Меркурий в Деве

Они порхали, как влюблённые голуби. Оседали на асфальт первым червивым снегом. «Сейчас он пригласит меня выпить кофе, потом неизбежно будет секс, дети, брак, – тупая мысль привычно посетила мою голову. – Детей придётся развозить по кружкам, нанимать им репетиторов. Муж станет задерживаться на работе, всё чаще улетать в командировки. Я буду ревновать, психовать. Ссоры перестанут заканчиваться. Я располнею, перестану ухаживать за собой. Развод. Алкоголь…».

– Вы пробовали на зебре смотреть не на телефон, а на дорогу? – прорычал мужчина, ползая едва ли не на коленях по лужам и судорожно собирая рассыпавшиеся бумаги обратно в чёрную папочку.

– Нет, спасибо… А? Вы о чём?

– На дорогу надо смотреть!

Я пожала плечами, аккуратно присела на высоких шпильках и принялась тоже собирать свои документы, брезгливо встряхивая с каждого серую водичку. М-да. Кстати, замечали ли вы связь между высотой каблука и активностью хозяйки в поисках второй половины? Чем выше каблук, тем отчаяннее девушка ищет партнёра для постельных игр, ну и жизни вообще? Вот и я уверена: фигня это. Страсть к высоте никак не коррелируется с семейным положением. Всё дело в…

Искры. Целый сноп искр! Огонь. Страсть. Я схватилась за лоб, заморгала.

– Вот же… овца! – заорал мужчина, симметрично держа свой лоб правой рукой.

Загорелся красный свет. Пострадавший вскочил, стиснул чёрную пластиковую папку и помчался догонять автобус. Я подобрала последний документ – немного желтоватый конверт с забавной имитацией восковой печати. Интересно, откуда у меня такой? Машины уже вовсю приветствовали меня гудками, поэтому, я, держа на вытянутых руках грязную папку с бумагами, тоже поспешила убраться с дороги.

С другой стороны… А ну его, верно? Ещё детей этому хаму рожать! Ишь чего захотел! К тому же, я не люблю блондинов.

***

Подруга потыкала пальцем в желтоватый уголок. Попробовала сковырнуть градиентным бледно-сиреневым ногтем печать. Я шлёпнула её по руке.

– Эй, ты чего? – Олеся отдёрнула палец.

– Это ж не мой. Вот вскрою я конверт, а мужик потом мне претензию предъявит!

– Да как он найдёт-то тебя? – изумилась подруга. – Ни имени твоего не знает, ни адреса, ни телефона…

– Ну, как-то ж они находят всегда, – я пожала плечами.

Мы снова посмотрели на алую печать. Ни имени. Ни адреса. Только клубнично-красные большие буквы «СРОЧНО».

– Не нужно мне неприятностей, – проворчала я нерешительно.

– Одной больше, одной меньше.

Олеся передёрнула плечами. Ей-то хорошо. Не её сегодня уволили с работы, не заплатив, между прочим, ни рубля. Пусть это и был испытательный первый день, но хотя бы сто рублей я заработала, нет? Да ещё и наорали. Я хлюпнула носом. И вовсе документы не испорчены! Я же предлагала аккуратно затереть с шампунем, просушить и выгладить… На пустом месте придирки.

Подруга верно поняла моё напряжённое молчание:

– Я ж говорила! Меркурий в Деве. Ракам нужно залечь на дно и не отсвечивать. А ты понеслась устраиваться на работу. Это не могло закончиться иначе!

– Вапщет, устраивалась я, когда луна была в Овне, – хмуро проворчала я. – Не моя вина, что мой первый рабочий день пришёлся на сегодня!

– Взяла бы больничный, – резко возразила Олеся.

Крыть было нечем: так-то она права. Я уныло вздохнула. Потянула коктейль через трубочку. Мы снова посмотрели на заманчивый конверт.

– Может всё-таки…

– Лесь! Не будь любопытной клушей. Право неприкосновенной собственности и право на личную частную жизнь – священны.

Подруга уважительно посмотрела на меня.

***

Боитесь ли вы кладбищ? А кладбищ ночью? Все вот эти безмолвные могилы, шелест ветра в берёзах, мёртвые тени искусственных цветов в лунном свете? Я вот – нет. Тихо, спокойно, никто не мешает. Не вопит над ухом: «Лика, у тебя кастрюля жарится! Уже даже не борщ!». И в то же время ты вроде как не одна: вокруг столько лиц! И лавочки удобные. Только немного прохладно.

Ко мне подошла серая кошка и негромко мяукнула. Я покосилась на неё:

– Ну, садись. А еды, извини, нет.

Она снова мяукнула.

