Марево

…И льется речь, плетенка наших мыслей…

И ты смеешься, звонко и задорно – но это только еще больше распаляет меня…

Я давно болен тобой.

И я впервые заполучил тебя. Вернее… не так. Ты снизошла ко мне, со своего Олимпа вселенскости, там, где мне нет места, там, где толпятся десятки твоих бывших, с которыми тебя связывают – с каждым… - нити памяти и чувственности… контакты… то, что они писали тебе… то, как ты выполняла их желания и получала от этого адреналин в жилах, который тебя торкал и хмелил голову, члены и …

И сердце.

Но я сумел.

Я завлек тебя сегодня к себе. Вернее, не так… Ты сама сказала, что придешь. Я бы мог запросто сказать – нет, прости у меня родственники в гостях, или – нет, у меня красивая соседка попросила траха сегодня ночью…

Но и ты, и я знаем, что это просто отговорки, и липовые.

Я не понимаю, что именно подтолкнуло тебя к тому, чтобы прийти ко мне. Сейчас. Вечером. Тогда, когда уже понятно – уже настолько поздно, что и ты, и я знаем, и это не детская игра… если ты сидишь сейчас тут, со мной, в моей комнате… И не делаешь скучное лицо, не смотришь на часы, и рассеянно, красиво улыбаешься…

Это значит одно – ты решила, и ты останешься сегодня ночью тут, со мной.

И поскольку я никак не подозревал того, что ты в итоге решишься – более того, ты фактически застала меня врасплох, когда небрежно сказала в конце нашего дежурного вечернего разговора – «У тебя есть что-то на ужин? Я проголодалась, а у меня кроме двухнедельного кефира ничего в холодильнике нет… Это ОК, если я приду? Ты меня покормишь?»

А у меня, кроме пачки спаржи и полузасохшей вареной курицы, нет ничего… и даже выпивкой тебя угостить будет трудно, потому что я знаю – ты не пьешь… но я отчаянно хочу ну хоть немного, хоть на чуть-чуть испросить помощи у давнего друга спален – алкоголя…

И пока ты ехала в мою нору, а я панически сметал пыль с открытых поверхностей, пока спаржа варилась – и, к моему ужасу, пропитывала диковатым запахом квартиру… пока я потом мешал ее с изрубленной курицей, которая, как ни странно, стала дотаточно прожевываемой, и вкупе со спаржей превратилась во вполне аппетитное блюдо… Пока я умолял соседа Вадика дать мне взаймы бутылку «Киндзмараули»…

Ты приехала.

Мир засиял.

Ты была очаровательна. Легкое шифоновое платье, в морских тонах, оставляло твою чудесную грудь полуоткрытой – в аккурат настолько, чтобы заставить мои «соки» течь быстрее там, где они текут при взгляде на сокровища женской красоты… Твои глаза – как всегда – светились невероятностью обещания всех блаженств вселенной… но я знал, я уже испытал их обманчивость, когда ты жестокосердно поставила меня на место, после того, как я осмелел и однажды попытался претендовать на то, чтобы овладеть твоим умом… И может, чем-то больше… Но тогда ты преподала мне суровый урок… с тех пор я робко вращался на задворках твоей солнечной системы, изредка получая благосклонную улыбку на вовремя сказанную шутку… И я был на седьмом небе от этого.

Но сегодня…

Сегодня ты пришла. Сама.

И я не знаю, как мне вести себя с тобой.

Уже почти двенадцать, и я понимаю, что если даже попытаться вызвать такси, это не даст результата – ты живешь так далеко, что ни один «шашечник» не согласится ехать туда в один конец.

А раз так…

И я, в трепете от мысли, которая донимала меня весь вечер, продолжал болтать о нашей группе, о дурацких заданиях по сопромату, о том, что нас, скорее всего, снова пошлют на картошку в сентябре…

И здесь ты встала, потянулась и очень естественно сказала:

- Серый, где у тебя ванная? Я хочу перед … перед сном принять душ, очень устала сегодня днем…

Мой рот открылся и закрылся – я надеюсь – довольно быстро… Лишь бы ты не заметила…

- Я… Д-да, вот там… Свет – рядом, левый выключатель, - зачем-то сказал я и тут же проклял себя за банальность.

