Льву можно

Матвей вышел из подъезда своего дома, закурил и огляделся. Солнечно, свежо, трава уже пробивается на газонах, в лужах отражаются лёгкие облака. Это за городом можно ещё увидеть сугробы, словно во времени вернуться в настоящую зиму. А в городе за неделю плюсовой температуры да под действием сомнительных реагентов, песка и соли, почти весь снег успел стаять.

Две мелких школьницы вприпрыжку бегут на учёбу с тяжелыми рюкзаками, огибая припаркованные автомобили. Какая-то птаха беспечно чирикает на пока ещё голых ветках сирени. Одинокая бабка на скамейке у соседней парадной довольно щурится от солнечных лучей, сжимая обеими руками ручку монструозной хозяйственной сумки. По пустырю перед домом мчится к хозяину кокер-спаниель, радостно скалясь. Красота! Даже хандра почти отступила, но ненадолго.

Достало Матвея всё. Дела идут неплохо, фирма работает стабильно, год от года увеличивая прибыль. Но проблемы одна за одной не дают расслабиться, конкуренты не дремлют, спрос потенциальных клиентов шатается, как старый флюгер на ветру. И хандрить, казалось бы, некогда. А выть хочется от тоски. Переходный возраст в тридцать семь лет? Или как там называют — ах, да — кризис среднего возраста!

Болезней, тьфу-тьфу, особых Матвей не скопил, добровольно прошел недавно диспансеризацию. Рекомендовали бросить курить и начать здоровый образ жизни, например походить в спортзал, вдруг понравится. В спортзал, то есть в фитнес-клуб одного приятеля, Матвей ходил и без рекомендаций, но почему-то смолчал. И не курил до недавнего времени. А чуть не за неделю до чертовой диспансеризации снова начал.

Он тогда почти доехал до дома, остановился у супермаркета прикупить колбасы и ещё всякое, что не требовало особой готовки. Только выйти из машины не успел, глаз зацепился за невысокую стройную фигуру девушки. Дыхание перехватило, даже сердце, кажется, биться перестало, пока в каком-то отупении Матвей следил за её походкой, скользя взглядом от пяток до макушки. С каждым шагом девушка удалялась всё дальше, а он пошевелиться не мог. Короткая куртка, узкая талия, аппетитная попка, обтянутая тесными джинсами. И грива густых каштановых волос до середины спины.

Когда девица скрылась за углом, Матвей шумно выдохнул, сорвал машину с места, завернул почти на красный, чтобы убедиться: девушку он упустил. Что стоило не броситься её разыскивать пешком — Бог знает. Не бросился, не мальчик уже — бегать за девицами. Да и не факт, что это была она. Откуда бы? Уж не с его везением точно.

Да, походка вроде её, плавная, завораживающая, но мало ли, кто ещё так ходит. Многие могли так же заниматься танцами и приобрести и осанку, и неповторимую грацию. Волосы — эта грива цвета кофе с молоком — не раз ему снилась. Но волосы тоже не отличительная особенность. Вот если бы обернулась… Да откуда ей вообще было взяться возле его дома?

Вот тогда, просидев в машине минут сорок, он и купил вместе с продуктами пачку сигарет. Вернулся в машину, дрожащими руками закурил, испытывая дикое желание позвонить Павлу, соврать что угодно, но выпросить, наконец, её телефон. Или адрес узнать. Позвонить уже ей — и просто услышать голос. Или поехать к её дому и весь день прождать, но увидеть хоть издали.

Не выдержал, позвонил, чувствуя себя больным и разбитым.

— Костров слушает, — раздалось в трубке. — Ах, блин, Матвей? Барахлит связь, не сразу высвечивается абонент. Привет, братан!

— Привет, — Матвей усмехнулся, от бодрого голоса Пашки Кострова даже немного отпустило. — Как Светлана, как дети? Как… сам?

Как сестра, спросить не смог, застряли слова в горле.

— Всё путём! — пробасил Павел. — Светка ворчит, что ты редко появляешься. У неё кто-то из подруг тебя ждёт-не-дождётся.

— И правильно, не дождётся, — вырвалось против воли у Матвея. — Извини.

