Мент из СССР

Глава 1. «Полковник полиции в отставке Сергей Быков».

-…Василий Николаевич, вы меня слышите? Если слышите, откройте глаза!

Я с трудом разлепил тяжелые веки. Надо мной склонился человек в очках, одетый в белый халат, со стетоскопом на шее. Его лицо обрамляла рыжеватая бородка. За спиной врача стояла молодая медсестра.

-Как вы себя чувствуете? – спросил врач.

-Где я… - прошептал я.

-В областной больнице. У вас сотрясение мозга.

-Почему сотрясение... Как это случилось?

Врач нахмурился.

-Вы не помните?

-Нет...

-А как вас зовут, помните?

-Сергей… Быков.

Врач повернулся к медсестре.

-Похоже, у пациента диссоциативное расстройство идентичности вследствии травмы. Наташа, позовите, пожалуйста, Федора Михайловича. Это по его части!

Девушка бросила на меня сочувствующий взгляд и вышла из палаты. Врач взял рентгеновский снимок и посмотрел на свет.

-Кости вашего черепа целы. Есть небольшая гематома. Иногда при таких травмах случаются кратковременные потери памяти. Обычно, память восстанавливается в течении нескольких дней!

Вернулась медсестра.

-Федор Максимович пока занят! – сказала она. –К товарищу Антонову пришла жена и его начальник... Можно им войти?

Врач кивнул, продолжая рассматривать снимок. Медсестра открыла дверь.

-Заходите!

В палату вошла блондинка лет тридцати, и коренастый мужчина постарше, с гладко зачесанными волосами, в которых пробивалась седина. Женщина подбежала к кровати, села на стул и взяла меня за руку.

-Васенька, как ты себя чувствушь? – спросила она с дрожью в голосе.

-Я не «Вася»! – удивленно сказал я. – Меня зовут Сергей!

Глаза женщины наполнились слезами. Она повернулась к доктору:

-Почему муж называет себя другим именем?

-У товарища Антонова кратковременная потеря памяти! - ответил врач. Женщина судорожно всхлипнула, вынула платочек и промокнула глаза.

-Это из-за травмы? – спросил седой.

-Да. При сотрясении мозга иногда случается временная потеря памяти. Так что вы его не донимайте вопросами!

Я удивленно рассматривал гостей.

-Извините, господа, вы кто?

Седой хмыкнул.

-Ишь, ты – «господа»! Видать, здорово тебя «Рябой» приложил! Ничего, майор, отлежишься, память вернется и отпразднуем твое награждение. Тебя к медали представили, за то, что взял Рябошапко!

-Кого? – удивился я. Седой вопросительно посмотрел на доктора. Тот пожал плечами.

-Иногда, после черепно-мозговых травм люди не помнят, что с ними произошло. Но здесь случай сложнее, ваш сослуживец не только не помнит, что с ним случилось, ему кажется, что он другой человек. Я попросил нашего психиатра посмотреть товарища Антонова. Он скоро придет!

-Васенька, ты действительно меня не узнаешь? – сквозь слезы спросила блондинка. –Я твоя жена, Галя!

-Что здесь происходит?! – воскликнул я. -Я не Вася и не майор, я полковник полиции в отставке Сергей Быков!

Раздался писк прибора, стоявшего возле моей кровати. На экранчике запрыгали зеленые линии. Врач всполошился:

-У пациента поднялось давление! Уходите, ему нельзя волноваться!

Он выпроводил посетителей и сказал медсестре:

-Наташа, посидите здесь. Я позову Федора Максимовича!

Через пару минут прибор успокоился. Я оглядел палату. Соседей не было, я лежал один, окруженный капельницами и приборами, от которых ко мне тянулись провода. Я спросил медсестру:

-Девушка, кто были эти люди?

-Это ваш начальник и ваша жена!

-Какой начальник? – удивился я. – Я уже два года в отставке! А с женой развелся десять лет назад, и сейчас живу... Впрочем, неважно! А почему все принимают меня за какого-то Антонова?

