Меня зовут Самаэль!

Наше время, Нью-Йорк

Демоны не всегда жили в моей душе. Когда-то я был молод, влюблен и полон надежд. Но им не суждено было сбыться.

Я встал из-за столика уютного кафе в Гринвич-Виллидж и пошел в сторону Вашингтон-Сквер. Обычно я избегаю парков: предпочитаю железобетонный лес вертикалей небоскребов живой природе и зелени. Нью-Йорк успокаивает меня, заставляет помнить, в каком веке я живу.

Будущее. Я живу в будущем. В том самом, которое предвидел много тысяч лет назад. Люди в нем все те же – хорошие и плохие, отчаянные и трусливые, влюбленные и бездушные… А я…

Я завис где-то посередине, в веках…

Я не считаю себя чудовищем. Просто я умею выживать лучше, чем кто бы то ни было.

Много тысячелетий назад.

Это были плодородные земли. Насколько хватало глаз, вокруг меня простирались бескрайние возделанные поля.

Я спрыгнул с выступа скалы и пошел к нашему заветному клену. Я был молод, самонадеян и хотел сделать любимой подарок, от которого она не могла отказаться.

Оливия спешила ко мне по тропинке, бегущей через поля со стороны деревни.

— Меня возьмут в богини! Я успешно прошла подготовительный пятилетний цикл обучения! — прокричала она мне еще издалека. Радость переполняла ее глаза.

Я же, напротив, был мрачен.

— Не рад за меня? — произнесла девушка и попыталась меня поцеловать.

Я порывисто обнял любимую и зарылся лицом в ее пахнущие лугом и травами рыжие пряди.

— Я понимаю, что мой брат завидует… Но ты… Ты же сам молодой бог! — продолжала весело щебетать Оливия. — Отчего же ты мрачен?! Боишься, что я тебя брошу, когда стану крутой всемогущей богиней?!

Я позволил ей себя поцеловать и ощутил вкус ее губ со всей остротой, которую может дать умирающий мир.

А этот мир действительно умирал. Люди еще не знали. А вот боги…

Боги знали… и скорбели.

И я вместе с ними.

Мы жили в странном мире. Очень простом и откровенном. Мы почитали богов, но сами могли ими стать, если успешно проходили должное обучение. Самые талантливые люди из любых сословий могли в итоге стать самыми великими. Важен был лишь талант.

Он был у меня и был у Оливии.

Я закончил пять циклов обучения. Она лишь один подготовительный этап…

Я был молодым богом. Она должна была таковой стать.

Пять циклов по пять лет – совсем не пропасть. Мелочь. Именно так мы и думали, когда начали встречаться.

Но для умирающего мира пять циклов – разделительная полоса для жизни и смерти.

Такие как я, прошедшие обучение, смогут выжить в горах, погрузившись в сомати. Пройдут тысячелетия. Сила жизни вновь возьмет свое, и после Ледникового периода Земля расцветет во всей красе и новом буйстве красок.

Для всех же остальных, кто не закончил обучение, для миллионов простых людей, жизнь оборвется в одно мгновение.

Мы – боги – видели этот миг, могли его предсказать.

Только младшим не имели права ничего говорить под страхом смерти.

Младшими мы называли обычных людей и тех, кто не успел пройти до конца обучение.

— А ты мог бы стать птицей? — прокричала Оливия и бодро вскарабкалась на высокий уступ скалы. — Я бы очень хотела. Стать птицей и улететь… далеко-далеко… посмотреть другие земли, другие обычаи…

— Когда-то, не скоро, люди научатся строить железных птиц, — прошептал я едва слышно. — Люди смогут летать. Но не будут это воспринимать как чудо… Это станет… обыденностью…

Оливия спрыгнула и подбежала ко мне. Ее красивое парадное платье в честь окончания первого цикла обучения в Храме взметнулось лазурной пеной оборок.

— Я тоже научусь видеть будущее? — воскликнула она с запалом.

Я постарался кивнуть и как можно спокойнее произнес:

— У каждого из нас свой талант. Я вижу будущее. Многие из наших его видят. Ты, возможно, станешь великой целительницей или сможешь обращаться в птицу или зверя…

— А все сразу?! — хихикнула Оливия. Сегодня она прямо лучилась счастьем. Ведь пройти первый цикл и успешно сдать экзамены на богиню могли единицы из тысяч.

— Время, нужно время, чтобы таланты открывались, — произнес я и отвел взгляд в сторону.