Пашка заржал:

— Да я так и сказал. — И уже серьёзнее спросил: — А ты сам как? Голос у тебя странный. Когда порадуешь счастьем видеть твою бандитскую рожу?

— Нормально всё у меня, — Матвей выпрашивать телефон его сестры передумал. Не смог, идиот. Вместо этого решился. — Да вот, как раз на эти выходные не получится, а в следующие хочу нагрянуть. Примите?

— Мог бы не спрашивать, — проворчал Костров. — Всегда рады. Правда, приедешь?

— Правда, — уже уверенно ответил тогда Матвей. Понял — поедет, и гори оно всё синим пламенем. — Наши не собираются к тебе, случаем?

— А как же, звонят, о тебе спрашивают, — Павел явно улыбался. — Я сообщу им тогда, что ты будешь. Ты же не против?

Матвей заверил, что только «за», повидать Толика, Стёпку и Лёню он тоже будет рад. С лета все вместе не встречались. На том и завершили разговор. Про Настю не было сказано ни слова.

С тех пор как раз прошло десять дней, и наступила долгожданная пятница. И уже сегодня он окажется у Костровых. Повидается с мужиками. Отдохнёт душой.

Матвей выбросил едва прикуренную сигарету в урну, бодро, вопреки настроению, зашагал в сторону припаркованной на обочине машины, чувствуя, что ни прекрасное утро, ни чашка крепкого кофе не дают избавиться от хандры. Он очень сомневался, что Настя захочет тоже отправиться в эти выходные к брату — к чёрту на куличики, где даже не думал таять снег.

Завтракать в такую рань он не привык, желудок просыпался только к обеду. Вечером не было сил и желания поесть нормально. Готовить Матвей умел и любил, но с тех пор, как тихо угасла мать, а вслед за нею ушёл старик-отец — не всё решают деньги — готовить для себя одного стало лениво и тошно. В родительскую квартиру, куда переехал со съёмного жилья, чтобы позаботиться об угасающих стариках, возвращался только ночевать, неуютно было жить одному там, где всё напоминало о родных.

Матвей всё собирался съехать на дачу, или снова снять квартиру поближе к работе, пока в родительской идёт капитальный ремонт. Или хотел вообще разменять жильё, взять себе что-то поскромнее, но ближе к центру, пусть и доплатив. Или вложиться в дачный участок и выстроить там добротный дом вместо старой развалюхи, оставшейся от бабули.

А то и подальше от города земли прикупить, отстроиться в новом месте, как Павел Костров. Машина есть, добираться до работы — не проблема, тем более, если и квартирку в центре иметь, можно хоть на выходные уезжать в загородный дом, отдыхать по-настоящему.

Но для начала решил посоветоваться с друзьями. Павел мог всё рассказать про содержание загородного дома. У Толика сестра риэлтер, могла дать дельный совет по продаже-обмену квартиры и покупке новой. Стёпка тоже пригодился бы, три квартиры сменил, пока ближе к Павлу не перебрался. Опыт, как-никак.

А пока Матвей почти ничего не изменил в квартире родителей, обустроил под себя лишь свою комнату. Родительские три стояли закрытые, как бы привидения не завелись. Самому заходить к ним было всё ещё больно.

Суперсовременная кухня — это всё, на что предки согласились ещё при жизни, мама готовить обожала и сдалась. Так Матвей расстарался, отгрохал по высшему разряду, обеспечил техникой от и до, раз уж до других комнат добраться ему тогда не дали. А теперь суперсовременная кухня казалась безликой, большой стол слишком большим для него одного. И готовить самому не хотелось вовсе. Обходился бутербродами, иногда фастфудом, изредка обедал в ресторане. Врач посетовал, что неправильно это — ничего хорошего в таком питании нет. Матвей кивал, мол, понимает. Только не получается жить правильно, хоть тресни.

Машина сыто заурчала, Матвей вырулил из двора, пристроился в поток машин, проехал пару кварталов и остановился, предчувствуя, что это не первая пробка на пути к работе. Закурил всё же новую сигарету, затянулся и включил радио, наткнулся сразу на гороскоп. Курил, приспустив стекло, слушал, лениво усмехаясь — такая ересь. Даже зачем-то прислушался, что скажут про львов, хотя в гороскопы не верил ни на грамм. Матвей искренне считал себя верующим, православным, хотя матери, светлой и набожной женщине, удалось заманить в храм его лишь однажды — на её собственные похороны.

