Мертвые кости

Мария Валерьевна влетела в отделение полиции — глаза полные страха, руки дрожат. Казалось, она и сама не заметила, как перешла на крик. Паника срывала голос, не давая толком дышать.

— Помогите, пожалуйста! — прохрипела она. — Мой сын… Ярослав… Он пропал. Его нигде нет. Я всё обошла — друзей, школу, спортивный зал… Никто не видел!

За столом сидел молодой полицейский. Он поднял глаза, стараясь выглядеть спокойным и уравновешенным.

— Постарайтесь успокоиться, — сказал он, показывая на стул. — Может, он просто остался у кого-то в гостях. Сколько прошло времени с тех пор, как вы с ним говорили?

— Я видела его утром! — Мария села, сжав сумку так сильно, что пальцы побелели. — Он ушёл на тренировку и сказал, что к обеду будет дома. Но его нет! Я звонила — он не берёт трубку. Это не в его духе. Он всегда отвечает, всегда предупреждает!

Слова давались с трудом. Внутри всё сжималось от страха, в голове одна за другой вспыхивали жуткие картины.

— Послушайте, — полицейский откинулся на спинку стула. — Ему шестнадцать, да? Подростки часто так делают. Увлёкся, забыл. Вы же знаете, как они бывают.

— Нет! — перебила его Мария, и в глазах блеснули слёзы. — Это не про Ярослава. Он бы не стал. Я его знаю! Что-то произошло. Прошу вас, помогите!

В разговор вмешался старший офицер. До этого он наблюдал со стороны, теперь подошёл ближе.

— Мы понимаем, как вы переживаете. Но прошло всего несколько часов. В большинстве случаев дети просто забывают о времени или выключают телефон.

— Это не он… — прошептала Мария, с трудом сдерживая слёзы. — Он никогда так не делал. Я чувствую… что-то не так.

Она замерла, словно мир вокруг начал рушиться. Надежда таяла прямо на глазах.

Вдруг из сумки раздался звонок. Мария вздрогнула и судорожно начала копаться внутри, разбрасывая всё вокруг: кошелёк, ключи, мелочь.

— Это он! Это Ярослав! — выкрикнула она и схватила телефон, сердце заколотилось так, что казалось — сейчас выскочит из груди.

Полицейские переглянулись и даже слегка улыбнулись — мол, всё заканчивается хорошо.

— Ну вот, всё нормально, — сказал старший. — Я же говорил, часто так бывает.

— Сейчас всё станет ясно, — поддакнул младший, наблюдая, как она подносит телефон к уху.

Но радость на лице Марии тут же сменилась тревогой. В трубке был не голос сына. Только какой-то странный скрежет, будто кто-то водил телефоном по железу. Ни слов, ни звуков, ни дыхания — только этот холодный шум.

— Ярослав? Это ты? Ответь мне! — Мария кричала в трубку, но в ответ — тишина.

Полицейские сразу поняли, что что-то не так.

— Что случилось? — осторожно спросил старший.

Мария не сразу нашла слова. Взгляд бегал по комнате, руки дрожали. И тут — звонок оборвался. Она посмотрела на экран, как будто надеялась, что ошиблась. Но нет. Всё по-настоящему.

— Нет... нет... — прошептала она, дрожащими пальцами снова набирая номер. — Он не мог… не мог просто так…

Вызов. Гудки. Один, второй. Никакого ответа.

И вдруг — тишина. Телефон отключился. Мария уронила его в сумку и закрыла лицо руками. Слёзы текли без остановки.

— Он не отвечает! — в отчаянии закричала она, поднимая глаза на полицейских. — Вы обязаны что-то сделать! Пожалуйста, прошу вас!

Они замерли. Даже привычные к чужим бедам, полицейские не сразу нашли, что сказать. Перед ними была не просто женщина — мать, у которой на глазах рушился мир.

Мария Валерьевна вышла из полицейского участка, словно не шла, а плелась — ноги ватные, дыхание тяжёлое. Слёзы уже высохли, оставив после себя только опустошение. Словно кто-то выжал её до последней капли сил.

Полицейские приняли заявление, да, но... всё это было как-то вяло. Формально. Без огня. И Мария чувствовала: если всё оставить на них — может быть поздно.

«Я не могу просто ждать», — отчётливо прозвучало в голове, и она, собрав остатки решимости, направилась к дому Олега — лучшего друга Ярослава. Если кто и мог знать хоть что-то — это он.

Дверь открыл худощавый парень с растрёпанными волосами. Увидев Марию, он замер.

— Тётя Маша?.. — в голосе — удивление и лёгкое напряжение.

— Олег… — голос у неё дрогнул. — Ты не видел Ярослава? Он утром ушёл на тренировку и не вернулся.

Олег быстро глянул на телефон, будто искал там ответ.

