Мастер Рун. Книга 4

— Мы обосрались, — донёсся слева хриплый голос Серга. Он сидел прямо на камнях, привалившись спиной к зубцу стены, и его смуглое лицо было пепельно-серым от осевшей пыли. — Конкретно так обосрались, что даже боги отвернулись.

Шел второй день, и мы всё в полном составе, собравшись в очередной раз, даже не заботясь о охране и порядке, стояли на самом верху башни и наблюдали за происходящим.

Густая пыль медленно оседала, добавляя к позднему вечеру горечь и страх. Я ощущал, как она ложится на мои волосы, въедается в поры кожи, оставляет мерзкий привкус во рту. Час назад, а может и вечность, миллионы копыт и лап и костей сотрясали землю, а теперь вокруг царила лишь гнетущая тишина, нарушаемая нашими словами да завываниями ветра на высоте.

Орда. Нескончаемый, живой чёрный поток, обогнувший Серый Дозор, как река огибает камень на своём пути закончилась. Прошла мимо сначала основным бесконечным потоком, а потом всё слабее и слабее, ручейками, пока практически совсем не исчезла из виду. Чудом. Именно это слово крутилось в голове, липкое и противное, как прогорклое масло. Чудом мы выжили, но это было лишь отсрочкой приговора.

— Боги тут ни при чём, — отозвался Дарн, который обычно держался невозмутимо. Сейчас его голос звучал глухо. — Враг Людей.

Я молчал. Что тут скажешь? Что мы увидели апокалипсис и выжили только потому, что он счёл нас недостойными внимания? Что мы настолько жалкая цель, что миллионная орда даже не потрудилась сломать эту спичку, светящуюся одиноко во мгле? Цинично, но логично. Я всегда ценил логику, даже когда она била под дых. В голове царил бардак, и какое-то возвышенное чувство, словно поднимающее меня вверх эмоционально. Да даже обычные мысли, оборачивались в странные пафосные речевые обороты, словно я, практически поцеловавшийся со смертью, изменился навсегда.

Может так оно и было. Кто знает.

Камень Бурь на груди пульсировал ровно, почти успокаивающе. Единственная стабильная вещь в этом перевёрнутом мире. Я прижал ладонь к груди, чувствуя тепло артефакта сквозь ткань.

— Отряд! — рявкнул знакомый голос, и я резко обернулся.

Капрал Рик шёл по стене, и на его лице не было ни капли того ужаса, что читался на наших физиономиях. Только усталость и какая-то… решимость? Безумие? Грань между ними сейчас была слишком тонкой.

— Сержант Леви собирает всех во дворе. Немедленно, — бросил он и двинулся дальше, повторяя то же самое другим группам.

Я переглянулся с Сергом. Тот криво усмехнулся:

— Ну вот. Даже помереть спокойно не дадут.

— И лифт тут не работает. — вставил Алекс, который выглядел так, словно ему единственному было по барабану. Кроме насущных проблем, типа поесть, поспать и ничего не делать.

Вниз нас согнали всех, даже дежурных не оставили на стенах. Сержант Леви стоял в центре на каменной крышке ямы, скрестив руки на груди. Его лицо, было непроницаемым. Рядом с ним лейтенант Алекс Стейни, который сейчас выглядел так, будто неделю не спал. Лицо бледное, осунувшееся, но глаза… О да, глаза горели. Холодной, стальной решимостью, от которой мурашки бежали по коже. Стало понятно, что командир будет говорить.

— Отряд, — его голос, обычно звонкий, сейчас был хриплым, но звучал властно, — связь с югом оборвана. Мы не знаем, что там происходит, но можем предположить худшее. Помощи не будет. Мы одни.

Короткая, давящая пауза. Никто не осмеливался перебить. Все знали, что он скажет дальше. И никто не хотел этого слышать.

— Теперь Серый Дозор — не просто застава, это последний оплот человечества на этом направлении. Мы превратим его в несокрушимую крепость, а каждого из вас — в смертоносное оружие. Моя цель — выстоять. И мы выстоим. Даже если нас будет сотня против миллионов.

Я чуть не фыркнул. Сотня против миллионов. Красиво сказано, ничего не скажешь. Звучит пафосно, но в переводе это означало одно. Нас здесь прикончат, но мы хотя бы попытаемся сделать это подороже.

