Мандариновый цвет

Белый внедорожник медленно поднимался по серпантину, шины шуршали по заснеженной дороге. Китэ сидел впереди, рядом с Ыну. Позади, тихо переговариваясь, находились Минсё и Сумин. Последняя сидела неподвижно, пристально глядя в окно на проплывающие пейзажи, словно снег на склонах мог помочь ей избежать встречи взглядов с бывшим.

Китэ изредка смотрел в зеркало заднего вида. Когда его глаза останавливались на Сумин, сердце словно замирало на мгновение, будто охваченное непреодолимым холодом. Тёплый шарф скрывал часть её лица, но он всё равно мог видеть её. Распущенные волосы, к которым он когда-то так любил прикасаться, и чуть поджатые губы, словно она собиралась что-то сказать ему... но молчала. Никто не говорил, что она будет с ними, так же как и ей никто не сообщал о присутствии Китэ.

— Останови машину, — неожиданно произнесла Сумин, нарушив тишину в салоне. Её голос звучал осторожно, будто каждое слово давалось с усилием.

— Здесь?! — удивилась Минсё.

— Извините, но я не могла ему отказать, — Сумин открыла дверцу. — Минутку, ладно? Она вышла в непроницаемую белизну, не дождавшись дальнейших вопросов.

На дороге появился парень. Высокий, крепко сложенный, явно чувствующий себя уверенно в своей небрежной куртке. Он не торопился налаживать контакт, ограничившись коротким приветствием.

— А он… кто это? — осторожно спросила Минсё.

— Это Усок, — коротко и с наигранной лёгкостью объяснила Сумин, кивая в сторону новоприбывшего.

— Твой парень?

В машине повисла гнетущая тишина. Сумин выдавила неловкую улыбку:

— Просто друг.

Китэ невольно нахмурился. Друг? Это слово прозвучало слишком натянуто. В его груди что-то болезненно ёкнуло. Чем больше он думал, тем сильнее его охватывала внутренняя дрожь. По мере движения напряжение в салоне росло. Минсё безуспешно пыталась рассмешить всех, задавая случайные вопросы Сумин и её спутнику, но даже её жизнерадостность не могла убрать жёсткую атмосферу. Китэ сидел молча, устремив взгляд вперёд, но раздирающее чувство в груди не отпускало. Каждый случайный взгляд Усока на Сумин, каждая улыбка, каждый смешок отдавались в Китэ фонтаном раздражения.

Больше всего его мучило не присутствие Усока, а то, что Сумин выглядела абсолютно счастливой. Мысль о том, что в отличие от него она смогла залечить свои раны и теперь так беззаботно смеётся, словно ничего не произошло, заставляла сердце Китэ сжиматься ещё сильнее.

Группа достигла места для кемпинга. Все кивнули друг другу и молча распределили обязанности. Первым делом подготовили место для палатки, а затем Китэ начал расчищать снег под костёр. Усок присоединился к нему, в то время как остальные занялись установлением и обустройством палатки. Китэ и Усок обменивались лишь редкими, но колкими фразами. Эта обстановка лишь усугубила напряжённость в их отношениях.

— Долго работаешь, — с лёгкой иронией заметил Усок, с силой вонзая лопату в снег.

— Чистишь не в том месте, — с недовольством сказал Китэ.

Это стало своего рода импровизированным соревнованием. Китэ старался сосредоточиться на физической работе, но каждая многозначительная улыбка Усока и его лёгкая, непринуждённая манера поведения только усиливали его гнев. Закончив работу, Усок ненадолго задержался у входа в палатку и, словно нехотя, произнёс:

— Так ты, бывший парень Сумин, да?

Китэ поднял на него взгляд, в котором смешались усталость и подавленный гнев.

— И?

— Я тут подумал, — с улыбкой произнёс Усок, — может быть, ты расскажешь мне, какая она в постели? А?

Ответа не было. Лишь напряжение между ними, которое теперь можно было резать ножом. Внутри Китэ бушевала боль, но он не желал, чтобы она превратилась в ответную злость.