— Нет... Я его сегодня не видел. Он говорил, что после тренировки заглянет ко мне — мы должны были поговорить. Но так и не пришёл...

Мария словно вновь провалилась в пустоту. Она надеялась — пусть наивно — что услышит простое «Да он у меня, всё хорошо». А вместо этого — очередная стена.

— А может, он говорил тебе, куда собирался? Какие-то планы? После тренировки? — спросила она, цепляясь за каждую возможность.

Олег почесал затылок.

— Ну… он вроде говорил, что хотел увидеться с Викторией. Ну, с новой девушкой. Но ничего конкретного не говорил. Может, он у неё?

Мария кивнула, но в глазах ни капли облегчения.

— Он не звонил тебе? Не писал?

— Нет, тишина. Может, просто телефон разрядился? — попробовал улыбнуться Олег, но даже он понимал, как слабо это звучит.

Мария отступила на шаг. Слова будто рассыпались в голове. Даже Олег — и тот не в курсе. Значит, дело серьёзнее, чем она надеялась.

— Спасибо, Олежка, — почти шёпотом сказала она и повернулась к выходу. — Я попробую найти Викторию.

Олег смотрел ей вслед, не зная, что сказать. Что-то было не так. Слишком не так.

На улице становилось прохладно. Мария вышла от Олега с ещё большей тревогой. Теперь всё зависело от Виктории — только вот беда, она не знала, где та живёт. В голове мелькнуло: а если вообще никто не знает?

Она остановилась. Вдох — выдох. Нужно думать. И тут её осенило — школа. Ярослав не раз говорил, что хорошо ладит с директором. Может, он сможет помочь?

Школа вечером казалась чужой. Пустой, неживой. За окнами — тьма. Внутри — тишина, нарушаемая только собственными шагами. Как будто здесь время замерло. В воздухе пахло старой бумагой, пылью и чем-то неуловимо родным, словно запах детства, затерянного между страницами старых учебников.

В этом мраке Мария шла вперёд, ведомая только материнским инстинктом — тем самым, что не даёт сдаться, даже когда всё кажется потерянным.

Мария осторожно приоткрыла дверь и шагнула в кабинет директора. В полумраке лампы за массивным столом сидел Николай Петрович — мужчина лет пятидесяти, с седыми висками и взглядом, в котором доброта всегда соседствовала с твёрдостью.

Он поднял голову, увидев её, и удивлённо нахмурился:

— Мария Валерьевна? Добрый вечер. Что-то случилось?

Голос у него был мягкий, но уже настороженный. Мария сделала шаг вперёд, стараясь говорить спокойно, но в каждом слове чувствовалось напряжение:

— Николай Петрович… Ярослав пропал. Он ушёл с тренировки и не вернулся домой. Я была у его друзей — никто не знает, где он. Мне нужен адрес Виктории. Его девушки. Я не знаю, как её найти…

Николай Петрович сразу посерьёзнел. Отложил ручку, медленно встал.

— Пропал?.. — переспросил он, глядя в глаза Марии. — Сколько времени прошло?

— Несколько часов... Полиция не спешит. Сказали — подождать. А я... — голос её дрогнул, и слёзы предательски скатились по щекам. — Я не могу просто сидеть.

Он кивнул, не говоря ни слова, но в этом молчании чувствовалось больше участия, чем в десятках сочувственных фраз. Он подошёл к шкафу, достал журнал с анкетами учеников и стал быстро листать.

— Савельева… Виктория… — пробормотал. — Вот. Улица Ленина, 23. Это недалеко. Второй подъезд.

Мария запомнила адрес, как заклинание.

— Спасибо. Огромное спасибо, Николай Петрович.

— Если нужна будет помощь — звоните. Не стесняйтесь. Мы найдём его, — твёрдо сказал он и проводил её до двери.

На улице темнело. Мария почти бежала по тротуару, освещённому редкими фонарями, чьи неоновые ореолы казались слишком тусклыми для её тревоги. Улица Ленина тянулась бесконечно. Наконец показался дом — 23. Здесь. Последняя ниточка.

На нужном этаже она постучала. Несильно — но с внутренним порывом, будто сердце стучало вместе с кулаком.

Дверь открылась. На пороге стояла Виктория — хрупкая, с чуть растрёпанными каштановыми волосами, в домашнем халате. Лицо её было бледным, но спокойным. Слишком спокойным.

— Тётя Маша? — растерянно произнесла она.

Мария перешла сразу к делу:

— Виктория, ты видела Ярослава сегодня? Он не пришёл домой. Его никто не может найти.

Девушка замерла на мгновение, словно соображая, как лучше ответить. Затем покачала головой:

— Нет. Он должен был зайти ко мне вечером… но не пришёл. Я подумала, может, остался у кого-то из ребят.

Мария внимательно смотрела на неё. Что-то не сходилось. Речь Виктории была ровной, взгляд — отводящий. Ни тревоги, ни удивления, ни страха.

