Мёртвые тоже учатся

В то мокрое осеннее утро звон церковных колоколов ознаменовал конец краткой жизни сразу двух молодых людей. Но непосвящённым стало известно лишь об одной…

Мария проснулась столь резко, что со стороны могло показаться, будто её схватила конвульсия. Девушка не просто почувствовала, а ярко увидела, как смерть забрала Ладу и Бориса – тех, кто стал ей столь же дорог, как семья.

Смерть тянула её, и Маша послушала зов. Не послушать было сложно: он не шептал, а кричал, настаивал и толкал. Девушке даже показалось, словно её ноги – не её, что в неё вселился странный древний дух, покровитель, жаждущий правды.

Девушка накинула шарф и пальто прямо поверх пижамы, натянула берцы на босые ступни, и последовала за толчками невидимой руки.

Ночной холод пробирал до костей, туман уже стелился по округе, обволакивая листья и жухлую траву в скользкую влагу. Нераскрывшаяся луна не могла покрыть своим отражением всю территорию академии и древнего кладбища, чьи дебри раздирала Мария, но она знала, куда следует ступать, и ни разу не запнулась.

Дух привёл её к старой церкви, под сводами которой по легенде покоились первые преподаватели академии. Своды готического здания разрезали воздух шпилями, а мрачные витражи светились даже в такой темени.

Вместе с умоляющим скрипом тяжёлой двери слух девушки разрезало множество шепчущих человеческих голосов, которые Маша упустила, ведь всё её внимание притянуло то, что ждало внутри, за вытянутыми окнами, под длинными колоннами и клетчатыми полами.

Девушка промчалась мимо рядов вытянутых деревянных скамеек столь решительно, что смогла бы разогнать бурю, и ринулась в один из углов. На несколько секунд Мария замедлилась, всматриваясь в тусклое пламя свечей и в высокую стену, будто пытаясь отыскать в них надписи, раскрывающие знание о том, что же делать дальше, отыскать то, ради чего она здесь.

Но вот холодок вновь пробежался по коже, и невидимая рука духа потянула ладонь Марии прямо к кинжалу, висящему на поясе, и заставила провести им по пальцу так, что проступила кровь, и девушке вновь пришло озарение.

Она провела пальцем по полу, и перед ней раздвинулся тайный заслон. Лестница, ведущая в подвал, отворила свои ступени перед беловолосой девушкой, которой вот-вот предстояло совершить нечто невообразимое.

Мария спустилась, отчеканивая каждый шаг. В нос тут же ударил едкий и противный запах крови.

Борис лежал в огромной чаше для омовения. Его обнажённое тело изрезали руны, кровь засохла, а руки безжизненно свисали с краёв. Даже ничего не сведущему в делах магии человеку стало бы понятно, что прямо здесь юношу приносили в жертву.

Смысл рун девушка поняла ясно: вырезавшие их явно просили о силе - власти, поднимающей армии мертвецов из могил, власти, способной полностью их подчинить.

“Как они смеют даже думать о том, чтобы отнять силу, принадлежащую мне и моей семье? Как они смеют!?”

Что-то тёмное поднялось из самых глубин сердца Марии. Все её предки, её семья, века назад породнившаяся с мертвецами, родственники-некроманты, обладающие даром, недоступным никому из ныне живущих, стояли рядом и подталкивали сделать то, чего ей самой так безумно хотелось – воскресить Бориса.

Её глаза потемнели, а в груди заворошилась энергия, тут же вырвавшаяся наружу. Так хорошо Мария никогда себя не чувствовала. Жуткий экстаз, в котором она была готова убить любого, кто бы к ней подошёл, отпустил лишь тогда, когда Борис зашевелился и вылез из чаши.

Раны на его прекрасном теле затянулись, и выглядел он так же, как и прежде, таким же, каким его знала Мария, и всё же что-то в нём изменилось…