Медсестра взяла меня за руку и ласково сказала:

-Пожалуйста, не волнуйтесь! Иногда, при таких травмах, человек не помнит своих друзей и родных и даже забывает свое имя! Сейчас придет Федор Максимович, он лучший психиатр Орловска. Он с вами поговорит и вы все вспомните!

В палату вошли рыжий врач и пузатенький коротышка с папкой в руке. Медсестра встала, толстячок присел на стул возле моей кровати и достал из папки блокнот.

-Здравствуйте, меня зовут Федор Максимович! -сказал толстячок. –А вас как зовут?

-Сергей Быков.

-Где вы работаете?

-Я полковник полиции в отставке!

-Вот как, полиции! А сколько вам лет?

-Пятьдесят два!

Врач что-то черкнул в блокноте и спросил:

-Вы помните, что с вами произошло?

-Помню... Вчера мне позвонил мой друг, Саша Забелин. Он сказал, что получил звание «полковник» и накрывает в кабинете «поляну» для руководства. Пригласил и меня. Выпили, посидели, потом я пошел домой. Я живу в паре кварталов от райотдела, по дороге зашел в супермаркет «Пятерочка» купить кефир. И там увидел серийного убийцу по кличке «Сивый», фоторобот которого висит в каждом райотделе! Вызывать наряд было некогда, и я попытался сам его задержать. Но «Сивый» вырвался и опрокинул на меня стеллаж. Что было дальше, я не помню...

Психиатр сделал запись и посмотрел на меня.

-Давайте суммируем ваши ответы. Вы Сергей Быков, вам пятьдесят два года, вы полковник... э-э, полиции в отставке. Вы были у вашего друга, который накрыл поляну. А что это значит – «накрыл поляну»?

Я удивленно посмотрел на него.

-Выставил угощение... Выпивку и закуски!

-Понятно. Значит, вы выпили и пошли домой. А что вы пили и сколько?

-Водку... Грамм сто пятьдесят!

-И потом, в «супер»... как вы сказали?

–Супермаркете!

-В супермаркете попытались задержать серийного убийцу. Правильно?

Острый внимательный взгляд психиатра буквально прошивал меня насквозь. За тридцать лет службы в милиции-полиции, я несколько раз приглашал психиатров, когда нужно было выяснить, действительно ли задержанный является психически больным, или только «косит» под психа. Кроме того, я сам проходил тесты у нашего штатного психиатра после того, как применял оружие при задержании преступников.

Сейчас, глядя на толстячка-психиатра, я понял, что если буду настаивать на том, что я Сергей Быков, меня упекут в психушку! Не знаю, почему меня принимают за майора... как его... Антонова, но надо отвечать так, чтобы психиатр убедился, что я - Антонов!Главное, выйти отсюда, потом разберемся, что тут происходит!

Я потрогал повязку на голове и сделал смущенный вид.

-Что-то я не то говорю... Мысли путаются... Наверное, это из-за травмы. Вы спросили, как меня зовут? Я Антонов, Василий!

-А ваше звание? – быстро спросил толстяк.

-Майор!

Я внутренне сжался, ожидая, что психиатр спросит должность Антонова. Но толстяк спросил, как зовут мою жену. «Женщина говорила, что ее зовут Галя!», вспомнил я, и сказал:

-Галина!

-Прекрасно! Теперь посмотрим картинки!

Он достал из папки карточки, на которых были пятна, похожие на кляксы. Я узнал таблицы теста Роршаха. Федор Михайлович стал показывать мне карточки.

-Что вы видите на этой картинке?... А на этой?...

Пять карточек были черно-белыми, две включали элементы красного цвета, три были разноцветные. Один из психиатров, которого я приглашал для беседы с задержанными, объяснил мне, что во время теста, человек способен контролировать то, что хочет сказать, но не может контролировать то, что хочет увидеть. Если он пытается осознанно, или неосознанно, подавить некие стороны своей натуры, тест Роршаха в достаточной степени может это выявить. Я проходил этот тест несколько раз и примерно знал, что нужно отвечать. Тем не менее, я волновался. Видимо, у меня подскочило давление, потому что прибор запищал.

