Львица из Мариуполя

© Line Di

ЛЬВИЦА ИЗ МАРИУПОЛЯ.

Действие происходит в параллельной вселенной,
все имена и события вымышлены, а любые совпадения и сходства — случайны.

ПРОЛОГ.

— Возьмите талон в электронной очереди и ожидайте.

— Почему тут столько народу?

— Закон сохранения энергии. Равноценный обмен…

— Чем они все заняты? ­­­­

— Это неважно.

Диалог прервал мелодичный звон колокола. Сверху ударил луч света, выхватив из толпы силуэт мальчика с бритой головой в оранжевом балахоне. Мальчик шёл медленно, толпа молча расступалась перед ним. Когда последние ряды разошлись в стороны, за ними стал виден обрыв и туманное ущелье. Мальчик замер на мгновение, вынул из просторных рукавов золотой диск и плавным, отточенным движением отправил его в пространство. Диск свистнул в воздухе, ярким росчерком прорезал волокна тумана и скрылся. Мальчик сгорбился, словно силы разом его покинули. Оранжевый балахон обрисовал худые лопатки. Маленькая фигурка медленно поплелась вдоль обрыва и скрылась за скалами. Толпа потеряла интерес, опять загудела и зашевелилась, но никто не расходился.

— Что это было?

— Это бумеранг.

— Бумеранг не так выглядит.

— Это особенный бумеранг.

— И чего все ждут?

— Когда бумеранг вернётся.

— Он упал вниз!

— Поверьте, он всегда возвращается.

— А кто это мальчик?

— Слишком много вопросов для первого раза. Ожидайте, вас пригласят…

— Номер С88, пройдите к окну №9!

Алекс затряс головой. Надо же было заснуть прямо в очереди! Голова трещала, из носа текла кровь, женщина по соседству смотрела на него с ужасом. Он вытер нос, посидел, задрав голову, посмотрел на смятую бумажку с номером: его очередь давно прошла. Поплёлся к терминалу, взял следующий талон. Мельком глянул на своё отражение в тёмном стекле при входе: пора завязывать с сомнительными видами досуга. Сон никак не хотел развеиваться, пробивался сквозь спутанные мысли.

Очень давно к маме в гости приезжала институтская подруга, которая полгода обучалась восточным премудростям в Непале или Индии. С точки зрения пятилетнего ребёнка она была очень странной: ела зелёную крупу, которую принесла с собой, лицо было загорелым и обветренным, а губы — потрескавшимися. Она смотрела не на маму, а в пространство перед собой, и нараспев повторяла: «В то утро я уронила в ущелье золотой диск, но учитель не стал меня ругать, а сказал, что так и должно было случиться…» Алекс запомнил это, потому что в детской памяти остаётся нечто, выходящее за рамки привычного. После её ухода он спросил: «Мама, почему твоя подруга такая странная?» Мама рассеянно ответила, моя посуду: «Не странен кто ж… Раньше нормальной была. Обычному человеку нечего делать в таких местах!» Наверно, вчера маму вспоминал, вот и приснились ущелье и золотой диск. Мальчик в балахоне тоже кого-то напоминал. Всему можно найти рациональное объяснение. Однако он продолжал слышать звон, с которым золотой диск исчез в тумане. Словно оркестр уже доиграл симфонию, и дирижёр поклонился, и зрители перестали хлопать, а одна нота никак не умолкнет…

Справку о девяти печатях в этом банке непременно надо было получать лично, в виде бумажки, хотя в эпоху цифровых технологий это уже стало анахронизмом. Будь они трижды неладны, эти недружественные страны, которые предпринимают всё больше усилий, чтобы усложнить обычному человеку путь в Европу. «Им что, мои деньги не нужны? Я, что ли, им войну объявлял? Назло им всё равно приеду и буду пить кофе на площади Сан-Марко, и вообще…» Дальше «вообще» воображение не работало.

С искомой справкой в кармане жизнь стала более осмысленной. Его ещё колбасило после вчерашнего, лоб буравила тупая боль, а самое печальное, что он даже не помнил, что употребил. Он обычно не пил, судя по самочувствию, кто-то из приятелей подсунул таблетки, хотя таблетками он тоже почти не баловался. Надо поесть и приступить к осмысленной деятельности, то есть зарабатыванию денег. Алекс оглянулся в поисках ближайшего фастфуда. Раздался звонок: это был институтский друг Мика, который пристроился на телевидении благодаря связям отца и безуспешно пытался делать там карьеру. Мика периодически подкидывал ему работу.

