несколько местных племён. Отец, однако, был непреклонен в своём решении дождаться младшего сына. И Ашура явился, приведя с собой больше сотни преклонившихся и возблагодаривших его за спасение людей, а также не постеснялся представить отцу свою невесту, заставив тем самым отца впервые на своей памяти улыбнуться ему, хоть по обыденности своей мудрец тогда промолчал. Вскоре жаба-гонец принесла мудрецу известие, от которого он на следующий день созвал сборы на которых заявил, что принял решение.

И по слову его, наследником его станет младший из сыновей его – Ашура, что шокировало не только Индру, но и всех окружающих. Понимая к чему всё идёт, Ашура попытался оспорить решение отца и даже покинуть деревню вновь, но мудрец был непреклонен, а своими речами тот лишь подлил масла в огонь ненависти брата разжигаемой непониманием и презрением уже к отцу, которого он, по его усмотрению превзошёл в мудрости, но не в силе.

И множество сторожил и почитателей Индры открыто высказали недоверие к решению мудреца, но всем им было указано за врата поселения. Не выдержав подобного он с почти половиной «коренных» жителей деревни ушёл, не в силах побороть гордыню.

На решение отца повлияла весть о результате деяний Индры. После его ухода власть силы и диктатура, что установил он, продержалась недолго, уже к моменту его возвращения, пять местных племён передрались за власть и данные Индрой силы и источники сил. Жаба-гонец Гамамару, увидел на месте поселения лишь руины, поспешив, доложить мудрецу. И предъявлена была Индре ответственность за жизнь и деяния людей. С яростью в глазах и голосе при всех отрёкся, сообщив, что если кто и повинен в этом, так не он, что указал им путь подобно отцу, а лишь их жадность и глупость, которые никто и ничто не искоренит. Виноват и лично его отец, который «как дурак» высиживает свою смерть у вершины мира, лицемерно наплевав на остальную часть человечества, кроме тех кого может лишь увидеть рядом.

И изрёк Индра своё слово, пообещав вернуться, после того как покорит мир…

И он вернулся…

Вернулся с силой, ужасающей и невиданной ранее никем. И узрел мудрец, что породил он и ужаснувшись смог лишь прикрыть исход большей части народа своего за великие горы под защитой брата и призвал он из святилищ вновь силы зверей, чтоб остановить дитя своё, но смог лишь удивить сына ранее невиданной силой зверей своих. Прогнав Индру, он явил наследнику, что сделал в походе и явил места силы и убежища зверей, что лишь ненадолго явили ему свою силу. Сокрыв в тени гор остатки деревни солнца, Ашура поклялся защитить наследие отца и лично отправился к каждому зверю выпуская всех их из храмов и призывая их встать под его защиту и покровительство. Не раз и не два, с поддержкой отца он сталкивался с братом своим и вскоре открылось Индре место, где сокрыл отец убежище своё и явился старший сын с проклятиями на голову умирающего отца и плюнув на старика у его постели, он вновь был изгнан зверьми стражами.

В тот же день, собрал старик-мудрец всех девятерых зверей и каждому было дано имя и завет и открыта истина о создании их и воле его, а также изречено великое пророчество.

В тот день Ашуры не было рядом… С рассветом, он достиг лесного храма, где находился последний зверь отца – Девятихвостый Лис. В недолгом разговоре тот открыл ему волю и то, что отец его умирает. И обрушил Лис на Ашуру всё горе и злобу от осознания неизбежности преждевременной смерти отца из-за деяний брата, и связало Лиса с младшим сыном узами скорби и ненависти. Сказав ему своё имя, стал Лис хранителем Ашуры и от каждого зверя получил младший сын долю чакры и силы.

В последней схватке с братом он высвободил всё накопленное за годы и годы. С силами всех хвостатых он смог наконец пересилить брата и тяжело покалечить его, заставив навсегда забыть о правлении миром, но так и не смог добить, в последний момент, слушая последнее его проклятие, но слыша лишь голос его из детства. Дав брату сбежать, он ещё десятки раз пожалел об этом. Даже после того как ощутил, что брат его раньше срока покинул этот мир сам.

