Массаж с продолжением

Метель за окном всё сильнее залепляла окно, мешая сосредоточиться на и без того тёмных страницах методички. Наверное, на последнем, выпускном курсе, любая методичка становится тёмной. Особенно если в конце года нужно сдавать гоэкзамены. Пусть до них ещё и пять месяцев.

Аня сняла потяжелевшие очки и легла пальцами на усталую переносицу. На той наверняка отпечатались полоски носоупоров — оправа тяжёлая. Да и занимается девушка давно. Хотя делать это совсем не сподручно. И не только из-за сгущающейся темноты, окутывающей одинокий частный дом.

Но и из-за Ромки, вольготно расположившегося на его диване и отчего-то не уходящего. Хотя Аня уже и предлагала ему пойти к Славке и… чем там нужно заниматься тому, кто совсем не переживает о грядущих экзаменах?

Ромка не то, чтобы мешал… Он даже разговаривать пытался только первые полчаса своего визита. Потом, устав от безразличного мычания Ани, тоже замолчал. Только изредка поскрипывал диванными пружинами. Не сидел в телефоне. Кажется, даже журнал или книжку со стола взять не догадался. Хотя и вряд ли Ромке интересны журналы и книги об искусстве. Но тогда вообще зачем он тут сидит? Аня же сразу сказала, что собирается заниматься. Воистину, мотивы Ромки Ане не понятны. Как в принципе и
то, почему парень с ней якшается. От хулиганских дел компании Аня отошла ещё
в седьмом классе. Но теперь, кажется, и у Ромки ослаб ко всему этому
интерес, он больше уходит в спорт — занимается боксом, на соревнования ездит.
Повзрослел, наверное.

С Ромкой они знакомы ещё со школы — когда тот был грозой хулиганов, а Анька — обычной зубрилой-отличницей. Тогда они, конечно, не дружили, но вот после школы что-то изменилось. Будто бы Ромка стал постепенно уходить от своей странной компании, всё сильнее уходящей в алкоголь, а Аня, наоборот, переставала прятаться за книгами. Даже начала носить модную одежду по фигуре, которая, оказывается, очень здорово смотрится, если сделать нормальную причёску и сделать уверенное выражение на лице. Даже очки снимать нет необходимости. Правда, привычка прилежно учиться у Ани всё равно осталась, но больше не поглощала львиную часть её жизни. Оставалось время даже на небольшие беседы с Ромкой при встрече. Потом — на большие. А потом они, совершенно незаметно, начали даже созваниваться и изредка заходить друг к другу в гости. Как сейчас.

Аня бездумно обернулась от стола и сразу поймала на себе Ромкин взгляд. И тот будто того и ждал, оживившись.

— Что, запарилась эту шнягу учить? Я и говорю — на фига, всё равно забудешь всё.

Аня не стала возражать — Ромка ведь тоже её не учит хук от апперкота отличать.

Сам Ромка как обычно в спортивном костюме — новом и хорошо сидящем. Хотя на крепком, спортивном теле, наверное, всё хорошо сидит. А сам парень сидит на смятом клетчатом покрывале, прикрывающем Анин диван.

Именно сейчас это самое покрывало кажется Ане очень мягким и удобным. Хорошо Ромке на нём, наверное.

Интересно, а родители с Олей скоро приедут? Темнеет уже… Хотя вряд ли скоро — поехали ведь покупать сестре укороченную шубу с мехом с попы единорога. А Оля последнее время стала очень модничать. Так что обычной ей уже не угодить. Выбирать будет долго. Как обычно, наверное, весь рынок туда-сюда исходит.

Аня поняла, что на сегодня заниматься уже хватит — в голове уже гудит, а перед глазами плывут розоватые круги. Скрипнув, отодвигая, стулом, Аня встала и сделала несколько шагов к дивану. Бухнулась на его край, ощущая ягодицами упругое сопротивление.

— Аньк, у тебя вся спина уже кривая, — заметил Ромка. — Сколько можно за своими учебниками сидеть?

Аня только устало отмахнулась, а Ромка ловко пришёл в движение — как спортсмен на ринге. Подобрался к сопернику и накрыл с обеих сторон Анины плечи. У той они инстинктивно взлетели к ушам — в память о том, что парень в школе вообще-то был первым хулиганом. Но Ромка вроде как не собирался отрабатывать на ней болевые приёмы. Скорее как тренер взялся за усталого бойца и принялся ощутимо сжимать и разжимать руки. Которые у Ромки были умелые и поставленные. И Аня сама не заметила, как начала расслабляться. И когда чужие ладони через пару секунд убрались, даже немного расстроилась

— Давай я тебе массаж сделаю? — вдруг предложил Ромка чуть сзади.

