Между стенами и окнами

Общежитие пахло тушёной капустой, дешёвым средством для пола и чужими духами. Не плохо и не хорошо. Просто... обжито. Как будто этот запах впитался в стены и остался навсегда.

Даша не ждала от Москвы многого. Мама сказала ей перед отъездом: «Сначала возненавидишь, потом привыкнешь». Пока что она была где-то посередине.

Ей досталась комната на шестом этаже. Узкая, с мебелью из разных времён и окнами, которые не закрывались до конца. Соседка, Оля, почти не вынимала наушников из ушей и постоянно болтала по видеосвязи с парнем из Владивостока. Её носки сушились на батарее, а зарядки всё время куда-то исчезали.

Даша убегала из комнаты при любой возможности — в библиотеку, в читальный зал, просто побродить по лестнице, делая вид, что у неё есть куда идти.

И именно тогда она впервые заметила её.

Кира, второкурсница. Жила двумя дверями дальше по коридору. Высокая, всегда в чёрном, с походкой, от которой люди инстинктивно уступали дорогу. Даша увидела её в общей кухне, поздно ночью: Кира спокойно мазала творог на кусок чёрного хлеба, будто ей никуда не надо и никто её не ждёт.

Они ещё не говорили.

В четверг лифт, как всегда, не работал. Даша тащилась вверх по лестнице после долгого дня в университете. Под мышкой — набитый рисунками альбом, в кармане брякал пенал.

На четвёртом этаже она остановилась перевести дух.

И тогда увидела его.

Мужчина — явно не студент — стоял в конце коридора, у двери в аудиторию. Он рассматривал рисунки на стенах: натюрморты углём, анатомические наброски, акварели с мягкими растекающимися краями. На нём было длинное пальто, волосы чуть взъерошены, взгляд — спокойный, сосредоточенный. Лет двадцать восемь, не больше. Черты лица чёткие, профиль выразительный.

Он не заметил её.

Даша прошла мимо, сделав вид, что не задерживалась. Просто мгновение — но сердце забилось быстрее, и жар разлился под кожей, несмотря на холод в подъезде.

Вечером Даша стояла в кухне, грея пельмени в облупленной кастрюле. Общежитие жило своей жизнью: кто-то смеялся за стеной, наверху хлопнула дверь, где-то далеко играла музыка.

Дверь открылась. Она обернулась.

Кира вошла босиком, в растянутом свитшоте с пятнами краски. Без слов подошла к полке, взяла кружку, залила кипятком чай.

— Привет, — сказала Даша, почти машинально.

Кира взглянула на неё и кивнула.
— Привет.

И всё.

Они молчали. Даша помешивала пельмени, Кира смотрела на пар, поднимающийся над чашкой. В этой тишине не было напряжения, но было что-то… плотное, невысказанное.

Даша украдкой посмотрела на неё: руки — аккуратные, с короткими ногтями, волосы небрежно собраны, губы чуть обветрились от осеннего ветра.

Зачем она на это смотрит? Просто интерес. Наверное.

— Ты с художки? — вдруг спросила Кира.

— Да, — удивилась Даша. — А ты откуда знаешь?

— Ты держишь альбом, как будто он у тебя секретный.

Даша рассмеялась.
— Может, так и есть.

Кира приподняла уголок губ в лёгкой усмешке.
— Спокойно. Я не ворую чужие идеи.

Они снова замолчали. На этот раз тишина была почти уютной.

В этот момент в кармане Даши зазвонил телефон — Оля снова спрашивала, где её зарядник.

Даша выключила звук. Не сейчас.

Позже, лёжа в кровати под тонким одеялом, Даша раскрыла альбом. Карандаш скользнул по бумаге сам собой. Она не рисовала мужчину из коридора — не успела запомнить черты.

Вместо этого — кружка в руках. Две ладони, обхватившие тепло.

Она не понимала, почему именно это. Но продолжала рисовать.

Конец первой главы