Рыжый доктор предупредительно коснулся плеча толстяка.

-Да-да, мы уже закончили! – Психиатр собрал картинки и посмотрел на своего коллегу.

-Диссоциативное расстройство идентичности у пациента отсутствует. Имеет место частичнаяамнезия. При таких травмах, память полностью восстанавливается в течение двух-трех недель. Поколите ему витамины, и когда гематома рассосется, можно выписывать!

Психиатр посмотрел на меня и улыбнулся.

-Вам нужно общаться с родственниками и сослуживцами, тогда память быстрее восстановится!

Когда врачи и медсестра вышли, пожилая нянечка принесла завтрак. Он состоял из тарелки серой манной каши, двух кусочков белого хлеба не первой свежести, и стакана остывшего чая. Есть эту «баланду» я не стал, только выпил чай.

«Что же тут происходит?», думал я. «На розыгрыш не похоже, да и кто бы стал устраивать такой розыгрыш...». Мои размышления прервала медсестра, которая быстро вошла в палату.

-Василий Николаевич, сюда идет генерал! – взволнованно сказала девушка и поправила на мне одеяло. Открылась дверь и вошли генерал-майор и два полковника. Все трое были в милицейской форме времен СССР. Вслед за ними вошел милиционер-сержант с фотоаппаратом, на котором было написано «Зенит». В фотоаппарат была вставлена большая лампа для вспышки.

-Где мне встать? – спросил генерал фотографа.

-С той стороны кровати, товарищ генерал! –ответил сержант. – Только шторы надо закрыть, чтобы солнечный свет не мешал!

Медсестра включила свет, подбежала к окну и закрыла шторы. Генерал взял у полковника красную коробочку, зашел за мою койку со стороны окна, и вынул из коробочки медаль. Я повернул голову к генералу, но сержант воскликнул:

-Нет-нет, лежите как лежали, а то лица не будет видно!

Держа медаль в руке так, чтобы она была видна фотографу, генерал торжественно произнес:

–За проявленное мужество и доблесть майор Антонов Василий Николаевич награждается медалью «За отличную службу по охране общественного порядка»!

Фотограф щелкал затвором, взводя его, чтобы сделать очередной снимок. Я с удивлением наблюдал за ним. Такой фотоаппарат мне подарили в детдоме в 1984-м году, на выпускном вечере!

Генерал вложил медаль в коробочку, положил ее на тумбочку вместе с удостоверением, и вопросительно посмотрел на меня. Я понял, что он ожидает, что я отвечу по уставу.

-Служу России! – сказал я. Генерал и полковники удивленно переглянулись. Медсестра пришла мне на помощь.

-У товарища Антонова амнезия в результате сотрясения мозга! Но это скоро пройдет!

Генерал понимающе кивнул и повернулся к фотографу.

-Вы все сняли, сержант?

-Так точно, товарищ генерал! – ответил милиционер.

-Поправляйтесь, товарищ майор! – сказал мне генерал и вышел из палаты. Один полковник поспешил за ним, второй остался и сказал медсестре:

-Мне нужно поговорить с товарищем Антоновым наедине!

-Только недолго! – попросила медсестра. -Ему нельза волноваться!

Девушка вышла. Полковник сел на стул и спросил:

-Антонов, скажи честно, ты решил таким способом «откосить» от разборки в инспекции по личному составу?

-Какой инспекции? – удивился я. –И зачем мне «косить»?

-Ну, хватит! – сердито сказал полковник. -Со мной-то зачем дурачком прикидываться?

Инспекция по личному составу под тебя копает! Мол, траектория полета пули, выпущенной из твоего пистолета, не соответствовала ситуации, при которой проходило задержание Рябошапко! Но теперь ты герой, награда все прикроет!

