Маттхаи. Встреча.

Маттхаи. Встреча.

Маттхаи шел последним. Поминутно оглядываясь через плечо, на лежащую позади сочно-зеленую долину, он торопливо переставлял ноги, даже не морщась, когда неровная тропа впивалась в пятки через тонкие подошвы сандалий.

Последняя группа из подростков и женщин, вперемешку полукровных джати и низших ремесленников шатри, непозволительно задержался у начала горной тропы. Что сделаешь, не воины они и даже не купцы с опытными путешественниками и отнюдь не от хорошей жизни они бежали. Кое-кто и обувь из буйволовой кожи впервые увидел, когда проводник снаряжал детишек в дорогу по горам. Но Маттхаи казалось, что они категорически не успевают уйти и скрыться на секретной тропе. Что-то в воздухе...

Тропа круто вильнула между мшистых скал, вверх и влево.

Он передернулся, прибавляя шагу, подтолкнул остроухого мальчишку в разлохмаченных шароварах, подотставшего от основной группы. Тот жалко фыркнул и полез дальше.

И обернулся, вскидывая уруми. Распустившиеся серым цветком лезвия приняли на себя удар поисковой синей змееплети, оплети словно косой. Маттхаи дернул запястьем и змея лишилась головы, опадая сине-зелеными искрами.

Маттхаи, не утруждаясь ответом, буквально швырнул вверх мальчишку, застывшего сусликом позади него. И сосредоточился на словно бы проявляющихся в реальности ниже по склону магах. Шатрии все как один, все пятеро, в длинных шервани и шароварах насыщенно алого и золотого цветов, а первый среди них щеголял еще и длинным шелковым шарфом. Ни доспехов, ни наручей даже. Только сытая, вальяжная, давящая магия...

Маттхаи, не дожидаясь явления, взмахнул уруми еще раз распуская гибкие лезвия веером и волной посылая их вперед, полосуя рябящее алое. Плеснуло навстречу багровым огнем, но пламя сбилось, уходя в бок и вверх, а один из шатрии явился полностью, уже иссеченным мало что не надвое и сразу упал.

Но четверо против одного... джати с живым клинком

Маттхаи не задумываясь, раскрутил серый водоворот лезвий.

- А, так это вор, – радостно прошипел, перешагивая через упавшее тело, главный шатри-маг, – что украл мои вещи.

От него метнулось сине-зеленое, неоформленное нечто, напоролось на стальной щит и срикошетило в скалу справа, выбивая сотни острых гранитных осколков. Часть посекла шикарное алое, один чиркнул по щеке под глазом.

Запястье, вращающее водоворот, заныло. Маттхаи сделал осторожный шаг назад, одновременно пуская уруми навстречу, стелящимся по земле волчьим шагом. Звон, огонь, всплеск алого, на несколько мгновений глаза застилает пелена отдачи, и, в этот миг удача его покидает. Маттхаи делает еще один шаг назад, теряя равновесие. Нога соскальзывает с влажного от утреннего тумана камня, он пошатывается, теряя равновесие.

И, уловив миг колебания, пелену отдачи пробивает огненная стрела, сбивая его с ног. Еще один миг потери ориентации. В спине вспыхивает боль, но он все же слышит хлюпанье еще одного располовиненого тела и через силу выворачивает запястье, собирая уруми в кокон защиты.

Перекат, плавно, не тревожа вторую руку, выбитую из сустава огнем и падением, встать. Не поворачиваться спиной к рассеивающейся пелене.

Маттхаи нахмурился. Главный маг еще ни разу не наносил удара. Только говорил. И давящее сытое ощущение магии, изливающееся от него, не прошло.

Он что, играет с ними всеми? Стравливая Маттхаи и своих сопровождающих? И готовит тайный удар?