Капралы и сержанты встретили его слова мрачным молчанием. А нам простым бойцам и говорить было нечего, только слушать, как лейтенант собирается с духом, чтобы продолжить. Единственное на что я надеялся, что он не бросит Башню и не поведет нас на прорыв. И, судя по всему, он не собирался этого делать.

— Для этого я принял решение. Все оставшиеся запасы должны быть пересчитаны, заначки и склады, а также торговые комнаты, где хранятся травы и эликсиры на продажу солдатам гарнизона от сект и городов вскрыты и посчитаны. Ближайшие две или три недели, мы все проведем в отчаянном и жестком режиме максимальных тренировок, который обеспечит переход новичков на начальную стадию закалки костей, часть ветеранов перейдёт на последнюю стадию, а сержанты, я надеюсь, смогут завершить первую трансформацию для перехода на следующую ступень. Мне, к сожалению, выше не подняться. Но каждый из вас, ставший выше, усилит наш отряд в несколько раз. Поэтому…

Лейтенант закашлялся, но быстро восстановился и не стал продолжать.

— Сержант Леви получает полный карт-бланш на подготовку. Допустимы любые методы. Результат я жду один - все, кто способен, должны пройти закалку костей в кратчайшие сроки. Цена? — Стейни хмыкнул. — Меня не интересует. Мы либо станем сильнее, либо умрём. Вопросы? Все свободны, кроме отряда сержанта Леви, остальные сержанты и капралы за мной.

Вопросов не было. Или никто не осмеливался их задать, когда наша двадцатка осталась в одиночестве.

Стейни развернулся и ушёл, оставив нас с Леви. Сержант молча смотрел на нас несколько секунд, потом медленно усмехнулся. В этой усмешке не было ни капли тепла.

— Значит так, заготовки, — его голос был похож на скрежет гравия. — С завтрашнего утра начинаем программу превращения вас в нормальных бойцов. Это программа создана в Башнях Древними и она очень эффективна. Кто не знает, что это, узнаете на своей шкуре. Кто знает, помолитесь своим богам, потому что я обещаю, вы возненавидите каждое новое утро.

Алекс рядом со мной шумно сглотнул. Я почувствовал, как Камень Бурь слегка потеплел, словно готовясь к чему-то.

— Закалка костей, — продолжал Леви, расхаживая перед строем, — это фундамент практика. Без неё вы просто куски мяса с крошечным запасом этера. С ней вы в два раза сильнее обычного человека. Это минимум для выживания. И я сделаю всё, чтобы вы его достигли.

— А если не справимся? — вырвалось у Талира.

Леви остановился и посмотрел на него. Долго. Потом пожал плечами.

— Умрёте. Но, поверьте, это будет быстрее и милосерднее, чем-то, что случится, если эта орда вернётся, а вы останетесь слабыми.

К сожалению, я осознавал что он был прав. У нас просто не было выбора. Понятия не имею, почему монстры решили просто обойти башню, не захлестнув её как волна, но за её стенами нас прикончат как пить дать. Пусть основная орда ушла, но в округе по любому остались твари.

— Но сначала немного грабежа, — продолжил он. — лейтенант назначил нам второй этаж как зону работ. Задача проста, открыть все двери, сообщить о том, что за ними обнаружено и ждать дальнейшего распоряжения. И мне плевать, что там были мёртвые. Им уже ничего не нужно, тогда как нам для выживания сгодится всё, что есть. Приступайте. Капрал Рик, найди им ломы какие, там замки нужно ломать.

И мы начали грабеж башни.

Судя по всему, каждая такая башня служила не только защитой от тварей что выходят по ночам, но и складом многих очевидных и не очень вещей. А также тренировочной казармой. Так как на нашем этаже обнаружилось почти полтора десятка запертых помещений, ломая которые мы нашли не мало ценного и полезного, начиная от десятков мешков высушенных трав, и заканчивая арсеналами, полными ржавого оружия, за которым давно не следили, некоторые помещения были пусты.

По следам пыли на стенах и полу, было видно, что тут находилось какое-то оборудование и мебель, но всё давно вынесли и куда-то увезли. Несколько комнат внутри были буквально напичканы рунами, длинные стальные полосы, прибитые к стенам, потолку и полу, огромными металлическими штырями и тысячи рун на них, сейчас не активных, вызвали даже у меня страх, хотя я и видел, что не заполненные этером - они безопасны. Тут кого то исследовали?

— Это выглядит как комната пыток из детских страшилок. — сказал Талир.