— Ты чем занят?

— Завтракать собираюсь.

— Да у нормальных людей уже обед! Хорошо тебе на фрилансе живётся!

Вообще на фрилансе жилось не слишком сытно, а в последнее время и вовсе хреново. Чтобы собрать нужную для поездки сумму и купить билеты, он два месяца строчил бессмысленные посты и заметки куда ни попадя, снимался в рекламных видосах и вообще брался за всё подряд. Но признаваться в этом было западло, особенно Мике.

— Это вы служивые люди, у вас вся жизнь по свистку! А у меня утро начинается, когда я просыпаюсь!

— Короче…

Неопределённый артикль «короче» означал, что разговор будет долгим.

— Может, я быстро поем и тебе перезвоню? — с тоской спросил он.

— У нас всегда всё срочно. Или тебе деньги не нужны?

Деньги были нужны. И Алекс покорно уселся с телефоном на лавочку под искусственным деревом, украшенным китайскими фонариками. Столица теперь масштабно отмечает восточный Новый год. Живём по восточному календарю, а бабки собираем для поездки на запад…

Если отбросить все «короче», «значит», «как бы» и «типа», Мике нужен был короткий сюжет о львице из Мариуполя, которую спас под бомбами и привёз сюда участник войны.

— Предыдущий сюжет о животных на войне на нашей «кнопке» был, и в Ютубе его прокатывали, пока нас там не забанили.

— А что случилось с этой львицей?

— Герой войны куда-то подевался, львицу отдали в мутную компанию, которая фотосессии с животными устраивает. Компания обанкротилась, зверей нечем кормить, ни в какой цирк или зоопарк львицу никто не берёт, потому что она «левая». Животных помельче зоозащитники разобрали и обещали пристроить. А остальных санэпиднадзор грозится утилизировать. На планёрке решили дать сюжет в новостях. Ты будешь как эта, которая с сиськами, из Малибу. Она ещё тигров защищает и с президентом обнималась…

— Памела Андерсон?

— Именно! Вот, бля, память у тебя! Ты защитишь львицу из Мариуполя! Твоя задача — рассказать про героя, про спасение, слезу выбить, денег собрать.

— А с героем-то что?

— Неважно… — Мика замялся. — Не заостряй. И ещё хочу предупредить: у нас был пафосный сюжет о двух львах, которых тоже спасли и вывезли в частный зоопарк в Крыму. Львы там даже создали семью и произвели потомство. Не упоминай об этом!

— Почему?

— Потому что львы потом загрызли кого-то из работников. Зоопарк частный, владелец отмазался, но лучше эту тему тоже не поднимать. Короче, лишнего не говори, твоя задача проста: спасти рядового Райана, то бишь львицу из Мариуполя! Объявишь сбор средств на «Вискас» или что она там жрёт. QR-код для сбора денег, адрес и время скину, «видика» пришлю, а ты пока фейс в порядок приводи! Небось, гулял вчера по восточному календарю?

— Есть такое.

— Ещё бы! — с завистью пробормотал Мика. — Ты ж у нас вольный птиц, ни семьи, ни детей… Давай, работай!

Алекс вздохнул, быстро купил себе пирожок с капустой в ларьке и двинулся по улице в поисках

относительно бюджетной парикмахерской.

— Стричься будете?

— Нет, просто помыть и привести в приличный вид.

У него были длинные вьющиеся волосы, которые он завязывал в хвост или носил распущенными. Пока была жива мама, она просила: «Не стригись, ты такой хорошенький с этой причёской!» Мамы уже нет три года. Он с ужасом ждал, что вот-вот начнёт лысеть, как большинство мальчиков, кудрявых в детстве, но постричься так и не решался. К счастью, благодаря своей комплекции он выглядел ещё молодо, длинные волосы не смотрелись противоестественно. На самом деле, четвёртый десяток он разменял даже не вчера…

Из салона Алекс вышел помытым и уложенным, по дороге купил новый шарф, потому что старый вчера где-то обронил: либо в клубе, либо в гостях. Застегнул чёрный бушлат доверху, сделал надменное лицо, как у Шерлока Холмса в исполнении Камбербетча, посмотрелся в витринное стекло: сойдёт. Он периодически мелькал в видеосюжетах, чаще всего звали знакомые для любительских съёмок. Хвалили за тембр голоса и спокойствие перед камерой. Он вообще никогда не нервничал, никогда не торопился, не парился ни по каким поводам и почти везде опаздывал. Но Мика пообещал хороший гонорар, надо приехать вовремя. Только башка ещё трещала, придётся терпеть.

