Макар

Утром Макар не пошел спать как обычно. Возвращаться в реальный мир всегда было тяжело. Особенно, когда ты снимаешь очки виртуальной реальности, а перед тобой сидит дядька Андрей. Сидит нагло так, и никуда не уходит.

— Ты как здесь оказался? — Макар пытался вспомнить, когда последний раз к нему в глушь кто-то добирался из своих. Давно, года три назад.

— Макарушка, вылечи, совсем сил нет терпеть, — дядька заныл противным голосом.

— Я давно никого не лечу!

— Ну поехали, а? Ради дядьки.

Дядька по привычке хрустнул пальцами и сложил ладони в просительном жесте. На запястье мужичка мелькнула татуировка: паук закрывал изуродованную кожу. Когда-то дядька Андрей подставил свою руку под нож, которым пытались убить Макара. Эх, придется ехать. Нельзя ему отказывать.

Макар погладил Дельтика, кинул ему кусок мяса и налил воды. Оставлять его одного не хотелось, но ехать надо.

— Хороший песик, — попытался погладить Дельтика Андрей.

— Это шакал! Ты же знаешь, ему не нравится, когда ты зовешь его псом.

Дельтик попытался оттяпать палец дядьке. Тот вовремя отдернул руку, ударив ей о торшер. Торшер покачнулся, упал, и осколки стекла брызнули в разные стороны.

— Все у тебя ни как у людей, — дядька посмотрел на визжащего Дельтика.

Осколок попал ему в лапу. Пришлось лечить сначала шакала. Макар вытащил стекло и провел рукой над кровоточащей раной. Синее свечение появилось на мгновение и исчезло. Рана затянулась, и Дельтик благодарно лизнул лекаря в щеку.

Дядька приехал на мотоцикле. Пришлось до города два часа трястись по туманной дороге, держась за широкие бока раздобревшего к своим пятидесяти дядьки. В лесу на взгорке росла черемша, Макар с Дельтиком собирались сходить сегодня за ней. Эх, не срослось. Лекарь с горечью втянул влажный воздух. Пахло полынью, успокаивающий запах.

В городе совсем другие запахи: мокрый асфальт имеет неповторимый аромат. Пока Макар рассуждал о том, что ему нравится больше полынь или асфальт, город или его деревушка в пригороде, мотоцикл остановился на стоянке около филармонии. Макар весьма удивился такой дислокации.

— И что мы будем тут делать?

— Лечить.

— Кого?

— Увидишь.

Поднявшись на второй этаж, они зашли в кабинет с надписью «Директор». Внутри в полутьме в халате полулежал дядька Андрей. «Не бойся друзей — они могут только предать, не бойся врагов — они могут только убить, но бойся равнодушных, ибо с их молчаливого согласия тебя могут и предать, и убить,» — декламировал он заунывным голосом. Макар не понял. Перевел взгляд с дядьки, развалившемся в кресле, на дядьку за его спиной. Как это? Протер глаза, но двойник не исчезал.

— Ты как раздвоился?

— Никак, это Артем. Мой брат-близнец. Лечить будем его.

Надо же, за столько лет знакомства с дядькой, не знал, что у него есть брат.

— Что болит-то?

Мужчина грустно посмотрел на лекаря:

— Все. Все болит. Ходить не могу, играть не могу, ничего не хочу.

— Понятно, начнем с депрессии.

Макар подошел к мужчине в халате и протянул над ним руку. Но привычное свечение не появилось. Макар попробовал еще раз. Нет.

— И как давно это с ним?

— Шестнадцать дней уже. Ни ест, ни пьет. Я всегда был излишне эмоционален, но сейчас брат переплюнул даже меня: по любому поводу слезы, это что-то с чем-то.

— Это не болезнь.

— В смысле не болезнь? — дядька Андрей приподнял бровь, а Артем только грустно вздохнул.

— Правда не болезнь, кто-то сосет из него силы.

— И что делать?

— Надо найти, кто это делает и понять почему. Можно я побуду рядом с вами весь ваш день? Может найду вредителя, — лекарь спросил угасающего человека.

— Да, конечно.

Дядька Артем оделся и приступил к работе. Весь день Макар был при нем. Насмотрелся на всяких творческих личностей вдоволь так, что назад поближе к лесу захотелось. Ни одного подозрительного типа не встретил, все были настолько увлечены собой и самолюбованием, что до директора им дела не было. Лишь бы не мешал. Макар уже отчаялся и решил, что придется здесь задержаться, как увидел ее. Молодая женщина делала вид, что читает ноты, но на самом деле впитывала энергию дядькиного брата. «Попалась, — подумал Макар, — сейчас мы тебя от него отрежем». Он подошел вплотную к директору и попытался схватить одному ему видимые нити энергетических потоков. Схватил и разорвал, да не тут-то было — поток снова соединился и полился дальше. «Не понял», — Макар снова разорвал поток. И тот снова восстановился. «Да он сам, добровольно ей силы отдает!» — Макар ударил по спине «больного». Тот как будто очнулся от транса.