– Ты не будешь такояки, – возразила я.

Но кошка, понюхав, всё же принялась жадно лопать японскую рыбку. Ну или что они там заворачивают в тесто. А, доев, активно начала тереться о меня.

– Ты блохастая, – решительно воспротивилась я и почесала её за ушком.

Меня попросили повторить. А затем ещё и ещё, а потом нагло улеглись мне на колени и принялись вылизывать шерсть. Не мою, конечно. Я-то делаю шугаринг, в отличие от некоторых. Из плохого: придётся очищать от серой шерсти кружева моего платьица. Из хорошего: стало теплее.

Внезапно кошка насторожилась, вскочила и зашипела. Я вынула из ушей гарнитуру.

– … если Максим решил, что может откупиться подарком, то он просчитался. Где твой хозяин, кукла?

– А? – я захлопала ресницами, обернулась.

Передо мной стоял мужчина. Он заслонял от меня луну, поэтому ничего кроме силуэта я не увидела. Силуэт впечатлял высотой, шириной плеч и уверенно расставленными ногами.

– Где… – начал было подошедший.

Я мысленно дородила пятого ребёнка и выдохнула. Фух! Зачем так много-то?

– Вы пришли на встречу с Максимом, я поняла. Но, видите ли, произошла ошибка. Не то, чтобы вот прям совсем уж большая… Но ошибка.

– Та-ак. Девочка, ошибка произошла ещё двадцать семь лет назад.

– Да нет же! Письмо, адресованное Максиму, попало мне в руки только сегодня.

Незнакомец шумно выдохнул. Бросил сквозь зубы:

– Главной ошибкой со стороны Максима было появиться на свет. Так, говоришь, щенок отдал тебе письмо, предназначенное ему одному?

– Ну… не то, чтобы отдал. Скорее письмо само себя мне отдало. Понимаете, я – ответственный работник. Но «Версаче» именно в этот момент обновил коллекцию на сайте. А «Тод’с» вдребезги раскритиковал её… Как думаете, это же ужасно будет, если победит бордо, а не мята? Мне никогда не шли красные оттенки!

– Ужасно будет, если победит вот это.

Я посмотрела на блестящий металлический ствол в его руке. Задумалась.

– Ну… не знаю. К кожаным дудочкам вполне подойдёт. А мои ножки красиво смотрятся в коже. Можно потрогать?

– Шторм? Ты серьёзно просишь меня дать тебе потрогать беретту? – в его голосе прозвучало любопытство.

– Я её не разобью, – пообещала я. – Она ж металлическая.

– Погнёшь ещё, – хмыкнул он несговорчиво, засунул пистолет под куртку и сел рядом. – Так что там с письмом? Макс сам его тебе отдал? Забыл на ресепшене или что?

– Я его подобрала. Из лужи. Вот. Пятно почти счистилось.

И протянула ему конверт. Он взял, повертел в руках.

– Вскрыто, – заметил коротко. – Ты или Максим?

Признаваться не хотелось. Я отвела взгляд. Но деваться было некуда.

– Я. Но как бы иначе я смогла понять, куда вернуть письмо? На нём ведь нет обратного адреса.

– Читала?

– «Сегодня у тебя последний день договориться, – процитировала я, – завтра будет поздно». Там не было указано даже имён! Только место встречи. И время. Ну и как мне было найти Максима, не имея никаких зацепок?

Кошка перестала шипеть, снова опустилась на мои колени и принялась лупасить их хвостом. Парень животинке явно не нравился.

– То есть, кто такой Максим, ты не знаешь?

– Нет. Я даже не знала, как зовут Максима.

– И кто такой я – тоже? – незнакомец откинулся на спинку скамейки, запрокинул руки за голову и стал смотреть на небо.

Романтично! Я расслабилась. Всё не так уж и плохо складывается, как я опасалась. На меня никто не орёт, за письмо не ругает.

– Ну, с вами-то всё понятно, – отмахнулась небрежно.

– Что понятно?

– Всё.

– И кто же я?

– Романтик. Брутальный мужчина, любящий помечтать в одиночестве, посозерцать луну. Небось стихи тоже любите?

Он поперхнулся. Закашлялся. Я постучала по его спине ладошкой. Гляди-ка какой чувствительный юноша!

– С чего такие выводы? – откашлявшись, уточнил он.

– Элементарно, Ватсон. Кто ж ещё назначает свидание в таком романтическом месте, как кладбище? Да вы не переживайте! Я считаю, что мужчина имеет право быть романтичным. И это никак не умаляет вашей брутальности в моих глазах! Я вообще люблю нежных мужчин.