Работу Индры смог завершить его ученик, что вскоре стал Императором Кошмаров и первым правителем всего мира после Кагуи. Последнее, что смог сделать Ашура – забрать с собой в вечность всесильные глаза брата вырвав их из глазниц Императора и сжигая их ценой своей жизни.

Помня о последнем проклятии Индры, он также собрал все силы и волю уже павших зверей, не дав свое душе покинуть этот мир и изрёк те же слова, что и брат, запуская цикл вечной войны даже после своей смерти.

И в потомках своих возродились они, встретившись вновь…

Откуда я всё это знаю?

Ну…

Я встретила их… Обоих.

Один из них спас мне жизнь, и я полюбила его. Эту историю об Ашуре и Индре уже в моё время считали легендой и лишь в нескольких семьях воспринимали всерьёз.

Включая и мою семью…

Мой клан…

***

— Ну и дыраааа... — Слегка запутавшись в собственных ногах, но, сохранив равновесие произнёс молодой, голубоглазый парень с плохо покрашенными чёрными волосами. Он стоял перед одиноко стоящим небольшим домом расположенном в рабочем поселении недалеко от городских стен в компании двоих молодых девушек, одна из которых выглядела совсем молодо, ростом будучи ему по плечо. Вторая, была примерно равна ему по возрасту, возможно даже чуть старше хоть в окружающей темноте это было едва заметно. Лишь свет луны из звёзд падающий с необычайно ясного для осени неба освещал их улыбающиеся ему лица.

— Да ладно тебе, милый, не так уж и далеко мы отошли от города, за то соседи точно ничего не услышат и не будут нам докучать. Ами… — Повернувшись к младшей, произнесла высокая и статная девушка в короткой юбке и распустив волосы, привлекая к себе всё больше внимания молодого парня, приобняла его за плечи позволяя ему с пьяной улыбкой ощупать ладонями свои ягодицы. Младшая, также улыбнувшись поспешила к крыльцу и нагнулась над дверью начав ковыряться в замке напрягая глаза, засветившиеся кроваво-красным светом.

— Нуу… Тоже в-верно… И чем же таким мы там займёмся, что рискуем… — Сглотнул он, продолжая поглаживать её ягодицы вновь едва не споткнувшись. — Вызвать неодобрение соседей, а?

— А чем бы ты хотел, а? — С пошлой улыбкой она запустила руки ему под рубаху под длинным кожаным плащом с явно дорогим меховым воротником. — А? — Повторила она, поцеловав его в нос и слегка запустив свою тонкую ладошку под его пояс спереди.

—Ох ты какая… С тобой я бы хотел столько всего сделать… Ты… Ты даже не представляешь… Я хотел бы попробовать каждую твою дырочку… — Сжав в своих ладонях её ягодицы под тканевой юбкой и резко раздвинув их произнёс он.

— Ах… — Отреагировала она, резко обхватив его предплечья слегка сопротивляясь и убирая его руки. — А сам! Я бы хотела сначала ещё выпить! Мы так и не попробовали мой коктейль! — С намёком она достала из небольшой сумочки металлическую флягу.

— Хех… Вроде уже хватит… — Произнёс он, опустив голову и резко повернулся посмотреть на всё ещё ковыряющуюся в замке заметно младшую девушку цвет волос которой был натурально чёрным в отличие от него. — А, впрочем… — Повернулся он обратно, взяв и открыв флягу. Запрокинув голову назад, он отпил примерно треть и резко сморщившись, с трудом сделал глоток шумно выдохнув.