Аня обернулась, удивлённо глядя на приятеля — шутит, что ли? Но Ромка выглядел вполне серьёзным. И Аня встала перед дилеммой: согласиться — слишком как-то интимно, отказаться — а ведь спина действительно ноет. Особенно сейчас, когда её покинули расслабляющие Ромкины пальцы.

— Ну… давай, — неуверенно согласилась девушка.

Ромка будто только этого и ждал. Снова схватив её за плечи, парень уже бухнул Аню боком на диван. Той пришлось самой закарабкиваться нормально и, сняв очки, положить их на деревянный подлокотник. На всякий случай.

Мир сразу расплылся перед ней во все стороны, будто его подёрнуло снежное марево. Но снег — он снаружи. А в доме тепло и вполне себе уютно. И мех на покрывале приятно щекочет живот — домашняя футболка чуть выбилась из-под резинки юбки.

Аня машинально сложила руки под подбородком — так же укладываются на массаж? А Ромка, переступая коленками ближе, опустился руками прямо Ане на лопатки. Как же они, оказывается, затекли… И хорошо, что Ромка их ненавязчиво продавливает вниз. Аня расслабилась, повинуясь этим движениям. И голове стало легче.

Ромка уже принялся растирать лопатки и чуть выше и ниже них. Интересно, его этому на секции научили? Вполне возможно — за мышцами ведь нужно правильно ухаживать, чтобы они там росли и восстанавливались. Аня блаженно повернула голову на другую щёку. Чтобы с этого боку видеть расплывшуюся крупную фигуру Ромки.

Он здорово вырос. Почти настоящий мужик. Лицо тоже вытянулось и заострилось. Разве что короткая тёмная стрижка и, конечно, зелёные глаза остались как раньше. Хотя Ане их сейчас почти и не видно — она же без очков. Да и темно, а из света — только неяркая настольная лампа.

Ромкины руки снова легли ей на плечи, сжимая пальцами очень близко к шее. Заставляя расслабиться поддающиеся мышцы. Быстро прошлись к плечевым краям и обратно. Большие пальцы разминали где-то около хребта. Ромка явно знает, что делает. И Аня от этого чувствует всё меньше напряжения.

Ромка уже переходит к широчайшим, кладя руки по бокам Аниной спины и почти залезая пальцами подмышки. Становится немного щекотно, но ткань футболки немного спасает. И щекотность остаётся приятной тенью. Проползает к груди, где и рассеивается. Ромка скользит ниже — к талии. И снова поднимается наверх, ощупывая все рёбра. Потом большими пальцами — один за другим — чувствительно проскальзывает по позвоночнику. Только один раз спотыкаясь на застёжке бюстгальтера. И снова вызывая за собой волну мурашек. Ане стыдновато в этом признаться, но её тело согревается и явно хочет ещё этих прикосновений. Поэтому сама Аня замирает и даже начинает реже дышать — чтобы не спугнуть. А ладони Ромки уже ложатся полностью на её бока, и гладят даже больше не разминая, а… изучая? Слишком уж медленно и несильно. Задевая и приподнимая фалангами пальцев ткань футболки.

Аня отогнала эту мысль. Наверняка ей просто кажется. А Ромка начал массировать её крестец. Угадывая ямки таза и надавливая в них согнутыми большими пальцами. Он ещё раз прошёлся по спине Ани вверх и вниз.

— Надо бы без футболки. Чтобы лучше проработать, — сообщил он и без спроса задрал ткань до самых Аниных лопаток. Той может и нужно было посопротивляться и насторожиться. Но слишком уж расслабилась спина. Да и Ромкины пальцы принялись упруго сжимать её тело, разгоняя по нему кровь. Даже в шее затеплело и руки расслабились.

А когда чужие пальцы умело расправились и застёжкой лифчика, метаться было совершенно поздно. К тому же, тело ощутило дополнительную лёгкость и расковывающую свободу, так что Анька торопливо решила — пофиг.

Чужие ладони то ускорялись, двигаясь вверх-вниз, то замедлялись, очерчивая на её спине крупные круги. Почти усыпляя. Симметричные пощипывающие движения. Короткие оглаживания по позвонкам — то по каждому отдельно, то сплошными полосами. Тело начинало гореть.

