Мама

Где грань между добротой и «благородством»? Под благородством я подразумеваю то самое «правильно», которое человек делает из долга или же из горделивого желания показаться хорошим и щедрым существом.

Ценно ли то, что человек с лицемерной «добротой» тебе подарил? Доброта превращается в долг, в торг, в игру. В этой тьме мы ищем что-то настоящее, что-то стоящее. Как понять кто друг, кто актер? Кто правда добр, кто ждёт обратной услуги?

Никак.

Приходиться рисковать. Рисковать, вкладываться, не зная, что получишь на обратном пути. Подобно автомату с игрушками в торговом центре: дело случая. Жизнь самая большая азартная игра.

Лариса шла по улице, поправляла волосы, постоянно поправляла свою юбку, глядела по сторонам, вздыхала, останавливалась, бормотала себе под нос, будто сомневалась в правильном ли направлении идет. И тут же стыдясь своего поведения продолжала путь. Пройдя ещё пару минут, она зашла за угол, сжалась, и её спина прижалась к стене. Она опустилась вниз на корточки, будто это могло её спрятать подавляющей силы мира и жизни кипящей вокруг, в котором, казалось, не было для неё места. Но это не могло.

Уже несколько лет она ощущала себя куклой в кукольном домике, открытой, как на ладони, видной, просматриваемой. Ей казалось будто её жизнь это игра, что подобна кукольному домику можно просмотреть её жизнь и разглядывать под лупой. Не было никакой приватности. Не было никого вокруг. Взгляд, который она ощущала не спасал от одиночества, а только его усиливал.

Её окликнул голос в стороне. Она дернулась, ударилась головой о стену и зашипела от боли.

«Блин»,-она пробормотала шепотом, почти беззвучно. Она не хотела привлечь к себе внимание. Не хотела. Но зачем говорить вслух тогда?.. Кто знает.

Она оглянулась и… замерла.

Рядом стояла женщина тридцати лет и смотрела прямо на неё. Снизу с места, где находилась Лариса, это женщина казалась ещё больше, ещё выше неё. Молчание продлилось, казалось, оно не собиралось кончаться, Лариса смотрела себе под ноги, зная как глупо выглядит, зная, что, возможно, что-то стоит сказать. Или уйти. Но она оставалась и смотрела себе под ноги, не решаясь заговорить. Она чувствовала взгляд женщины на себе.
Наконец, — неизвестно сколько прошло времени, — она подняла голову и увидела лицо. Лицо женщины.

Ее губы сжались в тонкую линию. Живот скрутило.

—Ты… почему..?-Лариса почти не дышала, её руки сжались в кулаки. А в груди похолодело.-Почему..? Ма… Мама..

Мама. Слово, которая она нашла, нашла в своем полном тумана мозгу, слово, которое произнеслось её языком.

Женщина молчала. Она не двигалась. Ни одна жилка на её лице не двинулась, ни губы, ни зрачки не увеличились. Ни звука.

Лариса больше не боялась. Она холодела, что-то в ней печально холодело. Женщина перед ней представилась картиной перед её глазами. Лариса потянулась рукой. Потянулась, чтобы коснуться, чтобы проверить. Понять реальна ли она…

Её неуверенная ручонка коснулась ткани светлой коричневой куртки — и в тот же миг она пропала.