— Ты уверена? — Мария шагнула ближе. — Вика, если ты знаешь хоть что-то… хоть что-то. Я прошу тебя.

Виктория вздрогнула, глаза на мгновение метнулись в сторону, но тут же она снова заговорила:

— Я правду говорю. Я не видела его.

Мария ощутила, как воздух между ними становится плотнее. В этой квартире будто повисла какая-то невыраженная правда. Вика молчала не просто так. Она что-то скрывала. Не обязательно страшное — но важное.

— Ладно, — выдохнула Мария. — Если услышишь хоть что-то — позвони. Сразу. Обещаешь?

— Конечно, — кивнула Виктория, и дверь мягко закрылась перед ней.

Мария осталась стоять на лестничной площадке, облокотившись на перила. Что-то в этом разговоре не давало ей покоя. Холодность Виктории, её выверенные фразы, взгляд, который ни разу не встретился с её собственным...

Спускаясь вниз, Мария чувствовала, как в груди всё крепче сжимается предчувствие: Виктория знает больше, чем говорит.

Мария шла по улице, закутавшись в пальто, но холод пробирал до костей. Ветер бил в лицо, не щадя, будто хотел добраться до самой души. Но не он тревожил её больше всего. Мысли, одна за другой, как чёрные птицы, кружили в голове: где Ярослав? Куда он мог исчезнуть? Ни одна из версий не звучала правдоподобно — всё казалось искажённым, нереальным, будто реальность рассыпалась, оставляя после себя лишь зыбкую догадку и нарастающее чувство паники.

Вдруг из темноты раздался тяжёлый топот. Из мрака выступил высокий мужчина в тёмной куртке. Рядом с ним шла огромная чёрная собака. Мария невольно замедлила шаг — внутри вспыхнуло ощущение тревоги, необъяснимое и резкое. Когда они подошли ближе, собака напряглась и, залаяв, резко рванула поводок. Громкий, хриплый лай прорезал тишину.

— Рекс! Тихо! — рявкнул мужчина, удерживая пса. Но тот продолжал тянуть, будто что-то учуял. Его морда была устремлена прямо на Марию. В его рычании слышалось не просто раздражение, а… предупреждение?

Мария застыла. Сердце гулко стучало в груди. Она сделала шаг назад, прижимая к себе сумку. Собака казалась не просто агрессивной — она чувствовала что-то, и это что-то касалось Марии.

— Извините… Он обычно так не ведёт себя, — сказал мужчина с неуверенностью в голосе. Он тоже чувствовал — что-то не так. — Рекс, ну же, успокойся!

Но пёс продолжал лаять, огрызаясь и почти вскидываясь на задние лапы. Словно не хотел напугать — а указать. Что-то в этом поведении казалось почти… разумным.

— Уберите его! — с трудом выдохнула Мария.

Мужчина потянул поводок, и только тогда собака нехотя подчинилась, всё ещё сверля Марию тяжёлым, полным смысла взглядом.

— Простите, — повторил он и поспешил прочь, уводя пса прочь в темноту.

Мария смотрела им вслед, сердце не унималось. В животе скрутило от непонятной тревоги. Этот лай, этот взгляд… она знала, интуитивно знала — это было не случайно.

Резкий звонок телефона пронзал тишину, вырывая Марию из раздумий. Он был как удар током. Руки задрожали. Она едва нащупала телефон в сумке. На экране — Ярослав.

Сердце подпрыгнуло. Она поднесла трубку к уху, затаив дыхание. Несколько секунд — тишина. Но потом…

— Ма...ма... — хриплый, еле различимый голос. Как будто говорил кто-то издалека, из-под воды, из тьмы.

— Ярослав?! Ярослав, это ты?! — закричала она, дрожащим голосом, вцепившись в телефон так, словно могла вытащить сына из этой связи обратно к себе.

Но в ответ — только хрип, глухой шорох, как дыхание, прерывистое, тяжёлое. И — тишина. Вызов оборвался.

Экран потух. Связь — исчезла.

Мария стояла, ошеломлённая, пытаясь тут же перезвонить. Пальцы дрожали, сердце готово было выскочить из груди. Один гудок. Второй. Третий…

— Абонент временно недоступен.

— Нет... нет... — прошептала она и сдавленно вскрикнула, когда телефон выскользнул из пальцев и с глухим звоном упал на тротуар.

Мария упала на колени, словно сама жизнь вырвала у неё опору. Рыдания сотрясали тело, прорывались наружу с силой, которую невозможно было сдержать. Слёзы текли, сливаясь с дыханием, полным боли и безысходности.

— Ярослав! Где ты?! Отзовись! — кричала она, не надеясь на ответ, но не способная молчать.

Пустая улица молчала. Фонари мерцали, как уставшие глаза. А над головой нависало чёрное, равнодушное небо.

Мир продолжал жить. Без неё. Без Ярослава.