– Нежных? – потрясённо уточнил незнакомец. – И ты, прочитав, что время встречи – два ночи, а место встречи – Южное кладбище, нимало не сомневаясь, решила явиться и…

– Ну конечно! Ведь встреча срочная. И завтра будет поздно. Надо же было предупредить вас, что Максим не явится. Не потому, что не хочет, а просто потому, что не читал этого письма.

Нежный мужчина помолчал. Я – тоже. Трещали цикады. Ну или кто-то там, их же не было видно, так что я бы не смогла сказать кто точно. В книжках всегда пишут – цикады. «Интересно, он не станет возражать, если свадебное платье у меня будет не белым, а мятным? – подумала я. – И кружева до пупочка… А бюстгальтер – лимонного цвета. Шик!».

– Как тебя зовут?

«Ну наконец-то! Долго ж он соображает! Или просто такой не решительный? Это мило, конечно, но я не люблю нерешительных мужчин».

– Лика. Ну то есть, Ангелика, но можно просто Лика.

– А тебе не показалось это место… ну… эм-м… опасным, Лика?

Я удивлённо оглянулась на него. Мужчина всё так же смотрел на луну. Поэт, наверное. Было б здорово! Мне никто ещё не писал стихов. Не считая, конечно, Руслана в пятом классе. Но «Лика дура и блондинка» не считается. Не рифмуется потому что.

– Опасное место это – МКАД, – рассмеялась я. – Или ночной бар. А тут-то что может быть опасного? Тихо, спокойно. Или вы верите, что мертвецы могут встать из могил?

– Надеюсь, нет.

Он ещё и мистик! Я ободряюще положила руку на предплечье мужчины.

– Не знаю, как вас зовут, но не бойтесь! Я тоже люблю смотреть ужастики, но Олеся побожилась, что всё это выдумки. А Олеся – девушка умная. Она манекенщица.

– Ну, постараюсь как-нибудь преодолеть свой страх, – рассмеялся мой будущий муж. – Лика, я кажусь тебе идиотом?

– Вовсе нет! Многие взрослые боятся зомби, ночных кладбищ и прозрачных блуз. Но тут всё, конечно, от фигуры зависит…

– Что же мне с тобой делать? – пробормотал он задумчиво.

Ура! Мы подошли к самому главному.

– В ресторан это банально, – посоветовала я. – Может, на яхту? У вас есть яхта? Если нет, ничего страшного! Вы мне из без яхты симпатичны. Олеся вот говорит, что мужчина должен быть хищным и агрессивным. Ему и разговаривать не обязательно. По сути, можно знать три фразы: «я хочу тебя, малышка», «руки прочь, козёл!» и… ну там матное. А нецензурщину я не люблю. И мне нравится, что вы романтичны и умеете говорить по-человечески.

– В ресторан? – кажется, он услышал только первую фразу. Даже странно. Обычно мужчины запоминают последнюю. – И у тебя совсем не возникло никаких вопросов ко мне?

– Отчего же? Тысяча! Тысяча тысяч!

– Задавай.

Он обернулся ко мне, положил левую руку на спинку скамейки, правой опёрся о сиденье. Я, конечно, начала с самого важного:

– Вам нравится мятный цвет?

– Что?

– Мятный цвет. Традиционно выбирают белый, но я белый терпеть не могу! Только не говорите о моих волосах. Платиновый блонд – это одно, а белый – это другое!

– Мятный это какой?

Я показала на телефоне. Вот прям его – с кружевной треугольной вставочкой до пупочка. Всё прилично, но с оттенком лёгкой игривой эротики. Граница проходит так, что ещё немного, и будет вульгарно. Но – не вульгарно…

– А, зелёный. Нормальный цвет. Ещё вопросы?

– Как вас мама называла в детстве?

– А это ещё зачем?

– Ну всех же бесит прозвища, которые дают мамы в детстве. Все эти «коти», «лёли», «люши» и так далее. Вдруг, она, например, называла тебя «зайчиком»? А я тоже так назову, и тебя это будет бесить? Ты будешь злиться, огрызаться, перестанешь есть мой клубничный штрудель…

– Подожди, ты что, замуж за меня собралась? – наконец дошло до него.

Вот же… туповатый, да. Но с мужчинами всегда так.

– Нет, – мило соврала я, взмахнув ресницами, – Ты же меня не звал. Да и так быстро собраться не получится. У меня только обуви шестьдесят четыре пары…

– А – давай, – вдруг развеселился он. – Ну, если не передумаешь, конечно. Только делишки нужно доделать сначала.

– Я не такая.

И я обиделась. Нет, ну в самом деле, за кого он меня принимает? Встала, расправила задравшееся платьице, взяла кошку на руки и поцокала прочь.

