Лунный страж

Тишина была тягучей и густой, как сироп. Такая тишина бывает только перед бурей. Шестнадцатилетняя Лена знала это по опыту. Она шла домой от подруги Насти, отравляя каждую секунду приближения к порогу. Там пахло старыми страхами и свежей злобой. Отец последнее время вел себя странно. Стал нервным, Постоянно с кем-то разговаривал по телефону а потом ходил злой как чёрт срывая на всех своё раздражение.

Телефон в кармане джинсов беззвучно вибрировал — папа. Она проигнорировала его. Всё равно орать будет. Пусть уж тогда дома. Сейчас бы еще капельку того теплого света из кухни Насти, запаха какао и смеха.

Грунтовка, срезавшая путь через пустырь, тонула в синих сумерках. Луна, огромная, пузатая и тускло-желтая, как прожженная пятнами занавеска, уже висела над крышами домов. Воздух был холодным и пах мокрым дерьмом, прелыми листьями и дымом из каких-то далеких труб. И вдруг — тишину разрезал звук.

Не просто звук, а нечто противное, влажное, заставляющее сжаться внутренности. Визг. Предсмертный визг животного.

Лена замерла. Сердце заколотилось где-то в горле. На другом конце пустыря, в лунной мути, копошилось что-то темное. Поначалу она подумала — собаки. Но нет. Это была одна собака. Крупная, с мокрой, лоснящейся шерстью, с неестественно выгнутой спиной и слишком длинными лапами. Она трепала другого зверя — большого серого кота. Тот уже почти не дергался.

Что-то щелкнуло в Лене — не страх, а ярость, внезапная и слепая. Она нагнулась, судорожно нащупала на земле осколок кирпича и крикнула, голос ее сорвался на визг:

—Эй! Убирайся! Пошла вон!

Кирпич угодил твари в бок с глухим чавкающим звуком. Она замерла и выпустив кота из пасти, медленно, очень медленно повернула голову.

И Лена увидела ее глаза. Они светились не красным, не желтым, а холодным, мертвенным белым светом, как две крошечные луны. Морда была вытянута не по-собачьи, а как-то иначе, уродливо, будто кости черепа плавились изнутри. Это было нечто чужое,эта собака,она была словно не из этого мира.

Тварь издала низкий, булькающий рык и приготовилась к прыжку. Лена окаменела, не в силах оторвать взгляд от этих белых глаз-прожекторов.

Внезапно пустырь ослепительно вспыхнул. Рев мотора, визг тормозов. На дорогу вырулила ржавая «девятка», фары ее, как два помутневших фонаря, ударили прямо в зверя. Водитель дал по газам стремясь сбить агрессивного пса.

Тварь ловким движением отпрыгнула в сторону и растворилась в тени заборов, двигаясь странно, не бегом, а каким-то текучим, кошачьим скольжением.

Из машины вылез мужчина. Лет сорока, небрит, куртка засалена, на одной руке — грязный бинт.

—Эй, малая, ты как? — голос у него был хриплый, прокуренный. — Не покусала тебя псина та, цела?

— Нет, не укусил—выдавила Лена. Губы её задрожали, по щекам побежали слёзы, ноги стали ватными.

— Ну всё, всё, успокойся —мужик похлопал девочку по плечу.

— Я просто, собак боюсь очень —всхлипнула Лена.

— Понимаю. Это всё городские. Купит себе такой ,какою нибудь...лайку, овчарку или Алабая, поиграется с годик. А как собака надоела выкидывают на обочине, твари. А те потом дичают стараясь выжить . Эх, не их вина.

—Она кота загрызла.

Лена показала пальцем на распластанное на земле тело кота.

Мужчина подошел,наклонился, потрогал шерсть.

—Дышит, — буркнул он. — Еле-еле. Давай садись, довезу до дома.

— Он посмотрел на кота—ну и тебя заберём, недожёванный. Не кидать же тварь живую.

Он достал из багажника ящик, кинул туда ветоши и аккуратно переместил животное.

****

Мужчина, которого звали Геннадий, молча довез Лену до самого дома.

Дверь открыл отец.Лицо его было серым от гнева.

—Где ты шлялась?! Я тебе звоню! В машины к незнакомым мужикам садишься?! Ты понимаешь что так нельзя? Это опасно.— его дыхание пахло перегаром—Он глянул на Геннадия — Извини, сам понимаешь.

— Всё нормально братан. Батя твой прав подруга.

Геннадий сел в машину.

—Пап, он... он кота спас...

—А нам этот кот на хрен не сдался! — рявкнул отец, но тут из глубины дома донесся усталый голос матери:

—Серёж, ну что ты. Что ты злой как Сатана последнее время? Совсем уже озверел.Пусть в гараже поживет. Хотя бы пока не оклемается.