— Крепко… — Вдыхая произносил он. — Очень крепко…

— Ну кто же так пьёт! Это надо совсем по чуть-чуть…

— Да плевать мне… Эй ты, там скоро уже? Или это вообще не ваш дом, и ты заодно грабануть кого-то решила, а? — Выкрикнул он в сторону Ами, которая слегка ударив плечом закончила открывать дверь и повернувшись к подруге и молодому парню, прикрыв глаза, с улыбкой, жестом пригласила их войти.

— Извиняюсь, всё никак не поменяем с подругой чёртов замок… Хе-хе… — Приобняв шатающегося парня, её подруга завела его внутрь. Зайдя внутрь дома, приобняв его, она с трудом довела пьяного и шатающегося парня к кровати и уронила его, последний, не удержавшись, всё же упал на аккуратно заправленную кровать потянувшись к подушке и забыв даже снять ботинки. Ами начала зажигать свечи на подсвечниках и несколько масляных фонарей на столике рядом и у дальней стенки. Увидев улыбку высокой девушки рядом с ним отставившей флягу в сторону и уронившей сумку с плеча, он резко приподнялся, приняв сидячее положение…

— Позволишь? — Улыбнулась она, присев на одно колено и стянула с него ботинки. Он в ответ слегка приспустил штаны достав уже вставший половой орган. Будучи в тонкой белой майке, она, снимая лямки с плеч, обнажала свою грудь продвигаясь лицом ближе к его поясу. Он в свою очередь снял плащ и глядя на её улыбку и то как она берёт его в рот снял свою рубаху обнажая свой мускулистый торс и откидывая голову назад уже чувствуя, как она трудиться ниже его пояса и как её язык касается самых чувствительных его мест.

— Ах… — Не мог сдержаться он, начав, поглаживать её русые волосы пока она брала его орган в рот с каждым разом всё глубже и наращивала темп. Приспуская его штаны всё ниже и ниже. Остановившись, чтобы поправить мешавшие волосы, она решила пересесть на кровать рядом с ним, продолжая смотреть на него и улыбаться показательно облизнувшись. Он воспользовался моментом, снял штаны откинув их в сторону. На его шее осталось лишь небольшое ожерелье на тонкой серебряной цепочке с крупным, висящем на ней изумрудом в серебряном обрамлении. По ходу дела глянув на Ами, которая стояла в стороне, всё ещё одетая в своё лёгкое зелёное платье, достающее почти до колен. Встретившись с ней взглядом своих ярко-синих глаз, он слегка поправил свою чёлку с правой стороны и в свете фонарей и свеч в комнате стала хорошо видна его татуировка, проходящая от лба до середины щеки через его правый глаз. Глянув на его, она вздрогнула, привлекая его внимание и даже приобнявшая его позади полуголая статная, девушка не смогла отвлечь его от пристального и слегка потерянного пьяного взгляда в сторону низкой, молоденькой, короткостриженой Ами. — А ты чего там стоишь? — Давай, при… Присоединяйся или… — Он, зашатавшись, поднялся на ноги и в несколько шагов подошёл к ней прижав ладонь к стенке рядом с её головой, подойдя в упор и опираясь на стенку, чтобы не упасть, он уже касался её бёдер заставляя Ами заметно покраснеть и отвести взгляд в сторону. — Я сам тобой займусь… — С улыбкой, глядя её прямо в чёрные глаза продолжил он уже почти поцеловав её поджатые губы.

— Эй! — Раздалось от снимающей нижнее бельё её подруги. — Я так не играю, красавчик! Может сперва займёшься мной?

— Погоди… — Отмахнулся он от соблазнительно поджимающей ноги на кровати девушки. — А ты, что? Ещё совсем не…

— Ну красавчик, она просто… — Начала было уже слегка напрягшаяся высокая девушка.