Снова дойдя до плеч, Ромкины пальцы уже без стеснения скользнули под смятую футболку, и Аня ощутила, кажется, каждую кожную складочку на коже Ромкиных ладоней. Совсем не нежная, но и не прямо грубая, скорее просто твёрдая. Особенно хорошо ощущаемая разогретой Аниной кожей.

— Блин, и тут мешает! — сообщил Ромка. — Надо бы вообще снять.

— Чего… — бормотнула полусонная Аня, чувствуя, как уверенные руки вместе с рукавами скользят по её плечам, локтям, предплечьям, увлекая за собой и стаскивая футболку. А вместе с ней как-то легко и незаметно — расстёгнутый бюстгалтер. Оставалось только приподнять руки и выпутаться из воротника. Остальное Ромка сделал сам.

Воздушная свобода на всей верхней части тела. Мягкость покрывала. Тёплые, оглаживающие движения. Кажется, ещё немного и Аня окончательно провалится в сон.

— Ты там не спишь ещё? — будто прочитав её мысли, усмехнулся Ромка.

— У-у, — отрицательно пробормотала Аня, и длинные пальцы озорно зарылись ей в волосы на затылке, беззастенчиво разлохматив их. И заодно пустив мурашки по хребту. А когда Ромка снова надавил ей на лопатки, то эти самые мурашки проползли у неё и по груди. Очень приятно. До самых сосков. Заставляя их собраться и затвердеть. А Ромкины руки снова прошлись по бокам, в этот раз стремясь пальцами к животу и отталкивая тёплое покрывало. И спотыкаясь только о резинку юбки.

Анин сон от этого как рукой сняло. Но и бодрости не наступило. Вместо этого какое-то вязкое чувство — ожидания чего-то? — сковало ей и сердце, и лёгкие. Не давая дышать в полную силу. Отчего её сердцебиение ускорилось.

Ромка этого всего будто бы не замечал, продолжая уверенные движения по телу Ани. А потом пальцы очень ловко и уверенно взялись за резинку поперёк её спины.

— Надо проработать крестец, — без тени сомнения заявил он, но Аня уловила в его голосе тень усмешки. А после — и резкое движение, оголившее её ягодицы.

Это уже было странно.

Нет.

ЭТО. БЫЛО. СТРАННО.

Но тело будто отказывалось хоть как-то на это реагировать. Разве что мурашками, бегущими к животу, когда Ромкины ладони стали гладить кожу ягодиц. Не массировать, а именно гладить.

Сна, конечно, не осталось ни в одном глазу. Аня вперилась к едва различимый в темноте диванный валик. И почувствовала напряжение между ног. Ромка же будто бы ничего и не замечал, разве что замедлялся в своих движениях. Явно изучая округлые поверхности. И у Ани вдруг мелькнула шальная мысль, что она очень хочет, чтобы и вид, и процесс Ромке нравился. От этой мысли по её телу прошла ощутимая дрожь. А вся кровь сладко прилила к промежности, которая оказалась прижата к натянувшейся резинке её юбки. И Ромка, будто бесстыже это почувствовал, дёрнул юбку вместе с её трусами ещё ниже. Примерно на середину бёдер.

У Ани зашлось сердце. Она изо всех сил вытаращилась в темноту, то ли ожидая, то ли боясь чего-то. А Ромка, будто решив сделать паузу, убрал от неё руки. И завозился — до Ани донеслось только шуршание одежды. Потом Ромкина рука, будто успокаивая, снова легла ей на ягодицу, согревая её. И большой палец будто сам собой скользнул в пространство между полупопиями.

— Ром!.. — выдавила из себя Аня.

— Чего? — в этот раз насмешка в голосе услышалась чётче. — Промассировать нужно всё тело. Ты ж целыми днями попой на стуле сидишь.

С этими педагогически выверенными словами, Ромкин палец скользнул ниже. И ощутился именно там и очень большим.

Аня замерла. С одной стороны, в голове бились мысли о неправильности такого. С другой, усыплённое лаской — а это была именно ласка — тело охотно принимало все Ромкины манипуляции.