Полковник взял медаль и покачал ее на руке.

-Вообще, ты молодец! Догадался потом из его «пушки» выстрелить, чтобы выглядело, как-будто «Рябой» первым в тебя стрелял!

-Товарищ полковник, я не понимаю, что здесь происходит! Вы кто?

В палату вошла давешная блондинка, которая представлялась моей женой. В руке она держала большую сумку.

-Ой, товарищ Бекетов! Здравствуйте... А я мужу поесть принесла!

Полковник поднялся.

-Покормите его, может, вспомнит начальника!

Когда полковник вышел, женщина села на его место.

-Как ты себя чувствуешь, Васенька? – ласково спросила она. Я вздохнул. Опять начинается!

-Скажите, кто это был? – спросил я, показывая на дверь, куда вышел полковник.

-Это же полковник Бекетов, начальник райотдела, в котором ты служишь заместителем начальника уголовного розыска! – удивленно сказала женщина. –Васенька, не волнуйся, доктор сказал, что ты скоро все вспомнишь!

Блондинка стала вынимать из сумки завернутые в газеты кастрюльки с едой.

-Я сбегала к маме и взяла у них бульон и пюре с котлетками!

Она развернула обертки, поставила кастрюльки на тумбочку и стала складывать газеты. Одна из них была «Комсомольская правда». Я увидел крупный заголовок «Советский народ скорбит о гибели героев». Под ним был портрет Гагарина в траурной рамке и некролог от ЦК КПСС. Я схватил «Комсомолку» и впился взглядом в дату: «29 марта 1968 года». Отбросил ее и развернул вторую газету. Это был «Труд» за то же число, и тоже с некрологом о гибели Гагарина. Обе газеты выглядели совсем новыми.

-Откуда у вас эти газеты?! – воскликнул я. Женщина удивленно посмотрела на меня:

-У мамы в кабинете взяла... Ты некролог увидел? Жалко Юру, так нелепо погиб!

-Какое сегодня число?!

-Двадцать девятое марта...

-А год какой?!

-1968-й...

У женщины задрожали губы, она прикусила их, чтобы не расплакаться.

«68-й год... Как это возможно?! Вчера, когда я был на «днюхе» у Забелина, а потом попытался взять «Сивого», было 12 мая 2018 года!».

У меня бешено застучало сердце, я откинулся на подушки. Раздался писк прибора, к которому я был подключен, и на экране заскакали зеленые синусоиды. Галина вскочила.

-Васенька, я сейчас врача позову!

-Не надо! – сказал я, и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоится. - У вас есть зеркало?

Галина достала из сумочки зеркальце. Я схватил его и поднес к лицу. На меня смотрел незнакомый мужчина лет тридцати пяти, с забинтованной головой! Я поднял руки и посмотрел на ладони. Это были не мои руки! На большом пальце правой руки отсутствовал шрам, полученный в детдоме, когда я разбил бутылку и отмахивался «розочкой» от напавших на меня старшаков.

«Этого не может быть! Наверное, у меня бред из-за сотрясения мозга!».

Я ущипнул правой рукой левую и скривился от боли. Значит, это не бред! Все выглядело очень реалистично. Свежие газеты пятидесятилетней давности, офицеры в милицейской форме времен СССР, медаль за задержание неизвестного мне преступника...

Галина удивленно наблюдала за мной. Для нее, я был Василием Антоновым, ее мужем, у которого травма головы и амнезия.

«Но ведь я – Сергей Быков!!! Да, тело чужое, но мозг мой! Все мысли мои, никакого присутствия в голове мыслей этого Антонова нет! Выходит, мое сознание перепрыгнуло на пятьдесят лет назад и попало в мозг моего коллеги, сотрудника уголовного розыска Василия Антонова, который младше меня лет на двадцать!».

