Медведев. Пограничье

Мне бы и в голову не пришло этим вечером взламывать магическую защиту парка, да еще ночью, когда поблизости нет ни одного егеря. Но, как это часто со мной бывает, всё решилось не умом, а чем-то другим. Чем-то, что не даёт равнодушно пройти мимо чужой беды.

Я неспешно прогуливался вдоль Большого Сада, когда услышал, что за оградой кто-то плачет. Это были не крик и не истерика, а тихие, усталые всхлипы. Такие, что вырываются тогда, когда уже и слёз нет, а остановиться всё равно невозможно.

На секунду я замер. Всмотрелся в темноту, и через мгновение заметил, как между деревьями показалось что-то белое, словно ткань, подхваченная ветром. Силуэт, который явно был женским, мелькнул и мигом исчез.

— Барышня? — негромко позвал я, стараясь говорить как можно мягче, чтобы не напугать бедняжку. Но ответа не было. Только ветер шелестел листьями на верхушках деревьев. А через мгновение снова донёс тот же несчастный всхлип.

Я ещё раз огляделся по сторонам. Возле ограды было пусто. Ни патруля, ни звука шагов в темноте за пределами уличных фонарей. Только ограда с наложенной защитой. Плетение, удерживающее зверей за оградой, оказалось слабым. Так что вскрыть его было парой пустяков. Что я и сделал, осторожно разомкнув магическую способность на небольшом участке. А затем создал плетение, и внезапный порыв ветра перенес меня на другую сторону. Подошвы ботинок ударились о мягкую землю. Я быстро осмотрелся, но никого между деревьев не заметил. А затем услышал едва слышный плач. Тихо ступая, пошёл на звук. И вскоре увидел её.

Девушка сидела под старым раскидистым дубом. На ней было длинное платье, некогда белое и длинное, с вышивкой по подолу и на груди. Сейчас же ткань была порвана, подол грязен и кое-где испачкан землёй. Мне подумалось, что девица долгое время бежала или же ее тащили. Прическа распалась на спутанные пряди. Только несколько сатиновых лент чудом остались в волосах. Девушка спрятала лицо в ладонях и глухо всхлипывала. Плечи чуть подрагивали от сдерживаемых рыданий.

Я остановился в паре шагов от нее. Было в этой картине что-то странное, даже противоестественное. Слишком неуместным казалось это белое платье в темноте среди деревьев, поздним вечером. Сюда и днём-то мало кто заглядывает. Поэтому я некоторое время просто стоял и смотрел на плачущую девушку. А затем, понизив голос, произнес:

— Каким ветром вас сюда занесло?

Девушка вздрогнула, убрала ладони от лица и затравленно уставилась на меня. Попыталась встать, но запуталась в подоле и застыла, как олень в свете фонаря. Лицо её было бледным. Глаза показались испуганными, будто она и сама не до конца понимала, где находится. Или зачем она здесь.

Я не двигался. Просто стоял на месте, опустив руки, чтобы не казаться опасным. Незнакомка смотрела на меня напряженно, точно ждала, что я либо исчезну, либо подойду и сделаю ей что-то дурное.

— Как вы сюда попали? — спокойно спросил я.

Она оглянулась, будто только сейчас осознала, где находится. Затем вновь посмотрела на меня и едва слышно ответила:

— Н-н-не знаю.

Голос её был очень слабым, и я подумал, что она сама не до конца верит собственным словам. И от этого стало ещё тревожнее. Ни порезов, ни ран на ней я не увидел. Да и хмельным от нее вроде не пахло. Передо мной была обычная испуганная девушка в платье, которое никак не вписывалось в эту часть Сада.

Я нахмурился, но не стал больше задавать вопросов. Что бы ни случилось, сейчас было ясно одно: ей нужна помощь. И это место, несмотря на всю его кажущуюся тишину, не является таким уж безопасным.

— Вам не стоит здесь оставаться, — сказал я и протянул руку. — Пойдёмте.

