Магия, кофе и мортидо 3

❝ Тот, кто будет полагать, что черти гуляют по свету с рогами,
а дураки – с бубенчиками, – непременно станет их добычей или игрушкой ❞

Артур Шопенгауэр

"Оставь надежду, грязный пёс смердящий", - гласила надпись на вратах арены Немезиса.

Древняя, старая надпись - она означала смирение, бой до конца, а также отсылку на фразу Данте Алигьери. Ее написал Медей ранним утром, когда решил потратить лишний час на подобранный в Делетерионе костяной посох.

- Ха. Обожаю новый мир - нет никаких следящих камер, а мимы точно не обратят внимание на такую ерунду. Тем более, я написал абсолютную истину: за этой дверью порой творятся ужасы почище лагеря Маутхаузен. А крутую надпись Немезис сделать поленился. Непорядок.

Медей воровато огляделся по сторонам, после чего использовал все искусство шрифтов фотошопа, чтобы, с помощью "Сьон Кведья", воплотить в камне надпись мрачными, хэллоуинскими вензелями из своего сознания. Теперь, когда она отпечаталась в арке над воротами, ее только стамеской и стачивать.

- Ладно. Делу - время, потехе - тоже время, на поиск нужных сайтов под Випиэн! Надо побыстрее разобраться с этой дрянью, чтобы потом поразить пафосом мерзких второкурсников, - наставник крутанул в ладони костяной посох.

В отличие от современных поделок, он оказался лишен всякой вычурности, плюс не имел видимого энергокристалла в навершии. Просто длинная палка с резьбой под ладонь. Артефакт имел уродливый изжелта-белый оттенок клыков какого-нибудь льва или тигра. Грязные звери не чистят зубы и скелет, а страдает эстетика. Очень грустно.

Ах, нет. Когда Медей развернул его другой стороной, то увидел небольшую подпись: "Ктизис". По всей видимости, посох посвящен ушедшей (или сокрытой) малоизвестной богини щедрости, архитектуры, строительства городов и кропотливого собирания мозаики. Что от него ждать - он решительно не понимал, поэтому поспешил начать эксперименты.

- Гинн Алу Сфагиазе, - пафосно провозгласил Медей.

Ничего не произошло.

То есть, совсем ничего. Он почувствовал отток маны, почувствовал сформированное намерение, ток энергии по своему телу, затем в рукоять посоха и дальше вверх, ощутил концентрацию в навершии… чтобы что?

- Почему эта хрень не хочет работать?! - он раздраженно потряс бесполезной деревя, бесполезной костяшкой.

- Э, ало, чо за дела. А ну, призови мне дрянь, чтобы стреляла сильнее, чем обыч

Медей осекся. Посох издал тихое, утробное гудение, завибрировал в руке, после чего исторг в пространство целую тучу стандартных железных стрелок - только странной формы веретена, пусть и с привычным металлическим оттенком.

Рой сформированного заклинания пролетел половину длинной арены, после чего стал разлетаться в стороны. От каждой частицы выходили едва заметные, тончайшие нити, что связывали всю лавину снарядов в единое целое.

Медей от удивления и шока раскрыл пасть: вместо того, чтобы протаранить слабым на излете импульсом чучело человека, металлические стрелки вдруг закрутились вокруг манекена, после чего разом на него спикировали. В воздух брызнули опилки с древесной пылью, раздалось протяжное гудение, словно натянутую леску протащили через узкое отверстие катушки. После чего, на месте чучела осталось уродливое, сшитое нечто…

Деревянная мозаика, полностью повторяющая контуры уничтоженной мишени, но исключительно в виде рисунка на полу.

- Ни струя себе фонтан! - изумился наставник и снова посмотрел на инструмент в своей руке, теперь с долей опаски и уважения.

"Ну и странная же хрень. Как это вообще нормально использовать? И для чего такие сложности? Ясно одно: это нихрена не обычный посох - быстрый каст заклинания он не поддерживает. Зато преобразовывает его в какую-то ерунду".

- Окей, попытка номер два. Алу Вард!

