#МарсНаш

Валерий Большаков

#МарсНаш

Глава 1. CASUS BELLI

Борт транспортного корабля снабжения (ТКС) «Аламо».

20 августа 2037 года.

Луч лазера прошил корабль насквозь.

Сверхсолнечное жжение испарило обшивку «Аламо», она словно протаяла - и в пробоину с рёвом устремился воздух, вытягивая в открытый космос тестеры, картриджи, исчерканные листы, тюбики с завтраком...

Родерика Хартнела спас блок компьютера – тот держался на присосках.

Могучая тяга сорвала прибор, и с силою впечатала в борт, затыкая дыру.

Рёв сразу стих, переходя в тонкий, режущий уши свист.

- Что за…

Хартнел поспешно отстегнулся, всплыл над креслом, протягивая руку за шлемом, и поспешно нацепил его.

Лязгнула, отворяясь, крышка люка. В командный отсек просунулся Энрике Фернандес.

Черноволосый, он был бледен до синевы, и смахивал на вампира.

- Родди! – крикнул он. – По нам стреляют! Бьют из лазеров!

- Кто?!

- Их не видно, маскируются!

- Радиограмму! На Землю! Быстро!

- А как?! Они антенну сбили!

- О-о, дьявол…

Корабль сотрясся, по отсекам прокатился грохот, тут же сменившийся жутким воем разгерметизации. Второе попадание…

Свет мигнул и потух.

- Всем в спасательную капсулу! – засуетился Хартнел. - Быстро, быстро, быстро!

Воздух, исторгнутый через пробоину, сработал как двигатель маневрирования – корабль «ушёл в кувырок».

Сила инерции, будто исполняя приказ Родерика, мигом перекинула его через пульт с обзорными экранами, и утянула к шлюзу.

Чувствительно приложившись спиной об люк переходного отсека, Хартнел торопливо разблокировал его.

- Фернандес! Мюллер! Кернс! Быстро, я сказал!

- Идём, командир! – откликнулся Энрике. – Пег ранен!

Замигал красный аварийный свет, и Родерик рассмотрел Ганса с Энрике, тащивших Пегготи Кернса.

- Что с ним?

- Попал под луч…

- Ч-чёрт… За мной!

Хартнел просунулся в переходник, добрался до стыковочного узла, и набрал код.

- Ганс, люк закрой!

- Йа, йа… О, майн гот…

Забравшись в спасательную капсулу, Родерик спешно активировал все системы, наплевав на обязательное тестирование – не до того.

- Укладывай, укладывай…

Пегготи жалобно застонал.

- Ганс, вколи ему обезболивающего!

- Найн. Нельзя – сердце не выдержит.

- Ч-чёрт… Приготовиться к старту! Расстыковка!

- Команда на расстыковку подана.

Старенькая капсула «Орион», похожая на притупленный конус, вздрогнула.

Медленно круживший «Аламо» придал ей ускорения, посылая, как из катапульты, и «Орион» поплыл, удаляясь от ТКС.

Неприятная мысль посетила Хартнела: а кто ему сказал, что неизвестные, обстрелявшие корабль, пощадят «спущенную шлюпку»?

«Поживём, увидим, - насупился Родерик. – Если доживём…»

- Старт!

Негромко зашуршали двигатели, «шлюпка» стала удаляться, вот только куда скроешься в космическом пространстве?

Одна надежда, что их долго-долго не будут замечать, позволяя удалиться за пределы действия локаторов…

Глупая надежда.

Хартнел поискал на экране Землю.

Вон она – маленький голубенький серпик.

Господи, далеко как…

Пегготи издал громкий стон, обрывая пляшущие мысли.

- Я их вижу! – воскликнул Фернандес. – Боже праведный, это же наши!

- Что значит – наши?

- Да «Энтерпрайз» это! На нём Блайн командиром, я его знаю! Надо немедленно связаться с ними, объяснить…

- Что ты собираешься объяснять киллеру, идиот?! – заорал Родерик. – Наши? Прекрасно! Вот они тебя и прикончат! По-нашенски!

- Это же ошибка, какое-то дикое недоразумение…

- Это подстава, Энрике. Сто процентов…

- О, майн готт…

Хартнел приник к экрану, ощущая себя голым на пустынной площади – ни убежать, ни укрыться.