Ты прошла в ванную, мягкими, кошачьими шагами, покачивая пышными своими бедрами, на ходу взбросив небрежным жестом копну волос – явно в расчете на то, что у меня вспрыгнет в штанах…

- Я сплю с правой стороны, если что… - И ты скрылась за дверью ванной.

Боже, как я был прав, что принял душ прямо перед твоим приходом…

…Два часа ночи.

Ты мирно посапываешь, положив голову мне на предплечье. Я ощущаю запах твоих волос – что-то флоральное, а еще цитрусовое, и главное – едва уловимый, обалденно возбуждающий запах твоего пота…

Я постарался.

Я был всем, что ты хотела пару часов тому. Я требовал от тебя того же… И ты не отказывала.

Я пил тебя – всю, без остатка.

Везде.

Твоя промежность… ну хорошо… Лоно… пахло так волшебно и притягательно, что я присосался к тебе, как пиявка… господи, какое ужасное сравнение… но оно точно отвечало тому, как я тебя там…

Сосал.

Я ласкал языком, я впивался губами в твою нежность, я засасывал твой клитор так глубоко в рот, что боялся его оторвать… и когда я слегка попускал его, ты выгибала спину и громко, отчетливо говорила – «Сука… ну же, не отпускай…»

И я не отпускал.

Так продолжалось долго – до тех пор, пока твоя рука не заарканила мой член. Я не знаю, как это тебе удалось, потому что между тем, как я целовал тебя в нижние губы, а потом – в верхние (и это не доставляло нам никаких неудобств…), я жадно, до исступления, целовал тебя всю… я попросту открывал рот и прохаживался языком и губами по всей доступной поверхности твоего тела… включая твои восхитительно спелые, мягкие и вместе с тем нежно-упругие груди…

И вот ты ухватила меня за член – я не знал, была ли у тебя когда-либо возможность оценить его размеры по тому, как он покоился в моих брюках, джинсах, или даже во время соревнований, на которые – я знал – ты приходила не ради меня, а ради Жорки Чистякова, у которого был почти лошадиный «мембер», и все девчонки универа прибегали пялиться на него в трусах, потому что он практически складывал его вдвое, чтобы он помещался в плавках под трусами. Наверное, тогда ты на меня не смотрела …

Точно, нет. Потому что, когда твоя горячие от страсти пальчики наконец-то приловили моего «горца», ты тихо, но отчетливо сказала: «Ого!» -и я увидел чертенят в твоих глазах… И понял, что сейчас-то и начнется то главное, ради чего ты решила – заранее – что домой ты не поедешь… И так же понял, что мой размер не подвел твои ожидания… А когда ты в самом деле ощутила его – то, как я завелся сам и завел его… - то ты, похоже, забыла про всех своих пошлых (без «р») и нынешних… И я готов был проткнуть тебя, но сдерживался, потому что я знал – это только прелюдия, и ночь у нас впереди…

…Мы долго извивались, трясь…? Натираясь…? Наждачась друг о друга; это было фантастически эротично – то, чего я не испытывал никогда за всю свою немудреную интимную жизнь. Нам обоим это безумно понравилось… Каким-то образом мой член и остальное тело стали обособлены друг от друга. Ты владела членом, пока я прижимал тебя к себе, запустив длинные пальцы (спасибо спорту!) тебе между ног и алчно, даже грубо (но ты не возражала… наоборот, ты стонала от истомы каждый раз, когда я прихватывал пальцами твои нижние губы и поигрывал ими, словно пересчитывая купюры… да-да, я считал купюры твоей страсти, я перелистывал твои губы, пока ты не схватила мои пальцы и требовательно, властно ввела их во влажность между теплыми, ждущими половинками…

…И тут началось самое страстное.