Пелена рассеялась, и Маттхаи снова начал раскручивать серый водоворот щита. А старший шатри, сбросив шарф на безжизненное тело еще одного своего спутника, сделал еще один шаг вперед, странно улыбаясь. Между ладоней его со свистом начал раскручиваться шар черноты. Двое оставшихся в живых резво отступили назад, опасливо озираясь по сторонам, будто скалы помогут им не попать под удар предводителя.

Маттхаи не знал, что делает маг. Но швырнул уруми вперед, надеясь... На что? На что-то. Но плети бессильно звякнули о щиты, выбивая искры, отшатнулись, замерли атакующей многоглавой коброй.

Старший шатри все улыбался в полной нарастающего давящего гула тишине. В ушах шумела кровь, тяжелое дыхание вырывалось из горла со странными всхлипами, но все равно это была тишина. Тишина преддверия. Воцарилось шаткое равновесие, которое лопнет в тот миг, когда чернота сорвется с ладоней мага.

Маттхаи стремительно обшарил взглядом склоны, выискивая место, куда можно будет отскочить, напружинился, не давая уруми, продолжающей с искрами и осколками вгрызаться в прозрачные щиты, свернуться. И когда лицо шатрия, с которого сползла, словно маска, издевательская улыбка, исказилось в гримасе ненависти, подобающей скорее темным богам, он уже изготовился к прыжку.

Но чернота не сорвалась ему навстречу, выжигая даже воздух, которым дышат люди, а почему-то стекла с ладоней мага, растекаясь словно бы чернильным пятном, разъедающим, однако, все, чего касалось. Камни, кровь, ткань павших шатриев. Изо рта застывшего на долгий миг мага выплеснулась струйка крови и он упал лицом вниз прямо в черноту. На алом шервани расплылось алое пятно, а в центре спины дрожало древко простой длинной белооперенной стрелы.

Что.

Двое оставшихся магов даже понять ничего не успели, так и упали обезглавленными на камни, с лицами, искаженными гневом, отдельно от тел. На миг замешкавшихся без упавшего со звоном щита шатриев, атакующая по стремительному заученному движению запястья уруми снесла им головы.

Только потом Маттхаи посмотрел вверх. Сморгнул кровь, текущую из рассеченного случайным осколком лба. Еще раз вгляделся в откосы ущелья.

Склоны, казавшиеся раньше идеальными, гладкими и крутыми, словно из непрозрачного обсидиана, залезть на который невозможно, оказались иллюзией, скрывающей ступенчатые уступы. И ведь сколько раз он ходил этой тропой, три – четыре раза? Ни разу уступы, идеально сокрытые от глаз то ли магией, то ли мастерством горных мастеров, ему не попадались на глаза. Просто скалы, крутые откосы, трещины и сколы, чуть прикрытые темными мшистыми щупальцами. Пока, в мареве силы на уступе не возникли двое.

Может быть, это еще одна тайная тропа? Мысль мелькнула и пропала, Маттхаи попятился назад, хоть немного отдаляясь от разъедающей камни черноты, кровавых пятен, белых стрел. Тут проходит тайная тропа рахманов?

На все еще невидимой снизу ступени стоял, напряженно расправив плечи, словно копье проглотил, молодой рахман в подобающем для оставшемся далеко внизу Таньержи длинном белом одеянии, и вокруг него кружила, оседая пыльцой на камни, золотистая дымка силы. Только стрела, сразившая мага - шатри, была не его, а того, что стоял рядом. Невысокий джати в сером, скрывающем фигуру одеянии, с замотанным лицом, с длинным, в его рост луком. Тетива, чуть оттянутая и с наложенной белоперой стрелой, тихо гудела, плавный рокочущий напев был слышен даже на расстоянии в три человеческих роста, а по всей длины тетивы и плеч, обвивая их, бежала тонкая золотая нить. Рахман с силой, сминая ткань, цеплялся за плечо джати, совсем молодого джати, решил Маттхаи и мешал, похоже, целиться. Силясь разглядеть лицо, он подумал, что рахман этот едва вступил в магическое совершеннолетие.