— Может они, эти страшилки, появились как раз после увиденного? Не думаешь?

Мы все согласились, такие штуки из ничего просто так не рождаются. Наступала ночь.

— Отбой. Завтра подъём за час до рассвета. Приготовьтесь к худшему дню в вашей жизни, — Леви, рассматривающий вместе с нами помещения развернулся. — И да, каждый следующий будет ещё хуже.

Мы немного поспали, а затем нас подняли в темноте, даже солнце ещё не подумало появиться, и погнали в какое-то подвальное помещение.

— Заходите, не стесняйтесь, — голос Леви был издевательски радушным. — Сегодня первый урок. Стандартный в начале и интересный в конце.

В центре помещения горели угли в большой жаровне. Вокруг неё уже стояли несколько ветеранов с непроницаемыми лицами. Один из них, седобородый мужик с косичками в бороде, методично бросал на угли охапки каких-то трав.

— Это красный папоротник, чёрный лотос и корни горного аконита, — пояснил Леви, будто читал лекцию по ботанике. — Дым жгучий, едкий, и проникает глубоко в лёгкие. Ваша задача — медитировать в этом дыму, направляя этер в кости. Концентрируйтесь на ощущении жжения. Пусть кости горят и плавятся. Только через боль приходит сила. Если вам не больно - то вы всё делаете неправильно.

Стелющийся по полу дым, густой, серо-зелёный, он заполнил помещение за секунды, начав подниматься вверх. Я сел в позу для медитации, зажмурился и попытался сосредоточиться на дыхании. Дым обжигал и драл горло, заставляя глаза слезиться и не давая сосредоточиться. Я услышал, как кто-то справа начал задыхаться, кашлять. Кто-то слева закричал и попытался вскочить, но ветераны мягко, но настойчиво вернули его на место.

— Дышите, — донёсся голос Леви сквозь пелену дыма. — Направляйте этер в кости. Не сопротивляйтесь боли. Примите её. Она станет вашим спутником на ближашее время.

Легко сказать. Я нащупал поток этера внутри себя, тонкую струйку энергии и попытался направить её вниз, в ноги, в руки, в позвоночник. Камень Бурь на груди ожил, начал пульсировать в такт моему сердцу, и вдруг этер полился легче, будто артефакт расширил канал.

Но вместе с этером пришла боль. Кости… они действительно начали гореть. Изнутри. Словно кто-то вливал в костный мозг расплавленную лаву. Я стиснул зубы, пытаясь не закричать, но по спине покатился холодный пот.

Вокруг раздавались стоны, крики, отчаянный кашель. Кто-то рыдал. Кто-то, кажется, молился.

А дым всё сочился, заполняя лёгкие, проникая в каждую клетку.

Не знаю, сколько это длилось. Час? Два? Вечность? Когда наконец угли затушили и открыли двери, впуская свежий воздух, я рухнул на бок, задыхаясь. Всё тело дрожало. Руки не слушались. В глазах плыло.

— Подъём, — раздался безжалостный голос Леви. — Это была только разминка. Теперь, утяжелённые жилеты.

Я поднял голову и увидел, как ветераны достают из ящиков какие-то кожаные жилеты, сплошь покрытые вышитыми рунами. Что? Руны? Это были настоящие артефакты, и они были полностью заряжены, судя по свечению рун.

— Они будут давить на вас постоянно, — объяснил Леви, надевая один из жилетов на ближайшего новобранца. Парень сразу охнул и согнулся. — Руны генерируют поле давления. Ваши кости будут уплотняться. Или ломаться. Зависит от вас.

Мне надели жилет, и я почувствовал, как по всему телу разлилась тяжесть. Не физическая, нет — это было давление на кости, на скелет. Словно на меня навалили невидимый груз в сотню килограммов.

— Теперь, — Леви хлопнул в ладоши, — бегом на плац. Двадцать кругов. Живо!

— Вы… сержант, я задыхаюсь! — простонал Серг рядом.

— Я всегда серьёзен, как ты знаешь. — ответил Леви. — И если ты не начнёшь бежать через три секунды, я добавлю ещё десять кругов. Раз…

Серг побежал. Мы все побежали. Потому что альтернатива была гораздо хуже. А ведь это был только первый день.

К концу первой недели я разучился спать нормально. Засыпал урывками, проваливаясь в беспокойную дрёму, где миллионная орда смешивалась с лицом сержанта Леви, а просыпался от боли в костях. Тупой, ноющей, она не отпускала ни на минуту.

