Маленькое чудо

Музыка: Thomas Bergersen - You Are Light (Instrumental)

Иногда, чтобы вернуть утраченное, нужно надеть маску…

Я иду по знакомой до боли улице. Моя квартира – в этом старом доме, на третьем этаже. Освещённые окна скрыты плотными шторами. Постояв немного под ними, я открываю расшатанные двери подъезда и начинаю осторожно подниматься по тёмной лестнице.

Вот и моя квартира. Рукой в кармане нащупываю ключи, но не достаю их – просто прислоняюсь к дверному косяку. За дверью – тишина. Ни звука. Сердце начинает учащённо биться. Я нажимаю на ручку. Дверь не заперта и медленно поддаётся моему усилию...

Дальше я загадывать боялся. Пугала неизвестность. Я часто представлял себе возвращение домой, но каждый раз, доходя до этого момента, не мог пересилить себя – сделать шаг в открытую дверь.

Всё началось ровно год назад, перед самыми новогодними праздниками. Работа в провинциальном театре не приносила дохода. Я старался – участвовал в детских утренниках, выступал на корпоративных вечеринках, но денег всё равно не хватало. Раздражение, как проснувшийся дракон, поднималось внутри и пылало огнём. Я злился на себя, на жизнь, на невозможность прыгнуть выше головы.

Мелкие ссоры в семье переросли в одну большую. Мы с женой решили пожить отдельно.

На улице царило предпраздничное настроение. Наряженные ёлки, витрины, переодетые Деды Морозы с подарками. Меня это не трогало – подарок для сына был уже куплен и упакован...

Я зашёл в переполненный бар. Бармен, мой знакомый, молча налил сто граммов водки и положил пару канапе. Поблагодарив, я стал искать место. И – чудо – нашёл свободный стул напротив мужчины в костюме Деда Мороза.

Он был вылитым Дедом Морозом: широкое лицо, румяные щёки, белая борода, светлые, по-детски наивные глаза. Он неодобрительно посмотрел на мою рюмку и отпил чай.

Я прикрыл глаза ладонью, думая о сыне.

– Папа, почему солнце гаснет?

– Чтобы родился день завтра.

– А можно, чтобы сегодня было всегда? Я хочу, чтобы ты был дома.

– Папа, а почему вы с мамой всё время ссоритесь? Вы больше не друзья?..

На этот вопрос я так и не смог ответить.

Очнувшись, я спросил у мужчины: – А Дедам Морозам кто-нибудь дарит подарки?

Он поперхнулся чаем. – Не помню такого. Никто мне никогда ничего не дарил.

Я достал из кармана абонемент. – Это вам. Подарок.

– Что это?

– Абонемент на спектакли нашего театра. На весь год.

– Но я же настоящий Дед Мороз...

– Конечно, настоящий. Разве бывают ненастоящие?

Он поблагодарил, смутившись. – Я постараюсь прийти. Но работа... Она занимает всё моё свободное время. А что я могу подарить вам? Какого чуда вы хотите?

Перед глазами – глаза жены, полные слёз, и лицо сына, пытающегося нас помирить. Тяжело вздохнул. – Я, к сожалению, вырос. В чудеса больше не верю.

Попрощавшись, я встал и направился к выходу.

Дед Мороз смотрел вслед мужчине, пробирающемуся между столиков, держа в руках подарок, который сам выбрал своего получателя – как это бывает только в волшебную ночь…

Телефонный звонок разбудил меня. Звонили из фирмы доставки подарков – предложили подработать Дедом Морозом. Условия были щедрые. Костюм и мешок с подарками обещали привезти домой.

Просматривая адреса, я наткнулся на тот, где когда-то жил. Там ждал мой сын. Он ждал чуда...

Последний адрес. Я иду по той самой улице. Поднимаюсь по лестнице. За дверью – музыка. Я нажимаю на звонок. Знакомая трель. Дверь открывает жена. Боже, как она прекрасна. На ней – моё любимое вечернее платье. В её глазах – ожидание, сменившееся печалью. Она не узнаёт меня. Приглашает войти.

В коридоре – сын. Я сажаю его на колени, пою песни, рассказываю стих. Достаю подарок – железную дорогу с паровозиком. Он радуется, но вскоре грустит.

– Дедушка Мороз, – шепчет он, – можешь вместо игрушки сделать маленькое чудо? Верни мне папу...

Сердце сжалось от нахлынувшей боли. – Конечно. Только подойди к ёлке и закрой глаза.

Он прикрывает глаза ладошками. Я сбрасываю шубу, снимаю маску.

– Открывай. Маленькое чудо свершилось.

– Папа! – кричит он и бросается ко мне. В зал вбегает жена...

Позже, прижимаясь к мужчине, которого она всё ещё любила, женщина вновь испытала давно забытое чувство – медленное, вращающееся падение к звёздам.

_ _ _

После праздников в театре открылся новый сезон. Аншлаги. Актёры недоумевали, но радовались.

Капельдинер* заметил одного постоянного зрителя – крупного мужчину в нелепом костюме. Он каждый раз предъявлял абонемент. Его трудно было не заметить: широкое лицо, румяные щёки, белая борода, светлые, наивные глаза...

А вы... вы верите в чудо?

* – Работник театра или концертного зала, проверяющий входные билеты, следящий за порядком.

P.S.

Они не любят шум. Не приходят по расписанию. Не требуют доказательств. Чудеса – как кошки: приходят, когда ты не ждёшь, и остаются, если не прогоняешь. Иногда они прячутся в забытом письме, в старом свитере, в голосе, который ты не слышал много лет. Они прячутся в самых обыденных вещах: в случайной улыбке, в запахе осени, в строчке, написанной наугад. Вера в чудо – это не наивность, а форма внутренней свободы. Это когда ты позволяешь себе надеяться, играть, мечтать – вопреки логике, вопреки статистике, вопреки взрослости.

…взгляд, который вдруг замечает, как свет ложится на чашку, как ветер играет с листвой, как чужое «здравствуйте» звучит как приглашение к жизни. Чудо – это пауза между словами, в которой рождается смысл. Это когда ты не торопишься, не требуешь, не объясняешь. Просто дышишь. Иногда оно приходит в виде случайной фразы, услышанной в автобусе. Иногда – в тишине, когда ты, наконец, перестал искать. Чудо не любит суеты. Оно приходит к тем, кто умеет ждать. Или к тем, кто уже забыл, что ждал. Чудо как внутренний взгляд, как пауза, как свет, который не требует объяснений. Чудо – это не вспышка. Это мерцание. Оно не кричит, не требует аплодисментов. Оно просто есть – как дыхание, как тень, как тёплый свет, который ложится на плечо, когда ты не ждёшь.

Чудо – это когда ты вдруг понимаешь: ты не один. Ты – часть чего-то большого, тихого, живого. И это «что-то» не нуждается в доказательствах.

Это – почти молитва. Почти поэма. Почти признание в любви к жизни, которая не обязана быть громкой, чтобы быть настоящей…