По дороге тыкал пальцами в айфон, нашёл злополучную историю о паре львов, загрызших служительницу зоопарка. Нашёл и старый сюжет о спасённых животных, о том, как они стали талисманами своих подразделений. Две минуты об этой львице: вот она, совсем молоденькая, размером с большую собаку, виляет хвостом и обнимается со своим спасителем. Львицу звали Лианой.

Бело-синие ангары в промзоне похожи один на другой, под ногами грязь и слякоть. Он приехал заранее, но долго плутал, пока не нашёл помещение обанкротившейся компании, где ожидали своей участи остатки зверья. Внутри работал обогреватель, было жарко, смачно пахло тухлятиной и дерьмом, стояли три клетки: одна — с большим разноцветным попугаем, другая, побольше, — с орлом или грифом, и ещё одна — с грызуном: хорьком или лаской, кто их разберёт. Он растерянно оглядывался в поисках самой большой клетки, в которой, по его представлению, должна была сидеть львица.

— Вы за кем приехали? Ангар с завтрашнего дня сдают другой компании, никого здесь оставлять нельзя, — буркнул хмурый мужчина в замызганном сером пуховике, — за этими скоро придут волонтёры. Добрые люди пожалели птичек…

— Птичка хоррошая! — заорал попугай. — Обедать пора!

От неожиданности он вздрогнул.

— Пошёл на херрр, тварррь! — продолжал попугай. И сам себе ответил: — Спасибо, не прровожайте!

— Где львица? Она, часом, не агрессивная? — спросил «видик» — оператор, с грохотом открывая железную дверь ангара.

Орёл или гриф дёрнул головой и с шумом попытался расправить крылья, но в клетке было слишком тесно, и он сложил их обратно, недобро косясь на незваных гостей чёрно-синим глазом. Мужик в сером пуховике сказал, отвернувшись:

— Опоздали вы. Львицу увезли.

— Куда?

— Усыпить хотят. Бумажку показали: удостоверения—постановления, что я мог сделать?

— Усыпили уже?

— Нет ещё. При московском правительстве есть комитет по био-что-то-там, вот оттуда люди приехали. Будет комиссия, они примут решение, тогда специально обученные люди всё сделают. Пока ей просто снотворное вкололи, чтобы забрать. Вот адрес «ветеринарки», — он порылся в кармане и нашёл визитку.

Алекс позвонил Мике, хотел отменить съёмку, но Мика был непреклонен:

— У меня в сетке под тебя две минуты забито! Где хочешь ищи эту львицу! Тебе велено спасти? Вот и спасай, блин! Или без бабла останешься, а я в жизни с тобой больше связываться не буду! «Видик» уставился на него:

— Что делать будем? У меня времени в обрез. Потом я с мэром новую хорду-морду снимаю!

— Поехали! — решительно сказал Алекс. — Возле клиники сделаем подводку к сюжету.

Ветлечебница тоже оказалась в таком месте, куда толком ни доехать, ни дойти: возле железной дороги, все ближайшие проезды перекопаны. Машину пришлось оставить далеко, они скакали через трубы и лужи. Алекс был необыкновенно красноречив перед камерой. Описывал в красках, как однажды львица уже стала героиней телесюжета, каким талисманом была она для своего подразделения на фронте и как вернулась домой после победы. Но теперь финансовые проблемы… И не может быть, чтобы зрители остались равнодушными… Он вообще языком молол — как дышал.

— Нормально?

— Тайминг выдержал. Хорошо перед камерой держишься, — похвалил «видик». — Мало кто из фрилансеров так работает.

