Меня зовут Айзек Кларк

Мрак. Он всегда был со мной. Словно тень, что липнет к пяткам, даже когда солнца нет. Я — Айзек Кларк, инженер, боец, человек, которого жизнь била так часто, что я разучился чувствовать боль. Или страх. Этот рассказ — не о героизме. Это о грязи, о ржавчине, о запахе смерти, который я чувствовал задолго до того, как ступил на борт «Ишимура». Это мой путь. И он чернее, чем космос за иллюминатором.

Я родился 5 июня 2461 года, в дыре, которую называли Северо-восточным побережьем Америки. Место, где ржавчина на зданиях была толще, чем надежды у людей. Мой отец, Пол, был инженером-кораблестроителем. Его почти никогда не было дома. Он строил корабли для Правительства Земли, для тех, кто смотрел на нас, как на мусор под ногами. Моя мать, Октавия, воспитывала меня одна. Мы жили в неблагополучном районе, где каждый день был битвой. И я научился драться. Низкий, но крепкий, с руками, которые могли сломать челюсть или собрать двигатель из хлама. Я был одним из лучших на улицах. Не потому, что хотел, а потому, что иначе меня бы просто раздавили.

В гараже отца я проводил часы, копаясь в инструментах. Болты, гаечные ключи, сварочные аппараты — они были моими игрушками. Я знал их лучше, чем его самого. Иногда он приезжал, смотрел на мои поделки и молчал. Ни слова похвалы. Только тень усталости в глазах. А потом снова улетал. Я не винил его. Не тогда. Но пустота, которую он оставлял, грызла меня изнутри, как ржавчина металл.

Мать... Она была всем, что у меня оставалось. Пока не появилась Юнитология. Этот проклятый культ, который обещал спасение, а на деле высасывал из людей всё — деньги, разум, душу. Она потратила всё, что у нас было, чтобы стать Посвящённой. Все сбережения, которые могли бы отправить меня в элитную техническую академию, ушли на их ритуалы и взносы. Я ненавижу их. Ненавижу так, что, кажется, мог бы разорвать их голыми руками. Она улетела с ними куда-то, оставив меня одного. Просто исчезла. Как и отец. Два человека, которые должны были быть моей опорой, растворились в пустоте. И я остался. Один. С кулаками и гневом, который не знал, куда деть.

Я не сдался. Не мог. Несмотря на пустой кошелёк, я закончил колледж. Не тот, о котором мечтал, но всё же. Стал инженером корабельных систем. Работа была тяжёлой, грязной, но я знал, как заставить металл петь. Корабли, которые я чинил, были такими же изношенными, как и я сам. Ржавые, битые, но всё ещё держались. Как и я.

Иногда, чтобы свести концы с концами, я дрался на подпольных боях. Там не было правил. Только кулаки, кровь и запах пота. Я был лучшим. Не потому, что был техничен, а потому, что внутри меня горела ярость. Она вырывалась наружу, как плазма из перегретого двигателя. Я не знал страха. Не после того, как жизнь отобрала у меня всё. Боль? Она стала частью меня. Я бил, пока противник не падал. А потом вставал и шёл чинить очередной корабль. День за днём. Год за годом.

Я искал отца. Хотел понять, куда он пропал. Но Правительство Земли засекретило всё, что с ним связано. Пропал без вести. Это всё, что я узнал. Мать тоже исчезла. Юнитология забрала её, как забирает всё, к чему прикасается. Я остался один. Но потом появилась Николь.

Она была светом в этом бесконечном мраке. Улыбка, которая могла пробить даже мою броню. Мы поженились. Я думал, что наконец-то нашёл что-то, за что стоит держаться. Она была врачом, умной, сильной, с характером, который мог бы сломать стены. Её отправили на «Ишимура» — огромный планетный крейсер, один из тех, что добывают ресурсы, разрывая целые миры. Я сам когда-то был в её экипаже, но меня перевели. А теперь она улетела туда. И я остался ждать. Но что-то внутри меня знало, что это не конец. Что мрак, который всегда был рядом, скоро накроет нас обоих.