Я сбавил напор, потому что боялся поранить или натереть тебя, но мои пальцы тут же стали влажно-липкими от твоего сока… и это сразу же помогло мне ласкать твой клит, так изощренно, что ты принялась выгибаться, как кошка, туда-назад… туда-назад… и мурлыкать почти так же… С той лишь разницей, что ты по-прежнему не отпускала мой член, который разошелся до такой степени, что уже был готов выстрелить… Но ты вдруг отпустила его и пребольно ущипнула мой правый сосок…

И я тут же почувствовал, что, несмотря на дикий всплеск желания (а я всегда был чувствителен к ласкам моих сосков… Как девица красная, сказала как-то моя старая зазноба, которая открыла мне прелесть ласк моей груди для того, чтобы поднять мой мембер на второй или на третий… четвертый… раз за ночь…)

Но то, что сделала ты, было совсем не ласково – и тем не менее, это помогло мне избежать раннего позорища, как я считал.

Словно решив искупить свою провинность, ты сперва поцеловала меня. Я так обожаю твои губы – я пялился на них на занятиях, беззастенчиво, открыто, так, что мужики из нашей группы стали ржать на моей привычкой сидеть на одном ряду с тобой и, скосив глаза, рассматривать твои губы… час за часом… пара за парой… И вот теперь ты сама впилась своей сливо-спелой сочностью в меня, и я млел от счастья…

Но я не ожидал того, что произошло дальше.

…Чувственно-долго, сладко поцеловав меня, ты шепнула:

- Прости… я сделала тебе больно? Разреши мне…

И ты, перевернув меня на спину, стала сползать вдоль моего тела, целуя своими великолепными, сочными, влажными губами сперва мою шею, а затем мой несчастный сосок, который все еще горел от твоего наказания.

- Сейчас мы его уговорим… - прошептала ты и нежно втянула сосок губами.

Я закрыл глаза.

Это было необычно, невероятно ново для меня. Когда я мастурбировал в … отрочестве (какое глупое слово, но оно характеризует возраст пубертата довольно точно), я часто играл с правым соском пальцами - это помогало более быстрой разрядке, но в итоге наградило меня – как я теперь понял – супер-чувственной грудью… И вот теперь ты снова ошеломила меня новым, сладчайшим ощущением…

То, что ты ласкала мой сосок ртом и языком, вновь заставило член налиться твердостью, но – как ни странно… - в этот раз я чувствовал, что я смогу вспахивать тебя… иметь тебя… любить тебя… очень долго. Вдохновленный этим ощущением, я снова было потянулся к вагине, но ты прошептала: «Ш-ш-ш-ш…» и опустилась еще ниже.

И я понял, что я выиграл в лотерею.

Ты взяла его в рот не спеша, медленно, сперва только головку, скатывая языком крайнюю плоть к ее основанию… потом ты вобрала член чуть глубже, игриво лаская языком уздечку, отчего я сам изогнулся луком и застонал от удовольствия… Это пришпорило тебя – и теперь ты наделась на него так полно, что твои прекрасные губы встретились с моими яйцами… Ты слегка «хоркнула»… Не знаю, как назвать тот волшебный звук, который ты издала, когда полностью втянула мой член в рот – легкая отрыжка совсем не смутила меня, наоборот, придала больше уверенности… и я схватил всей пятерней твои волосы, насаживая тебя на восставший до каменности член.

…А потом ты извернулась, улегшись на спину – так, что твоя голова немного свесилась с края кровати… И показала мне взглядом, чего ты хочешь.

Я встал на ноги и с оттяжкой всадил член тебе в горло… Я не хотел делать это вот так, сразу, но сама поза и то, как ты глядела на меня, моля вспахать твой рот… Я не удержался. Потом я хрипло вскрикнул от сладкого мгновения… и упал на локти поверх тебя.

Шестьдесят девять.

