Междунамие: Цикл забвения Том 2 сердце тишины

МЕЖДУНАМИЕ: ЦИКЛ ЗАБВЕНИЯ

**ТОМ ВТОРОЙ: СЕРДЦЕ ТИШИНЫ**

**Глава 1. Крыша**

Воздух на крыше девятого этажа был ледяным и разрежённым. Яна, прижимаясь к стене парапета, чувствовала, как её пальцы коченеют, но не отпускала руку Ксюши. Под ними, в серых предрассветных сумерках, лежал район — не тронутый с виду, но мёртвый внутри. Океан тишины. Их крыша была последним крошечным островком сопротивления.

— Чувствуешь? — прошептала Ксюша. Её голос был тонким, натянутым, как струна.

Яна кивнула. Не видя, а ощущая. Давление. То самое, «густое» чувство, что предшествовало явлению «Голода». Оно копилось внизу, в переулках и дворах, медленно поднимаясь, как туман. Но сейчас оно было рассеянным, не сфокусированным. Враг ещё не видел их. Он спал, переваривая вчерашний пир — энергию их «Камертона». Но скоро проснётся. И они должны были встретить его бодрствующим.

План был прост до безрассудства. Войти в резонанс без усилителей, полагаясь только на себя. Создать вспышку чистой, живой связи — маяк в этой глухой ночи. Привлечь к себе всю ярость сети, чтобы у Даньи и Макса был шанс.

— Пора, — сказала Яна. Её дыхание вырывалось клубами пара.

Они сели напротив друг друга на холодном асфальте покрытия крыши, скрестив ноги. Взялись за руки. Ладони у Ксюши были ледяные и влажные от страха.

— Закрывай глаза, — прошептала Яна. — Дыши со мной. Вспоминай… вспоминай не боль. Вспоминай тепло. Солнце. Смех родителей. Настоящий, не из фотографий. Вспоминай запах их одежды. Голос.

Это было жестоко. Заставлять Ксюшу копаться в свежей ране. Но Яна знала — только живая, острая память, не съеденная до конца, могла стать топливом. Их резонанс должен был гореть ярко. Ослепительно.

Она сама закрыла глаза и начала дышать. Медленно. Глубоко. В такт с Ксюшей. Сначала не получалось. Дыхание Ксюши сбивалось, её пальцы дёргались. Яна мысленно представила нить, связывающую их груди. И начала «подтягивать» дыхание подруги к своему ритму. Не силой. Приглашением. Как делала это в кругу в котельной.

И постепенно… начало получаться. Их груди поднимались и опускались синхронно. Страх не ушёл, но отступил на второй план, превратившись в фоновый гул. На его месте возникло другое чувство — хрупкое, дрожащее, но настоящее. **Понимание.** Они были здесь. Вместе. И им было невыносимо страшно. И это «вместе» и этот «страх» были одним целым. Их связью.

Яна почувствовала, как от точек соприкосновения их ладоней пошла волна тепла. Не физического. Эмоционального. Чистого сочувствия, лишённого жалости. Ты не одна. Я с тобой. Мы боимся вместе.

Их резонанс зажёгся.

Сначала как крошечная искра где-то между ними. Потом как слабое свечение, видимое только внутренним взором. Потом… как колокол. Беззвучный, но ощутимый.

Он пробился сквозь толщу давящей тишины района.

Яна открыла глаза. Ксюша сидела с закрытыми веками, по её щекам текли слёзы, но лицо было спокойным, почти умиротворённым. Они создавали островок. Крошечный, но яркий. Очаг жизни в мёртвом пространстве.

И тут **оно** отозвалось.

Давление в воздухе резко возросло. «Густая тишина» внизу вздыбилась, закрутилась вихрем и устремилась вверх, к ним. Яна увидела это без «Режима Наблюдения» — мир вокруг потемнел, будто свет тускнел, поглощаемый поднимающейся из всех улиц, из всех окон тенью. Тень собиралась в единую массу, чёрную и пульсирующую, прямо над соседними домами. В её центре зияла та самая багровая «язва», что они видели на стадионе, только меньше, мобильнее — словно разведотряд, выпущенный ядром.

Оно увидело их. Уловило их свет.

И двинулось. Неслось по воздуху бесшумно, сжимая пространство перед собой.

— Держимся, — сквозь зубы прошипела Яна, чувствуя, как их хрупкий резонанс трещит под натиском приближающейся пустоты. — Ещё немного… Макс, Даня… торопитесь…

Она не знала, слышат ли они эту мысль. Но верила, что чувствуют. Потому что их связь, их круг, даже разорванный сейчас расстоянием, всё ещё существовал. Он был растянут, истончён, но не порван.

Чёрная масса уже была над соседней пятиэтажкой. Ещё несколько секунд…

И в этот момент где-то вдали, со стороны промзоны, где-то под землёй, **полыхнуло**.

Не светом. Не звуком. Волной… чистого отсутствия. Вакуума. Будто на миг из реальности вырезали кусок самого понятия «связь».

Это был сигнал. **Их** сигнал. Даня и Макс начали своё дело.

Наступающая тень замерла. Пульсирующая язва в её центре содрогнулась, затрепетала. Её внимание — чудовищное, всепоглощающее — дрогнуло. Разделилось. Часть его осталась здесь, на крыше, с двумя яркими, такими соблазнительными точками жизни. Но бóльшая, инстинктивная часть рванулась **обратно**, к своему источнику, к своему ядру, которое вдруг закричало беззвучным криком боли.

План сработал.

— Теперь! — крикнула Яна, разрывая контакт с Ксюшей.

Резонанс лопнул. Свет погас. Они снова были просто двумя перепуганными девочками на крыше. Но тень над соседним домом уже отступала, сворачиваясь, уползая обратно вниз, в сторону промзоны. За своей болью. За своей угрозой.

Яна поднялась на дрожащих ногах, потянула за собой Ксюшу.

— Вниз! Быстро!

Они кинулись к люку пожарной лестницы. Яна оглянулась на последний миг. Район внизу больше не был однородно серым. От стадиона расходились круги искажения, как от камня, брошенного в чёрную воду. Там шла своя война. Их война.

Они спустились в темноту подъезда, оставив пустую крышу и первые лучи настоящего рассвета, которые начинали робко пробиваться сквозь свинцовые тучи.

Первая часть плана была выполнена. Они отвлекли врага. Теперь всё зависело от тех, кто полез в самое логово. В самое сердце тишины.