Малявка: Битва за Гномий Эль

История с Всадником, которая, скажем прямо, набрала резкие обороты, как разъярённый орк в фарфоровой лавке, закончилась побоищем. Габи, конечно, ожидал всякого, но чтобы так – это уже, как выражаются в приличных кругах, перебор. Пока Анна всех лечила, Лапард, этот энтузиаст с манией величия вперемешку, как казалось, любовью к древностям, изучил пластины с кольцом, и вот вам – результат! Оказывается, это были самые что ни на есть те самые Граали. Ну, то есть, не те самые, а одни из тех самых. По легенде, их наплодил сам Всебог, на заре времен и мироздания, словно у него на досуге свободное время было. Ну или, как вариант, он просто их выкинул после вселенской генеральной уборки.

Лапард, как только понял масштаб своей удачи, тут же воспылал желанием отправиться в приключение по собиранию наследия богов! «Вперёд, – кричал он, — за приключениями и славой!» Видимо, не понимая, что масштабные приключения не сдались четвёрке так же сильно, как грифону одежда. В общем и целом, они не то что не хотели, они бежали от подобной перспективы. Поэтому выразили своё мнение в форме единогласного и категоричного «Нет».

А Данте, дабы Лапард от них окончательно отвязался, вообще взял да и отдал кольцо. Просто так! Зачем? Ну, вот захотелось ему порадовать человека. А мог бы получить за него, минимум, сундук с золотом, но, видимо, Данте решил, что сундук это банально, а простая щедрость – это да, это по-нашему. В общем, Лапард получил кольцо, четверка получила свободу и отправилась в Гнездо Грифона – беззаботно отдыхать.

Целую неделю, если верить календарям (хотя, по большей части, многие считают по-своему), не происходило абсолютно ничего. Никаких приключений, передряг и прочих неприятностей, которые так греют душу четвёрке. Для этих, с позволения сказать, искателей неприятностей, это было не просто тихо, это был настоящий апокалипсис. Они побили свой собственный рекорд спокойной жизни аж на шесть дней, двадцать два часа и, если бы у нас был особо дотошный хронометрист, то он бы ещё добавил парочку секунд.

Данте, кажется, даже начал испытывать нечто вроде ломки. Но, как назло, нельзя было просто взять и устроить какой-нибудь бедлам. Иначе, Габи сразу же применит воспитательные меры, что для Данте, честно говоря, было равносильно пыткам. Ведь эти воспитательные меры включали в себя изъятие его любимых игрушек – то есть, его любимых кинжалов, которыми он последние дни резал только воздух.

Данте, конечно, не сдавался. Он всячески пытался выдумать, как бы тут учинить какое-нибудь происшествие. То он намекал Терре, что стражнику вон там очень уж не хватает шишки на голове. То предлагал Анне немного подогреть гномов, которые, по его мнению, слишком уж ровно сидели на скамейках. И всё это, конечно же, исключительно ради общего блага! Но, как ни крути, попытки Данте закончились полным и безоговорочным провалом. Его гениальные идеи не удостаивались даже взгляда.

Габи прекрасно понимал, что команда находится в состоянии, близкое к нервному срыву. Тифлинг, кажется, вовсе умом тронулся – время от времени размахивал кинжалами, как будто отгонял мух, и хохотал над этим безумием. Чтобы хоть как-то сгладить углы и приободрить команду, Габи принял решение: культурный выход в свет, а именно – в гномий квартал славного города Кирка-Строй, куда их, по прихоти судьбы, занесло не так давно.

Гномий квартал был местной достопримечательностью, говорили про него что-то в духе: "Каждый уважающий себя турист должен тут побывать, иначе считай, что зря приехал". И всё из-за местного чуда – гномьего эля под названием "Крепкий Шлем". Этот напиток был настолько уникальным, что попробовать его можно было только в Кирка-Строй, и нигде больше.

И вот, собственно, Габи и притащил свою команду в трактир с говорящим названием «Хрупкие Головы». Помещение было, как говорится, забито под завязку гномами, и еще с десятком авантюристов, которые, наверное, надеялись, что «Крепкий Шлем» решит все их проблемы.

Едва четверка переступила порог заведения, как к ним подбежала гномка. Она схватила всех под руку, проводила за один из немногих свободных столиков, видимо, уже привыкшая к такому ажиотажу и протараторила заученный текст.

— Добро пожаловать в бар «Хрупкие Головы»! Для всех хрупких голов мы предлагаем «Крепкий Шлем»! Эль настолько крепкий, что заставляет творить самые немыслимые вещи! – выпалила она на одном дыхании.

Четверка уселась за стол. Данте с грохотом рухнул лицом на стол от усталости, а Габи решил вступить в диалог.

— И насколько же этот эль, если верить твоим словам, крепок?

— От него даже орки начинают философствовать о смысле жизни, а эльфы ругаться словами, от которых демоны уши закрывают, – ответила гномка, не теряя улыбки.

— Немыслимо! – только и смог выдохнуть Габи, глядя на неё.

— Все так говорят, но стоит попробовать, как сомнения тут же улетучатся.

— Тогда нам четыре кружки вашего самого лучшего эля! – Габи хлопнул ладонью по столу так, что Данте подпрыгнул и снова уткнулся в столешницу, только уже под другим углом. — Сколько с нас?

— Два медяка за кружку. Итого восемь! – промурлыкала гномка, явно оказывая Габи знаки симпатии.

— Держи, милочка, – Габи с легкой манерностью выложил на стол стопку медяков, больше чем нужно, — а на остальное, как говорится, порадуй и себя, или там, своих гномят.

Гномка, со знанием дела, ловко отсчитала восемь медяков, остальное распихала по кармашкам на рубахе, где, вероятно, уже образовался свой собственный маленький медяковый мегаполис, и упорхнула в сторону кухни.

Габи был воодушевлен, остальные же скорее напоминали застывшие восковые фигуры. Терра осматривала посетителей, словно выискивая себе противника, Данте все еще пускал слюни на стол, а Анна аккуратно тыкала в него пальцем, как будто проверяя, жив ли он вообще.

— Друзья, ну чего вы такие никакие? – спросил Габи. — Мы словно попали на похороны, а не на дегустацию лучшего эля. Атмосфера, будто настоящий фестиваль! Разве не здорово попробовать впервые знаменитый эль?

— Может быть, – ответила Анна. — В храме, где меня воспитывали, только вино пили. Оно было таким кислым, что даже уксус казался сладким десертом... До сих пор кошмары снятся, как виноградные лозы делают всякое…

— Я лучше бы пожрала чего-нибудь, – заявила Терра. — Как думаете, гномы вкусные?

