Магикан Марика Лергуш на практике

Спина затекла на третьем часу езды, а в ушах стоял оглушительный треск цикад, похожий на бесконечное расщепление дорогого шелка. Я откинулась на высоком седле ворги, стараясь придать лицу выражение стоического спокойствия, но уголок рта предательски дернулся.

Ну вот и она, прелесть провинциальной жизни. Пятьдесят оттенков ядовитой зелени, три вида засохшей грязи на колеях и симфония местной фауны, чей размер и настойчивость достойны лучшего применения — штурма вражеских крепостей, например.

Ворга подо мной, массивная туша с перекатывающимися под кожей мышцами, флегматично переступала с ноги на ногу; ее огромные, загнутые рога отбрасывали на раскаленный грунт Тропического Тракта длинные, искаженные полуденным зноем тени. Воздух был густым и влажным, его было тяжело вдохнуть полной грудью, он обволакивал, как мокрая простыня. После прохладных, пропитанных озоном и пылью древних фолиантов залов Академии эта удушающая атмосфера казалась почти физическим освобождением.

Именно это осознание и заставило меня наконец расслабить плечи. Да, здесь пахло пылью, звериным потом и гниющими тропическими плодами, зато здесь не пахло высокомерием столичных магистров. Здесь не нужно было каждый миг следить за собой, подбирать слова, скрывать за маской прилежной ученицы ту силу, что булькала во мне ключом. Здесь, в этой глуши, я могла быть просто Марикой. Пусть и Марикой с дипломом отличницы и запретной силой, спрятанной под холодным металлом кольца.

Циркуш. Городишко на краю Империи, населенный драконами, способными принимать человеческую форму, немногочисленными, но могучими оргами и прочими экзотическими личностями. «Помощник городского мага». Звучало как начало дешевого романа из серии «Падшая аристократка находит любовь в глуши». Только без аристократии и, будем надеяться, без любви. У меня и так дел по горло.

Внезапно ритмичный топот и скрип повозок вывели меня из задумчивости. Из-за поворота, поднимая облако рыжей пыли, показался торговый обоз. Шесть тяжелогруженых повозок, запряженных парными воргами — это всеядные верховые животные, под два с половиной метра роста, с мощной шеей и торчащими из нижней челюсти клыками были идеальны для долгих переходов. Караван сопровождал десяток всадников. На развевающемся вымпеле алел стилизованный мерцающий кристалл — символ Гильдии торговцев Дорганы.

«Безопасность в числах. И возможность не заблудиться», — пронеслось у меня в голове. Было бы глупо упускать такой шанс.

Я пришпорила свою воргу, приблизившись к хвосту каравана. Меня почти сразу заметил один из замыкающих всадников — коренастый рокорд с огненно-рыжей бородой, замысловато заплетенной в несколько косичек с вплетенными медными кольцами. Его аура, которую я видела без всякого усилия, была спокойного, землистого оттенка, с редкими всполохами любопытства, словно у потрескивающих в костре угольков.

— Куда путь держишь, девица? — прокричал он, оглядывая меня практичным, но не враждебным взглядом. Голос его был низким и скрипучим, будто два камня терлись друг о друга. — Одна в этих краях — не самое разумное решение. Разбойники на тракте орудуют.

— В Циркуш, — ответила я, не утруждая себя лишними подробностями. — Новая помощница городского мага. Считайте, что следую по служебной необходимости.

Рокорд хмыкнул, и его аура вспыхнула одобрительным оранжевым, словно раскаленная докрасна кочерга.

— Служебная необходимость — это нам подходит. Везем товар как раз для тамошних лавок. Хочешь, присоединяйся? Место в кругу у костра найдется.

— Буду признательна, — кивнула я, и мы двинулись дальше, теперь уже в составе каравана.

Дорога пошла веселее. Я наблюдала за жизнью обоза. Торговцы, в основном люди и пара низкорослых, но кряжистых рокордов, перекликались друг с другом. Возничий-орг, настоящий исполин с кожей цвета бурого песчаника, сидевший на козлах первой повозки, временами оборачивался, и его громоподобный, раскатистый смех, похожий на отдаленные раскаты грома, оглушал все вокруг. Моя одинокая ворга, казалось, даже воспряла духом в компании сородичей, издавая довольное фырканье.

Солнце начало клониться к горизонту, окрашивая небо в ядовито-розовые и лиловые тона, словно какой-то безумный художник выплеснул на небесный холст всю свою палитру. Обоз свернул с тракта на оборудованную площадку для ночлега — явно часто используемое место с костровищем, почерневшим от сажи, и навесом для поклажи.

Пока возничие распрягали уставших ворг и начинали устраивать лагерь, я отошла в сторонку, под сень гигантского дерева, чей ствол не обхватить и троим. Достала из седельной сумки магическую пластину — гладкий серый камень размером с ладонь, испещренный мерцающими прожилками. Прикоснувшись пальцем, я ощутила легкую вибрацию. На поверхности замигали два символа — стилизованные изображения язычка пламени и водяной капли. Родители.