Время…

Как раз его у нас не было.

Многие из наших уже уходили в горы. Другие продолжали жить среди людей, развивать науки, медицину, ремесла, искусство. Но и они скоро покинут города. По одиночке или парами.

Нам можно жить парами. Только нельзя заводить детей. Это древнее правило вначале многим казалось жестоким. Но сейчас… оказалось спасением. Ведь ребенок не сможет пережить катаклизм. Для этого нужны многолетние практики.

У меня теперь достаточно опыта, чтобы выжить. Я погружу себя в состояние природного анабиоза, тело станет подобно камню. Сознанием я буду витать в различных мирах, но как только пойму, что холод отступает, смогу вернуть тело к жизни.

— Придешь на праздник? — Оливия лукаво заглянула мне в глаза. — Отец устраивает настоящий пир. Все каменщики из нашего района придут с женами… Будет весело!

Я утвердительно кивнул и постарался улыбнуться.

Каменщики – уважаемая среди нас профессия. Они умеют делать камни из глины и возводить дома. Редкое и прибыльное умение. В гильдию каменщиков просто так не берут. Нужны семейные связи, поручители. Стать каменщиком в наше время – гарантия сытой и богатой жизни. Оливию тоже ждала судьба жены каменщика. Мы редко меняем сословия. Но… ее выбрали в богини. Она с малых лет проявляла недюжинные таланты в математике, астрономии и каллиграфии. Так что в двенадцать лет ее пригласили на пробные экзамены в храм. С тех пор она стала ученицей богов.

Какие-то пять циклов обучения по пять лет… И она бы стала богиней и смогла уйти со мной в горы…

Но у нас нет пяти циклов.

Нет даже двух…

Ей не успеть…

Если только…

Я крепко обнял её и поцеловал, как никогда прежде.. Оливия тяжело задышала, отстранилась от меня и удивлённо подняла брови.

— Я не могу стать твоей парой, пока полностью не закончу обучение, — произнесла она с лёгкими нотками огорчения.

Другие её сверстницы становились жёнами и рожали детей. А ей даже не положено было слишком страстно обниматься.

Но таковы правила для будущих богинь. Хочешь стать великой — всё время нужно посвящать обучению.

— Дело не в поцелуях, — произнёс я медленно, — а в накоплении энергии.

— Я умею медитировать и накапливать силы, — тут же грозно заявила Оливия. — Я этому пять лет училась!

— А если я скажу, что смогу тебя за один цикл научить всему, что ты должна пройти за пять?

Оливия недоверчиво прищурилась. В ней было столько жизни и огня!

— Брехня, скажу я! — заявила она гордо.

— Но некоторые осваивают пятилетний цикл за три, — заметил я ехидно.

— Вундеркинды, — огрызнулась Оливия.

— Просто очень способные. И если ты станешь… очень способной…

Я замер в ожидании, поглядывая на любимую. Я отчаянно хотел её спасти. Даже ценой собственной жизни. И я отыскал один способ в древних книгах. Но он подходил только… богам и…

Вначале я опробую его на себе. А уж потом…

— Самаэль! — воскликнула Оливия весело и с хорошо скрываемым сарказмом. — Если ты научишь меня быть настоящей богиней всего за один пятилетний цикл, я впервые признаю тебя настоящим, стопроцентным богом! А не глупым мальчишкой!

Оливия показала мне язык и очень расчётливым и сильным ударом свалила меня с ног на мягкую траву.

— Неплохо вас там учат в этой подготовительной школе… — крякнул я и принялся растирать ушибленный бок.

Наше время, Нью-Йорк

— Сэм?

Я учтиво привстал и подал руку очаровательной незнакомке, усаживая её на лавочку в сквере парка.

Она была хороша. Свежа. Каштановые локоны обрамляли нежное лицо. Глаза синие и выразительные…

Как у Оливии.

Я тосковал по её глазам, улыбке… Думал, что буду искать рыжие волосы. А в итоге всегда искал только глаза.

— К тебе или ко мне? — деловито спросила незнакомка.

— Кэтрин, может, немного романтики? Прогулка… Мороженое…

Знакомая незнакомка Кэтрин недовольно хмыкнула.

— Я чётко указала на сайте: флирт не предлагать. Только секс на час.

Я покорно кивнул. Не хотел губить прекрасный цветок так быстро. Но… таковы правила.

— Здесь неподалёку хороший мотель. Я снял номер, — произнёс я размеренно.