На этот раз заклинание воплотилось моментально. На первый взгляд - привычное железное облако, вот только он чувствовал в токе магии странные нотки связи. Медей попробовал мысленно послать заклинание вперед, но не достиг успеха. Впрочем, он и не рассчитывал.

- Алу Вард Трир Фьёльд! - облако утроилось в размерах.

- Алу Вард Гуннр, - он указал в качестве цели другой манекен, теперь уже сделанный из зачарованного на сопротивление физическим атакам дрянного местного железа.

Металлическое облако полетело к цели с куда большей скоростью, нежели стандартное заклинание. Оно врезалось в мишень, обволокло ее. Раздался неприятный лязг, пыль облепила манекен сплошным коконом, протяжный скрежет, железо стало поддаваться, и Медей по наитию скастовал невербальный:

"Алу Вард Сьон"!

Облако медленно исчезло, втянулось внутрь, и перед наставником предстал все тот же манекен, разве что теперь он пестрел царапинами и едва заметными дырками, в которых шевелился железный песок. Заклинание полностью втекло внутрь, после чего осталось там в ожидании нового каста. Примерно то, что он представлял, только работа вышла куда более топорной - повреждения манекена видно невооруженным глазом.

Медей мысленно поздравил себя с новой изученной связкой. "Алу Вард Сьон" оказался довольно прожорлив, зато, в безмолвной форме, позволял представить и воплотить любое действие с железным облаком "Алу Вард". Самое то, когда есть креативная задумка, но не хватает специализированных заклинаний для контроля.

"Хм, и сколько эта тучка-тучка-тучка будет так сидеть внутри? В смысле, с потенциалом колдануть этому же заклинанию новую команду? Около суток, если я правильно понял сигнал от спелла. Ладно. Попробуем сделать еще одну приколюху".

- Алу Вард Гинн!

Манекен взорвался изнутри веером острых железных фрагментов. Осколки разлетелись не хуже любой гранаты: в машинально скастованный "Вард" прилетело сразу три куска и съело разом шестую часть резерва. Мощно! Получилось отличное заклинание для засады, так что Медей остался доволен.

"Нужно только дополнительно кастовать "Сьон", чтобы замаскировать покоцанный объект иллюзией... Или вовсе не заморачиваться с рукотворной маскировкой: подогнал телегу с огромным железным, да хоть деревянным шаром, набил ее "Алу Вард"ом по самую маковку и кинул туда иллюзию сена или еще чего. А потом буря, искра, безумие, гребаный ВЗРЫВ. Зашибись, богоугодная херня".

К сожалению Медея, в его невинные грезы вкралась ошибка. Когда он снова повторил связку и добавил "Гинн Фуни" под конец, то металлический песок и не думал взрываться. Видимо, все эти связующие нити между частицами каким-то образом блокировали пылевой взрыв.

"Ну, не страшно. Надо просто заранее найти подходящую оболочку. Эдакую "осколочную рубашку". Чтобы урон был за счет поражающих элементов, а не взрывной волны. Потому как просто взорвать изнутри такую балду не получится, нужно отдавать приказ новой формой заклинания. Неудобно, но все еще перспективно".

В следующий раз Медей попытался представить стандартный "Алу Вард", без особенностей посоха. И у него получилось, пусть с некоторым мысленным усилием. Вот оригинальный "Алу Вард" взорвался как надо, хотя и не смог разрушить очередной манекен также основательно, как управляемое облако до этого. Только покорежил и оплавил.

- Угумс. А если сделать "Алу Эльдр", стихию огня? Тот же самый пепел, не вижу отличий с вариантом без посоха… разве что управлять стало проще. И нет ощущения, что щас рванет от любого чиха. Но сам взрыв сделать легко, пепел, как-никак. Это плюс. Но не может проникнуть внутрь неповрежденной, герметичной цели, логично. И неудобно. Хотя-я-я… Если кастануть в живое существо, то может ли эта дрянь затечь через рот? Тогда никакой взрыв не нужен! Только использовать надо не пепел, а какую-нибудь кислоту. Стоит найти подходящее заклинание. Хм, а что насчет "Гинн Фуни Сфагиазе"? О, а вот это интереснее!