А затем его догнал отходняк: шатало и тошнило, в висках пульсировала боль, сердце подпрыгивало к самому горлу при каждом шаге. Но он знал, что должен добраться до этой самой львицы, прежде чем её усыпят, и не потому, что денег обещали. А потому что…

…потому что бритоголовый мальчик в оранжевом балахоне бросил золотой диск со скалы в туманное ущелье…

В коридоре «ветеринарки» пахло лекарствами и страхом. Собаки и кошки сидели молча. Один мопсик было запыхтел на них, но тут же испуганно притих под осуждающими взглядами. Животные забыли о межвидовых распрях и в ужасе переглядывались при каждом звуке. Алекс отправился к директору. Бородатый крепкий парень в жилетке с эмблемой клиники пристально разглядывал Алекса, потом с подозрением спросил:

— Вы её забрать хотите?

— Нет! — Алекс изумлённо замахал руками. — Мы хотим репортаж сделать, деньги собрать на её содержание, найти ей новое место проживания…

—А-а-а… — неопределённо ответил директор. — Ну да, конечно. До людей никому дела нет, а вы думаете, кто-то львицу заберёт? Взрослых львов забирают из хороших частных зоопарков, когда они обучены, привиты, есть минимальные гарантии. А этой года полтора, считай, уже подросток, невесть где жила, что у неё там в башке после войны? У людей-то чердаки едут, а уж у зверя и подавно. Никто не возьмётся. Риски слишком велики. Ладно, снимайте что хотите, отведу вас.

— Где она?

— На улице в клетке спит, у нас и места для неё нет. Она была еле живая, когда привезли. Таким животным для фотосессий постоянно колют снотворные, причём самые дешёвые и убойные. Как проснётся, ей нужны капельницы, специальное питание. А кто платить за это будет? У нас есть свой фонд для экстренных случаев, на сутки хватит, но вы нас тоже поймите…

Львица лежала в закутке за металлической оградой, она оказалась больше, чем Алекс представлял. Со времён съёмки прошлого сюжета Лиана сильно выросла. Ребра шевелились при каждом вздохе, изо рта медленно тянулась вязкая струйка слюны. Морда наполовину была закрыта лапой, подушечки на лапе оказались удивительно чистыми, словно она и по земле никогда не ступала.

Когда-то давно у них дома жила кошка Маска, в старости ей удаляли зубы. Перед удалением сделали укол снотворного, она тряпочкой свалилась к нему на колени — жалкая, беспомощная. Сейчас львица выглядела почти как Маска. Хотелось погладить её по голове, но было страшновато.

«Видик» с трудом пробрался к загону по узкому проходу между клетками и контейнерами с отходами.

— Давай в темпе! Стань в кадр, левее, а то там торчит какая-то хрень сзади…

Алекс бойко отбарабанил концовку, показал заранее приготовленный плакат с реквизитами благотворительного фонда. «Видик» сделал ему знак «ОК» и стал сворачивать пожитки. Вдруг сзади раздался тяжёлый хриплый вздох. Алекс обернулся. Львица смотрела на него одним глазом, второй по-прежнему был прикрыт лапой.

— Лиана! — позвал он тихо.

Она смотрела не мигая, в золотистой радужке замерло отражение: лицо, искажённое отчаянием. «Это чьё лицо? Неужели моё?» Взгляд львицы словно прожигал насквозь, проходя сквозь сетчатку и впиваясь прямо в мозг. Смотреть в упор было невыносимо, но и отвернуться он не мог.

— Лиана!

Львица издала очередной надрывный вздох, в глубине сознания прозвучало: «Пошли вы все…»

— Лиана! Не бойся!

«Пошёл ты нах…» — уже конкретно ему прохрипела львица. Он ясно слышал в голове этот язык, неизвестный ему ранее, и понимал его без перевода.

— Мы тебя спасём! — неуверенно пробормотал он, наклоняясь ближе.

«Кто это «мы»? Любой человек — лжец и убийца!»

— Я не лжец и не убийца! — он чуть повысил голос: — Лично я тебя спасу!

«Лучше я сдохну тут, чем позволю такому ничтожеству себя спасать!»

— Сдохнуть не получится! Вот увидишь, я тебя отсюда заберу!

Лиана молча уронила башку обратно на лапы. Глаз помутнел и закрылся. Мутный взгляд умирающего ему уже доводилось видеть три года назад. Потом Лиана начала хрипеть. От этого его совсем переклинило.