Усок слегка прищурил глаза и добавил:

— Перед тем как войти в палатку, почисти ботинки.

Китэ сжал челюсти, но проигнорировал его слова.

Вскоре после этого быстро стемнело, и на снегу появилась тень от палатки, словно тёмное пятно на белоснежном фоне. Мерцающий огонь костра освещал лица собравшихся. За их спинами, словно подслушивая разговоры, ритмично шумели иссиня-чёрные деревья.

Китэ сидел ближе к огню, ощущая, как тепло проникает в его кожу, но не может согреть внутреннюю пустоту и напряжение. Слева от него сидела Сумин, полностью погружённая в разговор. Усок обладал тем особым шармом, который делал человека центром любой компании. Он с лёгкостью рассказывал истории о своих прошлых походах, сопровождая их яркими жестами и смехом. Все, кроме Китэ, с интересом слушали его рассказы. Китэ старался не смотреть в их сторону, но каждый раз, когда Сумин смеялась, его охватывало ощущение, будто её смех — раскалённая игла, пронзающая его грудь.

Показушник.

Костёр плясал, его языки света и тепла казались живым существом, которое убаюкивало, но никак не могло успокоить Китэ. Он смотрел на огонь в полной задумчивости, пытаясь найти равновесие. Прошлое невозможно вернуть, оно мертво думал он, но в глубине души эта мысль рождала не облегчение, а лишь тоску. Смех Сумин и её восторг от шуток Усока окончательно раскачали мир Китэ. Звуки отдалялись, и вдруг в его периферийном зрении появилось что-то неуместное, как пятно на чистом полотне снега. Китэ удивился: это была человеческая фигура. Он моргнул, думая, что его разум просто играет с ним, но чем ближе становилось оранжевое пятно, тем яснее он различал очертания.

Девушка в яркой куртке цвета мандарина шла из леса, словно нечто волшебное из зимней сказки. Китэ с изумлением заметил детали: её слегка дрожащие руки, шапку-ушанку, сбившуюся от ветра, и угги, покрытые снегом. Эта незнакомка, хоть и замёрзла, была полна энергии и словно являлась частью леса.

— Эй, с вами всё в порядке? — Ыну вывел всех из оцепенения.

— Я... Я не понимаю, где я, — голос девушки был хриплым, возможно от холода.

Её проводили в палатку, чтобы согреть. Она всё ещё была немного напугана, но старалась не показывать своих эмоций. Девушку усадили поближе к печке, заботливые руки дали ей кружку горячего чая и укрыли одеялом. Китэ наблюдал за всем происходящим словно со стороны, как будто это было не с ним.

— Как тебя зовут? — спросила Минсё добрым, но осторожным голосом.

— Юджин, — произнесла девушка спустя паузу, словно это имя всё ещё сидело где-то в глубинах её замерзшего сознания. — Кажется, я заблудилась.

Сумин мягко улыбнулась:

— Мы тебе обязательно поможем.

В палатку вошёл Усок. Его обычное уверенное и расслабленное выражение лица сменилось на маску напряжённости. Он выглядел так, словно столкнулся с чем-то необъяснимым.

— Расслабься, Усок, а то как будто призрака увидел! — засмеялся Ыну.

В ответ губы Усока слегка дернулись, словно он хотел улыбнуться. Но это больше было похоже на мышечный спазм.

Китэ сел напротив Юджин и встретился с её взглядом. Поначалу она старалась не смотреть ему в глаза, словно пыталась что-то скрыть. Она медленно дула на горячий чай, осторожно, словно её могло обжечь не только физически, но и эмоционально. Китэ поймал себя на том, что не может отвести от неё взгляд. В какой-то момент Юджин посмотрела в его сторону, но тут же отвела глаза. Это было похоже на короткий обмен взглядами между незнакомцами, и Китэ почувствовал, как в этом взгляде мелькнуло что-то большее, чем просто страх.

— Так, как ты сюда попала? — мягко спросил он, стараясь не напугать её и дать повод к диалогу.

Она задумалась, на миг снова отводя взгляд, а затем прошептала:

— Я... Не помню.