— Львам можно расслабиться и подумать о настоящем отдыхе, — бодро вещала девушка ди-джей. — Поездка на природу или встреча с друзьями позволят иначе взглянуть на проблемы.

— Львам можно, — усмехнулся Матвей. — Львам всё можно.

Дальше слушать не стал, задумался об одной сероглазой шатенке скорее по привычке, чем как-то конкретно, то и дело давя на газ и продвигаясь к вожделенному светофору. Задумался, может, и правда, зайти в храм? Отстоять службу, поставить свечки за родителей? Просто так, а не на годовщину, маячащую впереди.

Смартфон разразился «Грозой» Вивальди, пришлось ответить.

— Матвей Георгиевич, здравствуйте, — голос Ирочки звучал извиняюще-тревожно. — Простите за беспокойство.

— Да, Ирина. Что случилось?

— Простите, что беспокою, — повторила Ирочка. — Тут ключей опять нет. Степаныч с охраны уверяет, что не сдавали. Костик или забыл в офисе, или с собой их забрал. Я уже сколько раз говорила, что замок другой надо ставить. Чтобы нельзя было просто захлопнуть дверь.

Матвей вздохнул, потрогал языком коренной зуб, который немного беспокоил. Костика пора гнать поганой метлой, а Ирочке, простой тётке и гениальному бухгалтеру, запретить приходить в офис в такую рань. И к зубному надо наведаться, наконец.

— Скоро буду, Ирина. Пойдите пока в кафе посидите, кофе выпейте.

Кафешка располагалась прямо напротив офиса. Не презентабельная, но кофе там готовили вкусный. И недорого.

— Да как же… Да что же теперь?

— Скоро буду, — повторил Матвей твёрдо. — Выпейте кофе.

Отключился, потёр устало лицо ладонями. Отчаянно поискал, чему порадоваться, нашёл, хмуро усмехнулся. Пятница, как никак. Завтра поедет к Павлу. Или рвануть прямо сегодня?

Там хорошо, с друзьями будет рад пересечься. И пусть у Павла во дворе ещё снег лежит, да и по всей округе, но на его «фазенде» дышится свободней в любое время года. И новая машина у Матвея — зверь, полноприводная, ни разу за снежную зиму не подводила, из таких заносов выбиралась, только держись. Доедет как-нибудь к Костровым даже и по бездорожью, хотя слышал, что дорогу к фазенде как раз осенью обустроили нормальную. Что у Костровых не отнять, это домовитость, хлебосольство. Обожают гостей, но не душат заботой, там все делают, что хотят. И проблемы уходят куда-то на задний план. И смартфон молчит — связи нет, а значит, никто не станет мешать наслаждаться полноценным отдыхом. И шашлыки будут, а ещё банька. А может быть рыбалка или охота.

И может даже Настя приедет…

Настя… та единственная девушка, при виде которой Матвей, человек не робкого десятка, хоть и покладистого нрава, немел и впадал в ступор, не способный выдать пару связных фраз и даже нормально дышать. Отчего, видимо, производил не лучшее впечатление, потому что Настя в какой-то момент стала его сторониться. Косноязычие, вызванное её присутствием в радиусе нескольких метров, настолько угнетало и выводило из себя, что Матвей давно уже предпочитал молчать в её компании. Но отказаться побыть рядом было выше его сил — просто поглядеть, хоть издали, полюбоваться незаметно, подышать одним с ней воздухом.

Настя Кострова. Его маленькое чудо. Его личное проклятье уже лет семь. Как приехала пятнадцатилетняя сестренка Павла с выпускного в восьмом классе, нарядная, почти совсем взрослая со сложной причёской, на высоких каблуках, в короткой джинсовой юбке, не скрывающей длинные ножки в чулках телесного цвета, в белоснежном свитере, обтягивающем появившиеся формы, и с весёлыми искрами в серых глазах, так всё! Закончилось для Матвея вольное время. Разглядел, восхитился и ужаснулся — организм отреагировал на девочку мгновенно и однозначно, и позже реакция не менялась.