Данте ответил, как будто сквозь сон.

— Слишком жесткие, как подошвы башмаков.

— Так! Отложим эти важные вопросы на потом, а пока дождемся эля. Кстати говоря, мне как-то доводилось пить эль у орков. Знойное было лето, но проснулись мы только зимой, я спал в пещере, в обнимку с медведицей. Оказалось, я умудрился напоить и её элем. Было весело, вот только медведица потом долго кричала мне что-то неразборчивое на своём, когда я убегал.

— Красивая история, аж завидно стало, – сказала Терра.

— Однажды отведу вас попробовать этот эль!

Мгновение спустя, словно из ниоткуда или, скорее всего, из кухни, появилась знакомая гномка с кружками с эля. Встав на цыпочки, она звонко поставила их на стол, чуть расплескивая пену, что сбегала по краям, как маленькие водопады. Четвёрка почувствовала приятный аромат, который напоминал что-то среднее между карамелью и легким запахом горящей резины. Пена зазывающе шипела, медленно исчезая, открывая прозрачную гладь напитка.

Гномка вежливо подошла чуть ближе к Габи, собираясь объяснить, как лучше пить столь крепкий алкоголь. Однако, по правде говоря, этот акт любезности был всего лишь уловкой, чтобы еще немного нажиться на Габи, денег у которого было в избытке. Гномка даже развязала побольше вырез на рубахе, чтобы точно очаровать человека, ведь главным фактором в этом деле была вовсе не раса, а наличие приличного бюста.

— Пейте аккуратно и неспешно, – предостерегла гномка. — Эль на вкус сладок, может показаться, что это и вовсе не алкоголь, но если переборщить, то можно в миг превратиться в жижу. Хорошего вам вечера, господа!

Габи, словно истинный аристократ, но с тем же восторженным видом и улыбкой, подвинул к гномке целый золотой. На её лице появилось искреннее удивление, словно она до этого никогда не видела ничего крупнее медного гроша. Быстро, но робко она приняла столь щедрый подарок, равный её выручке за несколько месяцев. Габи наклонился и что-то тайное прошептал гномке на ухо, от чего она раскраснелась, кивнула и вновь упорхнула принимать заказы, словно пчела, отправившаяся за нектаром, только вместо нектара медяки.

Тем временем четверка одновременно отхлебнула столь знаменитый напиток. Этот волнительный момент они встретили достойно, как и подобает умелым приключенцам. Приторно-сладкий, но при этом удивительно освежающий, холодный напиток разливался по груди, отдавая приятным жжением, которое быстро прошло, оставляя лишь удивительное чувство безмятежности и свободы.

Габи, словно опытный сомелье, одобрительно кивнул, как бы говоря, что именно таким и должен быть хороший алкоголь, а не то, что продают под видом вина, которое на вкус как сгнившие яблоки, или настойка на костях, которую один раз по ошибке попробовал Данте, приняв за бульон из куропатки. Терра выдохнула, бережно поставила кружку на стол, как хрустальный шар, несколько раз постучала указательным пальцем по столу, а после подняла большой палец вверх, ставя напитку десять из десяти по своей тайной шкале. Анна и Данте тоже явно оценили этот эль, скорее всего, из-за большой любви к сладкому, чем напиток мог изрядно похвастаться.

— Прокляните меня, если это не один из лучших элей в ваших жизнях, – уверенно заявил Габи.

Анна покосилась на Габи, прищурилась, но когда сделала ещё глоток, окончательно утонула в наслаждении.

— Такой сласти в жизни не пробовала. Господь меня испытывал все это время кислым вином, но теперь мне воздастся за мучения… я так рада, – отвечала Анна чуть ли не со слезами.

— Допьем и закажем ещё по одной? – спросила Терра.

— Отличная мысль, – поддержал Данте. — Не могу поверить, что этот алкоголь смог так легко затуманить мою голову. Это пугает, но мне нравится!

— Гномы в спиртном толк знают, – подтвердил Габи, кивнув. — Это у них, как у нас, дышать. Ну, или как… ну, вы поняли. Поговаривают, в их городе Крук-Краг есть такая громадина, статуя в виде кружки, полной, разумеется, чего-нибудь очень крепкого. И ведь Крук-Краг пережил две гражданские войны, из-за того, что гномы никак не могли договориться, что именно в той кружке плещется. Создали, значит, алко-партии, каждая со своим видением правильного наполнения, с плакатами, кричалками и прочей ерундой. Закончилось, как обычно, несколькими покойниками среди лидеров, после чего гномы, наконец, допёрли, что каждый сам может решать.

— Изумительный народ, эти гномы, – пробормотал Данте, делая глоток эля. — Надо бы и нам на эту алко-махину поглазеть.

— Ещё занесёт, – Габи усмехнулся, как человек, знающий всё наперед, — но ты там особо не умничай и вопросов лишних не задавай. Не хватало нам третью гражданскую из-за твоей любознательности накликать.

И вот, четвёрка, словно и не было мучительно-скучной недели, весело проводила время, а алкоголь, как и полагается, начал брать своё. Трактир довольно быстро превратился в цирковое представление, но с куда более непредсказуемой программой. Вон там, Терра, с какой-то совершенно непонятной грацией, тягает над головой столик с гномами, чьи лица выражают смесь изумления и страха. Чуть поодаль, Анна, как всегда, решила, что огненное шоу — отличная идея для любого вечера. А Данте, видимо, решил, что кидать кинжалы с закрытыми глазами — это весело, особенно, когда к столу, куда он их метает, привязан какой-то авантюрист, и как он там оказался история умалчивает. Габи и гномка, кстати, куда-то подевались. Видимо, Габи всё же не зря отдал свой золотой. Частная программа, знаете ли… она, конечно, недешевая, но впечатления — бесценны.

Едва утренние лучи, ещё не вполне уверенные в себе и не способные прогнать ночной холод из углов трактира, заглянули в окна, как четвёрка начала приходить в себя. Первым, что не удивительно, проснулся Данте — в конце концов, не просто же так его называли «ходячей катастрофой». Он, опершись руками о пол, согнул ноги и решил, видимо, продемонстрировать своё мастерство акробата, ловко приземлившись на ноги, но вместо этого с размаху приложился головой о стол, чем и привёл в чувство остальных.

Под тихие, почти трагические стоны тифлинга Габи, Терра и Анна сели за стол, чтобы позавтракать. Тяжелое и напряженное молчание повисло между ними, как акробат на тонкой проволоке, балансирующий над пропастью.

