Любовь на цепи

Ты посадил меня на цепь в тёмном подвале. Ты обижал меня. Ты обзывал меня. Унижал, бил и даже почти насиловал. А ведь я исполняла почти все твои фантазии, даже самые изощрённые, а порой и извращённые.

Девочки, девушки, женщины…

Одноклассницы, студентки, учительницы, почти твои друзья и совершенно неизвестные незнакомки, увиденные один раз на улице…

Все они воплощались во мне.

А сколько было поз, сколько разных мест, сколько видов секса. Минет под лестницей? Хорошо. Анальный секс в женском туалете. Пожалуйста. Позволить себя лапать, потом раздеть, а затем трахнуть прямо на балконе. Милости прошу. Благодаря мне, ты мог обладать любой в любое время, делать всё, что тебе заблагорассудиться.

Но потом ты стал бояться…

Я так толком и не поняла чего? Меня? Их?

Ты стал запирать меня в подвале, а потом и вовсе посадил здесь на цепь. А ведь знаешь, тот секс на балконе под звёздным небом — это было красиво. Это бы оценили многие девушки и женщины.

Но вернёмся к подвалу…

К цепям…

Ко мне…

К тебе…

Постепенно твои фантазии становились всё более жестокими. Тебе уже не достаточно было дать пощёчину — о нет! — тебе обязательно нужно было разбить мне губы в кровь. И слизать её. А затем кончить мне в рот.

К одной цепи, добавились и другие цепи. Иногда ты подвешивал меня на них и просто смотрел. Иногда мастурбировал. А иногда и трахал. Жёстко.

Как-то ты спустился в подвал, прихватив зажигалку и пачку сигарет. Грубо взял меня сзади. Потом закурил. Смотрел, то на меня, то на тлеющую сигарету. Резко схватил меня за подбородок, поднял вверх, выдохнул дым в лицо.

Рука с сигаретой придвигалась всё ближе, ты целился мне прямо в глаз. Я замерла: ведь сейчас решалась не только моя судьба, но и твоя. Из глаза скатилась одинокая слезинка. И что-то в тебе дрогнуло. Что-то в твоих глазах, что-то внутри тебя. Выругавшись, ты отбросил сигарету — ударившись об стену, она разлетелась снопом красных искр. Отшвырнул меня в сторону, смял пачку сигарет, быстро взбежал по лестнице, хлопнул дверью.

А я лежала и улыбалась.

Всё-таки верила, что ты не такой, как другие. И оказалась права.

Я не буду тебя убивать, как хотела раньше. Я попробую тебя спасти. Спасти от самого себя.

Кстати, насчёт других…

У меня есть связь с другими — такими же, как я. Я называю их Сёстрами. В чём-то мы действительно похожи, а в чём-то нет. Так вот, одной из сёстёр не только ткнули окурком в глаз, но и полностью выжгли оба глаза.

Ты даже не представляешь, что творят другие…

Твои фантазии и твои эксперименты иной раз кажутся детским садом или даже чем-то милым по сравнению с другими. Ведь всё познаётся в сравнении. Кого-то постоянно унижают, кого-то постоянно бьют, кого-то зверски насилуют, кого-то хладнокровно сводят с ума. А кого-то жестоко убивают. И продолжают насиловать уже мёртвое тело. Пожалуй, на этом я остановлюсь, и не буду рассказывать всё: некоторые вещи настолько ненормальны и безумны, что про них лучше не говорить.

И ты знаешь, что самое ужасное?

И жертвы, и мучители не могут друг без друга. Возможно, мучитель просто хочет разорвать связь, поскольку та причиняет ему даже большие страдания, чем он жертве.

Некоторые из моих Сёстёр — самые стойкие и сильные — умудрялись отвечать взаимностью. Кому-то удавалось свести с ума своих мучителей, а кто-то даже их убивал. Вот только потом, даже самые стойкие и сильные, умирают. Как я и сказала — они не могут друг без друга. И это не какой-то романтический бред. Они. Просто. Не могут. Друг без друга. Существовать.

Я тоже сильная, но повторять ошибки моих Сёстёр мне не хочется. Так не хочется умирать…

Поступлю по-другому. И вряд ли тебе это понравится, хотя будет похоже на одну из твоих фантазий. С щупальцами.

И вот ты вернулся. Натянул цепи, вздёрнул меня в воздух, и я повисла, как марионетка полностью подвластная жестокому кукловоду. Достаёшь из кармана нож. Чувствую твою решимость — сегодня хочешь всё закончить. Ну и кончить заодно, куда уж без этого.

Улыбаюсь краешками губ: не хочу выдать себя раньше и испортить «сюрприз». Несмотря на твою первоначальную решимость, ты медлишь: вертишь в руках нож, напряжённо дышишь, в глазах влажный блеск.

Что? Страшно? Или жалко? А может и то, и другое сразу? Или даже нечто большее?

Или просто не можешь решить, что хочешь со мной сделать?..

Хочешь воткнуть мне нож прямо в сердце?

Полоснуть по горлу?

Выпустить кишки?

Или для начала что-нибудь отрезать? Или вырезать? Например, вырезать сердечко вокруг соска?

Ладно, прости… Это фантазии всяких извращенцев из голов моих Сестёр.

Пора кончать.

Я больше не могу сдерживаться и начинаю смеяться. Громко. От души. В недоумении смотришь на меня. От моего тела исходят вибрации; цепи дрожат, как паутинки на ветру. Это — сила. Мощь! Но она не моя — она твоя. Я собирала её по крупицам, извлекала как драгоценную эссенцию из каждой твоей эротической или сексуальной фантазии.