А убийца – вот он, подходит не спеша, ухмыляется, помахивает «кольтом»…

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Хартнел навёл оптику, чтобы получше разглядеть «наших».

Да, это был «Энтерпрайз».

Только какие-то длинные штуки приделали к корпусу, типа тонких решётчатых мачт, торчавших во все стороны.

У четырёх мачт на концах серебрились большие оребренные цилиндры, похожие на бочки из-под солярки.

На двух стойках этих «бочек» не было.

В мозгу у Родерика закопошилось понимание.

Два попадания… Две «бочки» - два попадания.

Ещё одна сработает, и пипец «Ориону»…

Спасательная капсула успела удалиться на несколько километров, когда «Энтерпрайз» начал неторопливую погоню.

Разбитый «Аламо» в это время плавно вращался, сверкая на солнце и выказывая страшные, обгорелые зияния в борту.

Двигательный отсек с виду не пострадал, но отчего же подрагивала картинка?

Да он накаляется! Видать, реактор пошёл вразнос…

Оболочка, прикрывавшая двигатели, медленно вздувалась пузырями, её вело и корёжило.

Росли тёмные пятна, сливались, и уже пробивалось малиновое свечение.

Не выдержав нагрева, лопнул бак с аммиаком, и корма «Аламо» скрылась в полупрозрачном облаке.

- Догоняет… - проскулил Фернандес.

- Боится сделать промах, - выцедил Родерик. – Хочет, чтобы уж наверняка…

- Ракета, Родди! – подскочил Энрике. – Они выпустили по нам ракету!

- Да где ты её видишь?

- На локаторе!

Хартнел, поминая дьявола, глянул на противометеоритный локатор.

Вот она…

Скорость у ракеты класса «космос – космос» была невелика, по сравнению с метеоритами.

- Попробую увернуться!

Родерик прикинул траекторию ракеты, и врубил пару двигателей коррекции.

Те зашипели, отклоняя «Орион».

Медленно, Иисусе, до чего ж медленно!

Ракета, похожая на ядро с прицепленными движками, пролетела мимо.

- Не попала! – возрадовался Фернандес. – Не попала!

А реактивный снаряд описал дугу, и понёсся обратно, настигая цель «в лоб».

- Родди!

- Да вижу я…

Хартнел выждал пару секунд, шепча: «Тысяча раз… Тысяча два…», и дал импульс из маневрового.

Этот был посолиднее двигателя коррекции – «Орион» ушёл с линии огня со скоростью пешехода.

Ракета унеслась, минуя капсулу, обратно к «Энтерпрайзу».

- Попади! – взмолился Энрике. – Попади!

Но нет – зачастили вспышки автоматической пушки, и ракета рванула, вспухла клубом подсвеченного дыма, и будто растаяла в черноте.

А пушка заработала снова, выпуская длинную очередь.

Стреляли с упреждением, поэтому Родерик затормозил «Орион», а потом вернул его на прежнюю траекторию.

Цепочка зловредных снарядиков промахнула рядом, ощутимая лишь локатором, на экране которого пару раз мигнуло красным: «Метеоритная атака!»

Если бы…

Сгинуть от метеорита было бы не так обидно и стыдно.

Астронавт должен быть готов ко всем опасностям космоса – к перегрузкам, к разгерметизации и вакууму, к испепеляющей жаре и ледяному холоду, к радиации и метеоритам.

Но не к подлому расстрелу!

- О, майн готт… - вздохнул Ганс.

- Что ещё? – буркнул Хартнел, не спускавший глаз с силуэта «Энтерпрайза».

- Пег умер…

Родерик перекрестился, даже не взглянув на Кернса.

- Скоро наша очередь… - выдавил Энрике жалкую улыбку.

- Перестань!

- А я так и не помирился с Долорес…

Хартнел свирепо засопел.

- Ганс! Дай водички! Продуктовый ящик рядом с тобой.

- Йа, йа… Воды мало, командир.

- Нам хватит, - криво усмехнулся Родерик.

Он вдруг остро ощутил невесомость.

Теперь она была и в его душе.