Компания предложила Юджин остаться с ними на ночь.

— Утро вечера мудренее, — добавила Сумин, убирая со стола пустые кружки из-под чая.

Они решили, что завтра смогут помочь ей добраться домой или найти место, где ей окажут профессиональную помощь. Никто не сомневался, что с девушкой что-то не так, но в этот вечер никто не хотел углубляться в её тайны.

К полуночи палатка наполнилась теплом и уютом. Проектор излучал мягкий свет на стену, демонстрируя новогодние фильмы. Гирлянда, переливаясь разными огнями, придавала палатке особое настроение. А новогодние светильники, расставленные по углам вместе с еловыми ветками, создавали атмосферу гармонии и волшебства.

По мере того как фильм набирал обороты, компания незаметно разделилась на пары. Минсё и Ыну сидели впереди, ближе к проектору. Они не переставали шептаться и хихикать, и их близость стала слишком ощутимой.

Совсем иначе выглядел Китэ. Он заботился о Юджин не из желания привлечь её внимание, а чтобы показать ей, что она в безопасности. Сумин, не в силах сдержать любопытство, снова и снова поглядывала на них. Она наблюдала за Китэ, за его теплотой и открытостью, но в этот раз эти качества вызывали у неё лишь напряжение. Особенно когда Юджин, словно бы случайно, склонила голову ему на плечо, а Китэ замер, словно парализованный. Их молчаливое взаимодействие задело её даже сильнее, чем должно было. Юджин слишком быстро стала «своей», и теперь её мягкий голос и спокойное поведение вызывали у Сумин некоторое раздражение.

Внезапный обмен взглядами между Китэ и Сумин был красноречивее любых слов. В глазах девушки мелькнула ревность, смешанная с горечью. Она вспомнила, как полгода назад приняла решение расстаться с Китэ, считая, что так будет лучше для них обоих. Сейчас её решение снова всплыло в памяти, но теперь уже с иным смыслом. Была ли она тогда права?

В углу палатки, почти скрытый от чужих глаз, сидел Усок, погружённый в свои мысли. В его руке была походная фляжка с виски, и с каждой каплей, казалось, он всё больше погружался в пучину мрака.

Китэ вышел из палатки, чтобы немного перевести дух. Он ушёл достаточно далеко, наполнил свои лёгкие холодным воздухом и закурил. Это было для него своего рода ритуалом, чтобы избавиться от накопившегося ментального груза. Тишину ночи прервали шаги.

— Что, решил уйти по-тихому и спрятаться от всех? — шутливо прищурилась Юджин.

Китэ улыбнулся:

— Ну да, а ты что?

Они оба засмеялись, словно впервые за вечер позволили себе это сделать по-настоящему. Тонкая нить лёгкости будто размотала между ними напряжение.

— Не хочешь прогуляться? — неожиданно предложила Юджин.

Китэ кивнул, потушил сигарету об кору ближайшего дерева, выбросил её и пошёл за Юджин. Они шли по белоснежному снегу, ведя непринуждённый разговор обо всём на свете — о музыке, о зиме, о странностях жизни. Однако в какой-то момент тема перешла на чувства. Юджин, казалось, видела в Китэ больше, чем он готов был показать.

— Переживаешь из-за Сумин? — спросила она, глядя вперёд, словно боялась встретиться с его взглядом.

Китэ вздохнул и пожал плечами, стараясь подавить нарастающий ком в горле.

— Заметно?

— Да брось, — неожиданно бодро заметила Юджин. — Не стоит из-за этого так переживать. Если иногда жизнь похожа на драму, это ещё не значит, что сценарий плохой.

— Хороший сценарий, значит? — усмехнулся Китэ.

— Конечно. Главное, чтобы главные герои не победили сами себя, — лукаво добавила Юджин.

Китэ не совсем понял, что она имела в виду, хотел переспросить, но она вдруг замолчала. Её шаги замедлились. Юджин слегка наклонилась вперёд, и Китэ увидел, как побледнело её лицо.