Отец зло посмотрел на заводящего машину Геннадия, на Лену, на коробку с бесчувственным котом и махнул рукой.

—Ладно. Чтоб ни одной блохи! Иначе — на мороз.

*****

Утром Лена отнесла кота в корзине в ветклинику. Клиника помещалась в подвальчике старого дома и пахла формалином, дешевым кормом и тоской. Ветеринар Аристарх, сухой, как щепка, старик с глазами мутного голубого цвета, осмотрел кота своими цепкими, костлявыми пальцами.

—Шансы, — произнес он, — хуже, чем у снеговика в котельной. Но... поглядим. Этот уличный , не изнеженный вискасами. Видишь эти шрамы? Старый воин. Не впервой дерётся за свою жизнь. Такие как он очень упёртые.

Кота перевязали, вкололи что-то.

Кота Лена назвала Муром. Первую неделю он лежал почти без движения, лишь изредка приоткрывая глаза — ярко-зеленые, как два кусочка разбитого бутылочного стекла. Потом начал пить, есть, вставать, шатаясь, как пьяный. Но сила возвращалась к нему с удивительной скоростью.

Вскоре он уже ходил за Леной по пятам. Не как обычные кошки — похаживает, отстанет. Нет. Он шел рядом, как верный пес. Провожал до калитки когда та шла в школу и садился на забор, сидел там, не шелохнувшись, все уроки, пока она не придёт. Иногда Лена просыпалась среди ночи от ощущения чужого присутствия. Мур сидел на подоконнике в ее комнате, неподвижный, как каменный идол, и смотрел в ночное окно. В ту самую тьму, что начиналась за их огородом.

И ей нередко казалось, что из этой тьмы кто-то смотрит в ответ.

И ей становилось зябко от этих мыслей.

****

Прошел ровно месяц. Ночь была ясная, лунная, леденящая. В доме пахло стрессом. Отец, Сергей, метался из угла в угол, его телефон звонил без перерыва. Он шептал в трубку что-то униженное, пугающее:

—Я отдам... все до копейки. Только не приезжайте. Умоляю... дайте мне ещё немного времени...

Они приехали. Все равно.

Трое.Вошли без стука, словно призраки. Воздух сразу стал густым и опасным.

Первый— здоровяк с шрамом, который рассекал его лицо от виска до угла рта, словно ему порвали рот превращая улыбку в вечный оскал. Второй — тощий, с бегающими, дёргаными глазами наркомана. Третий — лысый, с татуировкой паука на шее.

— Серёга, родной, — здоровяк осклабился своим жутким ртом. — А мы заскучали да заскочили . Думал спрятался да, думал спишем?

Лицо отца стало цвета влажного цемента.

—Я... я вам всё отдал тогда. Всё что было!

—Отдал? — здоровяк медленно провел пальцем по рукоятке ножа, торчавшего у него из-за пояса. — Всё Серёж... Да не всё. Мы ведь своё заберём. Где бабки?

— Нету... — просипел Сергей. — Бизнес прогорел. Я в долгах. Но я найду! Дайте время!

Тощий, недолго думая, стремительно двинулся вперёд и с силой пнул ногой отцу между ног и когда тот согнулся от боли всадил кулак в печень. Сергей со стоном сложился пополам, рухнув на колени. Мать вскрикнула и бросилась к нему — лысый оттолкнул ее так, что она тяжело ударилась о стену.

— Ну что, — сипло сказал лысый, — может, с женой поговорим? Или сразу с дочкой? Глядишь деньги появятся. Серёжа, долго бегал от нас. Мы тянуть не будем. Или платишь сейчас всё что за тобой накопилось, или....

Мать зарыдала. Лена прилипла к стене, чувствуя, как ноги становятся ватными. Отец, давясь кашлем, поднял голову.

—Не трогайте их! Ладно... деньги...Будут...я обещаю...

Он резко рванул к Лысому пытаясь ударить его в челюсть. Тот отточенным долгими тренировками движением поднырнул под руку Сергея и впечатал костистый кулак тому в солнечное сплетение. Отец снова рухнул на колени хватая воздух широко открытым ртом .

Шрам хмыкнул:

—Ну ты сам выбрал.

Он резко схватил Лену за волосы и рывком притянул к себе. Та вскрикнула от боли.

В этот момент, раздался звук. Мягкий удар о подоконник.

Все замерли.

На подоконнике гостиной сидел Мур. Полная луна за его спиной делала его силуэт черным и неестественно большим. Он сидел спокойно, его зеленые глаза по очереди обводили присутствующих. Потом он медленно моргнул.

И произошло страшное.

