Лунная принцесса Ротонды

— Во-он такое платье я надену на свадьбу!

Мы сидели в Летнем саду, солнышко отбеливало русые головы, слабый ветерок шевелил пряди волос. Август, жара неимоверная — целых 34 градуса. Для Питера — самоубийство. Солнце плавит асфальт, воздух обжигает расплавленным маслом. Одноклассники еще не начали съезжаться, и нам было неимоверно скучно. Вот и пришла кому-то идея съездить в Летний сад, сыграть на Лебяжьей канавке в летающую тарелку. Но уже через час игры лень и зной истощили наши силы, и мы принялись разглядывать невест на Марсовом поле, делясь своим мнением относительно каждой.

— Фу, как банально! Я вот надену не белое, а морковное, как Михайловский замок, — похвасталась эрудицией Вика. — А вы знаете, что Павел покрасил замок в честь перчаток своей фаворитки?

— А кто не знает. Его потому и задушили в этом замке. Красный — цвет крови! — важно сообщает Иванка, самая старшая из нас. Мы не в курсе подробностей убийства императоров, но не идти ж поперек Иванки.

— А у меня дядя работает сторожем в Петропавловской крепости, — неожиданно включается Женя, — и он рассказывал, что по ночам там стенают узники, в коридорах слышны шаги и звон кандалов. Сторожа прячутся в подсобке, и никто не выходит до самого рассвета. А на рассвете всё стихает. Вот.

Мы оживляемся. Прекрасные невесты и их наряды теряют свою привлекательность в наших глазах.

— А Медный всадник по ночам сходит с камня и скачет по городу, — вставляю и я ужастик в свой черёд.

— Это все детский сад, — прерывает нас Иванка, выплёвывая яблочные косточки. Её азиатские глаза загораются хищными зловещими отсветами: — А вот слышали ли вы про дьявольскую ротонду?

Мы пищим: "нет", "расскажи" — и заранее пугаемся от предвкушения.

Гибкая, как пантера, смуглая Иванка небрежно потягивается. Пухлые губы с белым шрамиком кривятся в улыбке.

— У моего брата был друг. Они учились в одном классе. Его звали Серёгой...

* * *

Все мальчики как мальчики: в первом классе их интересуют только рогатки, снежки и бесконечные войны в коридоре. Девочки для них — досадная помеха, которую в лучшем случае придется обогнуть. Вредные маленькие существа с бантиками, умеющие только плакать и кричать на уроках: "да тише вы!". Ну и ябедничать. Ябедничать — это прям непременно.

А Серега умудрился... влюбиться. Прямо в первом классе. Да еще и в кого! Не в златокосую и синеглазую Наденьку (ещё куда ни шло), а в тощую, как крыса, Вальку. Ну, ладно бы она давала ему списывать домашку, а нет — не обращала внимания совсем. Только шипела кошкой на его робкие попытки понести портфель. Конечно, Серёга стал притчей во языцех. До восьмого класса. В восьмом он занялся боксом, и смеяться над ним перестали.

Шли годы. К одиннадцатому классу Надя раздобрела, перекрасила и обрезала волосы и сошла с пьедестала первой красавицы. А вот Валя... Непостижимым образом, девушка буквально за год преобразилась до неузнаваемости. Длинные каштановые волосы свились в локоны, загорелая кожа отливала золотом, а зеленые глаза зажглись яркими звездами. Да и фигура... Впрочем, об этом тс-с.

Неудивительно, что вокруг спелой одиннадцатиклассницы роем начали виться повзрослевшие школьники. Серёга злился. Ребята начали приходить на занятия с фингалами и синяками, и завуч неоднократно вызывала в школу родителей драчуна. Но ничего не помогало.

И вот настал выпускной. Подбадриваемый единственным другом Костей, Серёга, наконец, подошел к объекту своей погибели.

— Ты меня любишь? — чёрная бровь Вали выгнулась, глаза сверкнули: — А чем докажешь?

— Чем хочешь.

— А жизнь за меня отдашь?

Вопрос банальный, часто задаётся женским полом. Но что-то пугающе-напряженное послышалось Серёге в её голосе. Он задохнулся от предчувствия. Валя усмехнулась и с разочарованием отвернулась от него. И влюблённый сломался.

— Отдам.

Девушка вздрогнула. Пытаясь лихо улыбаться, тревожно вгляделась в его глаза.

— Тогда отдай свою душу вместо меня, — прошептала на самое ухо, пощекотав тёплым дыханием.