Много тысячелетий назад.

Лето прошло. Наступала осень. Пора занятий.

Отец Оливии устраивал по этому случаю во дворе дома грандиозную вечеринку на свежем воздухе. Все никак не мог нарадоваться, что его любимая дочь будет учиться на богиню.

Я стоял, прислонившись к косяку их большого дома, и наблюдал за праздником. Оливия сегодня была прекрасна. Глаза блестели восторгом, рыжие волосы спадали на очаровательное голубое платье. Она была как маленький вихрь… который заставил меня спуститься в самые засекреченные подвалы храма и отыскать рецепт.

Он обещал мне… всесилие, всевластие и невиданные возможности.

Но мне нужна была только одно. Не власть и не могущество. Только способность сделать другого, почти еще человека, — сильнее. Чтобы Оливия смогла стать равной мне не за пять циклов, а всего за один.

Рецепт предназначался богам, таким как я, кто прошел все циклы обучения и обрёл полную силу.

— Ты бледный сегодня, — Оливия подбежала ко мне и потянула за рукав, чтобы потанцевать посреди двора с другими гостями.

— Не сегодня, — усмехнулся я.

Оливия с интересом уставилась на моё лицо.

— Ты становишься совсем Шури (1*)… — произнесла она удивлённо. — Клыки как у волка…

— Шури или Сюри-кены живут на юге, — пожал я плечами. — Таких как они у нас называют просто богами… Так что я не Шури и не Сюри. Просто уставший бог…

— Боги не устают, — ехидно заметила Оливия. — Я только начала цикл обучения, но уже многое знаю о Сюрикенах!

— Так нас сейчас называют только на севере, и будут называть много позже… — Я схватил руку любимой и прижал кончики её изящных пальцев к своим губам.

Все во мне обострилось. Я чувствовал аромат её кожи каждой клеточкой своего существа, и он меня будоражил!

Я менялся. Но никто не мог ничего заподозрить. Эти записи моих рецептур были погребены под толстыми слоями пыли. Фактически утеряны.

Если бы меня на первом цикле обучения не загнали в библиотеку храма и не заставили помогать разбирать древние манускрипты… я бы никогда не наткнулся на очень опасный ритуал могущества тёмных богов. И теперь я о нём вспомнил, нашёл вновь и повторил чёрный обряд. Много раз. Прежде чем не почувствовал, что начинаю меняться.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной в рощу, — произнёс я и потянул Оливию за собой.

Она опасливо покосилась на отца. Всё-таки это была вечеринка в её честь. Уходить так с праздника она смущалась.

Я потянул сильнее и настойчивее. У меня уже был разработан подробный план. Я высший бог и прошёл обряд. Значит, смогу сделать сильнее почти человека. А потом мы поедем путешествовать по стране от храма к храму и везде будем приписывать ей лишний виток обучения. Так что она сможет обрести силы всего за один пятилетний цикл, как за все пять этапов обучения, и пройти финальное посвящение в богини.

Мы успеем.

Мы должны успеть!

Она научится использовать сомати и станет одной из нас.

Чтобы в один прекрасный момент тоже уйти в горы. Вместе с остальными высшими.

— Пойдём, Оливия, — повторил я и нежно приобнял её за талию.

Я чувствовал, что теперь с ново обретенной мной силой ей было всё сложнее мне сопротивляться. Во мне проснулся тёмный древний магнетизм. Такой же мощный и непреодолимый, как и моя жажда… Жажда крови!

Оливия подчинилась мне и, как в забытьи, пошла по тропинке в сторону леса.

* * *

Нас освещала луна, и только она была всему свидетелем.

Я усадил Оливию на расстеленный на траве плащ и принялся медленно расстегивать шнуровку корсета её платья.

Она удивлённо расширила свои прекрасные синие глаза и горячо зашептала:

— Если в храме узнают, что я… была с мужчиной… Меня ждёт наказание!

— Мы уедем отсюда в другой храм и скажем, что ты прошла уже первый цикл основного обучения, и попросим записать на второй.

— Но я же ещё не умею… — Оливия нерешительно схватила меня за руку.

— Я нашёл способ. Ты сможешь учиться быстрее остальных. Я сам буду тебя обучать. Только никто не должен знать. Ляг на траву…

— Ты — высший бог, тебе виднее, — прошептала Оливия, покорно откидываясь на плащ и нерешительно заглядывая мне в глаза.

— А отец меня не отпустит… — начала она.