Аня задышала глубже, каждой частичкой тела улавливая Ромкины движения. И чувствуя, как тело всё сильнее отзывается на них. Что внутри, что снаружи. Поэтому сердце подскочило, когда вторая — свободная — Ромкина ладонь скользнула через бедро к её животу. И чуть ниже. Правда, эта ладонь так и не нащупала усиленно пульсирующего лобка. Но Аня обрадовалась рано — вторая рука, палец, которой погружался туда, куда вроде бы не следует — выскользнула наружу. Но только для того, чтобы скользнуть между бёдрами вверх. И тут же, опуститься обратно, уже уверенно проникая между припухшими, горячеющими губами.

То ли ужас, то ли предвкушение сковало всё тело Ани. И она уже сама не знала, чего хочет больше — чтобы всё это прекратилось, и Ромка просто встал и ушёл. Или чтобы слетели уже последние ограничители.

Аня замерла, опасаясь пошевелиться.

А Ромка, словно на зло, произнёс не без ехидства:

— Массаж — он, Анька, предполагает воздействие на все части тела.

В конце фразы парень будто сбил дыхание, и у него получился запыхивающийся глоток воздуха. А потом его рука смело легла на Анин лобок. И палец беззастенчиво проскользнул между самого основания губ. Аня только сейчас заметила, что резко приподняла бёдра навстречу Ромкиной руке, будто бы приглашая. А Ромка тем временем начал двигать средним, кажется, пальцем.

От стыда, помноженного на удовольствие, Аня опустилась лбом в душное покрывало. Дыхание сбилось. Приходилось всхлипывать. Так вот это каково — когда тебе мастурбирует кто-то другой. Признаться, сердце замирает от осознания. И лёгкого ужаса.

Что-то большое и влажное легло между её бёдер. Аня почувствовала плотную смятую ткань спортивных брюк и движение около неё. Сердце кольнуло.

— Не бойся… Ань… Это… массажёр… такой… — повыдыхал Ромка так, будто пробежал стометровку на скорость. А Аня инстинктивно поджалась.

Раздался влажный звук, и между её бёдрами стало мокро. Ромкины руки уже оставили промежность Ани. А вот не-руки — нет. Ромка тёрся между её ногами своим кажущимся огромным членом — Аня, казалось, чувствовала вздутую вену на его стволе. И торчащую круглую головку. Которая тоже казалась огромной. И это с одной стороны пугало, а с другой — усиливало желание. Потому что так вроде нельзя… И тем не менее, хулиган Рома уже трётся между её ногами, с каждым движением всё ближе и ощутимее прижимаясь к набухшим губам.

А потом его движения изменились. Стали определённо возвратно-поступательными, хоть Ромка ещё и не проник внутрь. Только примеривался, тыкаясь членом в раскрывающиеся губы, выдыхая где-то сверху. И заставляя Анины бёдра податливо разъезжаться в стороны. Между которыми уже было очень мокро. Как и у самой Ани под животом.

— Вот… — зачем-то выдохнул Ромка и всё-таки сделал проникающее движение. Аня почувствовала, растяжение. И, прежде чем успела испугаться, всё прошло. Вроде бы не так уж и больно. Так что следующий толчок Аня приняла уже спокойнее. А Ромка, ободрённый этим, вошёл глубже.

Руки Ромки упираются в диван как раз по обе стороны её головы. И сам Ромка ощутимо постанывает. Аня представляет, как раскраснелось его лицо — видела когда-то на физкультуре. Как открыт рот, и там блестит слюной язык. И что сам Ромка сейчас без штанов, и его голый зад двигается над ней, над Аней.

— Анька! — выдохнул Ромка, проникая практически полностью. И томление, сжавшееся внутри, отозвалось где-то в глубине Аниного тела. Там, где они с Ромкой соединились.

Тот начал двигаться. Так, что у Ани временами замирало сердце. И новое, совсем не знакомое чувство закручивало в круговорот желания.

Ромкины руки уже не упирались в диван, а обхватывали Аню поперёк тела. Одной пятернёй хватая и ощутимо сжимая левую грудь, другой — облапливая живот. Спина Ани тёрлась о твёрдую, мускулистую грудь, о которую просто хотелось стереться. Ромка всё сильнее и настойчивее вдавливал её в диван, и оставалось только подчиниться. И вцепиться зубами в собственное предплечье, чтобы сдержать рвущиеся наружу стоны.

Всё тело стало одной большой волной. Которую терзает огромный ураган. Дыхание их слилось воедино. И руки. И тела.

Аня вся сжалась, стремясь сдержать поток, рвущийся наружу. Но тот будто бы стал ещё сильнее, закручивая всё внутри живота. И ударяя током по нервам то тут, то там.