Когда-то, я смотрел голливудский фантастический блокбастер «Назад, в будущее!», в котором профессор создал машину времени, и летал на ней в прошлое и будущее. А я как сюда попал? Нет, не я, а только мое сознание! Впрочем, мозг штука загадочная и малоизученная, черт его знает, как он работает, и какие процессы в нем происходят! А если мозг получает такую встряску, как я вчера, возможно всякое...».

Я посмотрел на женщину.

-Доктор сказал, у меня амнезия! Чтобы память вернулась, нужно, чтобы я узнал о своей прошлой жизни! Давайте, я буду есть и вас расспрашивать, вроде беру интервью!

На глазах Гали снова выступили слезы.

-Васенька, почему ты мне «выкаешь»? Я ведь твоя жена!

-А как я вас... тебя называл?

-Галочка... Иногда «Галчонок»... – Женщина смущенно зарделась.

-Хорошо, Галочка!

Галина улыбнулась и вытерла слезы платком. Огляделась, сняла со стены больничный халат, сложила его и подсунула мне под тощую подушку, чтобы я мог сидеть. Открыла кастрюльку, в которой был бульон с лапшой и дала мне ложку. Я попробовал бульон и похвалил:

-Очень вкусный! Вы... Ты сказала, что взяла еду у мамы. А где она работает?

-В ресторане, директором! Она тебе привет передавала.

-Спасибо, ей тоже привет. А какие у нас с ней отношения?

Галина улыбнулась.

-Теперь хорошие!

-А были плохие?

-Ну, не то, чтобы плохие... Но когда теща живет в одной квартире с зятем, который приходит поздно, а то и не ночует дома, зятю приходится иногда слышать упреки... И мне доставалось!

Галя засмеялась, показав ровные белые зубы.

Хорошего человека видно по улыбке, а Галина улыбалась по-доброму. Миловидное лицо, глаза голубые. Фигуристая, грудь третьего номера...

«Эй, полковник!», остановил я себя. «Ты забыл, что тебе пятьдесят два, и ты уже в запасе?! Причем в прямом смысле! У тебя секс когда был? Три недели назад! Светка давно намекает, что мой жизненный стержень ослабел и пора принимать виагру... Блин, какая виагра?! Я же теперь Василий Антонов, который моложе меня лет на двадцать!».

Галя взяла пустую кастрюльку и дала мне вторую, в которой было картофельным пюре с котлетой.

-Ты сказала, сейчас у меня с тещей хорошие отношения. Что изменилось? – спросил я.

-Так мы с мамой разъехались! Нашу «трешку» разменяли на две квартиры. Теперь мы живем в двухкомнатной, на пятом этаже девятиэтажки. Квартира на окраине, зато там лесопарк и возле дома автобусная остановка, нам с тобой полчаса до работы. И рядом садик для Анечки... Ой, а дочку ты помнишь?!

-Извините... извини, не помню. У тебя есть ее фото?

-Так у тебя есть, в обложке твоей записной книжки!

-А где мои документы? – спросил я.

-Не знаю... Может, в тумбочке?

Галя открыла тумбочку, но там ничего не было.

-Надо у медсестры спросить! – сказал я. Галя поискала глазами кнопку вызова и нажала ее. Через минуту, в комнату вошла медсестра.

-Девушка, а где документы мужа? – спросила Галя.

-Когда больной поступает по «Скорой» и у него есть документы, их оставляют в сейфе, в регистратуре и выдают после выписки! – ответила медсестра.

-Принесите, пожалуйста! – попросил я. – У меня там важные бумаги, я отдам жене и она отнесет моему руководству!

Медсестра кивнула и вышла.

Я доел котлету и отдал Галине кастрюльку.

-Спасибо, все было очень вкусно!

-У мамы в ресторане хорошо готовят! – сказала Галя. - Мы нашу свадьбу там праздновали. Я тебе потом альбом с фотографиями покажу, чтобы ты вспомнил!

-Ты сказала, что мы разменяли квартиру. А мама куда переехала?

-В центр! Там большая квартира в сталинском доме. Пришлось пять тысяч доплатить, но у мамы деньги есть!