* * *

Ночью в здании ротонды, что находится там, где Гороховая кошкой перегибается через Фонтанку, было зловеще тихо и пусто. Серёга с удивлением рассматривал зелень мраморных колонн, роскошную мозаику полов, расходящиеся полукругом лестницы. Казалось, он вошел во дворец. Однако по факту это была обычная коммуналка.

В какой-то квартире часы начали гулко отбивать полночь. Проинструктированный Валей влюбленный выпускник присел, скрючившись, на третью ступеньку снизу и прищурил глаза. "Да враньё всё это, — подумалось ему, — наверняка Валя сейчас прячется где-то за колонной и хихикает про себя. Ну не может седьмая ступенька появиться просто так. Вот же, я вижу — их шесть!" И он выдохнул с невольным облегчением.

" Бум" — прогремел двенадцатый удар. Волосы зашевелились на затылке. Ступенек было семь. "Может я ошибся, может, их сразу было семь?!" — Серёга запаниковал. Но нет, он привык не врать себе.

Сжав натренированную волю в кулак, парень встал, одеревеневшими ногами сделал шаг, другой. Как только ступил на несуществующую седьмую ступеньку — дёрнулся, но продолжил идти. Сердце пыталось вырваться через уши.

Серёга поднялся на верхний пролёт и увидел, что на широком подоконнике сидит пацан. Обычный сухощавый пацан, без рожек и хвостиков. На нём была самая простая тёмная футболка со сморщенной надписью по-английски и джинсы. Волосы чуть взъерошены, а в руке — маленькая баночка. Пиво? Пепси? Не видно. Серёга расслабился. И, чувствуя себя неловко, шлепнулся рядом:

— Привет.

— Привет. Закурить есть?

— Не курю.

— Спортсме-ен, — протянул скучающе незнакомый пацан и глотнул из банки. — Чего хочешь?

— В смысле?

— Ну ты же явился сюда не просто так, — тот пожал худыми плечами и снова глотнул: — Женщина, деньги, отомстить?

— Шутишь?

— Ой, блин... Ну вы, атеисты, даете. Идти ночью в ротонду, трясясь поджилками, к дьяволу, в которого не веришь — что может быть глупее?

Серёга оторопел.

— Ну, не смотри такими бараньими глазами. Говори. Ты же знаешь цену, да? Нет? Ну, блин... Я могу дать тебе всё, что хочешь, любую бабу, любые бабки. Но в тот момент, когда я позову — придёт расплата. Ты должен будешь явиться в ту же полночь и... Сам понимаешь. Ну или привести кого-то вместо себя. Так тоже сойдет.

— И многим ты... э-э... помог?

— А как сам думаешь? — хитро ухмыльнулся мальчишка и сел, подтянув колени к горлу.

Серёга выдохнул. Пацан не внушал тревоги. Должно быть — подельник Вали, и это всё шутка.

— Нет, не шутка.

— Что?!

— Не шутка, говорю. Не тяни.

— Я пришел... — А вдруг — правда? Серёга вздрогнул. Вдруг всё это правда? Он облизнул губы: — Я хочу, чтобы Валя сама в меня влюбилась. Хочу, чтобы мы были счастливы вместе...

— Тебя не предупредили, — ухмыльнулся пацан и, спрыгнув с подоконника, вдруг стал расти, — я исполняю только одно желание. Первое, которое ты загадал...

Его ухмылка всё росла и росла, Серёга, замерший столбом, видел как образ незнакомца словно размазывается по стене...

Проснувшись, он обнаружил себя на третьей ступеньке. Рассветало. Тело ломило так, что парень с трудом смог подняться...

* * *

Внезапно громыхнул гром, и погода, как это часто бывает в Питере, резко переменилась. Увлеченные жутким рассказом Иванки, мы не заметили как в парке стемнело и были застигнуты врасплох шквальным ливнем. Визжа, припустили к Гостиному двору. До метро было порядком бежать, и мы вымокли насквозь. И только на эскалаторе Женя, самая любопытная из всех, спросила:

— Так что было-то с Серёгой дальше? Валя его полюбила?

— Угу. Как кошка. Он уже и не знал, как от неё отвязаться. Сбежал в армию, а Валя покончила с собой.

— Врё-ешь...

— Не-а. Мой брат ходил с классом на её могилу. А Серёга попал под чеченский набор. Он жив, но... После плена того... Ну, вы понимаете.

Мы не понимали.

— Рехнулся, — пояснила она, снисходительно глянув "взрослым" взглядом.

Эскалатор выгрузил нас в вестибюль, и метро поглотило в своем чреве.