Ромкина горячая ладонь бухнулась Ане на лоб, безжалостно сминая чёлку. Глубокий утробный стон проник в самое ухо. Аня до боли сожмурилась и, уже не в силах сдерживаться, расслабила ту силу, что закручивалась внутри. Чувствуя, как она потряхивает ей колени, и то ли пугает, то ли радует всё в теле.

Ромка стал вдалбливаться ещё сильнее, и движения его стали отчаяннее. Как и монотонные всхлипы над ухом — как если бы Ромке не хватало воздуха. Очень сильно не хватало. Воздуха или чего-то ещё.

Аня машинально очень сильно расслабилась. Так, будто бы от этого зависела её жизнь. И почувствовала, как её заливает изнутри очень жаркая волна. Сперма. И как Ромка, оказывается, практически лежит на ней. И как колотится собственное загнанное сердце. А тело содрогает от сладости.

***

— А он ему такой н-на! — Славка со всеми подробностями пересказывал сюжет очередного боевика. — И тот — р-раз!

Сжатый кулак мелькнул около самого Славкиного носа. Но Ромка будто бы и не обратил внимания на этот сюжетный ход. Чего уж говорить про Аню, на которую он всю прогулку косился.

— Пошли сегодня в клуб? — вроде бы Ромка предложил им обоим, но взгляд его всё равно многозначительно упал на Аню.

— Я… не… сегодня мама просила с Олей посидеть, — на ходу соврал Аня.

Ромка недобро сощурился, а Славка продолжил вещать что-то из ролика.

Лес вокруг их посёлка был не страшным. Вчерашний снегопад аккуратно укутал чёрные стволы серебристыми полушубками. Небо полностью рассеялось и солнечный свет искрился на пушистой снежной поверхности. Так что после автобусной остановки Аня без опаски свернула на вытоптанную тропу, помахав перед этим Ромке со Славкой. Каждый её шаг мерно отдавался скрипом, а изо рта шёл пар, как если бы она курила. Например, одну сигарету с Ромкой на двоих.

Ромка… С одной стороны хотелось всё забыть и оставить как есть. С другой — какая-то разбойно-шальная мысль об общем секрете теребила голову счастьем. Аня вздохнула. И ощутимо вздрогнула, когда услышала своё громкое имя.

Обернувшись, она в метрах ста увидела одинокую Ромкину фигуру. Надо же, столько шёл следом, а Аня, погружённая в свои мысли, даже не слышала.

— Чего? — сдавленным голосом отозвалась она, надеясь, что Ромка просто хочет попросить что-нибудь вроде флешки. Но Ромка подходил, и, глядя на его лицо, последняя Анина надежда таяла.

Вид у Ромки был такой, будто он собирался кого-то убить. Например, Аню. Чем сильнее приближался Ромка, тем страшнее он становился. Аня вжалась подбородком в обмотанный вокруг шеи шарф.

— Чего это ты одна по лесу бродишь? — с недоброй улыбкой блеснул глазами Ромка, поравнявшись. — Не знаешь что ли, что тут одни маньяки бродят?

Аня взглянула ему в глаза. Хоть парень и улыбался, в зелени зрачков явственно плескалось совсем другое — обида, злость и немой вопрос. Аня опустила глаза. А потом, до того, как Ромка ещё что-нибудь скажет, снова подняла их. Вместе с головой и подбородком. И, набрав в лёгкие побольше воздуха, схватилась за болониевый воротник Ромки. Привстала на цыпочки.

В чужих глазах мелькнуло удивление. А потом Аня перестала их видеть. Потому что зажмурилась. И наощупь нашла чужие губы.

Выражение Ромкиного лица изменилось кардинально. Теперь на нём замерло замешательство. Он быстро захлопал ресницами. А Аня, всё ещё держась за его воротник, посмотрела вниз, под ноги, растирая носком в разные стороны снег.

— Я тут… у меня, — замямлила Аня, — альбом для рисования закончился… Я слышала, что краски хорошо ложатся на кожу.

Она не без испуга снова посмотрела Ромке в глаза. И снова сжалась, всё ещё вися на чужом воротнике.

А Ромка вдруг выпрямился, расправляя плечи. Он явно собирался привычно кривовато осклабиться, но вместо этого на его лицо легла мягкая, почти счастливая улыбка.

— Ну так давай попробуем, — радостно отозвался он, поправляя на плече рюкзак и явно беря курс на Анькин дом.

Хорошо, что Оля уже взрослая и вполне может занять себя сама.