— Хста'и… хру'кие х'л'вы… атлишн'е н'зв'ние, – с трудом и сильным похмельем произнес Габи, пряча лицо в ладонях, как будто опасался, что его увидят в столь неприглядном виде.

— Где к'тьлок… п'сеял? – так же тяжко пробормотала Терра, поглаживая Габи по макушке, оставшаяся без головного убора.

Габи пожал плечами, огляделся, будто он и правда заинтересован в поиске котелка, а затем снова зарылся в ладони, явно решив, что этого достаточно для ответа.

— Найду… м'жет быть.

Анна сидела рядом, тяжело дышала и смотрела куда-то в пустоту, словно недавно вернулась с личной аудиенции у Бога, где тот отчитал её за пристрастие к элю, а не к истошно-кислому вину, которое, очевидно, считал более приемлемым.

— Никогда. Слышите, никогда больше… не прикоснусь к этому чёртовому элю, да станет Господь мне свидетелем, – тихо заявила монашка.

За кромку столешницы уцепились красные пальцы, затем показались рога, растрепанные волосы, острые уши – в общем, полный комплект. Это был Данте, выглядящий так словно это из него вчера пили все соки. Наконец, преодолев собственную лень, он, с видом героя, только что покорившего гору, вскарабкался на стул и вальяжно развалился на столе.

Еще с десяток гномов и парочка авантюристов валялись вокруг четверки, погрузившись в сладкое царство Морфея. Гномки-официантки, чьи лица давно застыли в выражении полного смирения, ловко лавировали между пьяными телами, собирали пустые кружки и тарелки. Габи даже умудрился заметить, как их шустрые руки, словно юркие крысы, стащили несколько медяков у авантюристов, которые спали слишком крепко, чтобы это почувствовать. Гномов они, впрочем, не трогали – вероятно, сказалась гномья солидарность.

Со стороны кухни, откуда доносился сладкий запах эля, раздавался шум. Терра, которая обладала острым слухом, услышала ругань. И не просто ругань, а ругань такую, что та смело могла претендовать на самую странную из всех, что довелось слышать зверолюдке. Сообщив об этом остальным, четверка решила выяснить, не собирается ли кто-то разрушить их столь необходимый покой.

Пройдя на кухню, они увидели сцену с двумя гномами в главных ролях. Один, в поварском колпаке, как у гриба, рыжебородый, словно его искупали в апельсиновом соке, сидел на полу, поджав колени. Над ним навис старец, крича так яростно, что вскоре закончились все мыслимые ругательства и он пытался их выдумать. По всему полу, словно после битвы, валялась битая посуда, пролитый эль и маленькие клочки бумаги.

Подобный шум раздражал четверку. Габи почувствовал, как остатки алкоголя в его организме окончательно испарились.

— Хоспода! – крикнул он, словно обращаясь к высшим силам. — Увер'н, что у вас очень важная причина ругаться, но… можно чуть п'тише? А то моя холова готова вз'рваться, что добавит вам работы на кухне.

Старец замолчал, резко повернулся к четвёрке и подбежал к ним, стараясь сдержать крик, который, казалось, вот-вот вырвется наружу.

— Этот идиот сделал нечто непростительное! Клянусь, я готов заплатить прямо сейчас, чтобы вы убили его, как можно больнее и медленнее! – прохрипел он.

— Бать, ну хватит уже, – вяло послышался голос рыжебородого.

— Заткнись! Заткнись! Мы тридцать лет занимаемся этим бизнесом, а ты все испортил, паршивец! – завопил старик.

Габи лишь тяжело вздохнул, наблюдая за этой внезапной драмой, которую точно никто не просил ставить. Теперь и любые признаки похмелья были окончательно добиты этим противным криком старого гнома.

— Так, а случилось что? Нужна конкретика, – сказал Габи, стараясь сохранять вежливость.

— Этот идиот совершил самое настоящее преступление. Он попробовал собственный эль!

— Ого.

— Я тридцать лет подряд вдалбливаю ему в голову, что для пробы существую я! Но нет! Он набухался собственным элем и разорвал рецепт в клочья!

— Так, ясно. А он его не помнит?

— Забыл, – стыдливо ответил рыжебородый. — Вчера помнил, а после все как в тумане. Я даже не до конца уверен, что он мой батя.

— Уж лучше бы не был, – гаркнул старик. — Иначе я не понимаю, в кого ты такой идиот.

— Значит, рецепт этого эля утерян? И мы, выходит, стали свидетелями чего-то... грандиозного? – Габи попытался смягчить свои догадки, но старый гном не стал церемониться, выложил все как есть.

— Это грандиозное падение, грандиозный провал, грандиозный позор! Скорее так, юноша. Без «Крепкого Шлема», скажу я вам, наш трактир имеет столько же смысла, как дырка в бублике!

— Неужели всё так плохо? Неужели нет других достойных напитков? – Габи, впрочем, был уверен, что в этом трактире есть еще что-то, кроме «Крепкого Шлема».

— Есть, конечно, но это сплошные помои по сравнению с настоящим бриллиантом, – вздохнул старик. — Многие завистники, да чтоб им в глотки кипяток лили, пытались его скопировать, но даже маги с их колдовскими штучками разгадать рецепт не смогли! Эль был, можно сказать, нашим сокровищем, нашей золотой жилой, а теперь…

— Бать, ну чего ты распустил нюни? – рыжебородый сын трактирщика вмешался. — Знаю я, как рецепт достать! Помнишь, как мы у пивовара Гозе в деревушке гостили? Он же мне тогда помог с рецептом, а значит, должен его помнить!

— Помнить?! – старик фыркнул так, словно услышал величайшую глупость. — Он человек, болван! Тридцать лет для них как целая эпоха! Он давно уже, небось, всё позабыл, если вообще не помер!

— Нет, бать, такие как он, знатоки своего ремесла, помнят всё! Я пойду к нему, и, уверен, он меня-то помнит, и рецепт, как пить дать, всплывёт в памяти, авось и у меня что прояснится.

— Ладно, делать всё равно нечего. В таком случае, господа приключенцы, не соблаговолите ли вы сопроводить этого оболтуса до той деревни? Естественно, за достойное вознаграждение.

— Бать, да я сам дойду! – нахмурился рыжебородый. — Или пусть Граппа меня сопроводит, он же для этого и нужен, разве нет?

— Дурень ты, – старик закатил глаза. — Прекрасно же знаешь, что Граппа просыпается только к обеду.

— А кто такой этот Граппа? – Габи задумался. — Что-то имя уж больно знакомое.

— И неудивительно. Граппа личность весьма известная, – сказал старик с явным удовольствием. — У него еще и прозвище есть – Краснолицый. Ну а так, мужик простой, за еду и выпивку у нас за порядком следит.