— Всё в порядке… — Перебила её Ами. — Я не против… Ты действительно красавчик… — Приобняв его она ответила взаимностью на его поцелуй и прикрыв глаза позволила поднять себе ноги и прижать себя спиной к стене, слегка сдвигая в сторону нижнее бельё позволяя ему тут же войти пока он придерживал её навесу. — Аарх! Ах… — Сморщилась она от этого, прервав поцелуй. Он продолжал входить в неё прижав к стенке постепенно наращивая темп. — Ааарх! Ах-ах! — Обхватив его, она впилась ногтями в его спину слегка вздрагивая от каждой фрикции. Высокая девушка, заметно напрягшись поднялась на ноги и уже потянулась к масляному фонарю, явно намереваясь ударить им сзади по его голове и едва она подняла его со стола, Ами увидела это и глядя на подругу через плечо резко покачала головой и махнула рукой в сторону, чётко подавая сигнал, чтобы она не делала этого. Заметив это, он остановился и вновь взглянул в лицо Ами.

— М? Тебе не нравиться? — Спросил он.

— Хех-хех… Всё хорошо, просто… — На этом она, чувствуя по его пульсу, что он начинает напрягаться, а настойка, которой они опоили его не взымает должного эффекта, она напрягла глаза, которые обрели дополнительные, вращающиеся зрачки и засветились кроваво-красным светом, в упор взглянула в его синие. Вздрогнув, он резко обмяк и шумно выдохнув, рухнул на пол, хрипло произнося, что-то нечленораздельное. Уронив его, Ами обхватила низ своего живота осознавая, что сейчас произошло и сглотнув услышала взволнованный оклик высокой обнажённой подруги.

— Госпожа Ами!

— А?

— Госпожа, вы в порядке?

— Д-да… — Пришла она в себя и присела, срывая с его шеи изумрудное ожерелье. — Давай быстрее! — Торопила она подругу. Последняя обыскала его плащ найдя там несколько серебряных монет и какие-то расписки. — Одевайся и глянь в ботинках. Обычно там наёмники могут прятать кошельки перед тем как напиться. — Подруга кивнула и действительно нашла небольшой мешочек с монетами в одном из его ботинок. Наспех одеваясь она погасила часть свеч и подобрав железную флягу вновь положила её в сумку, пока Ами обыскивала дом.

— Госпожа, простите… Похоже моя настойка…

— Не важно… Мне надо было… Я должна была это предвидеть… Грабить таким образом шиноби – всегда риск. Похоже у этого сильная устойчивость к ядам или вообще иммунитет.

— А такое возможно?! — Удивилась высокая девушка.

— И не такое возможно… — Глядя на изумруд в ожерелье произнесла Ами.

«Деев… Девочки не ссорьтесь, м…» — Внезапно раздалось от лежащего без сознания на полу, мускулистого парня.

— Или он просто очень… Очень крепкий! — Округлив глаза, глядя на него, произнесла Ами. — Забирай его плащ, тоже сможем продать и сваливаем быстрее, пока не очнулся… — Её высокая подруга кивнула и закончив наспех одеваться, она погасила все огни и вслед за Ами выбежала из отдалённого дома прикрыв за собой двери.

— Госпожа, а чей это дом?

— А какая разница? — Ответила вопросом на вопрос Ами, пожав плечами.

— Куда направимся, госпожа? — Спешно отходя от дома, вопрошала она. — Переночуем в городе?

— Исключено… Простые наёмники такие дорогие вещи не носят. Он будет нас искать. Нам надо убраться как можно дальше и найти перекупщика, который будет готов предложить за это достойную цену. Просто сбывать это в первой же скупке – расточительство. Это может стоить очень дорого. — Выходя на главную дорогу из города, произносила Ами.

— Если он оставил в вас семя, то вам следует выпить отвар из…

— Он не успел! — Резко ответила Ами. — Давай не будем об этом! Всё!

— Простите… Вы знаете, таких перекупов?

— Я, нет… Но я знаю того, кто может знать… Брат называл его Гоблином. Значит нам нужно как можно быстрее добраться до Флорана в западных землях. Идти будем всю ночь и весь день, ты взяла воду?

— Да… Поняла вас! — Кивнула высокая девушка.