Любовь на крови

Кайтана задыхалась от желания. Ее будоражили касания Тито. Каждый поцелуй вызывал дрожь во всем теле. По венам уже разливалась сладостная нега. Кружилась голова, и предательски слабели колени.

Девушка больше не могла держаться на ногах, и Тито овил ее талию рукой, притянув еще ближе к себе.

Его губы коснулись шеи Кайтаны, и стали спускаться ниже – к яремной ямке, ключицам, часто вздымающейся груди...

– Что ты творишь?! – шептала она, запрокидывая голову. – Нас могут увидеть. Тито… А-а-ах!

– Пускай видят! Мне все равно! – запуская пальцы в ее распущенные волосы, хрипел парень.

– Мне не все равно! Отец выпорет тебя, если узнает! А-а-ах-х-х, Тито, прекрати! – выдохнула Кайтана, когда настойчивый кавалер вгрызся зубами в шнуровку на ее лифе.

– Не могу, Кайти, ты слишком сладкая! Я сойду с ума, если не попробую на вкус эти восхитительные вишенки. Они так призывно торчат под твоим платьем.

– Тито, нет, – не особенно настойчиво пыталась сопротивляться Кайтана. – Это опасно. Во дворце полно слуг…

– А мы с тобой вот сюда спрячемся, и нас никто не найдет, – задыхаясь от вожделения, говорил парень, подхватывая Кайтану на руки и пряча за высокую гардину.

Она не смогла ему отказать. Да и как откажешь, когда каждая клеточка твоего тела молит о новых прикосновениях?

Паршивец Тито умел убеждать. Кайтана уже давно потеряла от него голову. Сложно было устоять перед смелым идальго, который, не побоявшись расправы, проник в белокаменный дворце графа де Карриоле только ради того, чтобы повидаться с его дочерью. А ведь он даже не мог быть уверен, что получит все, о чем мечтает! Но сила желания делала парня безрассудным и толкала на риск. А Тито, в свою очередь, опрокидывал в пучины вожделения и безрассудства саму Кайтану.

Вот только до сегодняшнего дня все было более-менее целомудренно. Поцелуи, объятья, вздохи и комплименты, но не откровенный разврат, к которому склоняли Кайтану прямо в эту минуту.

Тито прижимал ее к широкому оконному откосу, пряча за гардинами. Окно выходило в розовый сад. Здесь их никто не мог заметить, кроме птиц, и молодые ни в чем себе не отказывали. Тито порывисто целовал ее шею и губы, шептал на ухо непристойности и попутно развязывал ленты на лифе. А Кайтана задыхалась от внутренней агонии, уже предвкушая новые фееричные ощущения.

Она считала себя опытной, хоть и не подпускала пока ни одного мужчину к святая святых своего тела. Предыдущие ее ухажеры, хоть и были прыткими любовниками, но так и не сумели покорить последний бастион ее добродетели, потому что не обладали настойчивостью и харизмой Тито.

Кайтана вся задрожала и чуть было не сползла по стеночке прямо на пол, когда руки ее пылкого любовника добрались до вожделенного плода и с силой сжали упругие полушарии.

– О-о-о-о-о! – выдохнула она прямо в губы Тито, позабыв о конспирации.

– Не сдерживайся, Кайти, – срываясь на хрип, попросил он, и примкнул губами к отвердевшим навершиям.

– Черт возьми, Тито, ты погубишь меня, засранец! – ругалась девушка, непроизвольно выгибаясь в спине и упираясь бедром в его пах.

Там вовсю пульсировало окаменевшее достоинство ее любовника. Оно натягивало ткань узких брюк, грозясь порвать ее.

Рука Кайтаны метнулась к шнуровке на штанах Тито. Девушка даже не успела опомниться и понять, что творит. Она просто отдалась желанию, разрывая тугую шнуровку. А парень тем временем уже ласкал ее вторую грудь. Он хрипел и рычал, как дорвавшийся до жертвы тигр. Он весь дрожал, прижимая ее к стене, и все горячил и горячил своим дыханием ее груди.

– М-м-м-м, Тито! – стонала она, не в силах сдерживаться. – Что ты делаешь со мной, паршивец?!

– Люблю тебя, Кайти! – бормотал он, продолжая целовать ее соски, – Обожаю! Ты самая восхитительная девушка Бравиля! Самая страстная и желанная! Как же сильно я тебя хочу! Как сильно! Ты не представляешь…

Кайтана представляла. Она и сама была во власти безумия. Она уже готова была послать к чертям все приличия и законы их пуританского мира, отдавшись чувству с головой. Она бесстыже стонала, выгибаясь всем телом навстречу порочной ласке Тито и продолжала ворошить завязки на его штанах.

И вот его разгоряченная плоть вырвалась на волю, тут же качнувшись в ее сторону. Кайтана обхватила упругий ствол рукой и зашлась в сумасшедшей тряске. Так сильно ее взбудоражила собственная разнузданность, что она ощутила, как тонкие панталончики увлажнились и прилипли к бедру.

Подобного распутства Кайтана себе еще не позволяла. Как будто догадывалась, что позволив, она уже не сможет остановиться и опорочит честное имя графа де Карриоле – ее благочестивого батюшки и правителя Бравиля.