— Понятно. И полагаю, сейчас Граппа не совсем в состоянии сопровождать?

— Совершенно верно.

— В таком случае, мы с радостью поможем!

Габи, конечно, говорил от имени всех, но даже олуху было понятно, что остальные жаждут приключений не меньше, чем старый гном жаждет свой рецепт эля.

Рыжебородый гном, который позже представился Эриком, на свою охрану смотрел, как на назойливую мошкару. Видать, Граппа доверия бы вызвал побольше, но спорить было бесполезно.

Отправились они в деревню, что лежала в дне пути, не меньше. За это время можно было спокойно выпить часть запасов "Крепкого Шлема". Этого достаточно, чтобы не палиться с пропажей. Эрик дорогу знал, как свои пять пальцев и смело шёл впереди.

И вот тут-то, возможно, возникает вопрос: а на черта ему вообще эта охрана? Ну, если кто прознает, что рецепт тю-тю, то конкуренты, конечно, не упустят шанс и, как водится, наверняка захотят этого Эрика прихлопнуть. Бизнес, сами понимаете, штука жестокая, особенно если замешан алкоголь.

Итак, группа пробиралась сквозь лес, пока не наткнулась на тропу. Тропа была узкой, даже звери, похоже, предпочитали обходить её стороной. Обычно, если дорога намекает, что лучше б тебе тут не идти, то это не к добру. Но Эрик был другого мнения и, объявив это место короткой дорогой, двинулся вперёд. Четверо его спутников поплелись следом, предвкушая... ну, хоть что-то интересное.

"Что-то" не заставило себя ждать. Вскоре их окружила дюжина гномов-наёмников. Все, как один, закутанные в тёмные балахоны, с кинжалами – оружием, которое гномам, по всей видимости, подходит лучше всего. Чуть поодаль стоял гном, одетый так ярко, словно кто-то выкрасил его всеми цветами радуги и добавил блёсток сверху. На голове у него красовалась шляпа с пером, а на каждом пальце сверкал перстень. Рядом с ним стоял мужчина лет тридцати, одетый в мантию, шляпу и с посохом в руках – стандартный набор волшебника, только вот лишние лет тридцать и бороду он, кажется, где-то забыл.

— Прошу не совершать глупостей, – заявил гном-аристократ. — Имя мне Риг, и я представляю Гильдию Алкогольной Независимости и Общедоступности, дальше просто ГАНО. У меня нет причин причинять кому-либо вред, если мы получим Эрика.

— Зачем вам Эрик? – поинтересовался Габи, сделав шаг вперёд.

— Чтобы сделать рецепт "Крепкого Шлема" общедоступным. Такое сокровище должно принадлежать народу!

— Вы за нами следили?

— У нас уши на каждом углу. Мы знаем всё, в том числе и про порванный рецепт.

— Тогда, полагаю, вы знаете, что Эрик его не помнит.

— Ерунда! Не может он его забыть. А если даже и забыл, то рано или поздно вспомнит. Отдадите Эрика сейчас, получите награду. В щедрости моей можете не сомневаться.

Риг был так уверен в себе, как будто рецепт уже лежал у него в кармане. Но тут вперёд выступил маг и заявил.

— Только меня не убивайте, пожалуйста! Я против этой засады был!

— Ты чего мелешь, бестолочь? – рявкнул Риг.

— Плохо это кончится, даже дюжиной не справимся.

— С чего ты взял?

— Понятия не имею! – с сарказмом ответил маг. — Ты этого тифлинга видишь? Это Данте, тот ещё псих. Его ещё Красной Молнией называют. Если начнётся драка, то даже на мою магию не стоит рассчитывать.

— Преувеличиваешь, – попытался успокоить всех Риг, хотя, по правде говоря, больше себя, – как всегда.

— Можешь попытаться, если жизнь не дорога, – ответил ему маг, и в его голосе слышалось что-то такое, что заставило Рига невольно съёжиться.

— Я надеюсь на сотрудничество, – торопливо произнёс Риг. — Итак, уважаемые приключенцы, как вам моё предложение?

Габи окинул взглядом гномов, затем посмотрел на свою команду. На лицах всех читалось одно и то же: "Дайте нам кого-нибудь побить!" Они явно давно не получали своей дозы адреналина, и недельный простой дал о себе знать. Габи вздохнул, посмотрел на Рига, пожал плечами и громко объявил.

— Фас!

Данте ринулся вперёд, как ураган. Маг, по-видимому, не зря получал свои деньги, выставил посох и призвал порыв ветра, остановив тифлинга. Риг, зажмурившись, спрятался за спиной мага, который отступал назад, раз за разом отбивая яростные атаки Данте.

В это же время Габи задымил всё вокруг. Он создал плотный кокон вокруг Эрика, отрезав его от гномов, которые тут же набросились всей толпой. Но тут в дело вступила Терра и одним ударом отправила в полёт сразу четверых гномов. Они взмыли в воздух, как птенцы, впервые учившиеся летать, и так же неуклюже приземлились, но с куда более неприятным хрустом ломающихся костей.

Анна, словно отгоняя надоедливую мошкару, непринуждённо взмахнула рукой, выпустив несильное пламя, и гномы, не желая поджариться, предпочли отступить. Они попытались атаковать с разных сторон, но тут дым Габи сковал им ноги, поднял в воздух и с размаху ударил об землю.

Риг, наблюдая за всем этим безобразием, начал судорожно шарить по карманам, вытаскивая мешочки с медяками и швыряя их в разные стороны. Маг, тем временем, всё ещё пытался удержать Данте подальше, а тот, казалось, получал от всего происходящего самое настоящее удовольствие. Его ухмылка так и сочилась чистым насилием.

— Вот, забирайте! – вопил Риг, метая медяки куда попало. — Забирайте всё, только оставьте нас в покое! Мы уйдём, слышите? Уйдём!

— Поздно! – рявкнул Данте. — Ты не послушался, и теперь всё закончится чьей-то смертью!

— Прекрати, тифлинг! – вмешался маг. — Мы можем вечно играть в эти догонялки, а Риг всё равно не собирается драться. Неужели такая скука тебе по душе?

И тут Данте замер. Улыбка сползла с его лица, кинжалы повисли в руках, и он уставился в одну точку, словно внезапно прозрел. Впрочем, скорее всего, это было просто осознание того, что реальность опять обломала ему возможность повеселиться.

Габи заметил это, подошёл к Данте со спины и погладил по голове, как заботливый родитель утешает расстроенного ребёнка. Терра и Анна остались рядом с Эриком, следя, чтобы он оставался в безопасности. Они явно серьёзно относились к этому заданию.