— Ей плохо! — заорал он. — Ставьте капельницы, делайте всё, что надо, я заплачу! — И побежал в приёмную.

«Видик» растерянно крикнул ему вслед:

— Мы поехали, хочешь, подбросим до метро?

Алекс не поехал. Он оплатил пребывание Лианы в клинике и интенсивную терапию в течение пяти суток, не глядя на сумму, списанную с карты. Ждал в коридоре, пытался дремать, но головная боль не проходила, сердце по-прежнему билось неровно, дышать было тяжело. Через час к нему вышел доктор и сказал:

— Она в кому впала! Того и гляди, помрёт. Ты уверен, что тебе это надо?

— Да, — кивнул Алекс. — Помрёт — позвоните. И не помрёт — тоже позвоните.

— Ты ей кто? Родственник? — мрачно усмехнулся доктор.

— Да, и к тому же единственный наследник! — огрызнулся он.

Львицу перетащили в крытый тёплый загон, поставили капельницу. Алекс посидел рядом, послушал, посмотрел, никакой разницы не увидел: неподвижное тело едва дышало. Ему показалось, что кто-то очень тихо пробормотал «спасибо», но, скорее всего, это были его глупые фантазии.

Заведующий клиникой обещал пока отбиться от комиссии:

— Они всё тоже делают для галочки, им плевать и на животных этих, и на всё на свете. Надо отреагировать на обращение — они отреагировали.

Напоследок он даже пожал Алексу руку и написал на визитке свой личный номер:

— Держи меня в курсе! Вдруг и правда удастся денег собрать? Неделю мы её продержим, а потом…

— Я же заплатил за пять дней?

— Ну, где пять — там и семь. Семь — счастливое число! — улыбнулся заведующий.

На том и расстались. За неделю он должен добыть деньги на лечение и найти Лиане новое место проживания. А как же кофе на площади Сан-Марко?

— Ну не мог я её бросить! Не хочу, чтобы при мне ещё кто-то умер! — крикнул он в серое небо, стоя посреди грязного проезда между железной дорогой и старыми гаражами, частично уже снесёнными. С силой вдохнул сырой холодный ветер и зашёлся в кашле.

Каждый раз, когда ему случалось так кашлять, он вспоминал, что отец умер от астмы за неделю до своего тридцатилетия, и пугался. Отца он плохо помнил. Мама добилась, чтобы и Алексу в детстве тоже поставили этот диагноз, который пригодился для получения «белого билета». Он считал себя здоровым и делал что хотел. Пока была жива мама, она очень волновалась, едва заслышав малейшее покашливание, ругалась, когда курил, но Алекс просто отшучивался. Теперь за него больше некому волноваться: он был холост, жил один и уже пережил отца… Впервые ему стало страшно всерьёз. Голова закружилась, в глазах потемнело, в лоб как будто воткнули гвоздь. Спазм сдавил горло, он в отчаянии схватился за шею, чтобы пропихнуть внутрь вязкий воздух оттепели, а потом вокруг стало темно…

— Вы здесь уже не в первый раз? Тогда знаете, что делать. Возьмите талон в электронной очереди, ожидайте.

Толпа, как и в прошлый раз, негромко жужжала и шевелилась. Сесть было негде, он прислонился к стене. Кашель уменьшился, дышать было ещё тяжело. Но тут даже воздух был другим, более плотным, казалось, его нужно гораздо меньше. Рядом появилась знакомая худенькая фигурка в оранжевом балахоне. Бритоголовый мальчик внимательно взглянул в его лицо, потом кивнул: иди за мной. И Алекс послушно пошёл. Мальчик подтолкнул его в спину, он сделал шаг в темноту, вытянул руку, нащупывая путь. В ладонь ткнулось что-то влажное, раздалось негромкое рычание. В темноте сверкнули золотистые глаза…

— Лиана? Это ты?

Он был уверен, что она ответит на человеческом языке, как в сказке. Но ответ прозвучал лишь в голове:

— Ты и сюда за мной приплёлся? Помешать решил?

— Я обещал тебя спасти. А ты что удумала?

— Кто ты вообще такой? Мешок с костями, ходячее недоразумение… Не тебе решать, кому жить, кому умирать!

— Может, и не мне решать. Но тебе я умереть не дам.