Девушка не ответила. Только чуть помедлила, очевидно взвешивая, можно ли мне доверять. Потом всё же вложила свои дрожащие пальцы в мою ладонь. И поднялась на ноги.

Она была невысокой и на вид совсем юной. Если бы не это странное белое платье, я бы подумал, что ей не больше семнадцати. Волосы спутались, в них застряли листья и тонкие веточки. Как будто она долго шла через лес, не разбирая дороги.

Она была на голову ниже меня, щуплая, хрупкая. Мне вдруг подумалось, что она сейчас улыбнется и скажет, что все это часть какого-то розыгрыша. Что приятели устроили шутку с целью проверить мое благородство. От этой мысли стало легче, хотя тревога так и не покинула меня.

Я уже собирался сказать что-то ободряющее, когда она вдруг сжалась. Подняла глаза, и взгляд её стал совсем другим. Напряжённым и очень внимательным. Казалось, она уловила нечто, чего я ещё не успел заметить.

В следующее мгновение за моей спиной раздался звук. Он был низкий, тягучий, почти ленивый, но прозвучал с таким ворчливым недовольством, что по позвоночнику побежали мурашки. Словно сама земля за моей спиной вдруг ожила. Огромная тень встала у меня за плечами.

Я понял, кто это, даже не оборачиваясь. Единственный зверь, о котором писали во всех газетах столицы. Он не боялся огня, не был восприимчив к боевой магии, не отступал ни перед чем. Его называли особенным, невероятным и непобедимым. Медведь-гигант, привезённый из Сибири. Та самая гордость местного заповедника, диковинная и опасная одновременно.

И теперь он был здесь. Стоял за моей спиной, наверняка размышляя, стоит ли сожрать заблудившегося путника, или же просто разорвать его забавы ради.

Я медленно выдохнул. Мне бы хватило времени рвануть с места при помощи силы, перемахнуть через ограду и спастись. И я даже мысленно уже совершил рывок и оказался вне досягаемости зверя. Но у этого плана была одна проблема. Незнакомая девушка, которая доверчиво вложила свою руку в мою ладонь. И магической силы в ней совсем не чувствовалось. Даже если она и смогла бы бежать, то не быстро и не далеко. А уж с таким преследователем… Шансов почти не было. Если я её брошу, она станет легкой добычей зверя.

Она тоже всё поняла. Но не двинулась с места. И я знал, почему. Парализующий страх делает тело неподвижным и застывшим, как слепок изо льда. Это было плохо. Очень плохо.

Девушка не издала ни звука. Лишь пальцы сжались, стремясь крепче ухватиться за свою единственную надежду в этом мире. И мне показалось, что дрожь прошла от неё ко мне, но не по коже, а где-то гораздо глубже.

— Послушай, — прошептал я, почти не открывая рта. — Нам надо бежать. Быстро. Как только можешь. Иначе он нас догонит. Поняла?

Она вздрогнула, словно только сейчас поняла, что я нахожусь рядом. Глаза её чуть прояснились, и она едва заметно кивнула. Как человек, который ещё не пришел в себя полностью, но уже понял, что медлить нельзя.

Я сжал её ладонь чуть крепче, чтобы она почувствовала, что я ее не брошу. Вдохнул, позволил силе развернуться внутри, и в следующее мгновение порыв ветра подхватил нас, потянул вперёд, и мы не просто побежали, а заскользили над землей по воздуху.

Под ногами мелькала дорожка. Я слышал рядом неровное, сбивчивое девичье дыхание. А мгновение спустя сзади донёсся рык. Глухой и наполненный злобой. Я чувствовал, как почва вздрагивает под тяжелыми лапами зверя. Оставалось лишь надеяться, что нам хватит времени, чтобы уйти от него. Моего таланта мастера воздуха достаточно для меня одного, но ему нелегко было нести второго человека, и способность впитывала мою силу словно губка.

Мимо мелькали деревья. Тёмные стволы сливались с ночным воздухом. По обе стороны дорожки то и дело вспыхивали крохотные магические светлячки, которые приветственно взвивались вверх при моём приближении. Ну или прощаясь. И небо Большого Сада осветилось разноцветными всполохами, уступающими по красоте Императорскому Салюту.