— Получается, что вы сдаётесь? Так быстро? – поинтересовался Габи.

— М-м-м… да? – неуверенно пробормотал маг, переводя взгляд на Рига.

— Да! Да! Сдаёмся! – подтвердил тот. — Забирайте медяки, только отпустите нас…

— А как же ваше народное достояние? – съязвил Габи.

— Не сегодня, так завтра… – пробормотал Риг, пытаясь собрать раскатившиеся по траве монеты.

— А ты не такой трус, как кричишь об этом, – усмехнулся Габи, глядя на гнома. — Деньги нам не нужны, а вот от пары лишних ног не откажемся. Сопроводите нас до деревни, а там можете идти куда хотите.

— Уверены, что этого хватит? – спросил маг.

— Более чем, – ответил Габи, пожимая плечами. — Если нам встретятся такие же назойливые персоны, то разбираться вам. Если боя не избежать, то вступим мы.

— А нам что делать?

— Не знаю, – пожал плечами Габи. – Бегите или сражайтесь. Мне всё равно.

— Ещё никогда наша гильдия не испытывала такого унижения, – с грустью в голосе признался Риг. — Возможно… нам нужно нанять кого-нибудь, кроме тебя, Кронрет, – продолжил он, обращаясь к магу.

Габи тут же навострил уши. Это имя показалось ему знакомым. С неподдельным восхищением он подошёл к магу почти вплотную, чтобы всё разузнать.

— Кронрет? Неужели тот самый? Кронрет Белозёрский, приключенец, обошедший вдоль и поперёк все Змеиные Горы?

— Лет десять назад так и было, – подтвердил маг, вздыхая. — Сейчас я просто охраняю эту небольшую гильдию, и, если честно, очень об этом жалею.

— Вот уж не думал, что встречу тебя при таких обстоятельствах! Я ведь читал твою книгу: «Змеиные Горы: Туда и обратно»! Я очень ждал новую, но ты внезапно пропал, будто и вовсе помер, – восхищённо проговорил Габи.

— Тебе известно, что приключенцы не умирают старыми? Так вот, я просто не хочу такой смерти, – ответил Кронрет. — Я повидал достаточно, чтобы обеспечить своих внуков историями до конца их дней, и даже немного больше.

— Везде есть свои исключения, – заметил Габи, приподняв бровь.

— Может и так, – пожал плечами Кронрет. — Однако я точно не в их числе.

Бывшие враги, словно перекрашенные шахматные фигуры, вдруг оказались на одной стороне. Остальные пешки (не из-за роста, а из-за значимости) отправились обратно в гильдию, оставив только Рига и Кронрета.

Для четвёрки, если честно, это было сродни выигрышу в кости, где сам Случай – бог азартных игр, был на их стороне.

Однако это не потому что их ряды пополнили новые лица. Скорее, четвёрка убедилась, что рецепт эля, как ни погляди, не просто мнимая бравада, а тема, волнующая умы и, несомненно, чреватая проблемами. Это значило только одно: рано или поздно нагрянут новые гости, жаждущие не душевных бесед, а, по всей видимости, сражения.

Само собой, больше всего это жаждал Данте. Тифлинг, шатался, словно только что вылез из бочки с брагой, плелся позади, и лишь Терра с Анной, как две трости, удерживали его от падения.

Но, к величайшему разочарованию всех любителей приключений, до самой деревушки их путь оказался скучен, как любая бумажная работа. Эрик же, напротив, сиял, словно граненая рюмка на солнце. Скорее всего, от предстоящей встречи со старым знакомым, с которым, поди, было что вспомнить, кроме рецепта эля.

Риг и Кронрет, в свою очередь, вели себя тихо, что, вообще-то, очень подозрительно. Габи, с присущей ему бдительностью, наблюдал за ними, словно кошка за мышами, но, к его собственному удивлению, проблем не возникало. Видимо, тихони умели тихоничать.

Где-то поодаль Данте, видимо, решив, что хватит с него хождений, обнаглел донельзя и наотрез отказался двигаться дальше. Наверное, решил, что хватит ему этого скучного мира. Терре ничего не оставалось, кроме как взвалить это "счастье" себе на спину и тащить пару миль, напевая колыбельную про тяжелую долю приключенцев.

Эрик, словно житель этой деревни, а вовсе не незнакомец, уверенно вёл процессию искателей приключений. Впереди маячила обитель почтенного, если верить слухам, Гозе. Подходя к дому, они учуяли запах хмеля. Настолько отчётливо, что, скорее всего, можно было даже захмелеть, если постараться.

На крыльце, увенчанный облаком табачного дыма, сидел старик, чей вид, казалось, был соткан из перебродившего ячменя. Это, без сомнения, был он — сам Гозе, во плоти.

— Вечера, старина! – крикнул Эрик, расплываясь в улыбке, настолько широкой, что, казалось, она вот-вот поглотит его лицо.

— Да уж, вечер подкрался незаметно, – проворчал Гозе, выпустив из трубки облачко дыма. — Чего вам надо? Набиваетесь ко мне в гости?

— Возможно, ты не помнишь, но лет этак тридцать назад, я, ещё юный гном, Эрик, с моим батей почтили твою обитель. Мы, значит, с тобой тут на пару сотворили, если ты помнишь, рецепт идеального эля!

Гозе поморгал, резко качнул головой, словно пытаясь всполошить воспоминания и ответил.

— Гм… тридцать лет назад, говоришь? Да, словно в прошлой жизни было. Но припоминаю одного гнома, которого звали Эрик. Да, точно! Возились мы тогда с тобой весь день. Эль варили, да.

— Я знал, что не забудешь, – ответил Эрик засияв пуще прежнего. — Нужна помощь твоя, Гозе. И помощь, если честно, не то чтобы очень маленькая...

— Ну, раз так, – Гозе вскочил с крыльца с проворностью, которой позавидовала бы любая кошка, распахнул дверь и жестом пригласил всех внутрь. — Заходите, заходите, друзья Эрика. Все до единого. Сначала подкрепимся, а то на пустой желудок и светлые мысли не лезут.

Эрик, словно хозяин деревушки, впорхнул в дом первым. За ним, с видом, будто его силком тащат в логово троллей, плелся Риг. Было ощущение, что он всем своим существом мечтал выпрыгнуть в окно и дать деру. Кронрет Белозёрский же просто молча шел за всеми, словно кукла, и надеялся, что этот балаган поскорее закончится, и можно будет снова заниматься чем-то скучным и простым. Последней в дом втекла вся оставшаяся четвёрка.