Раздался тот самый звук, который Лена слышала тогда, месяц назад на пустыре. Хруст. Глухой, внутренний хруст ломающихся костей и рвущихся сухожилий. Шерсть на спине кота встала дыбом, а потом все его тело начало растягиваться, выворачиваться. Лапы вытянулись, стали длинными, жилистыми, с когтями, которые выросли на глазах, став черными и изогнутыми, как арабские кинжалы. Морда исказилась, вытянулась в длинную пасть, полную зубов-бритв, сверкавших в лунном свете. Из горла вырвался низкий, не принадлежащий ни одному земному зверю звук, полустон,полурык.

— Что за хуйня... — успел выдохнуть здоровяк.

Тварь, которая секунду назад была котом, прыгнула.

Дальше все было как в безумном кино,с звуками разрываемой плоти. Визг, хруст, приглушенные удары. Лысый рухнул первым, его горло превратилось в кровавый фонтан. Тощий, обернувшись, получил удар по спине — когти пронеслись по нему, как раскаленная пила по маслу. Он упал, заливая пол алым. Когтистая лапа протянула по лицу вырывая глаз. Здоровяк успел выхватить нож, но чудовище сбило его с ног, вгрызлось в изуродованное лицо словно завершая работу того кто когда-то оставил жуткий шрам и крик бандита превратился в булькающий, захлебывающийся хрип.

Тишина, наступившая после, была оглушительной. В комнате стоял тяжелый, медный запах крови и открытых внутренностей. Луна, холодная и равнодушная, освещала комнату. И посреди этого ада стояло Оно. Невысокое, покрытое темной шерстью, с пастью, капающей розовой пеной. Оно тяжело дышало.

Лена аккуратно протянула руку и существо молниеносно повернув голову впилось зубами девочке в руку.

Но тут же разжало челюсти не сильно повредив лодонь Лены.

Оно отпрыгнуло в темный угол и сжалось в комок сверкающий глазами.

Лена смотрела в эти светящиеся зеленые глаза. В них больше не было злобы. Не было ярости. Только бесконечная, древняя усталость. И понимание. Взгляд, который словно говорил: «Вот видишь. Я отдал свой долг».

Потом тело чудовища содрогнулось, съежилось. Кости с хрустом вернулись на свои места, шерсть посветлела, укоротилась. Через мгновение на окровавленном ковре сидел просто кот. Обычный серый кот. Он выглядел растерянным и испуганным, словно сам не понимал что только что натворил. Он жалобно мяукнул, посмотрел на Лену, потом на окно, и одним легким прыжком исчез в ночи.

****

Полиция приехала под утро. Три трупа. Клочья плоти. Кровь на стенах, на потолке. И на подоконнике — четкие отпечатки кошачьих лап.

—Ну да, — устало сказал молодой следователь, закуривая. — Кот разодрал, хомячок соучастник. Отличная версия. Будем ее и придерживаться.

Отца и мать забрали. «Бандитские разборки, убийство по неосторожности».

Через три дня появился адвокат.Тихий, в дорогом костюме, с глазами человека, который знает все задние ходы в этом мире. Еще через неделю их отпустили. Официальная версия: «В результате конфликта между собой члены преступной группы нанесли друг другу смертельные травмы. Владельцы дома не причастны».

Адвокат знал своё дело.

Хотя теперь у них не осталось даже дома. Всё ушло на оплату адвокатских услуг.

*****

Прошла еще одна неделя. Лена стояла у своего окна.

Теперь они жили в маленьком домике приобретённым в рассрочку,состоящего из двух комнат и кухоньки,возле самого леса. Лес за окном был черным, безмолвным. Иногда Лене чудилось, что там, в самой гуще, видны два огонька. Не белые, как у той твари на пустыре, а зелёные. Как у кота. Как у Мурa.

Иногда это пугало ее до дрожи в коленках. А иногда... иногда это чувство было похоже на спокойствие. На защищенность.

И вот сегодня ночью, глядя на почти полную, холодную луну, она вдруг всё поняла. Поняла до конца.

Она вспомнила, как Мур метался в первые ночи после ранения, словно борясь с кем-то во сне. Вспомнила его горящие в темноте глаза. Вспомнила ту тварь на пустыре — не собаку, нет, это была совсем не собака. Та страшная тварь с белыми лунными глазами.

Не одичавшая овчарка или алабай.

Укушенный оборотнем, сам становится оборотнем.

Вот кем была та тварь. Вот кем стал выживший после её укусов Мур.

Лена медленно подняла руку, провела пальцем по холодному стеклу и задержала взгляд на шрамах на запястьи, шрамов от случайного укуса Мура.

Укушенный оборотнем, сам становится оборотнем.

Где-то там, в ночи, ходил ее страж. И она знала — он будет ходить там всегда.

А она, она будет ждать.

Ждать следующей полной луны, чтобы посмотреть, что же она увидит, глядя на свое отражение в окне.

Укушенный оборотнем, сам становится оборотнем.