Я работал на очередной станции, когда пришёл сигнал. «Ишимура» терпит бедствие. Связь потеряна. Николь... Я не мог думать ни о чём другом. Её лицо, её голос — они вспыхивали в моей голове, как аварийные сигналы на панели управления. Я знал, что должен добраться до неё. Знал, что это не просто авария. Космос не прощает ошибок, а «Ишимура» была слишком важна, чтобы просто так исчезнуть.

Нас собрали в спешке. Небольшая спасательная группа. Я, Кендра Дэниелс — хакер, холодная, как сталь, и Зак Хэммонд — начальник безопасности, человек, который выглядел так, будто видел слишком много, чтобы ещё верить в хорошее. Мы не были друзьями. Мы были инструментами, каждый со своей задачей. Моя — чинить всё, что сломано. Их — выжить и вытащить тех, кто ещё жив. Если такие вообще остались.

Наш корабль, «Келлион», был старым, но надёжным. Его двигатели гудели, как умирающий зверь, но я знал, как заставить его идти. Мы сидели в тесной кабине, окружённые запахом металла и старого топлива. Хэммонд молчал, глядя в пустоту за иллюминатором. Кендра что-то печатала на своём терминале, её лицо было освещено холодным светом экрана. А я... Я смотрел на свои руки. Они были в шрамах. От драк, от работы, от жизни. Я знал, что эти руки сделают всё, чтобы найти Николь. Или умрут, пытаясь.

Путешествие к «Ишимуре» было долгим. Слишком долгим. Космос — это не просто пустота. Это тишина, которая давит на тебя, пока не начнёшь слышать голоса. Я не спал. Не мог. Каждый раз, закрывая глаза, я видел Николь. Её голос, её смех. А потом — тишину. И кровь. Я не знал, откуда эти образы, но они были такими реальными, что я просыпался в холодном поту.

Кендра пыталась связаться с «Ишимурой». Ничего. Только статический шум, который звучал, как шёпот мёртвых. Хэммонд говорил, что это нормально. Что системы могли выйти из строя. Но я видел его глаза. Он не верил в свои слова. И я тоже. Что-то было не так. Я чувствовал это. Как чувствовал ржавчину под пальцами, когда чинил корабли. Это была не просто авария. Это было что-то большее. Что-то, от чего пахло смертью.

Мы приближались к системе, где должна была находиться «Ишимура». "Н'каш'тар", или "Проклятие" на местном диалекте. Планета, которую они разрывали на куски, добывая ресурсы. Я смотрел на данные. Они были старыми, но даже из них было ясно, что «Ишимура» — это не просто корабль. Это был гигант. Монстр из стали и технологий, способный проглотить целую планету. И теперь он молчал. Как мёртвый.

Когда мы вышли из гиперпрыжка, я почувствовал, как холод пробежал по спине. «Ишимура» была там. Огромная, тёмная, как могила. Её огни не горели. Она висела в пустоте, окружённая обломками. Казалось, что она смотрит на нас. Не как корабль, а как живое существо. Как хищник, который ждёт, когда мы подойдём ближе.

— Связь всё ещё молчит, — сказала Кендра, её голос был ровным, но я слышал напряжение. — Никаких сигналов. Ничего.

— Мы должны подойти ближе, — сказал Хэммонд. — Если кто-то жив, они ждут нас.

Я молчал. Мои руки сжались в кулаки. Николь была там. Я знал это. Чувствовал. Но я также чувствовал, что там, на борту, нас ждёт не спасение. А нечто совсем другое. Нечто, от чего не убежать.

«Келлион» медленно приближался к «Ишимуре». Я смотрел в иллюминатор, на тёмный корпус корабля, на его рваные края, на обломки, которые плавали вокруг, как мёртвые рыбы в чёрном океане. Мой путь сюда был долгим. Через грязь улиц, через ржавчину кораблей, через боль и потери. И теперь я был здесь. На пороге ада.

Я знал, что это не конец. Это только начало. Но я был готов. Мои руки, мои инструменты, мой гнев — всё это было со мной. И я сделаю всё, чтобы найти Николь. Или умру, пытаясь.

Тьма «Ишимуры» ждала меня. И я шёл к ней навстречу.