Прежде она умудрялась держать себя в руках, как бы развязны не были ее ухажеры. Но разве можно было устоять перед дерзким и нахрапистым Тито, который попирал все моральные устои Бравиля, лаская своими губами ее нежную грудь и набрасываясь на губы с одержимостью сумасшедшего?

Нет, ему нельзя было сопротивляться! Как нельзя было игнорировать и то, что Кайтана выросла и из юной непорочной антилопы превратилась в настоящую львицу. Безудержную, жаркую, развращенную собственными желаниями, которые вынужденная сдержанность делала еще более постыдными.

– Коснись его губами! – прохрипел Тито, чуть отстранившись от нее и опалив горящим взглядом. – Прошу, Кайти, коснись! Я чувствую, что мне хватит и этого, потому что я слишком разгорячен.

– Губами?! – округляя глаза, выпалила Кайтана.

– Да! – выдохнул Тито, обхватив ее пальцы рукой, и заставляя сжать его достоинство еще сильнее. – Губами и языком … Попробуй его на вкус. Вот увидишь, тебе понравится, а потом… – он сглотнул, – я сделаю то же самое для тебя. Поверь, ты просто с ума сойдешь от наслаждения…

Договорить Тито не успел. Весь его пыл и страсть безжалостно уничтожило неожиданное появление служанки.

Та распахнула тяжелые гардины, застав свою госпожу в недвусмысленной позе. Одна рука Кайтаны овивала шею Тито, другая сжимала вздернутую плоть. Сам любовничек прикрывал обнаженную грудь молодой графини и удерживал ее пальцы на своем внушительном достоинстве.

Служанка ахнула и, прикрыв ладошкой перекошенный рот, вылупилась на развратников, будто на приезжих актеров из знаменитой труппы. Вот только спектакль этот был не для посторонних глаз, и Кайтана так перепугалась, что оттолкнула Тито, и тот полетел прямо в окно.

Послышался звон бьющегося стекла, визг служанки, а затем и крик несостоявшегося любовника. Раскинув руки, Тито полетел вниз, прямиком на розовые кусты.

Брань, донесшаяся до ошарашенной Кайтаны, немного отрезвила ее. Она запахнула обнаженную грудь и высунулась из разбитого окна. Тито барахтался в зелени, проклиная шипы и любовь к благородным сеньоритам.

Встать он не мог, потому что повредил ногу. Кайтана же была в ужасе от случившегося и единственное, что смогла сделать, это развернуться к служанке и отвесить ей звонкую оплеуху.

– Какого дьявола тебе тут понадобилось?! – закричала она.

– Я окна мою, сеньора, – опустив голову, пискнула та.

– В этой части дворца?! Да тут и не ходит никто, это ж тупиковый коридор!

– Да, но нам положено держать в чистоте весь дворец. Вы не волнуйтесь, сеньора Кайтана, я никому, честное благородное! – запричитала служанка, осеняя себя знамениями. – Вот вам крест, никому!

Кайтана выдохнула. Зажмурилась, тут же пожалев об этом, потому что перед внутренним взором возникло перекошенное лицо родителя, который чего доброго в могилу сляжет, если узнает, что его единственная дочь спуталась с идальго и опорочила имя семьи.

– Вот что, – судорожно соображая, стала командовать она. – Спускайся вниз и помоги ему. Выведи из сада, а если вас встретит патруль, скажи, что он к тебе приходил. Поняла?!

– Конечно, сеньора, – закивала служанка. – Все сделаю, не извольте беспокоиться. Никто ничего не узнает. Только вот окно…

– Плевать на окно. Скажу отцу, что баловалась с Филиппой и случайно разбила его. Ты, главное, Тито выведи. Знаешь потайной ход за теми розовыми кустами? – Кайтана высунулась в окно и махнула рукой на ограду. – Там перила погнуты. Ты не толстая, пролезешь, и он как-нибудь выберется. Только быстрее, пока на шум не сбежалась охрана. Если все удастся, я тебя так отблагодарю, что вовек не забудешь.

Глаза служанки загорелись вожделенным блеском, когда она услышала о награде. Так сильно ее вдохновили перспективы, что она сиганула в окно вслед за Тито. Приземлилась на розовый куст, тихонечко вскрикнула, ободрав руки о шипы, и стала помогать раненому ухажеру Кайтаны подняться.

А сама Кайтана молила всех известных святых, чтобы гвардейцы не услышали шум. Эта часть замка не охранялась, потому что была сплошь заросшей розовыми кустами. Да и не жил в ней никто со смерти Кайтиной матери. Поэтому оставалась надежда, что Тито удастся избежать наказания, как и ей.

Кайтана металась у большого окна, кусая губы и заламывая руки. Она все бормотала, – быстрее, быстрее, – пока служанка помогла ее любовнику подняться, а потом тащила к ограде.

Девушка все надеялась, что вот-вот он обернется и пошлет ей воздушный поцелуй или хотя бы прощальный взгляд. Но Тито лишь сквернословил и мычал от боли в ноге, скача к выходу на здоровой конечности.

И вот его статная высокая фигура скрылась за чугунной оградой дворцового сада. Тито так и не обернулся, оставив Кайтану с гнетущими мыслями о том, что он проклял и ее и свою любовь, которая чуть было не стоила ему жизни.