Только с различием в том, что я стоял, а твоя голова свешивалась с кровати, и это давало мне возможность неистово вонзать член глубоко тебе в глотку…

И чем сильнее и глубже я входил в твое горло, чувствуя сопротивление связок, тем более изощренно я ласкал ртом твою вагину… Я облизывал губы, сосал клитор, вторгался языком в нежную влагу отверстия, в которое – я знал… - через несколько мгновений ты втащишь мой член – или я воткну его туда, со всей возможной и невозможной страстью, которая, казалось, истекала из нас обоих…

И да…

Ты резко вытолкнула член изо рта и хрипло сказала:

- Ложись на спину… На все подушки, чтобы было повыше… У тебя не было и не будет такого… Сейчас я тебя буду ебать…

И когда я лег…

Ты просто напрыгнула вагиной на мой член, упала роскошной грудью на меня, отдала свои чувственные губы во власть моих… И принялась жадно насаживаться на член, часто-часто поднимая и опуская попку в «танце осы»…

Минуты? Часы? Я не считал….

Потом ты развернулась ко мне спиной, все так же продолжая оргию наездницы… я привстал – так, чтобы я мог дотянуться до твоих грудей – и принялся ласкать их, сжимать соски, при этом впиваясь губами в шею, не снижая темпа – вход-выход, вход-выход… каждый вход сопровождался резким твоим вскриком, и меня сводила с ума твоя способность так озвучивать наше сношение…

Да.

Я сношал тебя.

Никогда, в самых дерзких мечтах, я не мыслил об этом. Но сейчас моя наездница скакала на мне, и в порыве экзальтации я проник указательным пальцем в твой анус….

Ты закричала…

Я стушевался и убрал его – но ты хрипло приказала:

- Нет… не один… два! и смажь… Есть смазка?

Я поблагодарил небо за то, что в выдвижном ящике моей прикроватной тумбочки лежал тюбик вазелина…

И пиршество страсти набирало обороты все мощнее…

Ты уже не кричала… Ты порыкивала каждый раз, когда или мой член, или пальцы входили в тебя – и я стал чередовать проникновение, так, что теперь ты орала практически непрерывно….

Спустя несколько минут ты внезапно остановилась, «снялась» с меня и снова навалилась на мне всем телом…

Я чувствовал, как ты дрожишь. Я знал, что ты почти кончила… но не знал, как довести тебя до этого.

И тут ты снова помогла…

- Я быстро кончу… если ты меня… в анус…

У меня потемнело в голове.

Ты легла на бок, повернувшись ко мне спиной… придвинула меня к себе, притянув правой рукой… почему-то именно этот твой жест – жест желания быть покоренной… Туда… Невероятно возбудил меня.

Я придвинулся к твоей попке и погладил промежность членом. Мне казалось, что из каменного он превратился в стальной – таким я его еще никогда не видел и не чувствовал…

Каждое движение члена вызывало ответное движение твоих бедер… Наконец, ты сдалась – обхватив половинки попки ладонями, ты раздвинула их так, что я смог увидеть узелок ануса, тоже слегка растянутый из-за этого движения… Он постепенно сжимался и разжимался, словно бы ты играла им…

Я не мог больше сдерживаться.

Член вошел в тебя сперва с небольшой натугой, но через две-три фрикции ты стала более податливой и отпустила сфинктер… И тут я вошел на всю длину…

Как… Как ты кричала и извивалась… Хотя ни на секунду не сползала с члена, и более того, подмахивала бедрами навстречу каждому моему удару…

Я чувствовал твое тепло, податливость тебя внутри, и при этом упивался тугостью твоего входа…

Волшебно…

…Когда я был уже на подходе к финишу, я прорычал:

- Кончи со мной! Иначе не прекращу пахать, пока… - и при этих словах мы оба зашлись в невероятно мощном, длительном оргазме…

…Ты лежишь у меня на предплечье и тио посапываешь…

И хотя все это произошло в моей грешной, бедовой голове, я знаю – такое будет… Пусть не скоро… Но обязательно будет.

Ты проснулась…

- Я что, уснула? Ох, прости негодяйку… - ты тихо засмеялась.

И тут твои губы нежно обхватили мой правый сосок…