Да что там, достаточно было вспомнить её губы, изящно изогнутые в улыбке, задумчивый взгляд серых глаз, тонкую шею, маленькое ушко с золотым колечком-серьгой, гриву красивейших волос, тонкие запястья и длинные пальцы рук. А её коленки — его самый сильный фетиш. Вспоминал — и немедленно хотелось принять ледяной душ, словно он не взрослый мужик, а невоздержанный юнец с буйством гормонов и первой влюблённостью.

Всё в ней было для Матвея желанным: как улыбалась, как двигалась, словно танцуя, как оборачивалась через плечо, как обиженно надувала губки или смаргивала слёзы с ресниц-стрелочек. Как светилась изредка широкой счастливой улыбкой. Как злилась, прикусывая острыми зубками нижнюю губу. Как мечтала, глядя сквозь тебя и касаясь большим пальцем уголка рта, словно выпрашивала поцелуй.

Два года после её выпускного Матвей ездил к Павлу только тогда, когда был уверен, что не встретит Настю. Осечки случались, он сталкивался с Настей, немел, бледнел и мрачнел. Это был одновременно рай и ад на земле. Только малолетняя сестра боевого друга — это святое.

Потом, наоборот, старался попасть в гости к Павлу именно тогда, когда Настя точно будет. И оказалось, что это тоже непросто. Настя теперь училась колледже в городе, к брату ездила очень редко, зачастую не появляясь на «фазенде» месяцами.

Все эти семь лет у Матвея не было никакой личной жизни. Никаких отношений не заводил. Хотя секс и случился пару-тройку раз за все годы, однако облегчения не принёс. Плюнув на это дело, Матвей сублимировал всю нерастраченную энергию в работу и, к своему удивлению, преуспел.

Настю за эти годы видел редко, раза три в год, а то и меньше. И в те редкие уикенды, когда они всё-таки оба приезжали к Павлу на выходные, Настя его в упор не замечала. Максимум поздоровается, дежурно улыбнётся и постарается прошмыгнуть мимо.

Настя… Пятнадцать лет разницы! Даже не смешно. Сколько уже не видел её? С начала осени? Или это был август? Может, и замуж успела выскочить? Спрашивать о ней Светку или Павла Матвей себе не позволял. Узнает Светка, пиши пропало, сводничать примется. Или, наоборот, скажет прямо, как умеет, чтобы оставил девчонку в покое. Павел может и по морде съездить, с него станется. Не посмотрит, что лучший друг.

Да и вообще, размечтался, идиот. С какой стати Насте приезжать к Паше ранней весной именно сейчас?

Опять звонок, на этот раз клиент. С ним Матвей говорил подольше по громкой связи, продвинулся к следующей пробке, потом умудрился проскочить ещё один затор, а там набережная и уже посвободней. Клиента успел успокоить и назначить встречу на вторник. Без секретаря совсем паршиво, не вовремя умница Катя выскочила замуж. Теперь ещё найди подходящую. А лучше энергичного парня, чтобы не заглядывался на босса коровьими глазами, на что-то надеясь. Хотя время такое, что и парни иной раз заглядываются, чёртовы толерантные времена! Но это он надеялся понять на собеседовании. Точно, поручит Костику подать объявление, и лично побеседует с кандидатами.

Ирочка приплясывала у входа в здание, ожидая его. И в кафе, наверняка, не пошла. Матвею обрадовалась, заговорила торопливо о погоде, о бессовестном Костике, опять о ключах и о замке, который нужно менять.

Матвей почти не слушал. Сразу окунулся в работу. Следовало в самом деле быстрее закончить с делами, чтобы не попасть в пятничные пробки. Народ уже открыл дачный сезон, и выбраться из города вечером станет проблематично. Поймал себя на мысли, что уже всё решил. Даже если Насти не будет, а этот мизерный шанс предательски согревал душу, всё равно решил ехать к Павлу сегодня же. Отдых на природе требовался позарез. Тем более, по мнению астрологов, льву можно.