— Всё хорошо, я справлюсь, — выдавила она сквозь улыбку, а затем, неожиданно собравшись с силами, толкнула его в плечо. — Ты ведёшь!

Она резко побежала вперёд выбравшись из леса, и Китэ, удивлённо улыбнувшись, бросился за ней. Они кружились, смеясь и пытаясь осалить друг друга касанием руки. По окончании оба упали в мягкий снег, тяжело дыша от смеха. Юджин повернулась к Китэ, лёжа на спине, и начала двигать руками и ногами, словно создавала ангелочка на снегу.

— Ты прикольный, — вдруг сказала она, глядя, как Китэ повторяет за ней.

Затем, будто решившись на что-то неподвластное ей самой, она наклонилась к нему и, не говоря ни слова, коснулась его губ своими. Китэ, ошарашенный, замер, но затем его рука легла на её бедро. Юджин неожиданно вскрикнула, оттолкнулась и побежала, громко смеясь. Китэ засмеялся, встал и погнался за ней с обманчивой лёгкостью.

Её смех эхом разносился по окрестности, но внезапно он сменился резким криком боли. Китэ догнал Юджин, когда она наклонилась, слегка согнувшись и держась за живот. Китэ опешил, когда понял, что перед ними появилась оранжевая машина. Вся покрытая снегом, она словно явилась из ниоткуда, как реликт, забытый в этих безлюдных равнинах.

Юджин еле примостилась к капоту, её дыхание стало тяжелее.

— Моя машина, — прошептала она, переплетая слова с болезненным стоном.

Китэ хотел было что-то сказать, но вместо слов снова ощутил тот странный холодный взгляд — словно кто-то наблюдал за ними, стоя в отдалении, скрытый за тенью деревьев. Он прогнал тревожные мысли и попытался закинуть руку Юджин себе на плечо, но она оказалась невероятно тяжёлой. Внезапно Юджин застыла, уставившись куда-то за его спину.

Китэ резко обернулся — и увидел его.

Усок.

Он выглядел так, будто в одно мгновение потерял весь облик прежнего себя. Его шаги были медленными, а выражение лица невозможно было описать — эмоции на нём сменялись хаотично, будто в бесконтрольном водовороте, но последним на поверхности читалось безумие.

— Бля-ять! Как... Как ты вообще можешь существовать и находиться здесь?! — прохрипел Усок. Он сцепил руки на голове, словно пытаясь сдержать невидимый внутренний взрыв, а потом резко согнулся, брызнув слюной. — Я же тебя убил… Почему?! Почему ты, сука, дышишь?!

Усок резко выпрямился, и в его руке появился складной нож. Хрипя, он указал им на Юджин.

В тот же самый момент изо рта Юджин неожиданно вырвался поток крови, будто удар был нанесён не оружием, а ментально. Китэ застыл, парализованный безумием происходящего. Он лишь секунду спустя осознал, как Усок грубо оттолкнул его в сторону и бросился на Юджин. Но девушка, собрав последние силы, сумела увернуться, и тот, потеряв равновесие, угодил прямо в машину.

— Ты не настоящая, как и твоя машина! — голос Усока дрожал от напряжения.

Китэ, упавший в снег, вдруг почувствовал под рукой что-то твёрдое. Он машинально расчистил снег и обнаружил нечто оранжевое, странное. Присмотревшись, он понял, что это слабый контур чего-то, облепленного снегом. Лихорадочно работая руками, Китэ внезапно остановился. В снегу перед ним лежало замёрзшее, неподвижное тело в куртке мандаринового цвета — это была мёртвая Юджин.

Он перевёл взгляд на ту Юджин, которая всё это время сопровождала их. Она не двигалась, будто впала в транс. Китэ заметил, как на её животе будто сами по себе образовались колотые раны. Багряное пятно разлилось по ткани, медленно поглощая её. Юджин опустилась на колени, замерев. Усок, так же молча, только неподвижно уже смотрел на Китэ, будто что-то ломало его изнутри.

— Ты не должен был об этом узнать... — прошептал он, сдавленным, глухим голосом.