Грешной, запятнанной проступками и незаслуженными обидами, которые он причинял жене, сыну, матери, отцу…

И ничего уже не исправишь…

Пока человек жив, он наивно полагает, что способен планировать своё житие, в нём крепко убеждение: всё ещё можно исправить, переиграть!

Перед кем-то извиниться.

Поцеловать жену.

Взять на руки ребёнка, и уверить, что папа его любит.

Но когда ты играешь в жмурки со смертью, и осознаешь, что выигрыша у тебя нет, и не будет…

Вот тогда и родится внутри отчаяние и безысходность.

Чего же он тогда увёртывается?

Взял бы, да и подставил «Орион» под ракету, чтобы сразу – вдрызг…

А привычка такая – жить.

Глупая привычка…

Мюллер протянул Хартнелу бутылочку с водой.

Родерик открыл её одной рукой, и выцедил разом.

Полегчало.

«Энтерпрайз» шёл, не отставая, словно выжидая чего-то.

Может, командир ТМК запрашивал дальнейших указаний?

Добивать ли «Орион», или пускай болтается в космическом пространстве?

А что? Кислороду – мизер.

Они в «шлюпке» и суток не продержатся.

А спасать их некому.

Свои, вон, со свету сживают…

Неожиданно «Энтерпрайз» ускорился, стал вырастать на обзорном экране.

К сожалению, спасательная капсула не могла повысить свою скорость.

Были бы планетарные движки, как на русской капсуле, врубил бы их для ускорения, а так…

«Орион» приводняется на парашюте.

Да и толку от тех движков…

Хартнел похолодел – он ощутил, что сердце отбивает последние удары.

В следующее мгновенье глаза Родерика уловили ярчайшую вспышку.

И это было последнее впечатление в его жизни – луч рентгеновского лазера пробил «Орион» насквозь.

«Уорлд Таймс», Нью-Йорк:

«Москва в очередной раз продемонстрировала азиатское варварство – 22 августа, ровно в полдень по Гринвичу, тяжёлый межпланетный корабль (ТМК) «Леонов» из состава российских военно-космических сил, вооружённый боевыми лазерами, ракетами и безоткатными пушками Нудельмана,[1] атаковал мирный космический корабль «Аламо», уничтожив его.

Транспортный корабль снабжения «Аламо» осуществлял доставку груза для базы НАСА «Порт-Годдард» (Марс, Долина Маринер).

Уже выйдя на возвратную траекторию к Земле, безоружный и беззащитный, он подвергся вероломному нападению, хотя Кремль, как всегда, отрицает факт обстрела.

Мировое сообщество возмущено этим преступлением против человечности, и требует положить конец произволу русских».

«Норт-Америкен икзэминер», Нью-Йорк:

«Сенатор Маклейн, выступая в Лаборатории реактивного движения, Пасадена, призвал администрацию США дать отпор стране-агрессору.

«Давно пришло время посадить русского медведя в клетку! - заявил он. – Если мы хотим, чтобы космос был мирным, нужно применить силу!»

«Европейский Информационный Центр», Брюссель:

«Президент Соединённых Штатов Хайме Фуэнтес подверг резкой критике военные действия в космосе, повлекшие за собой гибель американских граждан, и призвал все цивилизованные страны сплотиться против новой угрозы.

Президент также выразил соболезнование семьям погибших астронавтов: Родерика Хартнела, командира; Энрике Фернандеса, пилота; Пегготи Кернса, специалиста полёта; Ганса Мюллера, специалиста по полезной нагрузке.

«Мы помним и скорбим, - сказал «Первый Сеньор». - И не простим смерти наших парней».

«Russia Today», Москва:

«Президент России Георгий Анатольевич Жданов заявил на пресс-конференции в Кремле, что считает инцидент с кораблём «Аламо» провокацией и жестоким спектаклем, разыгранным в космосе.

«Я уверен, - сказал он, в частности, - что режиссёры данной трагедии сидят в Белом доме и в Лэнгли, а продюсировали их те четыреста олигархов, которые правят Америкой. Им всё неймётся, им не по нутру, что центр силы, богатства и власти сместился с Запада на Восток. Надеюсь, «загнивающий империализм» станет хорошим удобрением…»

[1] Непонятные слова и выражения автор поместил в краткий глоссарий, чтобы не отвлекать внимание читателя сносками. Глоссарий находится в конце книги.