– Эй!

Приличные девушки на «эй» не оборачиваются. Даже если мужчины, которые их окликают, очень симпатичны.

– Лика!

Уже лучше. Я немного замедлила шаг, но оборачиваться, конечно, не стала. Жених догнал меня сам. Положил тяжёлую руку на плечо.

– Ты на что обиделась-то?

Я дёрнула плечом, но рука не убралась.

– А непонятно?

– Так вроде сама ж за меня замуж собиралась?

– Даже не начинала собираться!

– Объясни мне, тупому, на что ты обиделась! – прорычал он.

– «Передумаешь»! – выпалила я гневно и всё же обернулась. Киса снова зашипела. – Тебе не было бы обидно, если бы тебя обвинили в легкомыслии?! То есть, ты такой, например, договорился с друзьями смотаться в Монте-Карло, а потом – передумал!

Он опешил.

– Ты обиделась на это?!

– А по-твоему, если у меня платиновый…

Я завопила. Не люблю истерики и крики, но… Очень трудно молчать, когда твоё плечо раздирают восемь когтей. Кошка, использовав меня как батут, запрыгнула на ветку дерева. Моё платье! Мятное, кружевное, выше колен! С широкими бретельками! Слёзы градом покатились по моим щекам.

Парень рывком бросил меня спиной к себе на грудь и ладонью зажал мой рот.

– Тише!

Ладонь вкусно пахла настоящим табаком и крепким кофе. До нас донёсся волчий вой.

Волки? Рядом с городской чертой? Не смешите меня! Обычные собаки. Я саркастично хмыкнула. Ну, понятно. Он, конечно, считает меня дурёхой, которую вот так запросто можно напугать, а после «спасения» развести на интим. Ох уж эти мужчины! Все их хитрости так прозрачны! Ну ладно, подыграю, чего уж.

Над нами романтично шелестела листва. Рельефность груди жениха не могла скрыть даже кожаная косуха, руки тоже были атлетично сильны. Класс! Я потеснее прижалась попой к его джинсам и зашептала:

– Ах! Мне так страшно! Что там?

– Заткнись, – грубо посоветовали мне.

Обидеться? Не, ну это ж уже перебор, верно? С другой стороны, Олеся утверждает, что настоящий, дикий, необузданный самец от природы существо грубое. Я задумалась. Это был принципиальный вопрос. Не хватало мне ещё вместо принца напороться на абьюзера.

– Влад, – прошипели вдруг откуда из-за кустов, – уходим! Срочно. Это ловушка.

– Забери ребят, – ответил мой мужчина коротко. – Уходите через Горизонт. Я их задержу.

– Полковник голову с нас снимет, если вернемся без тебя, – возразили из кустов.

Влад коротко фыркнул:

– Наденешь обратно.

В кустах активно зашелестело.

– Так… как там тебя… Лика, – мужчина выпустил меня из сильных рук. – Такси вызвать сможешь?

Приехали! А ещё сватался!

– А ты мне не вызовешь? – изумилась я.

– Послушай, нет времени на спор. Уходи вот по этой тропинке. Она приведёт к бетонной стене. Ты девочка молодая, сможешь перелезть…

– Что? Ты рехнулся? На мне платье! И туфельки на каблучках. Надо было, конечно, надеть балетки, но…

– Как-нибудь перелезешь.

– Даже с места не сдвинусь!

Я скрестила руки на груди. Он вздохнул, развернул меня к себе. Сейчас лунный свет падал на его лицо, и я увидела длинноватый тонкий нос, густые брови, упрямый подбородок, темневший щетиной, блестящие под широким лбом глаза.

– Лика. Шутки кончились. Сейчас здесь будет жарко. Бегом.

Он развернул меня лицом к указанной тропинке и шлёпнул по попе. Нахал! Я снова повернулась, пылая негодованием.

– Знаешь, что!

Над кладбищем раздался рёв, как будто сразу с десяток мотоциклов взревели. Ну знаете, как байкеры любят? Без глушителя.

– Лика, уходи!

– Влад! – дрожа от ярости, начала я. – Ты, конечно, парень неплохой. И я всё понимаю. Но лапать мои булочки…

– Поздно, – он схватил меня за плечи и увлёк в кусты. – Замолчи.

– Я ещё не дого…

Но завершить отповедь мне не дали: снова широкая шершавая ладонь легла на мои губы. Влад повалил меня прямо на траву, и я бы завопила от осознания безнадёжности испорченного любимого платья, если бы не длань мужчины и отсутствие звукопроходимости. Я укусила подушечку ладони. Рука Влада дёрнулась.

Вспышка оранжевого света. Меня обдало жаром. Куст пригнулся к земле от порыва ветра.

