Месть с последствиями

г. Москва, Россия, Земля, Солнечная система,

конец лета начало осени 2028 г

На юго-западе Москвы расположился спальный район, ничем не отличающийся от других таких же. Здесь в живописном беспорядке стояли дома семидесятых годов прошлого века и современные. Здесь же стояли большие торговые центры на любой вкус. Каждый двор представлял из себя ухоженный газон с деревьями, детскими площадками и, конечно, стоянками для машин.

На обыкновенной, ничем не примечательной улице высился дом в три корпуса и в семнадцать этажей. Три яруса с арками и несимметричными подвалами были выдержаны в сером буквально отполированном дождем и ветром благородном цвете. На третьем этаже располагалось три квартиры, хотя сначала их было четыре, но две слили в одну шести комнатную. Соединенные квартиры находились в середине лестничной клетки, а по обе стороны от апартаментов жили две семьи, такие же, как Сабуровы – военные и служащие структур. Эта высотка была ведомственная в отличие от остальных домов квартала. Сталкиваясь на улице взглядами с соседями, в них нельзя было заподозрить работников невидимого фронта.

Самая большая семья была у Сабуровых, а вот две другие меркли на их фоне. В угловой трешке жила семья Вороновых: Сергей Иванович был засекреченным генералом, достигший уже восьмидесяти лет, но умудрился сохранить трезвость рассудка. У него был единственный сын Павел, пошедший по стопам отца. Внуки Воронова удивили выбором профессий: старший Константин стал хирургом, но благодаря связям отца и деда работал в закрытой лаборатории и крайне редко заезжал в гости. Точнее в последние полтора года его не видели, хотя знали, что он женился и у него с супругой несколько месяцев назад родилась дочь Катя.

Дочь Воронова Марина выбрала стезю переводчицы, работала в книжном холдинге и умудрилась подцепить известного певца, который обещал на ней жениться, а, учитывая родню девушки, обманывать поостережется. Третьим ребенком был Марк. Вот он продолжил семейную традицию, работал в МВД и быстро рос по карьерной лестнице. Полгода назад он женился на Анне, дочери генерал-майора Котова, что способствовало упрочнению позиций самих Вороновых.

Напротив жили Домнины. Герман Вячеславович получил квартиру сразу, как дом сдали. В семье выросли двое детей – старшая дочь Маргарита и сын Максим. Но судьба парня сложилась трагически: он погиб в Чеченскую войну, а потом выяснилось, что его девушка осталась беременной, родила сына и воспитывала малыша одна. Герман Вячеславович узнал о внуке лет пятнадцать назад и, учитывая характеры обоих, сходились они весьма напряженно. Даже сейчас оставалось не понятно, нашли ли эти двое общий язык или нет, но жили они в квартире вдвоем, пока два года назад не умер Домнин-старший, оставив внука наследником.

Маргарита вышла замуж за лейтенанта ВМФ России, перебралась вместе с ним на Балтику, где родились две их дочери и целых пять внуков. В Москву они даже не планировали возвращаться, ведь все мужчины связали свою судьбу с морем и флотом. Поэтому в большой квартире жил в гордом одиночестве молодой мужчина спортивной наружности, кажется, не сильно поддерживая семейные узы. Время от времени у него появлялись подружки, но надолго не задерживались. Он пользовался успехом и женским вниманием, которые его избаловали и даже испортили.

Как обычно соседи строили свои предположения, перерастающие в уверенность: он тоже должен был работать в структурах. Вот Домнин и не сопротивлялся слухам, лишь усмехался их однобокости, но это было ему на руку: вот он и молчал, не внося поправок. Так было удобно и спокойно, чем давать ворох объяснений на ряд вопросов. А отвечать мужчина не хотел вообще. Он просто жил, вел нормальную жизнь и не привлекал к себе излишнего внимания. Это уже было не просто излишне, крайне опасно, вот он и растворялся в толпе, ничем не заостряя к себе интерес, кроме женского. У Домнина хватало командировок, но, куда он исчезал на недели, никто не знал. А мотался он по многим местам, постоянно возвращаясь именно сюда. Правда, Домнин держался на расстоянии от соседей, он здоровался, говорил ничего не значащие дежурные фразы и улыбался, но о его жизни ничего известно не было.

