Любвеобильный Гололёд

Жил-был Гололёд. Он любил всех. Любил и мужчин, и женщин. И средний род тоже любил. Детишечек всех возрастов опять же. Собачек любил и кошечек, и лошадок, и пони, и уточек… И даже машины разных марок! Не отказывал поездам, саням, редким велосипедам, моноциклам, гироскутерам, самокатам, конькам, лыжам. Короче, всех, буквально всех принимал в свои холодненькие объятья. И только с весной Гололёд затихал, лето пережидал, а осенью готовился к новому сезону своей бурной деятельности.

Как люди только с ним не боролись! И солью посыпали, и песком припорашивали, и золу на него тоннами выкидывали., и мраморную крошку крошили! Но этот любвеобильный Гололёд всё никак не успокаивался. Люди продолжали поскальзываться, падать в его холодненькие объятья, набивать шишки, синяки и даже ломать руки-ноги. Но всё равно упорно продолжали бесполезное сражение.

Но однажды… Однажды кончился песок! И зола! И даже соль! И мрамор перестал крошиться! Гололёд злобно потирал свои ледяные скользкие ручонки и похохатывал в предвкушении новых жертв...

Люди начали попадать в больницы пачками. Стало некому работать. Встали заводы и фабрики, магазины и школы, спортивные залы и библиотеки! И даже добрый булочник Валентин ушёл в мир иной.

Вот тогда-то мудрые мужи города собрались в большом зале ратуши, чтобы обсудить сию непростую ситуацию. Судили, рядили, да так толком ничего не вырядили, пока мэр грозно кулаком по столу не треснул и не возопил: «Что делать будем, ась, мудрые мужи города?! Всё пропало! Нам нечем посыпать Гололёд!»

И тогда один самый старый и мудрый муж встал и сказал: «А давайте соберём всех старух и стариков, всех этих старых перешниц. Пусть они из своих пятых точек-то песком и посыплют! Я даже готов пожертвовать свою тёщу ради общего дела!»

Зааплодировали тут все дружно, даже сам мэр хлопнул в ладоши пару раз для проформы. А самого старого и мудрого мужа потом медалькой наградил. За спасение городского Отечества.

В общем, так и поступили. Выпустили на улицы всех стариков и старушек. И любвеобильный Гололёд был в ту зиму повержен. А в городе с той поры нет ни одной тёщи.