Любопытство

Извечная чернота, которая забыла само понятие света, тяжёлая, глубокая тьма без надежды на изменение, Великая пустота, она спит глубоким сном, и лишь лёгкий, едва заметный бриз из мельчайших частиц пронзает её.

И вот, представляете, в этой самой сокровенной, потаённой мякотке, появился пузырь. Кро-о-ошечный, но, такой, понимаете ли, нахальный, что и не захочешь смотреть, а взглянешь. Летит — не летит, плывёт — не плывёт, а подпрыгивает. Всем известно, что скорость света превозмочь нельзя, но этому пузырю воздуха поверх твёрдого корпуса удаётся, эдак так, бочком, бочком подскакивать, что ли, и её превышать. Ну, от такого нахальства в недрах Великой пустоты родилось Любопытство. Родилось и давай себе расти, развиваться и отращивать удовлетворятельные органы, потому что любопытство жаждет удовлетворения. А из чего? Ну, пришлось поскрести вокруг, набрать пригоршню-другую нейтронов, электронов, да и ещё тёмной материи, чего-чего, а этого добра в Великой пустоте было навалом. Как только всё, что нужно подросло, так Любопытство сразу же давай пузырь щупать и выяснять что внутри, а там...

Разум спал. Разбившись на сегменты и блоки памяти, огромный человеческий Разум спал летаргическим сном. Лишь небольшая его часть бодрствовала в очередной группе тел и получала собственный, яркий, выстраданный опыт на основе истории человечества. Долгая череда жизней дополнит сознание, и в другую галактику ступит Разум-творец.

Ну вот, а пока что на поверхности корабля разбиты сады, городки и мусорки, словом, пейзаж двадцатого века.

— Бармалейкин! — указка звонко стукнула по парте, — не плюйся в Зазнайкину! Печёночкин, продолжай.

Мальчик у доски забубнил:

— Биссектрисса это... это линия, которая делит угол на части.

— На какие части, Печёночкин? Ох. Сидоров, отвечай.

— Марь Иванна, Витька же отвечает, — обиженно начал ученик, лихорадочно рассматривая раскрытый учебник, но на нужном определении лежали обмусоленные бумажные шарики и разобранная ручка — арсенал для обстрела Светки Зазнайкиной.

— Обоим — два. Света.

Занайкина поднялась — высокая, конопатая, с двумя длинными хвостами каштановых волос и в круглых очках.

— Биссектрисса это луч, исходящий из вершины угла и делящий его на две равные части.

— Умница, садись.

— У, зубрила, — прошипел Бармалейкин и сел.

— Следующим к доске пойдёт... — линейка поползла вниз по журналу, и по мере её продвижения головы двоечников вжимались в плечи.

— Следующим...

Тем временем щупальца Любопытства начали тыкать дерзкий пузырь, а система ИИ корабля разбудила Аналитическую часть Разума и всё, что смогла понять, подробно обсказала — и про нейтроны, и про электроны, в общем, про все проделки.

Энергетический каркас корабля был вне опасности, но тёмная материя проникла в атмосферу и затенила аналог солнца — среди частиц Разума, получающих опыт, началась паника. Было два пути — или прервать текущий цикл, или получить другой опыт. Аналитик склонялся ко второму, да и любопытно — справятся ли частицы? Небольшая коррекция тревожности и...

— Внимание! Учебная тревога! По нашему городу произведен удар химическим оружием на основе аммиака! Всем гражданам старше восьми лет спуститься в подвальные помещения!

— Строем, ребята! — лепетала учительница, испытавшая немалое облегчение после объявления.

В подвале к всеобщему удивлению оказались готовые места с экранами и кнопками, а из двери, ведущей раньше в хозблок, неожиданно вышли несколько одинаковых военных.

— Рассаживайтесь, ребята. Сейчас вы в составе троек будете отрабатывать отражение атаки вероятного противника. Перед вами реальные боевые рубки системы ПВО.

— Ух ты! — руки Бармалейкина уже чесались схватиться за штурвалы.

Всех разбили на тройки, и Бармалейкин попал командиром в звено с Зазнайкиной, отвечавшей за радар и Марь Иванной — зенитчицей.

— На экранах перед вами координационная сетка, цели будут показаны красным.

— Светка, сканируй сектор — Б2.

— Пусто!

— Давай — А3.

— Есть!

На экране появился фрагмент щупальца, явно имевший продолжение вверху и внизу.

— Внимание, радар подавлен вражеским РЭБ, — усложнил задачу военный.

— Марь Иванна, бейте веером — А4, А3, А2!

— Есть! — учительница ударила самонаводящимися ракетами.

На экране появились значки попаданий — бац, бац и мимо!

— Враг предпринял манёвр, — пояснил наблюдатель.

— Марь Иванна — Б4!

— Мимо!

— В4!

— Не могу — ракеты кончились!

— А что есть?

— Есть лазер, но его наводить вручную!

— Наводите по лучу — биссектриса от угла со сторонами Б2, А3 и вершиной в А2!

— Есть!

— Поздравляю, задание выполнено, — военный пожал всем руки и вышел в дверь хозблока.

Дети радовались, да и учительница была довольна.

— Ну что, Марь Иванна, что мне по геометрии?

— Отлично, Бармалейкин, на этот раз — отлично.

И все поднялись наверх, где из окон уже привычно светило солнышко.

ИИ погасил Аналитика и ввёл полученный жизненный опыт в банк данных — полёт корабля продолжился.

А как они это сделали? — удивилось Любопытство и стало трусить окраинные галактики на предмет электронов, нейтронов и прочего добра — надо было этот вопрос разъяснить.