– М! – протестующе заметила я.

– Орать не будешь? – уточнил насильник, пощекотав моё ухо шёпотом.

– М-м! – торжественно поклялась я.

Ладонь разжала мой рот.

– Тебе там как, мягко? – о да, я умею быть ехидной.

Влад был тяжёлым. Приятно тяжёлым, если вы понимаете о чём я. Но всё равно… рановато. Олеся говорила, что на первом свидании…

– Они тут были. Только что, – раздался отрывистый лай где-то впереди.

То есть, Влад всё же не обманул меня? У них и правда здесь какие-то мафиозные разборки? Я попыталась слиться с землёй-матушкой. А ведь могла бы уйти, перелезть забор, вызвать такси… Всё равно платье безнадёжно испорчено ещё кошкой. Эх. По-хорошему, Влад мог бы и предупредить, что не шутит.

Мужчина бесшумно передвинул руку, рядом с моим лицом лёг пистолет. Я покосилась на блестящий чернённый металл.

– С ними был ещё человек. Женщина. Молодая женщина.

– Они спаривались? – удивился другой голос, ледяной, словно камень на дне горного озера.

– Нет. Не похоже.

– Почему ты не стреляешь? – прошептала я почти беззвучно.

Влад нагнул к моему уху и произнёс едва различимое:

– У псов острый слух. Курок не взвести.

– Ты слышал? – тут же отозвался второй, холодный, голос. – Посмотри, что там, в тех кустах.

– Пусти, – велела я, – или закричу.

Его мысленный мат прозвучал неприлично громко. Влад молча скатился с моей спины. Я встала и решительно двинулась к говорившим.

– Ой, мальчики! – захныкала, ещё не видя их. – Как мне повезло, что вы тут! Помогите бедной девушке вызвать такси. А то мой парень…

Увидела и споткнулась.

– Что-то не так, красотуля? – съязвил первый голос, который не холодный.

На обладателя второго я смотреть боялась. Мне хватило четверых его прихвостней.

– А джинсы вам на заказ делают, или дырки под хвосты потом сами прорубаете? – брякнула я первое, что пришло в голову.

– На заказ, – поковырявшись соломинкой в зубах, ответил один из них. – Ты про оборотней слыхала, детка?

– Шутите? Моё любимое фентези! Там ещё всегда метка истинности. И ужас такой, когда девушка оказывается одна на дороге, а у оборотней как раз гон и…

– Или на кладбище, – намекнул мужчина и высунул трепещущий розовый язык из клыкастой пасти.

– Ух ты! – восхитилась я. – Прикольные маски! Вообще костюмы – огонь просто. Потрясно! Нет слов! Кстати, книжек, чтобы девушка на кладбище оказалась в период гона оборотней, я не встречала. Как называется?

– Она стопроцентная дура, – собеседник обернулся к вожаку, которого я упорно не замечала.

– Странное название. Так что, мальчики, кто-нибудь из вас вызовет мне такси?

– Катафалк, – заржал ещё один, потряхивая правым куцым ухом.

Я снисходительно посмотрела на него, поправила платье:

– Кадиллак. Запомнил? Ка-дил-лак. А то поднимут на смех ещё…

– Так, – тот, на кого я старалась не оглядываться, подошёл сзади, – давай-ка без глупостей. Куда делись парни, которые были с тобой?

Невольно вздрогнув, я шмыгнула носом:

– Так ведь если б я знала! Завезли, бросили и даже не заплатили! Разве это честно? Вот рассудите сами! А я девушка порядочная.

– В какую сторону они направились?

– Туда, – я махнула на тропинку, куда меня отправлял Влад. – Мальчики, так вы мне такси вызовете?

Почему «жених» не стреляет? Или боится, что щелчок курка будет громче моего голоса?

– Вызовем-вызовем, – пообещал одноухий, плотоядно ухмыляясь.

Он вдруг потянул чёрным волчьим носом, клацнул зубами и схватился когтями за моё плечо…

– А-а-а! – заверещала я истошно.

Мохнатая лапа оборотня отдёрнулась, морду перекосило, уши прижались к черепу.

– Лягушка! – жалобно пискнула я и пустила слезу. – Я лягушек боюсь!

– Морис, убей эту дуру, – прохрипел тот, на кого я боялась оглянуться, – и догоняй.

Одноухий вскинул морду в небо и завыл. Остальные бросились по тропинке. Я поправила платьице. Ну где же ты там, Влад?! И, словно услышав мой мысленный призыв, раздалось короткое «фьють», и монстр, бросившийся на меня, упал и задёргался, царапая землю. Я осторожно отодвинулась.