Вместо хаотического потока электрических искр, из навершия посоха вырвалась узкая, шокирующе-медленная электрическая нить. Она лениво потянулась к цели, захлестнула шею железного чучела на манер лассо. По всей поверхности манекена поползли струйки электрических искр, которые не причинили мишени никакого видимого вреда. Спустя полсекунды воздействие прекратилось. Однако заклинание все еще оставалось активным, соединяло посох с целью электрической нитью.

Медей не стал разрывать связь, хотя и почувствовал вялый отток энергии. Он решил довериться своей магической интуиции, наитию, по воле которой опустил "электрическую нить" вниз по болванке мишени, к тому месту, где она крепилась к полу. Крепление оказалось сорвано после прошлого взрыва - манекен держался на соплях и мог быть легко опрокинут вниз простым пинком.

Стоило только наставнику довести электрическую дугу мутанта-"Фуни" к месту закрепа и дать команду на активацию… Кажется, это называлось статической адгезией - железную платформу пришпандорило к полу так основательно, что теперь ее проще полностью уничтожить или растворить, чем сдвинуть с места. Весьма интересный эффект, куда там простым искрам его прошлого "Гинн Фуни Сфагиазе".

"Ага, то есть через посох у меня есть сразу три интересных вариантика. Первый - что-то вроде электрического хлыста. Железному манекену это не повредит, а вот что касается более хрупкой плоти… надо будет проверить на Адиманте. Или водонагревателе, фамилиара все-таки жалко. Он полезный. Ежедневные удары по чужой челюсти хорошо убирают стресс и омолаживают кожу лица.

Второй скилл - следствие первого. Если "ухватить" концом нити какой-нибудь предмет, выступ, да хоть за стену зацепить, то между посохом и дальней точкой будет эдакий электрический мост. Тому, кто через него пройдет, будет очень кисло, вне всяких сомнений. Потом проверю, можно будет менять эту фигню или нет. Вдруг, получится сделать целую сетку?

Третье - та самая "адгезия", мощное прилипание. Отличный вариант против бронированной гадости, вроде Аристона. Ну, или аналог суперклея. Главное, не пытаться клеить резину или наставниц Эвелпида. До сих пор кошмары снятся, как с ними пытался флиртовать отродье. А-а-а, испанский стыд, зачем я это вспомнил?!".

Медей провел еще несколько экспериментов над "Гинн Фуни" и остался крайне доволен результатами. Посох преобразовывал хаотичный поток электронов, упорядочивал его. Вероятно, созданием канала ионизированного воздуха параллельно с мощным, направленным магнитным полем для удержания формы "нити". Таким образом, изначально слабое заклинание в самом низу третьего ранга становилось гибким, опасным инструментом на грани четвертой ступени. Если не аналогом, то альтернативой заклинания молнии, которое отродье не смог освоить.

"Ага, вот только, без усиления невербальной составляющей и моего внутреннего космоса, где я четко представляю себе результат, то есть без менталистики, на нормальную работу спелла можно не рассчитывать. Задолбёшься проговаривать заклинания вслух, отдавать приказы и вертеть посохом. Очень громоздко и неудобно. Впрочем, таков удел слабаков а ля отродье".

После серии экспериментов, Медей понял: его посох изначально не обладал функционалом собственно посоха, не позволял "забиндить" внутрь короткие формы заклинаний. Наоборот, он менял уже существующие: превращал не слишком эффективные, разболтанные заклинания в инструмент контроля, добавлял им гибкости, улучшал функциональные характеристики. То есть до буквы следовал идее богини Ктизис о порядке, конструкции-реконструкции и кропотливой работе.

"И почему такую классную вещь выкинули в гребаный Делетерион"? - недоуменно подумал Медей, - "надо будет осторожно поинтересоваться у Эску-", - он хмуро оборвал поток своих мыслей.

Ссора с ней зудела в его животе мерзенькой, неприятной тревожностью, беспочвенным чувством вины. Воняла слабостью, глупостью и нуждой человека, который так долго чувствовал себя лишенным друзей, приятелей, хоть кого-то неравнодушного к нему, что готов ластиться и липнуть к первому же новому другу.