Еще шаг назад.

Маттхаи, вспомнив то, чему учили его очень давно, поклонился, одновременно отдавая воинское приветствие и коротким незаметным жестом подзывая уруми, потом вопросительно воздел руки в повисшей над окровавленным ущельем тишине. Он примет любое решение, потому что он никуда не успеет сбежать от этих двоих, и любой изначально рахман все же создан и обязан творить суд над теми, кто ниже. В свободной руке юноши, гордо возвышающегося над ущельем, словно он повелитель здешних земель, резко вспыхнула сине-зеленая искорка, превращаясь в пушистый, шевелящийся комок.

И вот ловкое движение запястья, тянущее за собой предплечье и плечо, Маттхаи оценил, задержав дыхание и ожидая… удара правосудия? А рахмана учили обращаться с коротким и длинным кутаем, понял он и удивился на миг, что еще мыслит и жив… и пушистый паук, доросший в полете размером до человеческой головы, с чавканьем плюхнулся рядом с кровавыми лужами, медленно пожираемыми чернотой. Немногочисленные алые ручейки медленно тянулись по тропе вниз, маня к месту схватки хищников и падальщиков. И следопытов. Погоня же состояла не только из магов.

Надо уходить?

Но.

Маттхаи шевельнулся, делая еще один шаг назад. Только бы не упасть…

Рахман махнул рукой, явно приказывая убираться. А мохнатый, призрачный сине-зеленый паук с чавканьем раскрыл полупрозрачные челюсти, наваливаясь на первое обезглавленное тело. На камни с хлюпаньем упал шматок зеленоватой слизи.

Маттхаи бросил последний взгляд на долину, обернул уруми вокруг талии, развернулся и побежал, что было сил, вверх по тропе, каждый удар сердца ожидая белооперенной стрелы в спину.

Он, обдирая ладони, взбирался вверх по тропе. Обмотка на ладонях и запястьях растрепалась, но останавливаться, чтобы привести ее в порядок, Маттхаи и не думал. Да, молодой рахман его отпустил с чего-то, но он так же, миг спустя, мог и передумать, и приказать джати с магическим луком стрелять. А потом скормить его тело тому мохнатому сине-зеленому пауку. Расстояние для этого рахмана препятствием... Ну, было, скорее всего, но заметно более большое, чем для тех, уже мертвых, шатри.

Поэтому Маттхаи спешил, и оглянулся только один раз, когда отодвинул не до конца заложенную тайную дверь. Бестолковый мальчишка, убегавший последним, ждал за поворотом, затаив дыхание, его выдавал свет фитильной лампы, скрытой за выступом скалы, но вздрогнувшей на сквозняке, заставившем тени плясать.

Шикнув на мальчишку, Маттхаи окинул взглядом пройденный путь. Внизу, на тропе уже не ползал магический паук, там кружилось, взбираясь по склонам золотисто-зеленое магическое пламя, бесшумно пожирающее тела шатриев и низенькие мшистые заросли. Фигуры в белом, и его серого спутника было не видно, как и предполагаемого уступа, скрывшегося за колеблющейся призрачной стеной. Она, кажется, плавила даже камни.

Жаль... В Таньержи, получается, этим путем ходить более не получится. И молодой рахман.

Что.

Маттхаи вдруг вспомнил. В Таньержи всего два рахмана, носящих белое. Молодой из них – один, наследник, будущий хозяин... ну, всего. И наследник, действительный владетель земель, не смотря на то, что там говорят старики, его отпустил? С его вещами... Джати тут, в долинах, за людей не считали.

Маттхаи потряс головой, избавляясь от лишних мыслей.

Нужно замкнуть тайные двери, нужно довести людей в безопасное место, нужно найти им место для спокойной жизни, нужно спешить в другую долину за следующими путешественниками, нужно спасть людей, так что о молодом рахмане из Таньержи и долгах, которые придется выплачивать, он подумает позже.