Жилет с рунами я снимал только для того, чтобы помыться. Роскошь, которую нам позволяли раз в три дня. Остальное время это проклятое изделие впивалось невидимым давлением в рёбра, позвоночник, руки, ноги. Даже челюсть болела, хотя на ней рун не было.

— Знаешь, о чём я мечтаю? — спросил Дарн, когда мы брели на очередную дымную сессию. Его массивная фигура двигалась как у старика, медленно, осторожно, будто каждый шаг причинял боль. А так оно и было.

— О горячей еде? — предположил Талир. Он похудел за эту неделю, лицо осунулось, глаза запали.

— О том, чтобы сдохнуть быстро, — ответил Дарн без тени юмора. — Желательно, чтобы меня прикончили во сне. Без боли.

Никто не засмеялся. Шутка была слишком близка к правде.

Мы зашли в подвальное помещение, и меня сразу накрыло воспоминание о той первой сессии. Сейчас дым казался почти привычным - лёгкие адаптировались, перестали так отчаянно протестовать. Но боль в костях усилилась. Леви объяснил, что это нормально, кости начинают меняться, старая структура разрушается, чтобы дать место новой.

Звучало обнадёживающе. Ощущалось, правда, как медленная смерть.

Я сел в круг, закрыл глаза и нащупал поток этера. Она откликнулась мгновенно, и энергия хлынула по телу, концентрируясь в костях. Жжение началось сразу, будто внутри разожгли тысячу маленьких костров. Боль нарастала волнами, накатывала и отступала, снова накатывала, с каждым разом всё сильнее.

— Прими её, — единственное наставление Леви. Легко сказать, когда твои кости не плавятся как воск.

Но я попробовал. Перестал сопротивляться, позволил боли заполнить сознание, растечься по телу. И странное дело, она не исчезла, но стала… терпимее. Будто я научился существовать вместе с ней, а не вопреки ей.

Когда очередной сеанс пыток закончился, я выполз из подвала на четвереньках. Встать сразу не получилось, ноги не держали. Талир вообще остался лежать на холодном камне, уткнувшись лицом в пол.

— Подъём, — раздался голос капрала Рика. Он стоял над нами с ведром воды. — Через десять минут спарринги.

— Пусть… сам… спаррингует, — выдавил из себя Талир, не поднимая головы.

Рик опрокинул ведро ему на спину. Ледяная вода заставила Талира подскочить с воплем.

— Девять минут, — поправился капрал и пошёл дальше.

Спарринги были отдельным кругом ада. Нас ставили против ветеранов. Бойцов, которые уже прошли закалку костей, а некоторые добрались и до второй ступени, закалки мышц. Разница в силе была чудовищной.

Меня поставили против жилистого парня лет двадцати с выбитыми передними зубами. Звали его Курт, и он служил в ополчении Вольных городов уже лет четыре года, что было весьма долго.

— Защищайся, щенок, — сказал он почти ласково и двинулся вперёд.

Я едва успел поднять руки. Его кулак врезался в предплечье, и я почувствовал, как кости и плоть заскрипели. Жилет и начавшаяся закалка не дали ничего мне сломать, но боль взорвалась яркой вспышкой.

Второй удар пришёлся в рёбра. Я отлетел на два метра и рухнул на землю, задыхаясь.

— Где этер? — спросил Курт, неторопливо подходя. — Ты должен направлять его в место удара, уплотнять защиту. Давай, вставай. Ещё раз.

Я поднялся, пошатываясь. Направил этер в руки, в грудь. Камень Бурь пульсировал, помогая распределить энергию.

Курт ударил снова. На этот раз я почувствовал, как этер частично погасил силу удара. Всё равно было больно, но терпимо.

— Лучше, — кивнул ветеран. — Теперь попробуй увернуться.

Он пошёл в атаку, и я начал двигаться. Уклоняться, отступать, блокировать. Иногда получалось. Чаще — нет. К концу спарринга я был весь в синяках и не мог подняться на ноги.

— Неплохо для первой недели, — сказал Курт, протягивая руку, чтобы помочь подняться. — У тебя талант чувствовать удары. Развивай.

Я кивнул, не в силах говорить. Просто кивнул и поплёлся к остальным.

Алекс спаррингововал с другим ветераном — приземистым блондином по имени Харк. И даже издалека было видно, что Алекс не просто защищается. Он атаковал. Агрессивно, жёстко, с какой-то первобытной яростью.