Мальчик в оранжевом балахоне слегка оттолкнул его плечом, подошёл к львице и что-то тихо пробормотал ей, взял Алекса за руку и положил его ладонь на голову Лианы. Та дёрнула ушами и замерла. Алекс на ощупь погладил её, почувствовал, как что-то мокрое и тёплое прошлось вдоль руки: львица лизнула его запястье, а потом облизала пальцы! И тут его снова начал душить кашель.

— Закрой глаза! — вдруг произнёс мальчик. — Не дышите оба!

Алекс не мог сдержать кашель, мальчик ещё раз резко прикрикнул на него:

— Сказано тебе: не дышать!

Человек и львица замерли, подчиняясь повелительной интонации. Мальчик начал монотонно и напевно бормотать. Потом наступила полная тишина.

— Я пойду, — сказал мальчик, — мне пора бросать диск. Дальше всё зависит от вашего выбора.

«Хорош выбор: так помереть или эдак? — подумал он, пока судорога выкручивала тело, — сейчас увижу себя сверху, и всё кончится. Как глупо…» Внезапно внутри стало очень горячо, словно по сосудам потекла раскалённая жидкость, перед глазами завертелись огненные полосы, дышать стало совершенно необязательно, а потом…

Потом тело стало неимоверно тяжёлым, словно рухнуло на землю с большой высоты. И картинка исчезла.

— Как думаешь, она живая?

Звуки долетали издалека, зрение не фокусировалось, он лежал ничком и чувствовал, как чужие руки обшаривают карманы, вытаскивают кошелёк, телефон, стягивают с плеча сумку… При этом тело вспоминало, как и чем надо дышать.

— Может, вызовем «Скорую»?

— Зачем? Там номер определяется при вызове.

— Кто-нибудь другой мимо пойдёт и вызовет!

— Тут место глухое, люди редко ходят, полежит — помрёт наверняка. Или замёрзнет. Холодно же еще.

— Она и так уже не дышит. Какая теперь разница?

— Богатая, сучара! Смотри, айфон почти новый! И кроссовки не палёные, родные!

— Если богатая, зачем в таких ебенях шлялась?

— Передоз, наверно. Да пофиг, всё забираем и сваливаем по-быстрому.

Через неплотно прикрытые веки он разглядел двоих ребят: молодые, лет по шестнадцать—восемнадцать, шустрые, оба в чёрном, один — типичный торчок, второй пободрее. Кажется, из-за длинных волос и худощавого телосложения они приняли его за девушку. Это не в первый раз!

Тот, что повыше и покрепче, собрался снять с него пальто и шарф. Алекс был уверен в том, что не сможет издать даже звука, он и дышать-то заново научился минуту назад. Внезапно тело само сгруппировалось, мягко вскочило на корточки, перехватило руку с шарфом и отшвырнуло парня в сторону на несколько метров, затем в прыжке развернулось ко второму грабителю.

— Отдай! — прошипел он, указывая подбородком на документы и айфон.

Говорить было трудно, язык плохо шевелился, звуки выходили хриплые и свистящие. Грабитель испуганно отшатнулся:

— Живая!

И спрятал за спину сумку с документами и айфон. Алекс хотел повторить «отдай», но передумал. Вернее, тело само передумало. Ещё один прыжок, взмах рукой… Он всего-то отвесил оплеуху открытой ладонью, но противник отлетел в сторону, ударился боком о бордюрный камень и замер. Алекс спокойно подошёл к нему, забрал свои вещи, обернулся. Первый грабитель сидел на мокрой земле и пытался встать, ноги его не слушались, а руки тряслись, он в ужасе бормотал:

— Я больше не буду!

Алекс поднял своё пальто, не спеша надел, аккуратно завязал шарф и сделал один шаг вперёд.

Грабитель протянул ему свой кошелёк и телефон:

— Всё забери, только не убивай!

Алекс подумал, сгрёб добычу, шагнул ближе, наклонился…

— Прости! — отчаянно закричал парнишка. — Я тут всех пацанов знаю, я им скажу, чтоб к тебе и близко не подходили! Ты вообще кто такая?

Язык ворочался с трудом, но речь и сознание вернулись. Ответ сам собой выдавился из гортани:

— Я — Львица из Мариуполя!