Влад вынырнул из-за куста.

– Беги, – бросил отрывисто, мотнув головой в сторону откуда пришли оборотни.

Ну я и побежала. Я ж не дура, да, чтобы вмешиваться в такое. Пушки-то у меня нет.

Я-то не дура, а вот каблуки...

Здравствуй, земля, вот мой нос...

Я поднялась, прислушалась к лодыжке. Вроде ничего. Заковыляла поспешно к выходу. Вытащила телефон, открыла приложение для вызова такси. А с другой стороны… Вот приедет водитель, а тут гангстеры с пушками… А им, конечно, свободная машина не помешает. Они пристрелят бедняжку-таджика, угонят его тачку. А таджики-то – люди патриархальные. Жена, детки… Человек семь, не меньше. И что все они будут есть?

Я задумалась.

Выход нашёлся легко. «Нужен водитель с пистолетом», – написала я в примечании. Подумала-подумала и дописала: «и пуленепробиваемые стёкла в такси». Отправила вызов. Села на первую попавшуюся лавочку. Нога ныла.

Не так уж далеко я и ушла: звуки борьбы слышались отчётливо.

Не вытерпев, снова открыла приложение. Вдруг уже подъезжает? Странно… Сообщение о номере зарезервированной машины не высветилось. Неужели никто не откликнулся? Спят что ли?

Я подождала ещё.

В кустах отчаянно отстреливались. Какой-то визг. Стон. Тишина.

Ну давай же!

Снова открыв приложение, я осознала: не в такси, а на такси! Пуленепробиваемые стёкла на такси! Они же снаружи, а не внутри. Вот балда… Но исправить не получилось. Эх!

Подождала ещё.

Ладно. С такси не повезло. Должно быть, все заняты или действительно спят. Тогда, может, стоить вызвать полицию? Ну точно!

Милая девушка с измученным голосом перевела меня на нужную линию, и я услышала приятно хрипловатый голос:

– Старший лейтенант Дроздов, тр-тр-тр отдел полиции. Слушаю.

– Здравствуйте! – обрадовалась я. – У вас очень хорошая фамилия. Я люблю, знаете ли, фамилии разных животных.

– Гражданка, ближе к сути вопроса. Что у вас случилось?

– У меня-то пока ничего. Я на скамейке сижу. Мне нужен наряд полиции на кладбище.

– Вы пьяны?

– Пока нет. Но, честно сказать, очень хочется выпить. Всё-таки не каждый день волки-оборотни хотят тебя убить.

– Понятно, – выдохнул лейтенант Дроздов. – Перезвоните на этот же номер. Попросите соединить с наркологами. Вам помогут.

И отключился.

Я удивлённо уставилась на экран. А наркологи-то мне как помогут? У них же пистолетов нет? Что-то этот Дроздов какой-то туповатый. И как только до лейтенанта дослужился? Я позвонила Лесе. Но раньше, чем подруга ответила, раздался треск, хрип, и едва ли не к моим ногам выкатился Влад. В его руке дымился пистолет, лицо было грязным и перекошенным.

– Твою мать! – рявкнул он на меня. – Ты чего здесь? Сказал же…

– Каблук, – грустно сообщила я.

– Уходим!

Он схватил меня за руку, рванул за собой. Ногу пронзило электричеством. Я дёрнула ступнёй, сандалик слетел. Быстро-быстро перебирая ногами, я поспешно захромала за Владом. Шагов через пятьдесят он затормозил, оглянулся, уставился на мою ножку. Ту, что босая.

– Дьявол!

Отпустил мою руку, выстрелил наугад в темноту позади нас. Стиснул мои плечи, наклонился к лицу.

– Так, Лика, не пугайся. Поняла? Ты меня поняла?

– Да.

– Это всё ещё я. Ты поняла? Чтобы ты ни увидела сейчас, это я.

Я поправила мокрые волосы, прилипшие к его лбу.

– Да поняла я, поняла.

– Можешь визжать, орать, но не убегать, хорошо? Договорились?

– Ладно.

Позади нас затрещали кусты и что-то тяжело засопело. Влад быстро облизнул губы и нос длинным узким языком. А затем вспыхнул, словно сверхновая. На миг я ослепла. Заморгала. Меня подхватили, забросили куда-то вверх. Инстинктивно вцепившись в длинную жёсткую шерсть, я прижалась к чьей-то мохнатой спине, и мы понеслись стремглав.

Я оглянулась. Кто-то большой, неясный вилял прямо за нами

– Они нас настигают! Быстрей! – завопила я.

– Дура! Это мой хвост.