Я активировала связь. Пластина теплела, и над ней проступили два полупрозрачных силуэта. Изображение, как всегда, слегка рябило, будто я смотрю на них сквозь толщу воды.

— Дочка! — голос матери донесся чуть приглушенно, но ясно. — Ты где? Все в порядке?

— Я жива, все хорошо, — ответила я, и сама удивилась, насколько спокойно прозвучал мой голос. — Присоединилась к торговому обозу. Еще день-два пути, и я на месте.

— В глухомань тебя сослали, — в кадре появилось лицо отца. Он улыбался, но в глазах читалась знакомая, отеческая тревога. — Смотри, в доме городского мага наверняка есть что-то интересное. Присмотрись к артефактам. Мало ли что забыл предыдущий хозяин.

«Как будто у меня от этого зудит», — пронеслось у меня в голове, но вслух я сказала: — Постараюсь не разгромить канцелярию в первый же день в поисках твоих «сокровищ».

— Кольцо не снимай, — тихо, но очень четко сказала мать. Ее силуэт стал чуть четче, и я сквозь рябь увидела ее напряженный взгляд.

Я машинально коснулась холодного металла на своем пальце. Оно было частью меня. И щитом.

— Не сниму, — пообещала я. — Все в порядке. Связь тут нестабильная, наверное аномалии, скоро прервется.

Мы попрощались, и изображение погасло. Я еще какое-то время сидела, глядя на потемневшую пластину, чувствуя, как прохлада вечера начинает пробиваться сквозь дневной зной. Они беспокоились. И были правы. Этот мир не был безопасным. Но пока что он казался куда более честным, чем столичные игры, где люди были всего лишь пешками.

Вернувшись к костру, я обнаружила, что мне оставили место на колоде. Рокорд с рыжей бородой, представившийся Бормин, протянул мне деревянную чашку с густым, дымящимся мясным варевом.

— Угощайся, маг-новичок. Завтра к полудню будем в твоем Циркуше. Увидишь, драконы там — народ строгий, но справедливый. Если, конечно, не нарываться.

— Постараюсь не нарываться, — я приняла чашку с благодарной улыбкой, чувствуя, как ароматная теплота разливается по уставшим ладоням.

Ну что ж, Циркуш, встречай. К тебе едет твой новый помощник. С дипломом, с сарказмом и с твердым намерением сделать эту «ссылку» своим новым домом. Или, по крайней мере, не ударить в грязь лицом.

***

Обоз въехал в Циркуш на следующий день, едва солнце начало припекать по-настоящему, заливая улицы густым, почти осязаемым светом. И город... обрушился на меня сразу, без предупреждения.

Первое, что ударило по нервам, — это звук. Грохот многочисленных колес по центральному проспекту, вымощенному гладким, как отполированное стекло, вулканическим камнем. Резкие, гортанные крики торговцев, предлагавших свой товар с лотков, смешивались с гулом десятков голосов, говорящих на разных наречиях. Но главным чудом были самодвижущиеся повозки — изящные экипажи из темного дерева и латуни, лишенные всякой упряжи. Они бесшумно скользили по камню, приводимые в движение мерцающими артефактами, встроенными в их оси, от которых исходило едва слышное гудение сконцентрированной магии. Ими управляли невозмутимые дракониды в дорогих одеждах — высокие гуманоиды с чешуйчатой кожей на висках и вертикальными зрачками, выхваченными солнцем. Их ауры, которые я ловила краем зрения, были плотными, сложными — оттенки холодной бронзы, старого серебра и глубокого синего.

Ну что ж, не скажешь, что здесь нецивилизованно. Просто их цивилизация грохочет и блестит, стараясь перекричать саму себя. Интересно, они всегда так спешат или просто бегут от скуки?

Но стоило свернуть с главной артерии, как картина резко менялась. Блеск сменялся потускневшей штукатуркой, а ровный камень — утрамбованными грунтовыми дорогами. Здесь, в узких переулках, пахло по-другому: не озоном и дорогой отделкой, а дымком от портативных артефактов для готовки, установленных прямо на улице, специями, от которых щипало в носу, и сладковатым ароматом тропических цветов, оплетающих стены. Воздух был влажным и тяжелым, им невозможно было надышаться.

Я ловила на себе взгляды. Любопытные, оценивающие, безразличные. Высокий орг, настоящий исполин с кожей цвета бурого песчаника и массивными, словно вытесанными из камня чертами лица, сгибаясь, выходил из низкой двери кузницы. Его аура была ровного, терпеливого коричневого цвета, словно выдержанное дерево. Стайка щуплых, высоких корпатов, чья кожа отливала серо-зеленым, как кора старого дуба, а волосы были цвета выбеленной солнцем соломы, оживленно спорила о чем-то у лавки древностей. Я видела их ауры — вспышки желтого азарта, зеленую нить сомнения. Это был хаос. Но хаос живой, настоящий.