"Неужели я настолько нуждаюсь в ком-то?" - с отвращением подумал наставник, - "чувствую себя, как пёсик. Нет, как человек с огромным перерывом в отношениях. Когда планка снижается все сильнее и сильнее, пока ты не ловишь себя на мысли, что рассматриваешь в качестве партнеров таких людей, на кого и не глянул бы раньше. Не важно, речь идет о внешней привлекательности или несовпадении взглядов на жизнь.

Впрочем, красные линии есть и у меня. Даже в американском хосписе я бы не стал встречаться с человеком, который не признает последние популярные аниме, вроде "Дандадан" или "Адского Рая", жалким середняком".

- Надо мириться. Но кому делать шаг первому? Точно не мне… ведь не мне же? С другой стороны - она полубог, девушка и супер Саян в одном лице. То есть гордыня вперед нее родилась. Она не будет извиняться, даже если от этого будет зависеть жизнь, да что там жизнь, даже если на кону будет ее развлечение! Это если она вообще чувствует тоску, хотя бы немного, - мрачно подытожил он.

- Значит, придется самому исправлять свое же дерьмо. Никогда так не делал. И начинать не хочу, но… лишать себя кучи положительных эмоций ради болезненной гордости? Оставь прошлое прошлому. Здесь я хотя бы попытаюсь. Эх, но унижаться перед кем-то... Всегда ненавидел извинения! Хм. Разве что сделать так, чтобы прогиб не выглядел капитуляцией. Извиниться, но с подковыркой. Дескать, я тебе не Димон, однако вину признаю. Да, это выход! Окей, подумаю в таком направлении. А не примет - значит, я ей в принципе был не нужен. Тоже результат, если так подумать, - вздохнул он.

Обычно, в такой ситуации Медей рвал с человеком все связи, но уж больно полезными являлись его отношения с Эскулап… а еще он чувствовал, как скучает. Может быть не лично по полубогу (да кому она нужна!), но по возможности побыть немного самим собой, получить совет, пошутить пожестче, рассказать что-нибудь интересное без ухмылок и ужимок своих коллег, привыкших к бесполезному отродью в его шкуре.

- А, нафиг, потом придумаю. Когда переживу первый учебный день. И не убью никого из недорослей на своих уроках. А пока…

Медей решил попрактиковать посох в коронном искусстве отродья.

- Кведья, спрайт! - чертить круг посреди арены оказалось занятием долгим и нудным, зато результат его заинтриговал.

Робкий огонек вырос из пренебрежимо малой точки, достиг размеров комнатной лампочки. Магические светильники на стенах арены вспыхнули, на долю секунды их пламя стало бирюзовым, под цвет призванной сущности. А вот дальше начались расхождения.

Пульсация мистического света ускорилась, замигала в глазах серией коротких вспышек. Затем существо моргнуло особенно ярко, и "лампочка" принялась истончаться, исходить ртутными щупальцами, канатами, затем тросами и вовсе нитями. Забавный пульсар стремительно мутировал: превратился сначала в некий клубок, затем стал обретать намеки на геометрическую структуру, раздался вширь кристаллической решеткой. Плотной, как у металлов, только необычной, сферической структуры.

Спустя несколько секунд, перед Медеем возникла сущность, чей вид совершенно не напоминал призванного спрайта: полая сфера с маленькими темно-синими узлами и бирюзовыми перемычками "кристаллической решетки", внутри которой билось нечто похожее на энергетическое ядро.

Память отродья пасовала перед странным объектом, зато Медей, внезапно, вспомнил похожую иллюстрацию из новеллы. После чего выпучил глаза, похолодел и даже дышать стал через раз.

"Узорчатый падальщик". Низшая тварь стихии экстропии - стабильности, упорядоченности, застоя, агрессивного отрицания изменений. Гэ героиня встретила их в обезлюдевшей, зараженной области древней битвы, конкретно рядом с разрушенным древним храмом. Зато теперь понятно, кому принадлежало то святилище… И почему посох засунули в Делетерион.