- Почему ты все время говоришь только о маме? А где твой отец?

-Папа умер, когда мне было десять лет. Мама больше замуж не выходила. Любовников у нее хватает, сейчас живет с очередным красавчиком, лет на десять моложе ее!

-А у меня есть родители?

-Нет, ты детдомовский.

«Вот это совпадение! Антонов воспитывался в детдоме, как и я!».

-А после детдома чем я занимался?

-Пошел в армию. Служил в десанте, ты их праздник каждый год отмечаешь!

«И тут у нас с Василием почти совпало!», удивился я. «Я служил в морской пехоте, но подготовка у нас была не хуже, чем в десанте!».

-... после армии закончил школу милиции, теперь служишь в уголовном розыске! - продолжала рассказывать Галина биографию мужа.

Медсестра принесла конверт и протянула мне.

-Спасибо, Наташенька! – поблагодарил я.

-Пожалуйста! – Девушка улыбнулась и вышла.

-Ната-ашенька-а? – с иронией протянула Галя, глядя вслед медсестре. Повернулась ко мне и сказала, с грозными нотками в голосе:

-Значит, память ты потерял, а как с девками заигрывать, помнишь?!

Я улыбнулся.

-Галочка, я когда-нибудь тебе изменял?

Галя фыркнула.

-Пока нет. Но если узнаю, застрелю из твоего ружья!

-У меня есть ружье?

-Еще какое! «Зауэр», трофейное! От папы осталось, он его из Германии привез, говорил, что ружье принадлежало немецкому генералу. Мы с мамой подарили тебе ружье на тридцатилетие!

-Я люблю охоту?

-Вы с Геной Коровиным каждый сезон ездите уток стрелять.

-А кто такой Коровин?

Галина всплеснула руками.

-И его не помнишь? Он же твой лучший друг, вы с детского дома вместе! В армии в одной части служили и сейчас в одном райотделе. Только ты уже майор, а он еще капитан!

-Если он мой друг, почему ко мне не пришел? – спросил я.

-Твой начальник, подполковник Громов, который со мной приходил, сказал, что Коровин в отгулах, на рыбалку уехал! Как только вернется, ему про тебя сообщат!

-А охотничья собака у меня есть?

-Нет. Ты собак не любишь. Анечка просила щенка на день рождения, но ты отказал. А котенка брать нельзя, у меня аллергия на кошачью шерсть!

«И тут у нас с Василием совпало! Ну, что ж, одной проблемой будет меньше!», подумал я.

Собак я не любил. Когда мне было 13 лет, мы с пацанами ночью пролезли через дыру в заборе, окружавшем детдом, и пошли в дачный поселок, рассчитывая хорошо поживиться. Разбили окно, но тут из-за дома выскочила громадная овчарка. Пацаны помчались к забору, а у меня от страха отнялись ноги и я замер, с ужасом глядя на огромного пса. Трое пацанов успели вскарабкаться на забор, а один мальчишка сорвался и упал. Овчарка кинулась к нему. Я опомнился, помчался к домцу и влез в окно. От лая проснулись соседи, подошли к воротам и увидели, как овчарка рвет на куски мальчика в серой детдомовской форме. Они не смогли отогнать собаку и пристрелили ее, а потом вызвали милицию и «Скорую». Но к ее приезду, пацан уже умер от потери крови. Милиционеры осмотрели дом и нашли меня. Я сидел в углу, обхватив колени руками. Врачи сказали, что у меня шок и отвезли в больницу. Cделали укол, я уснул и спал двое суток! Потом ко мне пришел пожилой следователь. Я никого не сдал, сказал, что нас было только двое, я и тот мальчишка, которого порвал пес. Следак мог меня посадить, но пожалел. Он записал в протокол, что во всем был виноват погибший мальчишка, и меня не посадили. С тех пор я собак не люблю...