А, ну так предупреждать надо. Ничего такой хвостик. Пушистый, длинный. С белым кончиком. Ехать было неудобно, я сжимала ногами бока, но они были скользкими и ходили ходуном.

– А седла у тебя нет? – крикнула я в большое треугольное ухо.

Оно отдёрнулось, прижавшись к голове.

– Охренела? – донеслось до меня.

А может я просто неправильно расслышала. Позади нас что-то мчало, катилось, стонало, ухало. Как будто, тяжело дыша, шагал огромный тролль. Земля под его шагом жалобно стонала.

Из ворот кладбища мы вынеслись пулей. И я упала, больно проехав бедром по асфальту.

Передо мной снова оказался Влад. Почти такой же, каким я его видела раньше. Не считая лисьего хвоста, который нервно бился о бёдра мужчины. Но с хвостом Влад был тоже ничего.

– Руку, – крикнул мой жених.

Я протянула пальчики. Он перехватил за локоть, рванул, поднимая, а затем крутанул другой рукой воздух. И прямо в его пальцах вспыхнул золотистый круг или колесо.

– Адрес! – прохрипел Влад.

– Чей?

– Твой, Лика, твой.

– Но я не думала… у меня бардак…

Однако тут земля задрожала, и я выпалила на едином дыхании:

– Осенняя, четырнадцать!

Влад повернул золотистое кольцо, в воздухе открылась круглая дверь, мы прыгнули и оказались в моей квартире. Оборотень обернулся и с усилием повернул круг обратно. Оранжевое свечение, на миг залившее мою уютную кухоньку, погасло.

– Ну ничего ж себе! – ошалело произнесла Олеся, и с её вилки упала спагеттина.

Влад нервно дёрнул хвостом.

– Сестра? – уточнил коротко.

Подошёл к окну, чуть отдёрнул тёмно-зелёную штору с папоротниковыми листьями, осторожно выглянул.

– Подруга.

Леся уставилась ему на то место, где секунду назад был хвост.

– Что-то не так? – ехидно уточнил мужчина. – У меня там дыра?

– Н-нет, но…

Подруга растерялась, покраснела и отвела взгляд.

– Спать, – велел ей Влад, Олеся тотчас упала лицом в тарелку с макаронами и блаженно засопела.

– Мне не нравится такое обращение с моими друзьями! – запротестовала я.

– Извини, – буркнул он. – Я в душ.

– Сначала перенеси Олесю на кровать. Не может же она вот так…

Мужчина резко выдохнул, подхватил девушку, и она кулем привалилась к его плечу.

– Где?

– Из коридора направо. У меня однокомнатная.

Он вышел, а я задумалась: что Леся делала в моей квартире? И, кстати, почему не перезвонила? Я вытащила телефон. Тридцать семь пропущенных! Ой, точно! Я же отключила звук, чтобы не забыть потом, если вдруг меня позовут в ресторан. Терпеть не могу, когда собеседник за столом начинает отвечать на звонки. Значит, не дозвонившись мне, Олеся решила лично убедиться, что со мной всё в порядке, а потому притопала ко мне домой? Мы жили в соседних квартирах, правда межквартирный коридор общим не был. Приходилось спускаться на улицу. Ну и, конечно, у неё были ключи от моего жилища, у меня – от её. На всякий случай.

Засыпав кофе в кофемашину, я включила её. Подумала. Поставила чашку с енотом, обнимающим мир. Достала молоко из холодильника. Села. Принялась ждать. Нам с Владом предстоял серьёзный разговор.

Оборотень вышел, терзая мокрые волосы полотенцем. Я посмотрела на кубики его пресса, по которым стекали капли воды. На мохнатые ноги. На руки, на которых играла мускулатура. М-да. Не мужчина – мечта. Эх, жаль, что рыжий. Не люблю рыжих, хоть ты тресни.

– У тебя еда есть? – уточнил Влад.

А серые глаза мне нравятся. Всё же серый с рыжим – красивое сочетание. Конечно, не вместе, а когда глаза – серые, а волосы…

– Эй, Лика? Умираю с голоду. Может, у тебя курица запечённая или ещё что-нибудь…

– Паста. Оливки. Салат из морской капусты.

Уголки его губ поехали вниз.

– И всё – трава. Ты веганка?

– Имею право. А что?

– Да нет, – он отвёл взгляд. – Ты вроде как за меня замуж хотела. А я мясо люблю.

Повесил полотенце на спинку стула, тряхнул головой. Бухнулся на другой стул, положил руки на стол и улыбнулся. И вот эта вот дружелюбная улыбочка… Запрещённый приём, между прочим. «Всё же они не совсем рыжие, – подумалось мне. – Скорее медь. Как будто медная проволока. И веснушек нет… А брови на пару тонов темнее. И ресницы. И… усы».