Внутри дома оказалось на удивление просторно, светло, и пахло сладковатым хмелем. Стены и пол были украшены шкурами животных, словно трофейный уголок заядлого охотника, коим, как позже выяснилось, Гозе и являлся. В конце концов, поиск ингредиентов — это, по сути, та же охота, где каждый уважающий себя хищник стремится помешать Гозе собрать заветные травы.

Гозе встретил всех с подобающим гостеприимством. Не задавая лишних вопросов, словно умелый трактирщик, он усадил всех за стол, поставив перед каждым кружку темного, тягучего, как смола, пива. Им он особенно гордился и, с едва заметной робостью, поведал об этом. В этот момент, казалось, даже Риг забыл о желании сбежать.

— Ну, давай, Эрик, за встречу! – провозгласил Гозе, схватив свою кружку и показательно опрокинув ее до дна. Капли пива, словно маленькая армия, устремилась в атаку на его бороду, некоторые из них даже смогли достичь белоснежной рубахи, оставив мокрые следы, как свидетельство героического подвига. — Пф-ф-ф… хорошо! Вот так у нас и выражают радость, гости дорогие! Чем больше рад, тем больше пьёшь. Так что не стесняйтесь, нечего ковыряться в пиве, словно в тарелке с невкусным супом!

Эрик, поддавшись обаянию старого друга и желанию не отставать, последовал его примеру, выпив все до капли. Четверка последовала за ним, каждый сделал достойный глоток, словно это был экзамен по умению употреблять хмельные напитки. Даже Риг и Кронрет, казалось, решили на время отложить свои пристрастия к мрачному уединению и сделали весьма заметные отхлебы, словно стараясь доказать, что и они не чужды радостям жизни.

Гозе, ухмыльнувшись, достал трубку, набитую спрессованным табаком, поджег и сделал несколько пробных тяг. Дым из трубки распространился по комнате.

— Ну, рассказывай, Эрик, чем нынче живёшь, чем занимаешься, да и кто такие эти твои друзья? – Гозе вновь выпустил облако дыма.

— Это, если я правильно понимаю, моя охрана. Они сопровождали меня от Кирка-Строй.

— Кирка-Строй? – Гозе закашлялся, отгоняя дым. — Да, город, конечно, красивый, ничего не скажешь, бывал я там давным-давно, лет этак сорок назад. Тогда там еще и дороги нормальные были, а не как сейчас, говорят, что можно ноги сломать.

— В самом деле? – удивился Эрик. — Так я ж там теперь с батей обосновался! Прям в гномьем квартале, своя трактирная у нас, да и эль, говорят, очень популярен! Говорят, прям лучший в городе! Ну это я так, просто хвастаюсь!

— Рад за тебя, друг, – Гозе выдохнул дым, призадумавшись. — А где еще ты обосновался? Может, поближе где-то есть трактирная? А то мне до Кирка-Строй уж не дойти так просто, колени совсем не те, скрипят, как старая телега.

— Ну… только там и есть... – Эрик, словно нашкодивший мальчишка, опустил глаза.

— Только в одном городе? Гм… помниться, ты рассказывал мне про столицу, разве нет? Говорил, что хочешь там обосноваться, свои трактирные открыть, к королю на банкет попасть, – Гозе выпустил еще одно облако дыма. — Поправь меня, если я путаю, но мой хмельной разум редко ошибается.

Эрик промолчал, уставившись в стол, словно пытаясь выудить ответы из-под скатерти. Стыд, казалось, окутал его с головы до ног, словно кокон, и был настолько явным, что даже самый невнимательный наблюдатель смог бы это заметить. Никто не решался прервать тяжелую тишину, которая столь сильно давила на Эрика. Гозе, понимая, что ему придётся самому спасать ситуацию, откашлялся.

— Ладно, не буду я тебя мучить своими дурацкими вопросами. Отдыхайте, гости дорогие, а потом поговорим о проблемах и их решениях.

Все молча согласились с Гозе, словно это был вердикт короля, и продолжили трапезничать и выпивать. Вечер сменился ночью, густой и непроглядной, словно внутренние переживания Эрика, над которыми он размышлял весь вечер.

Гозе проводил гостей на второй этаж, где каждый нашел себе комнату для сна, за исключением Анны и Данте. Они же уединились в одной комнате. Для чего? Книжки читать, что же еще? В конце концов, монашка пообещала помочь тифлингу освоить эту хитрую грамоту.

Гозе и Эрик остались вдвоем на первом этаже. О чём именно они там шептались, никто не знал, но разговоры их продолжались так долго, что на востоке показались первые лучи солнца, разгоняя ночную тьму. И не только тьму, но и, похоже, все сомнения из головы рыжебородого гнома, который теперь, судя по взгляду и улыбке, точно знал, что ему делать.

Чуть позже в комнату, где спал Габи, словно вихрь влетели Анна с Данте, разбудив его из-за плохого предчувствия. А когда у Анны было плохое предчувствие, это, как правило, означало, что всё будет либо плохо, либо очень плохо, и лучше сразу подготовиться к худшему.

За пару минут вся четверка была на ногах. После проверки пустующих комнат Рига и Кронрета они, словно по команде, спустились вниз, где их ожидал Гозе, сидящий у окна, курящий свою трубку, словно ничего особенного и не произошло. Не теряя времени, четвёрка выскочила на улицу, где их взору предстали три знакомых силуэта, удаляющихся от хижины в направлении, как казалось, противоположное здравому смыслу.

За дело взялся Данте, воспользовавшись своей невероятной скоростью он за пару рывков догнал похитителей Эрика, преградив им путь с выражением лица, присуще какому-то психопату-садисту.

— А ты всегда на стрёме, да? – поинтересовался Кронрет, словно это было начало светской беседы.

— Говорить спасибо будешь Анне, – ответил Данте, — громко, чувственно и долго.

Тут же подоспела остальная группа. Габи незамедлительно вступил в короткую перепалку.

— Отпустите Эрика и можете топать в свою гильдию.

— Хрен вам! – уверенно заявил Риг. — Эрик то ваш, сам захотел с нами пойти! Никто не заставлял его!

— Это правда? – спросил Габи, по привычке пытаясь поправить котелок, которого на голове давно уже не было.

— Правда, – уверенно ответил Эрик. — Тридцать лет я просидел в пыльной трактирной, хотя мечтал совсем о другом. Батя никогда меня не слушал, не хотел или боялся браться за что-то большее. А благодаря старому другу я наконец-то, кажется, прозрел и решил, что пришло время брать быка за рога!

— А как же рецепт? – поинтересовался Габи.