Я остановился, наблюдая. Его движения были резкими, почти судорожными, но в них чувствовалась сила. Много силы. Больше, чем должно быть у новобранца на первой неделе.

Алекс провёл комбинацию, два быстрых удара в корпус, потом хук в челюсть. Харк заблокировал, но отступил на шаг. В его глазах мелькнуло удивление.

— Он же как кабан, — пробормотал рядом Серг, вытирая кровь с разбитой брови. — Он прёт как зверь. Смотри как горят глаза.

Я посмотрел на Алекса внимательнее. В его глазах действительно иногда вспыхивал странный золотистый блеск. Что-то нечеловеческое.

Спарринг закончился, и Харк похлопал Алекса по плечу.

— Хорошо дерёшься, парень. Ещё пару недель — и сможешь закалку завершить.

Алекс кивнул, тяжело дыша. Когда он проходил мимо, я поймал его взгляд. На секунду мне показалось, что смотрю на чужого человека.

— А теперь копья! Чего встали, рты разинув? Я что ли буду убивать ваших врагов! Вперед!

Драться копьем, отрабатывать удары, поединки, всё это занимало практически половину светового дня, доводя наши уже привыкшие было тела к такому изнеможению, что кровати в казарме казались раем для избитых уставших тел.

Вторая неделя была хуже первой. Если это вообще возможно.

Дымные сессии усилились, теперь их проводили дважды в день, утром и вечером. Жилеты стали тяжелее, Леви лично корректировал накачку их этером, увеличивая давление. Спарринги участились.

Потери начались на двенадцатый день.

Геральд был парнем из второй группы капрала Торна. Высокий, худощавый, один из худших по результатам всего. Он старался, честно старался, но его тело просто не выдерживало нагрузку.

Это случилось прямо на тренировочном дворе, во время утренней пробежки. Геральд бежал впереди меня, и я видел, как он вдруг споткнулся, дёрнулся и рухнул на землю.

Из носа хлынула кровь. Изо рта тоже. Да она потекла даже из ушей и глаз! Он дёргался, хрипел, пытался что-то сказать.

Леви оказался рядом через секунду, рявкнул кому-то привести медика. Ольгерд прибежал почти мгновенно. Он опустился на колени рядом с Геральдом, начал что-то делать, проверять пульс, даже достал было зелье, но не стал заливать в рот. Я видел по его лицу, что всё это бесполезно, а тратить ценный ресурс на мертвеца никакого смысла нет.

Геральд умер через пять минут. Его глаза остались открытыми, уставившись в серое небо.

— Внутреннее кровоизлияние, — сказал Ольгерд, медленно поднимаясь. Его голос звучал устало. — Кости не выдержали давления, начали крошиться. Острые осколки повредили внутренние органы. Тут я бессилен.

Леви молча кивнул. Его лицо было непроницаемым, но я заметил, как дёрнулся уголок губы.

— Уберите тело, скиньте в яму. — приказал он двум капралам. — Остальные - продолжаем тренировку.

Кто-то попытался возразить, но Леви отрезал:

— Он сделал выбор. Пытался стать сильнее, но у него не получилось. Мы не можем позволить себе траур. У нас нет на это времени. Либо продолжаем, либо сдохнем.

Мы побежали дальше, громко ухая по полу тяжелыми ботинками, а тело осталось за нами и когда снова пробегали этот участок плаца, никакого напоминания о Геральде уже не было. Был человек и нет человека.

Эта смерть стала суровым напоминанием о цене нашего выживания. Неважно, насколько ты силён или талантлив. Если твой разум или тело сломаются, ты — следующий. Цинизм во мне только окреп, но и решимость стала твёрже.

Вечерами перед отбоем сержант Леви собирал нас в казарме и читал лекции. Вдалеке, в тени, часто стоял Стейни, его силуэт был едва различим, но я чувствовал его холодный, расчётливый взгляд. Он наблюдал за всеми нами и я понятия не имел зачем. Искал таланты?

— Есть Инициированные — те, кто только открыл этер. Они немного сильнее обычных людей. Это ничто. Первое мгновение искры. Годен для разгона крестьян, но не для настоящего боя. Это вы. Заготовки настоящих бойцов.

Леви махнул рукой, пренебрежительно отбрасывая эту категорию.