"Слава Борису Гребенщикову, падальщик тут один. Поодиночке гребаный "узор" далеко не так опасен, как их стая".

Приключения Грации в землях Искаженной Добродетели охватывали седьмой том новеллы, ее неслучившийся четвертый курс. Именно там, в чудовищно искривленной области, насмешке над нормальным миром, встречались подобные твари. И пусть "узорчатые падальщики" находились внизу пищевой цепочки, они имели несколько крайне опасных свойств.

Твари насильно стабилизировали, структурировали пространство вокруг себя. Магия в радиусе десятка метров вокруг падальщиков плыла, превращалась в опасную для самого заклинателя гадость.

Если существо дотрагивалось до плоти заклинателя, то духовные каналы внутри этой части тела лопались, перегревались, пытались перекрутиться идеальной геометрической фигурой - правильными многоугольниками или квадратом. С вещами происходило тоже самое, даже природа не могла избежать воздействия: все растения в запрещенной зоне имели исключительно прекрасные, строгие математические формы.

Медей смотрел на призванную погань. Призванная погань висела в воздухе. Воздух трепетал и искажался, как от вогнутой линзы, вокруг неподвижной сферы, а тыльные стороны ладоней призывателя стали противно ныть - организм уже начал ощущать уродливое, противоестественное воздействие существа экстропии.

- А ну, лети отседова! - прошептал он непослушными губами и мысленно указал направление. Потом слегка успокоился, перешел на цензурную версию, выбрал первую попавшуюся на глаза мишень.

Узорчатый охотник послушно поплыл в противоположную от Медея сторону. От полого шара не раздавалось ни единого звука. Только пространство искажалось, шло волнами вокруг бирюзовой "молекулы", да дул внезапный сквозняк, пока "узор" летел себе к выбранной наставником цели.

- Стой! Стой, развейся, дебил!.. - вдруг заорал Медей.

Он резко оборвал связующую нить "Кведья" в сознании, и, одновременно, быстро растер ногой рисунок призыва. Сфера впереди резко остановилась, в лицо наставника вдруг влетел ломкий, неприятный порыв ветра, после чего узорчатый падальщик мигнул и исчез - ушел обратно на свой план.

- Фу-у-у-х, - Медей шлепнулся на задницу.

Песок арены неприятно хрустел под булками, в воздухе пахло чем-то стерильно-медицинским, но совершенно незнакомым. Такой запах могла иметь дистиллированная вода, УФ-излучение или обеззараженный бинт.

Наставник потянулся вытереть холодный пот со лба, поморщился от песчинок на пальцах, что размазались у него над бровями, вытер руки и лицо рукавом простецкого академического хитона.

- Хорошо, что я вовремя сообразил отправить обратно сраную тварь. Если бы она разрушила что-нибудь, то Немезис мог бы учуять стихию экстропии. Она, вроде как, фонит сильнее любой радиации.

Медей и сам чувствовал, что это правда. Даже после жалких десяти-пятнадцати секунд существования узорчатого падальщика, он мог ощутить, как неуловимо изменилось дыхание природной магии в стабильном, сухом воздухе арены Суверена. Да, этот запах уже начал выветриваться, но если бы оказался задет манекен… о, Медею пришлось бы пережить несколько очень неприятных минут! Или не пережить их вовсе.

"А так, дешево отделался. Стоит теперь лишний раз подумать, прежде чем звать в наш мир эту мечту ОКР-щика. Да и вообще, таким посохом во всякое "Кведья" лучше не тыкать. Во избежание. Если такая прелость пришла вместо безобидного спрайта-"нулевки", то видеть элементаля экстропии второго или, тем более, третьего ранга мне не хочется от слова: "ну нахер!". Спасибо, начитался еще в томике приключений гэ героини.

Пусть так и остаются в моем сознании чернильными набросками и цифро-буквенным набором чужих страданий. Без наглядных демонстраций. О великий суп, никогда больше не буду использовать этот посох для призыва!" - воскликнул Медей у себя в сознании.