И, что страннее всего, это чувство чужачки, этого легкого щемящего диссонанса, было... почти приятным. После вылизанной до блеска, но душной в своей предсказуемости столицы, эта грубоватая искренность действовала как бальзам.

Никто здесь не знает, кто я. Я здесь просто... новенькая. С дипломом, парой смен одежды и здоровым запасом сарказма. Пожалуй, неплохой старт.

С трудом отыскав в лабиринте улиц двухэтажное каменное здание с потускневшей вывеской «Магистерская канцелярия», я оставила свою воргу у коновязи. Мощный зверь, чьи перекатывающиеся мышцы и короткие, устрашающие клыки так контрастировали с его в данный момент флегматичным поведением, благодарно опустил голову, почуяв воду. Я отряхнула с дорожного плаща пыль и толкнула тяжелую дверь.

Внутри пахло пылью, старой бумагой и чем-то сладковатым — возможно, остатками какого-то зелья. Приемная была пуста. За деревянной стойкой, уставленной неопрятными стопками пергаментов, никто не сидел. Где-то сверху доносились невнятные голоса.

Я подошла к стойке и, не обнаружив колокольчика, просто громко сказала:
— Мои извинения! Новичок прибыл.

Через несколько мгновений из глубины коридора появился молодой человек с заспанным лицом и в мятой мантии скромного серого цвета — явно писарь или младший помощник.
— А? Кого? — пробормотал он, протирая глаза.
— Марика Ларгуш, — представилась я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало раздражения. — Новый помощник городского мага. Я должна представиться магистру Вейну.

Парень заморгал, словно я говорила на древнем наречии Изнанки.
— Магистр Вейн... он, э... он сегодня не принимает. Занят. Очень.

Я посмотрела на его ауру — жидковатый, переливающийся цвет неопределенности, с вкраплениями явной лжи.
— Я только что с дороги, — сказала я мягко, но настаивая. — Мне нужно хотя бы получить указания и ключи. Мне сказали, что здесь предоставят жилье.

Мысленно я уже представляла, как этот юнец станет моим первым испытанием на пути к обустройству быта. «Спокойно, Марика. Никого не души. Пока что».

Писарь, представившийся как Элвин, в итоге сдался под моим настойчивым, но вежливым взглядом.
— Хорошо, хорошо... — он потянулся к связке ключей, висевшей на гвозде за стойкой. — Дом... э-э-э... дом магистра пустует. Рядом, через улицу. Ключ вот этот. — Он протянул мне большой железный ключ, покрытый легкой ржавчиной. — Магистр Вейн распорядился, чтобы вы... разобрались с текущими делами. — Он мотнул головой в сторону заваленного бумагами стола в углу. — А с остальным... он сам разберется, когда освободится.

«Когда освободится». Звучит многообещающе. Как будто он заточил себя в лаборатории в поисках философского камня, а не отсылает нового сотрудника разгребать его же бумаги.
— Понятно, — кивнула я, принимая ключ. Он был холодным и недовольным в моей руке. — А где я могу найти отчеты предыдущего помощника? Фэлена, кажется?

Лицо Элвина дрогнуло, а его аура вспыхнула тревожным серо-зеленым цветом. Он быстро отвел взгляд.
— Не знаю. Должны быть где-то в архиве. Но архив... он в беспорядке. Лучше не лезть.
— Спасибо за предупреждение, — сказала я, уже поворачиваясь к выходу. — Я как раз обожаю наводить порядок в безнадежных местах. Это мое хобби.

Я вышла на улицу, оставив его растерянно моргать. Ключ тяжело лежал в кармане. Дом через улицу оказался таким же двухэтажным, но куда более обшарпанным, чем канцелярия. Ставни криво висели на петлях, а порог был испещрен царапинами.

Первый взгляд внутрь подтвердил мои опасения. Пространство было просторным, но пыльным. Мебель, простая и добротная, была покрыта серым слоем, а в углу гостиной стоял артефакт климат-контроля — металлический диск с инкрустированными руническими камнями, явно давно не активированный. Это было не жилье, а склад забытых вещей.

«Ну что ж, Марика, — подумала я, осматривая свое новое царство. — Сначала найти артефакт для нагрева воды, если он тут есть. Потом война с пылью. А уж потом... потом мы посмотрим, что скрывается в этом «архиве» и почему у писаря глаза бегают, как у пойманного шнырика, при одном упоминании Фэлена».

Циркуш за окном шумел, жил своей жизнью. Где-то там были драконы на блестящих повозках, орги в дымных кузницах и корпаты, спорящие о вечном. А здесь, в этом пыльном доме, начиналась моя история. И пахла она не специями и озером, а пылью и старыми тайнами. Что ж, по крайней мере, не будет скучно.