— В центральный храм государства в компании с высшим богом… — произнёс я уверенно. — Отпустит с радостью!

Я продолжал неспешно развязывать шнуровки её платья, понимая, что с трудом могу сдерживаться, чтобы не напасть на неё прямо сейчас и не проникнуть… моими отросшими клыками в её податливую плоть. А потом взять окончательно и бесповоротно, навсегда сделав своей, такой же, как я…

* * *

Мы путешествовали от храма к храму. Оливия становилась сильнее с каждым днём. Могла взбираться на скалы с головокружительной скоростью и потом оттуда падать с высоты, раскинув руки, и всё равно успевать очень изящно перекувырнуться в воздухе и встать на кончики пальцев перед самым столкновением с землёй. Могла часами плавать в ледяной воде и не сгорать в огне. Могла прочитать мысли любого человека, даже если тот был далеко за пределами видимости. Могла не спать ночами напролёт и продолжала быть бодрой и сосредоточенной.

Но самого главного я ей так и не сказал.

Зачем…

Вначале она принимала моё стремление научить её всему быстрее за простую любовь и желание скорее быть вместе. Но потом, становясь сильнее и обретая тёмные таланты, начала подолгу молча смотреть на меня, сидя вечерами у камина.

Мы снимали миленький крошечный домик. Всего одна гостиная, просторная спальня и большая кухня с выходом на веранду.

— Самаэль, — произнесла она как-то раз, сидя вечером у огня, — ты ведь любишь меня?

— Больше самой жизни, — прошептал я.

— А я всегда любила жизнь, — произнесла моя любимая размеренно. — Но то, как мы живём, вечно убегая… Это не жизнь… Мы словно преступники… А ведь мы, наверное, и есть преступники… Ты всегда даёшь мне свою кровь, когда я голодна… Но я же вижу… Тебе тоже нужна кровь… Ты не теряешь силы, не впадаешь в беспамятство… Значит, ты её получаешь?

Что я мог ответить?

Я смотрел на все эти города и людей, на их быт, разные традиции… Но видел лишь скорую смерть. Я пил кровь мертвецов. Скоро все они станут мертвы. Я брал то, что мне было необходимо, и позволял им умирать чуть быстрее. Все равно очень скоро придёт холод, лютый холод, и не выживет никто. Только боги — только сюрикены — и мы с Оливией.

— Ты уже всему научилась и прошла посвящение. Ты умеешь входить в состояние сомати. Быть сомати… — произнёс я, чётко отделяя каждое слово. — Это было основной целью. Только высшие боги могут входить в природный анабиоз. На многие века…

— Умею, — глухо отозвалась Оливия, — но зачем мне это умение?

— Ты разве ещё не стала видеть? — я попытался улыбнуться и сделать вид, что это всего лишь приятный вечерний разговор у камина перед сном.

— Я не могу видеть, я не умею, — глухо ответила Оливия, — и ты знаешь, что я другая. Не настоящая богиня. Мои силы краденные… я не вижу будущее и не могу путешествовать по мирам разума, как ты. Я вообще никуда не могу выйти из этого тела! — прокричала любимая. — Но боги должны уметь путешествовать среди звёзд! А я — нет! Значит, я не богиня!!! Кто же я тогда?!

— Я создал тебя по древним ритуалам… — прошептал я.

Мой голос был шелестом ветра. Но она услышала. Оливия обладала звериным слухом и всегда знала, когда я лгу. Так что мне пришлось говорить только правду.

— Ты пьёшь кровь распутных женщин! — вскрикнула Оливия и кинулась на меня с кулаками.

— Я выследила тебя на полную луну! Я видела её бездыханный труп! Ты выпил девушку и выбросил как ненужную куклу! — закричала моя любовь, переходя на визг и продолжая колотить мою грудь своими кулачками. — И мы постоянно переезжаем, чтобы никто не узнал твоей кровавой тайны. Каждый раз из города в город, из дома в дом… Где всё равно будет пусто и одиноко!..

А вот этого я не мог вынести. Я схватил её в охапку и закричал прямо в лицо:

— Они все умрут! Все! Они! Люди! Выживут лишь боги! Я люблю тебя, потому и сделал такой. Ты — богиня, тёмная богиня луны! Стать светлой богиней ты бы не успела! Да, ты другая. Пьёшь мою кровь и становишься сильнее! Потому что ты вампир! Но ты — светлая душа, и я по-прежнему люблю тебя!

— Что?!