Затем немножко подумал, покосился на изжелто-белую бяку в своих ладонях, - "ладно, буду. Но один раз! Только проверю, можно ли им призвать нормальную чупакабру, которую я хочу, а не которую мне от щедрот кинет сраный посох".

Оказалось, спрайт воплощается без проблем, если заострить свое внимание именно на соответствии ритуала и призываемой сущности. И то хлеб. Значит, посох может работать нормально и быть замаскирован. Вот только теперь Медею даже не нужно выяснять историю или особенности богини Ктизис, чтобы понимать, какую невыносимую дрянь он утащил из Делетериона.

Совсем не просто так ее стараются не упоминать всуе, не создавать с ней фресок, мозаик, гобеленов, не строить ей ни храмов, ни домашних алтарей. Память отродья не содержала в себе точные причины - идиот знал только атрибуты богини и помнил ее мозаичное изображение - он случайно увидел и прочитал это еще ребенком в безымянных руинах возле родного селения. После чего посчитал эту богиню давно мертвой и благополучно забыл, себе же на пользу. Большинство же магов не догадывалось и о самом факте существования Ктизис. Что, определенно, являлось благом для местных.

Медей вздохнул. Что ж, он успешно разобрался с функционалом посоха - теперь стоило подумать, как спрятать надпись на нем. И стоит ли вообще оставлять у себя проклятый артефакт. Почему-то наставник сомневался, что Немезис, Колхида или даже Алексиас отнесутся с пониманием к риску возникновения "следа Ктизис". Так называлась зона измененных физических и магических констант - аномалия порядка, статичности и аутичного структурирования.

Если верить седьмому тому новеллы, никто, СОВЕРШЕННО НИКТО не захочет появления такой опасной патологии рядом с собой. Потому что жить с измененной кристаллической решеткой, многоугольным черепом или аккуратными венами, на манер кабель-менеджмента у электриков, не сможет и самый могучий из Даймонов.

"Теперь я понял, почему спеллы получаются такие странные. Трахнутый костяной пипидастр просто отравляет всё: даже небо, даже Аллаха, стихией экстропии. Поэтому заклинания и получаются такими сильными, такими оптимизированными! И такими удобными, мощными, куда менее затратными по мане… Ну ёперный театр! Так хочется оставить ништяк себе", - заныл Медей у себя в сознании.

"Хочу-хочу-хочу! Мама, давай это в счет Дня Рождения! И вместо зомби апокалипсиса, ага. Если коллеги догадаются, что именно делает моя новая костяная шняга… Они засунут ее мне точно в самое сокровенное, протолкнут до щелчка на языке, и только потом отправят полученную конструкцию куда-нибудь на длительную консервацию или в корзину для сжигания мусора слэш опасных артефактов слэш безбожно тупых наставников Медеев".

- Надо будет сшить на нее чехольчик. И надпись замазать чем-нибудь, - Медей хмыкнул, когда представил, как будет размахивать посохом в упаковочной пленке с пупырышками или в чехле для гитары.

Разумеется, он моментально принял решение оставить занимательную игрушку себе. Несмотря на опасность появления аномалии уровня Делетериона, моментальную казнь или изгнание за само обладание таким посохом и угрозу от непредсказуемо измененных заклинаний.

"Не, ну а чо? Чехол дает плюс сто к незаметности! В прошлом мире всякое говно, от аниме-катан до гранатометов из сериалов про ментов, проносили в многофункциональном чехле от гитары. Только здесь нужно скрыть гребаный посох нормально, без ненужных смешочков".

Заканчивать вторую жизнь раньше времени, до самой мякотки канона, Медею претило.

- А теперь, последний тест. На самое важное: соответствие посоха высокому званию биты для дорожных разборок.

Он закрыл глаза, как следует размахнулся, ударил в пустоту перед собой. Раз, другой, третий. Посох с гудением разрывал неприятный, застоявшийся воздух арены, заставлял напрягаться слабые мышцы отродья, как-то будоражил и одновременно успокаивал.

"Еще бы долбануть по чему-нибудь, но хрен его знает, какой у костяшки запас прочности. Лучше не"

Он замер, когда дверь на арену внезапно открылась.

От автора