Матрица

Галина Степановна всегда приходила в парк в одно и то же время.

Она вставала рано утром, принимала лекарства, втирала мазь в больную коленку и мерила давление. После Галина Степановна шла на кухню и готовила себе жиденькую кашу на завтрак. И лишь потом, собравшись и захватив трость, выходила из дома.

В пять часов в парке никого не бывало. Ночные гуляки уже успокоились да разбрелись по домам, а мамы и няни с малышами пока не вышли гулять. Собаки с хозяевами и те только через час появлялись. Так что парк целиком и полностью принадлежал птицам.

Когда Галина Степановна садилась на излюбленную лавочку и доставала просо, первым делом слетались доверчивые голуби, причём среди общей сизой массы всегда находилось три-четыре белых пятна и одно коричневое. Последнего, николаевского голубя, старушка почему-то любила больше всех. Он был смешной, важный и так разительно отличался оперением от остальных, что сложно было его не полюбить.

Чуть позже голубей к птичьему завтраку подключались бойкие воробьи. Галину Степановну с малых лет забавляло то, как эти птички перемещаются исключительно прыжками. А ещё старушка давно заметила, что воробьи были самыми драчливыми птицами. Казалось, что они готовы были заклевать друг друга из-за любого зёрнышка, даже если рядом лежало абсолютно такое же. Будто им только в радость клювами помахать.

И последними приходили любопытные вороны. Вороны были вежливые, и, похоже, в силу своего интеллекта больше искали компанию, чем еду. Хоть от пищи никогда и не отказывались, впрочем.

Так происходило день за днём, регулярно, без перерывов и отпусков. Приятный обеим сторонам ритуал. Но в один день всё перевернулось с ног на голову.

Лавочка была не пуста.

На ней с краю оказался молодой парень, которому на вид только-только стукнуло двадцать. Он сидел ровно и не спал, что исключало вероятность того, что он был пьян. Парень тихо плакал, закрыв лицо руками.

Галина Степановна на секунду остановилась. Она не то чтобы испугалась и даже не удивилась, скорее просто не понимала, как на это реагировать. Ей мгновенно стало жалко паренька, но что делать она не знала.

Вдруг старушка улыбнулась сама себе и села на лавочку с другого края. Птицы, узнавшие её, радостно полетели встречать старую знакомую, шумно хлопая крыльями. Воробьи тут же зачирикали, а вороны в ответ на это закаркали, возмущаясь таким громким и невоспитанным соседям. Галина Степановна, смеясь, вынула из пакета горсть проса и щедро высыпала его на землю. Голуби принялись деликатно делить пищу, а воробьи, как обычно, устроили потасовку. Парочка благоразумных ворон запрыгнула на спинку лавочки, а старушка насыпала зерна для них прямо в ладонь.

И лишь теперь заметила, что парень смотрит на неё во все глаза.

— Что, тоже хочешь птичек покормить, мальчик? – хитро прищурилась Галина Степанова.

— Да, было бы неплохо, – пробормотал тот.

— Так бери просо, у меня его много.

Взяв аккуратно горстку, парень рассыпал её перед собой. Несколько воробьёв, увидев это, переметнулась туда, но и остальные их собратья заметили этот манёвр, а потому просто сместили место драки. Одна из ворон деловито подошла с краешку и отмела лапой в сторону достаточно большую часть проса, после чего принялась за еду.

Голуби, в целом, уже всем были довольны, так что из них до парня добрался только коричневый. Он внимательно посмотрел на нового человека, оценил его кулак с новой горстью зерна, после чего запрыгнул на лавку и клюнул его в ладонь.

Паренёк ещё сильнее удивился, но намёк понял и руку раскрыл. И заулыбался так счастливо, прямо-таки светится весь начал.

— Тебя как звать-то, сынок? – тем временем поинтересовалась старушка.

— Коля…. – протянул парнишка.

— Коля, значит? Признал он в тебе своего, то-то я и гляжу.

— Что, простите?

— Это ж николаевский голубь, порода такая. В моей молодости считалось, что встретишь такого – и вся неделя удачная будет. В студенчестве перед сессиями по всему городу бегали, чтобы их увидеть. Нет бы нам над учебниками корпеть, оболтусам, - с теплотой проворчала она.

— А вас как зовут? И на кого вы учились, раз так с птицами хорошо управляетесь? – спросил тихонько Коля, чтобы не потревожить голубя.

— Галина Степановна я. И с обучением угадал, дружок. Орнитологом я была. Всю жизнь птиц изучала, помогала, как могла.

— А расскажите поподробнее! – немедленно и с азартом попросил Коля. Потом, смутившись, добавил. – Пожалуйста.

Они беседовали очень долго. Галина Степановна рассказывала о своей молодости, о поездках и конференциях, о самых разных видах птиц и её любимцах. Коля, как выяснилось, учился на биофизика, но последние три лекции по орнитологии пропустил, «в силу обстоятельств». Так что послушать про птиц ему было не только интересно, но и полезно.

Хотя постепенно они стали обсуждать и более отвлечённые вещи. Упадок образования, будущее науки, любимые профессиональные книги, а потом и просто «любимые»…. Удивительно, сколько общего оказалось у людей с разницей в возрасте более шестидесяти лет.

И за время разговора слёзы на щеках Коли высыхали, а старушка впервые за долгие годы почувствовала себя по-настоящему нужной.

Около девяти часов Галина Степановна посмотрела на часы и ужаснулась.

— Ой, кошмар какой! Я тебя совсем заболтала, экая старая дура! – в сердцах воскликнула она.

— Ну что вы, всё в порядке. Наверное, вы просто давно ни с кем не говорили…. – произнёс парень и осёкся. – Простите.

— Ты прав, не извиняйся, мальчик. Я действительно одинокая старуха, которая никому кроме этих пташек и не нужна, – горько хмыкнула Галина Степановна.

— Ошибаетесь. Вы же…. Как матрица! – нашёл сравнение Коля, но, увидев круглые глаза собеседницы, осознал, что стоит объясниться. – Ну, источник информации, хранилище данных.

— Да каких там данных, сынок! Я ж из науки только разрозненные факты помню, лучше уж книжку почитать, чем со мной болтать попусту…. – грустно заметила старушка.

— Я не про знания говорю, – улыбнулся Коля. – Вы же такую удивительную жизнь прожили. Ваши воспоминания – это кладезь истории. Вы повлияли на стольких людей, застали совершенно разные эпохи, пережили столько всякого! Я уже однажды не успел это сказать, но…. Вы важны и нужны. Даже если вам так не кажется.

И теперь уже расплакалась Галина Степановна. Слёзы катились по её лицу, а она сидела и улыбалась.

А над головами у них чирикали воробьи.