Оливия опустилась на пол с остекленевшими от ужаса глазами. Я открыл свой разум, и теперь она могла читать в нём неминуемое грядущее. Тысячелетия льда и смерти. Всю правду, что видел я раньше, когда она ещё была почти человеком и лишь училась становиться богиней.

— Они все умрут! — прошептала она в ужасе. — Все!!!

Я молчал. Последняя тайна между нами рухнула. Но моя любимая не стала мне ближе. Она стремительно отдалялась.

— Ты сам — дух зла и ангел смерти, Самаэль (2*)… Ты убил во мне светлую богиню и сделал чудовищем, которое не может существовать без крови…

* * *

Это были её последние слова. Оливия в слезах убежала из дома и больше не вернулась.

Я так и не смог её найти.

А потом ушёл в горы к таким же богам, как я.

И настал холод.

Моё тело осталось в пещере вместе с остальными высшими.

Я стал сомати.

Мой разум освободился. Я видел другие миры и другие вселенные, удивительных существ и невероятные открытия, которые ещё предстоит сделать. Мой разум был пространством и временем, и я сам отмерял пределы своей реальности.

А потом пришло тепло.

И жизнь возродилась. Но я всё не находил в себе силы вернуться обратно. Среди звёзд я видел других высших. Они путешествовали, как и я. Я лицезрел тысячи богов, сотни тысяч. Но так и не повстречал мою Оливию…

Я боялся возвращаться и осознать, что этот мир продолжает существовать без неё.

А потом узнал, что мои ведения оказались неточны или кто-то внёс свои коррективы...

Люди всё же выжили.

Крошечная горстка.

И пока я продолжал блуждать по мирам разума, горстка превратилась в племя, а племя — в народы, и народы заселили всю землю.

Мы же — боги…

Мы слишком полюбили жить среди звёзд. Мало кто из нас нашёл в себе силы вернуться. А тот, кто вернулся, стал другим. Мы принялись образовывать семьи и даже создали своё общество — тайное общество истинных властителей Земли.

Но мне было не до их интриг или жажды власти.

Я продолжал быть одиночкой. Отщепенцем.

Наше время, Нью-Йорк

— Сэм?.. — Кэтрин удивлённо расширила глаза. Точь-в-точь как моя Оливия в наш первый раз.

Проститутка умирала. Но на её губах трепетала последняя улыбка и отблеск блаженства. Мой яд вампира сделал её счастливой. Как когда-то Оливию превратил в создание тьмы.

— Ты умираешь, Кэтрин, — произнёс я милостиво. Эта молоденькая путана из сети имела право знать правду. — И твоя кровь позволяет мне продолжить жить дальше…

— Зачем? — прошептала Кэтрин.

Не знаю, что она имела в виду, но я ответил, как сам того хотел.

— Кто-то сделал моё имя именем демона и духа зла, ангелом смерти. И только одна тёмная богиня могла придумать подобное. И я хочу найти её и сказать, что Лилит (3*) может вновь стать… просто Оливией…

Это мир Сюрикенов, детка!

_______________________________

(1*) Сюри / Шури (этрусский: 𐌉𐌛𐌖𐌑, букв.  «чёрный»), латинизированный как Соранус, был древним этрусским инфернальным, вулканическим и солнечным богом огня, которого также почитали другие италийские народы — в том числе капенаты, фалисканцы, латиняне и сабиняне — и который позже был включён в древнеримскую религию.

Его изображали по-разному: в виде коронованного юноши с копьём или луком и стрелами; в виде восседающего на троне черно-бородатого мужчины в шапке из волчьей шкуры или похожего на волка; или даже в виде крылатого гуманоида чудовища, обычно с кувалдой или мечом.

Шури был, по сути, хтоническим солнечным божеством: вулканическим богом огня света и тьмы, повелителем солнца и подземного мира, а также покровителем здоровья и чумы.

Кен – (англ. Can) – Глагол can в английском языке является модальным и переводится на русский как "мочь", "уметь", "можно". Он выражает способность, возможность или разрешение что-либо делать.

(2*) Самаэль – это библейское и кабалистическое имя, обозначающее начальника демонов, дух зла, а также ангела смерти, находящегося в вечном противоборстве с архангелом Михаилом. Одно из имен Сатаны. В разных культурах и мифах существуют различные трактовки его сущности и роли.

(3*) Лили́т (ивр. לִילִית‎) — демоница в еврейской мифологии. В каббалистической теории — первая жена Адама.