Голос Юджин зазвучал в голове Китэ, тихий, но ясный: Я всё вспомнила. С этими словами она начала рассказывать и показывать события, которые произошли здесь ровно год назад. Китэ окутали воспоминания Юджин, будто киноплёнка разворачивалась перед его глазами. Усок был обходительным, немного странным, но обаятельным. Его готовность помочь, в том числе со съёмками для её видеоканала, быстро завоевала её доверие. Кемпинг в горах казался сказкой — зимний лес, снег, тепло костра, уют палатки и кружка горячего чая в руках. Всё было идеально, пока Юджин не вышла к машине. В тишине нож вонзился ей в живот. Горячая боль разлилась по телу, тонкая струйка крови стекала с губ. Удары становились всё глубже и больнее, один за другим. Эти воспоминания врезались в сознание Китэ, а каждое видение пропитывало его ужас, словно он сам чувствовал удары, которые тогда наносил Усок.

Постепенно всё вернулось на свои места, и Китэ с трудом пришёл в себя. Его живот зудел от боли, но крови не было видно. Подняв голову, он произнёс хрипло, но уверенно:

— Ты убил её.

Тишина между ними была короткой, искра какого-то необъяснимого отчаяния прошла между двумя фигурами.

И в это мгновение всё взорвалось.

Усок сорвался с места, сжимая в руке нож, а Китэ едва успел среагировать, закрыв лицо руками. Лезвие скользило по его пальцам, рассекая ладони, и несколько раз вонзилось в рёбра. Китэ громко вскрикнул и, оттолкнув Усока, пнул его в живот. Тот упал на снег. Поднявшись, Китэ попытался добраться до машины, где видел торчащий из снега сук, но не успел оглянуться, как услышал за спиной приближающиеся шаги.

Холодное лезвие разрезало куртку, и Юджин вскрикнула. Она встала между ними, защищая Китэ.

Усок застыл. Его глаза метнулись к безжизненному телу Юджин возле машины, затем он в ярости ударил стоящую перед ним девушку по щеке, схватил за горло, проверяя её реальность, и снова принялся наносить удары ножом.

— Ты сдохла! — вопил он, теряя остатки разума.

Юджин снова испытала ту самую боль, но холод постепенно вытеснял тепло её тела. Губы стали синими, дыхание хриплым, но она улыбнулась, будто осознав природу своего существования.

Китэ ослабел от ранений, он упал на снег рядом с её призрачным трупом. Всё вокруг начало плавно распадаться на мельчайшие частицы. Мёртвая Юджин повернула к нему голову, а её замёрзшее лицо улыбнулось. Она медленно подняла руку в сторону Усока и резко сжала ладонь в кулак. Его грудная клетка внезапно с громким хрустом втянулась внутрь. Усок вскрикнул и безжизненно упал на землю.

Реальность становилась всё более размытой.

Лицо Юджин превратилось в неразборчивое пятно. Китэ попытался протереть глаза, но его окружила тёплая свежесть: запах моря, шум волн и сладкий аромат пляжа. Перед ним снова была Юджин, живая и счастливая. Её бикини цвета спелых цитрусов заставило его тихо прошептать:

— Мандарины…

Юджин засмеялась, наклонилась к нему и поцеловала в лоб, щёку, а затем — в губы.

— Спасибо, что помог мне освободиться, — произнесла она, постепенно исчезая в воздухе.

Перед тем как погрузиться во мрак, Китэ услышал её прощальный шёпот, похожий на лёгкое дуновение ветра:

— Я больше не боюсь…

Китэ открыл глаза в белоснежной больничной палате. Время потеряло для него всякое значение, он не мог сказать, сколько часов или дней прошло. Рядом с ним сидела Сумин, её голова покоилась на его руке, дыхание было ровным и мирным. Китэ улыбнулся, но стоило ему попытаться пошевелиться, как боль пронзила тело, напоминая о его ранах.
Вдруг он заметил какое-то движение у окна, как будто кто-то только что поставил там что-то.

Собравшись с мыслями, Китэ перевёл взгляд на подоконник и увидел небольшое мандариновое дерево.

Он улыбнулся.