Я открыл принесенный медсестрой конверт. Там лежала связка ключей, удостоверение и записная книжка, в которую были вложены маленькие советские деньги - десять рублей одной бумажкой, две купюры по пять рублей и «трешка». За обложкой была фотография белокурой кудрявой девочки, точная копия Гали.

-На тебя похожа! – сказал я. Галя засмеялась.

-Но глаза твои. И характер!

Она достала из сумки китайский термос и налила янтарную жидкость в крышку, которая также служила чашкой.

-Это чай с медом и лимоном!

-А кофе нет? – спросил я.

-В ресторане кофе не очень, а у растворимый у мамы закончился. Ей достают импортный, бразильский, у нас дома есть, я завтра тебе принесу!

-А в больнице есть кафетерий?

-Что есть? Кафе? Откуда в больнице кафе?

«Блин, вот прокол!», подумал я. «В советских больницах не было кафетериев!». Галя достала плитку шоколада.

-Мама сказала, что мед и шоколад очень полезны при травмах головы.

-Она-то откуда знает? - спросил я.

-От верблюда! – Галя засмеялась. – Когда мне было девять лет, я с родителями поехала в Крым. Маму уговорили сфотографировать дочь на верблюде. Меня на него посадили, но я испугалась и закричала. Верблюд тоже испугался и рванулся из рук погонщика. Я упала и разбила голову...

Галина продолжала рассказывать, а я пил чай, смотрел на нее и размышлял. Если сказать ей, что я, так сказать, прибыл из будущего, Галя решит, что у меня «поехала крыша». А уж если врачи услышат, что во мне сидит сознание другого человека, которое прибыло из 2018 года, тут же упрячут в психушку! Так что придется делать вид, что я Василий Антонов, майор милиции. Кстати, как быть со службой? Я закончил школу милиции в 1987 году, когда еще действовал старый... то-есть, нынешний Уголовный Кодекс. Его статьи я не помню, но ничего, почитаю и вспомню. А злодеи, как совершали преступления, так и будут совершать! По сравнению с моим временем, здесь пока тишь, да гладь, так что с работой я справлюсь. Если в чем-то ошибусь, сошлюсь на последствия амнезии. А вот с семейной жизнью могут быть проблемы! Галя ревнивая, вон как отреагировала на «Наташеньку»! Придется быть примерным мужем и семьянином... А что, я не против! Галя красивая женщина, и судя по всему, любит своего мужа Васю... то-есть, теперь меня! Я вспомнил мою сожительницу Светку и ее намеки на виагру. Надеюсь, у Василия Антонова с этим делом все в порядке!

-Ну, я побежала на работу! – сказала Галина и поцеловала меня. Я с удовольствием ответил на поцелуй.

Минут через пять, открылась дверь и нянечка вкатила столик, на котором стояли тарелки с едой, нарезанный хлеб и стакан с компотом.

-Обед не нужен, меня жена покормила! – сказал я. Нянечка пожала плечами.

-Я оставлю, может еще захотите поесть!

Она сняла со столика тарелки и стакан, поставила их на тумбочку и вышла.

Я посмотрел на тарелки. В жидком борще плавал кусочек сала со шкуркой, картофельное пюре с коричневой подливкой напоминало детский понос. Ржавого вида котлету не стала бы есть даже дворняжка, а компот был цвета утреннего «чая». Точно так же нас кормили в детдоме!

Родителей я не знал. Меня подбросили на крыльцо детского дома в 1966 году, где я жил до совершеннолетия. Мы постоянно были голодны, потому что работники столовой воровали продукты, а нас кормили жиденькими супчиками без мяса, котлетами, которые были на две трети из хлеба, и прозрачными компотами. Обед, который мне сейчас принесли, был такой же!

«Когда выйду отсюда, съезжу в мой детдом и посмотрю, как там детей кормят! Если так, как я помню, устрою проверку и всех пересажаю! Елки-палки, получается, что я... то-есть, Сережа Быков, уже два года живет в детдоме!».

С этими мыслями я уснул.