– Хорошо, я закажу мясо, а ты усы сбреешь. Терпеть не могу усатых!

Не то, чтобы там прям усищи были, скорее так, гламурная щетина… Влад хохотнул:

– Меняем мясо на усы?

– Да, – я тоже улыбнулась.

– Идёт. Но в магазин одну я тебя не отпущу: опасно.

– А я и не пойду. Я пойду в душ.

И я гордо прошествовала мимо гостя. И уже в ванной заказала доставку на дом. Ну а что? Пара тысяч у меня ещё оставалась. Гуляем! Я едва успела закрутить волосы в тюрбан и набросить вафельный халатик, как раздался звонок.

Ура!

Признаться честно, вегетарианкой я не была. Мне просто с работой не везло.

Я рванула к дверям, распахнула, забыв о том, как выгляжу, и… Серовато-зелёное лицо, покрытое слизью. Торчащие из нижней челюсти жёлтые зубы. Маленькие рыбьи глазки. И огромные – бородавки. По всему лицу. Морде. Ручища, как ковши экскаватора. Тот, с ледяным голосом, на которого я боялась оглянуться.

– Умри, – выдохнуло чудище.

В его горле что-то заполыхало оранжевым цветом. Ой, мамочки…

***

Олеся выползла ближе к обеду. На ней была моя палевая коротенькая пижамка с лисятами. Мы с Владом, словно обожравшиеся питоны, печально смотрели на остаток третьей курицы.

– Хоть бы предупредила, что у нас в гостях мужчина, – Леся кокетливо улыбнулась и, словно не удержавшись, потянулась. Падлюка. – Да ещё и одной со мной масти.

– Курицу будешь? – я нахмурилась. Подвинула блюдо по столу в её сторону.

– Ну разве что чуть-чуть.

Подруга присела на край стула, красиво выгнулась и снова улыбнулась гостю.

– Ешь давай, – приказала я.

– Лик, ты бы нас хоть познакомила…

– Знакомься, Влад, это – Леся, моя подруга. Знакомься, Олеся – это Влад, мой жених.

– Ой! Влад… Как неожиданно! А Лика мне ничего про вас не рассказывала… Давно вы познакомились?

Оборотень, а вернее бравый капитан лисополиции по особо тяжким, покосился на часы:

– Девять часов шестнадцать минут назад.

– А… а… И сразу решили пожениться? Вот так? – Леська захлопала глазами.

– У нас неземная любовь, – пояснил Влад. – А у вас, Олеся, было так: увидел и всё? Понял: это на всю жизнь?

Я хихикнула. Подруга опасливо покосилась на нас.

– Лесь… можешь сходить в магазин?

– За шампанским?

– Ага. И за пирожными. И торт, но непременно нужны «Графские развалины» фирмы «Метрополь».

Она растерялась:

– А если не найду такого?

– А ты поищи, – дружелюбно посоветовал Влад. – Очень нужно.

И протянул пятитысячную купюру. Быстро он определился с бумажником!

Едва за ошалевшей Олесей захлопнулась дверь, мы разом вскочили. Треснулись лбами:

– Ой!

Потому что труп монстра-наркобарона из коридорного шкафа сам себя не уберёт, понимаете ли. Я бросилась к входной двери, закрыла её на шпингалет, чтобы Олеся точно не вернулась внезапно. Влад открыл круглую нору в воздухе.

– Помоги, Лик.

Мы взяли чудовище за ноги и за ноги и зашвырнули куда-то, судя по всему, в дикие тропические джунгли. Или в сельву. Булькнула вода. Мелькнул чешуйчатый хвост. Ну наконец-то! А то от тела, признаться, пованивало чем-то дохлым и плесневелым.

– Тряпка – в ванной, на батарее. Швабра – в туалете, – распорядилась я. – Слизь сам уберёшь.

И вернулась к кофе.

Спустя полчаса Влад опустился на стул напротив. Я молча протянула ему чашку. Он взъерошил рыжие волосы.

– А знаешь что, – произнёс задумчиво. – Давай и в самом деле поженимся?

Я поперхнулась. Он поспешил добавить:

– Против мятного платья возражать не буду, если ты об этом. Вот только надо с предателем Максимом разобраться. И можно махнуть, куда захочешь. Монте Карло или Альгамбра. Хусавик или Лантау.

– А лимонный лифчик? – уточнила я.

– Валяй, – он махнул рукой.

– И кошку с кладбища заберём?

– И кошку.

Ну, что сказать… Рыжий не так уж и плох, если честно. Особенно хвост. В конце концов, нельзя же устраивать дискриминацию мужчине только за цвет волос?