— А? Что?

— Это кто? — кивнул парень в сторону женщины.

— Ах, это Лиечка. Мы когда-то встречались.

— И?

— Что?

— Вы ее чем-то обидели?

— Да даже и не знаю... В аварию вместе попали, она ребенка потеряла.

Макар подошел к сидящей Лие...

Это весеннее утро Лия проживала как сотни предыдущих: утренняя гимнастика, обязательное кофе и длинное путешествие на ненавистную работу. Глотая обжигающе горячий напиток, она настраивала себя на долгий день. Прямо как свой инструмент флейту, ей приходилось приводить свой организм в норму по утрам. Кофе — был первый пунктик, без него она не могла собраться, без него ей тяжело было сделать глоток воздуха, отсутствие этого напитка могло привести к катастрофе. Вторым пунктиком надо было нарисовать себе красивое лицо. Именно нарисовать. Пока Лия наносила легкий макияж, она уговаривала себя, что должна быть красива и обаятельна всем гадам назло. Особенно одному гаду. Это была ее личная маленькая месть: каждый день приходить красивой и улыбающейся на работу. Потому как там в филармонии директором был мужчина, который сломал ей жизнь. Он играл на кларнете, она на флейте. Когда-то они встречались. А потом попали в аварию, и он ее бросил. Бросил больную калеку, прикованную к постели. Бросил потому, что испугался. За рулем был он, он сбил того человека, и пытался свалить все на Лию, надеясь, что она не выкарабкается. Из-за той аварии Лия потеряла своего ребенка. Она не хотела жить. Пока не прилетел отец. Отец сидел у ее кровати сутками, уговаривая очнуться. И Лия послушалась. Она вынесла все: смогла восстановиться и доказать свою невиновность, смогла снова играть. Правда каждое утро приходилось уговаривать себя жить, хотя бы ради мести. В свои 22 года она уже точно знала, что больше не сможет иметь детей, и это не давало ей покоя.

За читкой нот она и не сразу заметила, что в актерском составе произошли изменения. Молодой парень лет 25 появился совсем неожиданно. Он разговаривал с директором, а потом вдруг резко повернулся и подошел к ней. Молча он встал за ее спиной, положил руки на плечи, и вдруг она почувствовала тепло от его рук. Необычное, струящееся вниз, завязывающееся внутри в узел и взрывающееся как воздушный шар. Что это было?

— Теперь вы здоровы, — шепнул ей на ухо незнакомец и вернулся снова к директору.

— И вы тоже здоровы. Не переживайте больше о ней, с ней все будет хорошо.

— Постойте, — женщина позвала Макара, — что вы только что сделали?

— Вылечил вас.

— Разве я была больна?

— Да, очень.

«Действительно, — подумала Лия, — как стало легко. Как было невозможно дышать. Какой замечательный молодой человек».

— А что вы делаете вечером? — женщина сама не поняла, как задала такой вопрос.

— Кормлю Дельтика и иду с ним за черемшой. Дельтик — это шакал, — Макар был удивлен, обычно пациенты долго приходят в себя, и он успевает уйти за это время. Эта женщина необычна. Прищурившись он ждал, что будет дальше. Может он перестарался, и она не в себе?

— Как интересно, — женщина улыбнулась, — можно с вами? Никогда не видела шакала и черемшу.

— Конечно, — Макар согласился. Придется понаблюдать за ней, мало ли.

Прошло три года. В домике около леса стало намного оживлённей. Теперь там бегали близнецы, Лия вечерами варила варенье, а недавно непонятно откуда, как раньше шакал, к ним пришла лама. Её тоже пришлось лечить.

В пятницу вечером, когда на столе благоухали ароматом свежеиспеченные сочники, а Макар разливал сладкий лимонад, Лия прибежала с ноутбуком на кухню.

— Смотри, что дядька Андрей делает! Я тоже хочу.

На экране мелькал Андрей на огромном колесе обозрения.

— Это не дядька Андрей, это его брат Артем. Дядька высоты до жути боится. Интересно, чего этого ненормального в парк аттракционов понесло?

— Так он на свидании.

— Да ладно, — Макар присмотрелся к женщине, сидящей рядом с его бывшим пациентом. — И правда, во дает.