— Сейчас нас интересует больше начальная стадия ступени закалки костей. Первая и самая важная. По физическим характеристикам, воин начальной стадии практически в два раза сильнее обычного человека в стандартной ситуации, во время рукопашного боя или боя с оружием. А добавляя ваш опыт, тренировок и практик, вы спокойно сможете сражаться с двумя и даже тремя обычными смертными воинами и победите их особо не напрягаясь. Алекс, иди сюда. У тебя лучшие результаты тренировок. Попробуй.

Перед Алексом положили стопку из двух досок. Он кивнул, сосредоточился, его мышцы напряглись, а вокруг кулака едва заметно заискрил этер. Грохот. Доски пружинили и не сломались.

— Хорошо, — Леви одобрительно кивнул. — А теперь, Курт, покажи им разницу.

Из ряда ветеранов вышел Курт, тот самый мужик, что тренировал меня. Он был на начальной стадии закалки костей, и это чувствовалось. Ему положили стопку из двух досок. Он без видимого усилия ударил, и доски разлетелись в щепки.

— Капрал, теперь ты. — Леви указал Торну на четыре доски, которые выложили на место двух. Тот сломал их так же, не особо напрягаясь с виду. — Алекс, постучи.

У Алекса, само собой вообще ничего не получилось.

— И, наконец, — Леви встал перед стопкой из шести досок. — Последняя стадия закалки костей.

Он не стал замахиваться. Просто поднял руку, а потом быстрым, почти невидимым движением опустил кулак. Доски взорвались, рассыпаясь мелкой трухой, а звук удара был такой, будто что-то лопнуло в воздухе.

— Вот разница, — сказал Леви, спокойно опустив руку. — Вот куда вы идёте. Не верьте, что можно за пару дней преодолеть стадии, как пишут и говорят некоторые вруны. Это тяжелый изнурительный труд, это боль и смерть товарищей, а не легкая прогулка к силе. Каждая капля вашей силы, заслужена и получена вами как достойными.

Прорыв случился на десятый день у Алекса. Я увидел это во время вечернего спарринга.

Он дрался с Харком, как обычно агрессивно, но вдруг его движения изменились. Стали быстрее, резче. Удары стали тяжелее. Харк едва успевал блокировать, а в какой-то момент Алекс прорвал его защиту и врезал в челюсть так, что ветеран был вынужден отступить на несколько шагов.

Все замерли. Харк остановил бой, потирая челюсть, и медленно улыбнулся.

— Ты завершил закалку, парень. Прямо в бою. Это очень серьезный шаг.

Алекс стоял, тяжело дыша. Его глаза горели золотым огнём. Не просто бликом, настоящим свечением.

Леви подошёл, осмотрел его внимательно.

— Начальная стадия закалки костей, — кивнул он. — Теперь ты минимум в два раза сильнее обычного человека. Хорошая работа.

Алекс усмехнулся. В этой усмешке было что-то хищное.

Лично я завершил закалку двумя днями позже, причём это произошло не в бою, как у Алекса, а ночью, во сне. Я просто проснулся от странного ощущения, будто внутри что-то щёлкнуло, встав на место. Больше не было боли, и я чувствовал себя по другому. Как-то странно.

Я встал с нар, сжал кулак и ударил по деревянной доске, стоящей возле кровати. Она специально для этого была поставлена у каждого, так велел сержант Леви. Дерево треснуло, сгибаясь практически пополам.

Серг проснулся от звука, протёр глаза.

— Ты чего?

— У меня получилось, — ответил я, глядя на свой кулак. — Я завершил переход.

Он молча кивнул, потом улыбнулся.

— Поздравляю. Мне нельзя отставать от тебя, значит, я буду следующий.

Так и вышло. Правда аж через два дня. Потом был Дарн и с огромным трудом - Талир.

К концу третьей недели вся наша группа стояла перед сержантом Леви, закалённая, измождённая, но живая. Не смотря на переход, вся группа продолжала тренироваться до тех пор, пока последний, Марк, не пробился.

Он смотрел на нас долго, потом медленно кивнул.

— Вы прошли первую ступень. Поздравляю. Теперь вы не мясо и не заготовки. Теперь вы - оружие. Настала пора научить вас убивать.

От автора

"Тёмное РеалРПГ/Постапокап/Киберпанк"

Ты раб Cистемы: ежедневные задания, кровь по колено, насилие, трупы. За отказ подчиняться Правилам – участь гораздо хуже смерти.

https://author.today/work/466141