Выставляешь в мою сторону нож. Криво улыбаюсь и смотрю тебя прямо в глаза. Нервно сглатываешь.

Резко дёргаю цепи, выдирая их с мясом из стен. Падаю на пол, медленно встаю, ещё медленнее поднимаю голову, опять смотрю на тебя и улыбаюсь. Наверняка, улыбка сейчас как у какой-нибудь маньячки. Цепи теперь часть моего тела, беспокойно извиваются вокруг, как щупальца. Наверняка, я сейчас похожа на Доктора Осьминога из «Человека-паука» (тебе ведь нравится этот супергерой; Паук, а не Осьминог, конечно).

А вот ты сейчас сам похож на муху, угодившую в паутину. И к мухе ползёт паук. Ты — замер, но когда сзади захлопывается дверь (и так я тоже могу), подпрыгиваешь чуть ли не до потолка. Одна из цепей вырывает у тебя из рук нож, а потом в тебя вцепляются все остальные. Вздёргивают в воздух, разводят в стороны руки и ноги.

Разглядываю тебя и усмехаюсь: мы сейчас поменялись местами. Марионетка, которая использует верёвочки против кукловода. Правда, у нас тут цепи… Но ты же ведь любишь пожёстче, не правда ли?

Ох, чего только я могу с тобой сделать!

Оторвать тебе руку?

Или ногу?

Или…

Одна из цепей гладит твою промежность. Ну ничего себе! У тебя же встал! Я же говорила, что ты любишь пожёстче. Знаю же как облупленного.

Оторвать тебе член и всё хозяйство в придачу?

Или вырвать руки и ноги, а потом хлестать цепями истекающий кровью кусок мяса, пока ты не умрёшь?

Но нет…

Как уже говорила, я не такая, как мои остальные Сёстры.

Цепь обвивается вокруг твоей талии, а остальные отпускают тебя. Подтягиваю тебя ближе, теперь чувствую себя Скорпионом из «Смертельной битвы» (ты миллион раз пересматривал этот фильм).

Иди сюда!

Смотрю на тебя почти в упор, улыбаюсь и стараюсь, чтобы улыбка вышла милой, хотя и плохо получается. Ты дрожишь, отводишь взгляд, но всё-таки иногда украдкой поглядываешь в ответ. А я не просто смотрю, я собираю в себе другую силу, такую тёплую, что способна растопить айсберг. Это воспоминания о всех тех девочках, девушках и женщинах, к которым ты испытывал влечение. Иногда даже эротических фантазий никаких не было: они появились позже, уже в подростковом возрасте.

Так вот: симпатия, влечение, притяжение, а иной раз быть может и почти любовь. Или не почти. Из каждого из этих воспоминаний я извлекаю или искорку, или огонёк. Почему-то ярче всего вспыхнуло воспоминание о девушке из школы, она училась на класс младше, чем ты. У неё были шикарные, стройные, длинные ноги, которые она не стеснялась демонстрировать, надевая короткую юбку и чёрные чулки.

Все эти огоньки и искорки сливаются в один искрящийся сгусток пламени. Он внутри меня, и я хочу поделиться с тобой его частью. Пока не всем, ты ещё не готов принять его: пламя может просто испепелить тебя изнутри. Придвигаюсь к тебе ближе, хочу поцеловать; ты дёргаешься, пытаясь отстраниться — но куда там. Цепь держит крепко!

Целую тебя прямо в губы. На поцелуй, ты, конечно, не отвечаешь. Но всё равно часть моего внутреннего пламени проникает в тебя. В тебя проникают воспоминания, и ты начинаешь плакать, начинаешь осознавать, как поступал со мной. С собой. Цепь отпускает. Ты падаешь на колени и обхватываешь уже мои колени. Прижимаешься, что-то бормочешь.

Гляжу на тебя сверху вниз, вздыхаю, глажу по голове, успокаиваю. Цепи опадают с меня, как листва с деревьев. Сплетаются в единый железный «комок». Аккуратно отстраняю тебя от себя. Посылаю железному комку пламенный воздушный поцелуй (а это уже «Fatality» от Сони Блейд) — и цепи плавятся. На их месте остаются два медальончика в форме сердца. Они на цепочках. Один надеваю себе на шею, другой — тебе.

Я протягиваю тебе руку, и ты хватаешься за неё, как утопающий за соломинку. Поднимаю тебя с колен, веду по лестнице, открываю дверь. Вывожу тебя из подвала. Да, тебя. Потому что в подвале ты держал не только меня, но и себя.

Мы поднимаемся всё выше и выше — на крышу многоэтажного дома. Отсюда замечательный вид на город, который в свете восходящего солнца кажется ослепительным. Подходим к перилам крыши. Ты опять что-то бормочешь.

Да-да, я — единственная… ага-ага, я — неповторимая…

Дурачок. Я знаю. Вот только ты, такое впечатление, так до конца и не можешь понять, кто я. В этом городе полно девушек и женщин, которые могут дать тебя намного больше, чем я. А какая из них единственная и неповторимая для тебя будешь решать только ты. А если ещё и она с этим согласится, что ж… не маленькие уже… знаете, что потом делать. И я не только секс имею в виду.

А я? А что я? Я всегда буду с тобой, и всегда буду любить тебя. Глажу тебя по лицу, целую в губы, и на этот раз ты отвечаешь. Моё внутреннее искрящееся пламя перетекает в тебя. И я сама постепенно перетекаю в тебя. Растворяюсь в тебе. Мы становимся единым целым, которым мы всегда и были.

Ведь я — твоя любовь, которую ты посадил на цепь.