— Я и не забывал его, – признался Эрик, — даже под магией забвения я никогда не забуду своё детище, на которое я потратил, можно сказать, большую часть жизни. Я просто хотел немного отдохнуть, повидать мир, с другом встретиться, разве это так много?

— Твоё решение похвально, – ухмыльнулся Габи, — если ты правда хочешь чего-то добиться, то иди с нами, а не с этими шарлатанами.

— О чём ты? – спросил Эрик, нахмурившись, словно он пытался разгадать сложный ребус.

— Эта гильдия тебя просто использует, – продолжил Габи. — Они выпытают у тебя рецепт, запишут его на какой-нибудь вонючий листочек и выбросят тебя на улицу.

— Ложь! Наглая ложь! – возмутился Риг. — Ты уже достаточно тут из себя умника состроил, так что просто заткнись!

Терра, Данте и Анна сделали шаг вперед, намереваясь укоротить наглый язык зазнавшегося гнома, но Габи не позволил, он явно хотел еще поговорить.

И только он открыл рот, чтобы продолжить, как вдруг заметил в метрах тридцати кое-кого, кого явно не ждали. Он шел медленно, вразвалочку, был укутан в грязную черную мантию, и безуспешно пытался убрать светлые пряди с красного, словно переспелый помидор, лица, которое явно страдало от хмельных напитков.

— Стоять, стоять, – повторял он, постепенно приближаясь. — Стоите? Все, дайте минутку дыхание восстановить. Целый день шёл за вами.

— У нас проблемы, – заявил Эрик, обращаясь ко всем. — Похоже, что батя решил подстраховаться и отправил Краснолицего следом…

— Так это и есть Граппа? – спросил Габи.

— Собственной персоной! – подтвердил он. — Не веришь? Так иди и проверь, только потом купишь выпить. Моё время дорого стоит.

— Откажусь, — ответил Габи. — У нас и так тут странная ситуация вырисовывается.

— А мне то что? Я здесь, чтобы Эрика в трактир сопроводить, а что между вами случилось, это уже не моё дело.

Эрик, недолго думая, подошел к Граппе, схватил его за ноги и попытался развернуть, чтобы поговорить с глазу на глаз.

— Ты чего творишь, Эрик? – возмутился Граппа.

— Хочу обсудить кое-что! Это личное, поэтому не сопротивляйся, – ответил Эрик, словно давал приказ.

— Да я и не сопротивляюсь…

Меж тем, терпение Рига стремительно заканчивалось, как пиво в пятницу вечером. Натерпевшись унижений, он отдал Кронрету приказ хватать Эрика и уносить ноги, пока не поздно. Для большей убедительности, он отдал Кронрету один из своих перстней.

Кронрет принял его, покрутил в руке, словно проверяя на подлинность, посмотрел, как материал переливается на солнце, и, наконец, надел.

— Работенка предстоит пыльная, – вздохнул маг, — тебе лучше отойти подальше, пока не накрыло.

Риг, словно его обуяло внезапное понимание опасности, незамедлительно так и сделал, хотя не то, что бы он что-то понял, а скорее просто решил не испытывать судьбу.

Внезапно поднялся такой поток ветра, что казалось, будто сам Всебог решил устроить им небольшую взбучку. Кронрет, словно игрушка на пружинах, уже тянулся к Эрику, намереваясь схватить. Но тут же его остановили Данте и Граппа, чьи взгляды выражали крайнюю степень неприязни к подобным маневрам.

Кронрет, однако, не отступил, словно его кто-то наделил упрямством целой стаи мулов, взмахнул своим посохом, отбрасывая рыжебородого гнома в сторону с такой легкостью, будто тот был соломенной куклой.

— Приказ есть приказ, – ответил Кронрет. — Эрик пойдет с нами, и точка.

— Ты что, глухой? – крикнул Данте, как заправский глашатай. — Эрик пойдёт с нами! Это было решено еще до того, как ты успел подумать!

— Да дайте мне просто выполнить свою работу, – сказал Граппа с таким разочарованием в голосе, будто ему только что сообщили о закрытии всех трактиров Вытянутого Мира. — Ну сколько можно уже?!

Красная Молния Данте, Краснолицый Граппа и Кронрет Белозёрский. Троица, которую свела сама судьба, заслуживали не просто упоминания, а целую главу в анналах Вытянутого Мира. Нет, даже не главу, а, пожалуй, небольшой томик, с примечаниями на полях и красочными иллюстрациями. Все трое, если уж на то пошло, были… приключенцами. Вот только слово "приключенец" в приличном обществе обычно произносят с таким видом, будто проглотили кислую лимонку. Не герои, не злодеи, просто ходячий хаос в штанах (если конечно им не надоест щеголять в одежде). В высших же слоях, несомненно, их бы назвали… ну, скажем, "не совсем в себе". Ибо кому в здравом уме взбредет в голову подвергать себя риску, лезть на рожон к смертоносным тварям и флиртовать со старушкой с косой (хотя последняя, возможно, и не против)?

Впрочем, обо всем по порядку. Первым делом эта троица принялась друг друга оценивать. Ну, Кронрет и Граппа, может, и пытались. Данте же с присущей ему деликатностью (а если точнее, то ее отсутствием) попросту решил пойти в лобовую атаку. Как баран, да. Что, впрочем, недалеко от истины. Ему, честно говоря, было плевать, кого именно лупить, поэтому он выбрал Граппу – ближайшую цель. И атаковал кинжалами, сразу двумя. Граппа слегка отшатнулся, из-под развевающейся мантии показался клинок, и в следующее мгновение он уже отбивал атаку тифлинга. Но Данте, изголодавшийся по хорошей битве, продолжал напирать.

Граппа ловко отбивал каждый удар, а потом, видимо, ему надоело играть в кошки-мышки, и он ринулся в контратаку, нанеся прямой колющий удар. Данте, как ни странно, видел все это, как на ладони, и легко отскочил. Но тут случилось нечто странное: клинок Граппы вдруг дернулся под неестественным углом, оставив на груди тифлинга небольшой, но приметный порез.

Габи, наблюдавший за этим со стороны, сразу смекнул, в чем тут фокус. Граппа, оказывается, был мастером самой редкой и столь же отвратительной, сколь и нелепой техники. Он владел Пьяным Мечом. Да, именно Пьяным. И нет, не потому, что он накатил пару кружек эля перед битвой. Это, как говорят знатоки, совершенно другая история.

Кронрет Белозёрский, наблюдая за этой вакханалией, тоже был не лыком шит и смекнул что к чему. Кронрет, словно вор, пытающийся стащить кошелек из кармана спящего огра, решил незаметно свистнуть Эрика. Но тут случился конфуз. Данте, как будто имея глаза на затылке, обернулся и с диким воем бросился на мага. Ну, или, может, он просто решил, что все должны получить свою порцию тумаков – в равных долях, так сказать. Дикость это или благородное чувство долга – кто ж его разберет?