Если бы не страх, разгоняемый злым ревом за спиной, я бы остановился и посмотрел. Потому что это было красиво. Но на созерцание красот сейчас не было времени.

Плетение ускорения закончилась. Резко, будто кто-то подрезал мне крылья. Мы со спутницей сразу замедлились. А наш преследователь все также несся следом, и создавалось впечатление, что земля сама подталкивает его вперёд. С каждой секундой он становился всё ближе.

Я отпустил руку девушки, развёл пальцы, собрал остаток силы, активируя броню, и выдохнул. Воздух поддался. Ладони вспыхнули тёплым светом, и я мягко толкнул воздух перед собой.

Порыв ветра подхватил девушку и понёс к ограде. Она тихо вскрикнула, но не от страха, а скорее от неожиданности. Едва не врезалась в металлические прутья. Но успела ухватиться за них и с новым потоком ветра легко, словно сорванный с дерева лист, перелетела через забор. Упала в траву за оградой и перекатилась, обхватив себя руками. Я отметил это почти автоматически и буквально в следующее мгновенье рванул следом. Почти успел.

Удар пришёлся в спину. Он был тяжёлый и крепкий, словно меня наотмашь хлестнула гигантская ладонь. Я не сразу понял, что именно меня толкнуло. Кто-то невероятно мощный выдернул землю у меня из-под ног, и я просто полетел вперёд, потеряв всякую опору. А в следующее мгновение совсем рядом раздался рёв — глухой, хриплый и слишком близкий, чтобы можно было надеяться, что зверь остановится.

Я вскочил на ноги и, не оборачиваясь, метнулся к забору. Попробовал снова притянуть к себе на вдохе остатки силы. Но внутри было пусто. Сила выгорела, и то, что от нее осталось, Плетения не слушалось.

Я побежал без поддержки, на морально-волевых. Так быстро, как мог. Едва ощущаемый силовой щит держался на тонком остатке воли и пульсировал в такт биения моего сердца. Он дрожал, как мыльная плёнка, но всё ещё присутствовал, и теоретически мог спасти меня от одного удара хищной лапы. А может быть, даже от двух.

Я никогда в жизни не бежал так быстро. Земля едва касалась подошв, каждый шаг отдавался толчком в позвоночник, кровь стучала в ушах, а легкие словно раскалились. Но я не останавливался.

Позади раздался очередной оглушительный рев. Но оглядываться не было необходимости. Я знал, что медведь с каждой секундой становится все ближе к тому, чтобы схватить меня и подмять под огромной тушей. Показалось, что затылок обдало жаром — возможно это дыхание зверя уже коснулось кожи. Тёплое, тяжёлое, с запахом шерсти, земли и чего-то едкого, мускусного. Этот запах вбивался в ноздри, проникая глубже, чем хотелось бы.

Дорожка уходила в сторону, но я не свернул. Просто побежал по прямой, срезая угол и рискуя запнуться о торчавший из земли корень дерева или угодить ногой в чью-нибудь нору. Но впереди уже виднелся забор. Он казался слишком высоким, но выбора не было. Я чувствовал, как тело напряглось до предела. Руки, ноги работали сами, будто на автомате. А в голове билась единственная мысль: только бы успеть.

Я ускорился. Отменил плетение силового щита, и кровь закипела от остатков силы. В несколько широких шагов я подбежал к ограде, активировал плетение рывка, и земля тут же ушла из-под ног. Меня словно подхватил порыв ветра. С трудом поднявшись над оградой, я пролетел над острыми пиками, которые венчали кованые прутья. Внизу мелькнула трава, чёрные линии тени.

И я тяжело приземлился с другой стороны забора, уходя в кувырок, чтобы погасить энергию прыжка. Мне показалось, что в позвоночнике что-то хрустнуло, но обращать внимания на такие мелочи сейчас не хотелось. Я просто распластался на спине, тяжело дыша и раскинув в стороны руки на влажной и прохладной земле.