Кронрет, понятное дело, не стал дожидаться, пока этот баран до него доберется. Он взмахнул своим посохом, который, если честно, больше напоминал старую, потрепанную метлу, и вызвал порыв ветра. Он замедлил тифлинга, превратив его атаки в некое подобие пантомимы. Кронрет этим, как мог, пользовался, но Граппа не был просто зрителем и бросился в атаку, нанеся колющий удар. Лезвие снова неестественно дернулось, оставив на предплечье Кронрета порез, а потом вернулось обратно, как ни в чем не бывало.

— Зачем напал?! – возмутился Кронрет. — Нужно избавиться от тифлинга, он тут самый опасный! Ну, очевидно же!

— Да мне все равно, живыми не отпущу, – ответил Граппа.

Но не успел он и глазом моргнуть, как откуда ни возьмись, на него прыгнул тифлинг. Прямо со спины! Граппа как-то умудрился отбить кинжалы, но тут же получил от Кронрета по спине шквальным ветром. Граппа и Данте сцепились и покатились по земле, словно два перекати-поля. Затем вскочили, отряхнулись и снова рванули в бой. Граппа к магу, а тифлинг, видимо, просто решил, что в компании веселее и тоже рванул к нему.

Кронрет снова продемонстрировал чудеса магии, взмахнул своим орудием и создал воздушную сферу. Ну, не то чтобы сферу. Скорее, так – воздушный пузырь, который он почему-то решил сжать до размеров горошины. А потом он выстрелил этой горошиной в сторону Граппы. Граппа, будучи человеком довольно ловким, увернулся, а вот Данте получил её прямиком в живот.

«Горошина» взорвалась, словно миниатюрная бомба, выпустив ударную волну, которая отбросила тифлинга куда подальше, в сторону ближайших кустов. Данте, откашливаясь кровью, схватился за живот, чувствуя, что его внутренности, кажется, решили устроить разборку. Но, несмотря на всё это, он, словно живучий таракан, сумел подняться.

Граппа, не теряя времени даром, опять атаковал в своей привычной манере. Ему даже удалось оставить еще один болезненный порез, но на этот раз на ноге Кронрета. Кронрет, видимо, не желая оставаться в долгу, недолго думая, махнул посохом на себя, и Граппа подлетел вверх, как будто поскользнулся на банановой кожуре. Затем упал на спину с грацией перевернутой черепахи. Кронрет, воспользовавшись этой возможностью, изо всех сил ударил острием посоха, да так, что пронзил ему глаз. Ну, не совсем пронзил, но очень близко к этому. Граппа, еле сдерживая крик, успел схватить посох рукой. Дальше он ударил ногой в грудь Кронрета, отбросив назад. В этот самый момент на него, словно коршун, выпрыгнул Данте, пронзив плечо кинжалом. Теперь, кажется, у них всех образовалась целая коллекция ран.

Эрик взялся из ниоткуда, ворвался в этот эпицентр безумия, весь в поту и слезах.

— Хватит! – завопил он. — Вы просто переубивайте друг друга! Давайте все решим по хорошему! Здесь и сейчас!

— И каким же образом, позвольте поинтересоваться, ты умудришься удовлетворить сразу три недовольных рыла? – пробурчал Кронрет, явно не веря в рыжебородого гнома.

— Уверен, мы сможем найти общий язык…

— Не прокатит, – прохрипел Граппа, держась за глаз. — Пока эти двое не станут такими же одноглазыми, никуда я не денусь.

Ситуация снова начала накаляться. И тут вмешался старик Гозе. Он шёл навстречу, опираясь на трость, параллельно махая рукой, чтобы привлечь внимание. А как он пришёл, растолкал всех и пробился к центру.

— Слышал я ваши оры. Слышал вас тут, горемыки, и понял, в какую кашу вы вляпались. Есть у меня тут один планчик, который, может, и устроит всех. Эрик идет с этим чертенком, а гильдия пусть получает от Эрика пожизненный запас эля в каждом его трактире. А Граппа… Граппа получит меня. Я заменю Эрика, буду колдовать его фирменный эль до тех пор, пока у этого недотепы не случится прорыв.

— Гозе, ты точно в своем уме? – с беспокойством спросил Эрик. — А если я, как обычно, все запорю?

— Придурок, – проворчал старик. — Ты думаешь, я просто так, ради своего удовольствия, буду тут здоровье гробить? Теперь ты просто обязан не облажаться! Завоюй там все, что хотел, и возвращайся с триумфом! Понял меня? Ну, вот и славно…

Кронрет перевёл взгляд на Рига, и тут даже самый тупой тролль увидел бы, что Риг уже мысленно купается в море бесплатного эля, да не какого-нибудь пойла, а высшего качества! Слюни у него текли, как водопады с гор, а глаза горели, словно два уголька в кузнечном горне. Кронрет тяжко вздохнул, до него наконец дошло, что гильдию интересовало на самом деле. Хотя, если честно, на большее он и не рассчитывал. Он молча кивнул, подойдя обратно к размечтавшемуся Ригу.

Граппа помолчал, побродил туда-сюда, а потом, махнув рукой, засунул меч обратно в ножны. Согласен, стало быть.

— Ну пусть будет так, – прохрипел он, словно старая труба. — Но я вас обоих найду, и тогда каждый из вас получит свой вырезанный глаз. И мы будем квиты!

— Как скажешь, – ответил Кронрет, не особо впечатленный угрозами.

— Да хоть завтра! – крикнул Данте с улыбкой.

— Пойдём, старик, – сказал Граппа, — рану обработаем, да вещи свои собери.

Гозе поплелся за Граппой к дому, но вновь обернулся к Эрику.

— Ты точно все понял? – спросил старик, словно сомневался в умственных способностях рыжебородого.

— Да! – заорал Эрик, так, что его могли услышать даже в соседней деревне. — Я тебя не подведу, Гозе! Клянусь бородой!

— Вот и чудненько.

В легендах Вытянутого Мира битва между Красной Молнией Данте, Краснолицым Граппой и Кронретом Белозёрским разделила историю эля "Крепкий Шлем" на эпоху до и после. В будущем Эрик, не без помощи случайных совпадений и великого везения, станет владельцем целой сети трактиров по всему королевству, а самым его знаменитым напитком будет “Железный Гозе” – эль, который будет помнить каждый, кто его попробует. Названный в честь лучшего друга, который навсегда изменил ему жизнь!