Надо мной качались светлячки. Те самые, разноцветные, магические. Они медленно кружили в воздухе, наблюдая за мной. Некоторые зависли почти над самым лицом и мерцали в такт стуку крови в висках.

Где-то сбоку, за границей этого полубессознательного покоя, послышались голоса. Потом хлопки. И я не сразу понял, что это аплодисменты. Кто-то стоял рядом и наблюдал за моим спасением. А мне же лень было повернуть голову, чтобы взглянуть на него. Возможно, это был жандарм. Или кто-то из местных егерей. Но я, просто улыбаясь, лежал на земле, и мне было всё равно. Главное было в том, что медведь остался по ту сторону забора, а я был по эту. И был жив.

— Молодой человек, зачем вы так рисковали?

Прозвучавший рядом голос был ровным. Спокойным. В нем не было укора или претензий. Просто вежливая необходимость, с которой обычно общаются малознакомые аристократы.

Я медленно повернул голову. И первым делом увидел черные, начищенные до зеркального блеска ботинки, стоящие довольно близко от меня. Если бы я протянул руку, то мог бы пощупать их и определить, из чего они сделаны. Я поднял голову, чтобы рассмотреть человека чуть лучше, и увидел слугу с гербом семьи Кировых. Ровная осанка, сдержанное лицо, короткая стрижка. Даже стрелки на штанах брючного костюма, казалось, были выверены до миллиметра. Мужчина смотрел на меня с той самой выученной безучастностью, которую слуги в знатных домах оттачивают с юности.

Он протянул мне руку. Это движение было скорее ритуальным, чтобы не нарушить приличий. Я взялся за его сухую, холодную ладонь, и поднялся. Охнул, чувствуя, как в коленях всё ещё отзывается недавний бег. А все тело было пронизано дрожью.

— Мне ничего не грозило, — выдохнул я, всё ещё стараясь дышать ровно.

— Конечно, — кивнул слуга. Он отметил это как факт, не споря, но и не соглашаясь. — Хотя эта зверюга, похоже, была иного мнения.

Взгляд его скользнул за мою спину. Видеть зверя мне совсем не хотелось, но всё же, помедлив мгновение, я повернулся и глянул через плечо.

За забором, в нескольких шагах от нас, стоял медведь. Большой. Даже огромный. Настолько, что я невольно задержал дыхание.

Зверь топтался у самой решётки, раздувая ноздри. Шерсть лоснилась, плечи тяжело поднимались и опускались. Он шумно дышал и казался недовольным. Вся его громадная туша выражала раздражение за то, что добыча ушла. Морда в складках, глаза чёрные, почти без белков. Он не рычал, не бросался, просто смотрел. С укором. Словно хотел сказать: «Ну и зачем ты сбежал? Так хорошо играли…»

Я подумал, что хорошо, что не видел его вблизи, когда бросился бежать. Потому что тогда, возможно, и не побежал бы вообще.

— А он хорош, — пробормотал я и провёл ладонью по голове. Пальцы зацепились за спутанные волосы. Кожа была горячей и влажной.

— Его привезли из Сибири, — пояснил слуга. — Доставка обошлась в целое состояние. Он почти не поддаётся магическому воздействию и эликсирам, так что охотиться на него было… непросто.

— Я заметил, — сказал я, снова проведя рукой по волосам, чтобы разгладить мокрые пряди. Голос вышел сиплым, сдавленным.

На мгновение повисла тишина. Я чувствовал, как воздух вокруг начинает уплотняться от чужого присутствия. И этот прибывший явно был не очень доволен моим здесь нахождением.

— Поэтому, — раздался его раздраженный голос, — никто в здравом уме не пошёл бы через парк без сопровождения егерей!

Это прозвучало надменно, выверенно, с лёгкой снисходительностью, как у тех, кто привык, что их слушают даже прежде, чем видят.

Я обернулся, хотя и без того уже узнал этот голос.