Генерал-майор Сабуров весьма подозрительно относился к тому, что не мог выяснить. Антон Егорович помотался по военным базам, участвовал во многих секретных операциях, начиная от исполнителя и заканчивая уже командиром, разрабатывающим планы компаний в своем штабе. После одной засекреченной операции, данные которой до сих пор были спрятаны от глаз даже высоких чинов, он возвысился и занимался курированием одного единственного направления. Его отдел напрямую подчинялся министру внутренних дел. Негласно весной 2013г появилась засекреченная контора, занимавшаяся целых пятнадцать лет одной глобальной проблемой – пришельцами. И это далеко была не шутка. Сабуров сам ловил их и допрашивал на секретной военной базе в тайге, где их держали под замком и охраной.

Сейчас генерал-майор задумчиво сидел за письменным столом с раскрытым ноутбуком и смотрел в одну точку на окне, не видя ничего вокруг. Он думал и анализировал, пытаясь понять, что его тревожит. И домочадцы не тревожили его, зная, что эта комната едва ли не святилище. В большой квартире было тихо, хотя мужчина не был один. Вместе с ним жила жена: Инна Юрьевна прошла с мужем все гарнизоны и умела молчать не хуже него, подстраиваясь под систему ценностей Сабурова.

У Сабуровых было трое взрослых детей: сын и две дочери, правда, Екатерина погибла десять лет назад в автомобильной аварии на свой собственный день рождения. Кате только исполнилось двадцать лет, у нее была впереди целая жизнь, но судьба распорядилась по-другому. И мужчина в чем-то винил себя: он позволял дочери быть пацанкой, вот Катя и увлеклась гонками. В ту трагическую ночь она находилась в машине со своим парнем Тимуром. Ему почти ничего – сломанная рука, да несколько ушибов, а вот Катя, бывшая штурманом, погибла на месте.

Вот в живых остались сын и дочь. Иван Сабуров уже дослужился до майора и зимой должен был перевестись в столицу из Сирии, где он служил уже три года. У Ивана была семья – жена Марина и три дочери: Лена, Лиза и Агата от семи лет до трех месяцев. Но вот сына так и не получилось – не было продолжателя рода и династии.

Вета оказалась самой младшей в семье. В декабре ей должно было исполниться только двадцать лет. Девушка училась в институте на экономиста и не влезала в неприятности, как старшая сестра, хотя приключений очень хотелось. Ее порывистую натуру сдерживало только одно – горе родителей, похоронивших старшую дочь в закрытом гробу. Катя оторвалась за них обеих. заставив сестру не только соблюдать осторожность, еще и быть осторожнее в желаниях. Поэтому Вета смиряла свой характер и не доставляла переживаний, а в глубине души мечтала о чем-то необычном, не говоря ни о чем подобном вслух. Она знала, что родители распланировали всю ее дальнейшую жизнь, но спорить не решалась. Отец уже лет пятнадцать дружил с заместителем министра, у которого был сын тремя годами старше Веты. Максим закончил юридический и работал с отцом в министерстве, вот их уже и поженили, не дожидаясь официального объявления, но не торопя их к последнему шагу. Просто Вета и Максим знали, что в итоге поженятся. Сейчас они имели некоторую свободу, даже личную жизнь, но никаких перспектив ни у кого не было. Макс очень осторожно мутил с бывшей однокурсницей Машей, а сама Вета уже около года встречалась с соседом по даче Стасом. Они оба прекрасно знали, что будущего у них просто нет: Стас хоть и был военным, но чины его отца, как и его собственные, ничего не значили.

Антон Егорович предпочитал не знать этих подробностей, считая, что путь взросления должны пройти все. И Вета не исключение. Главное, в отличие от сестры, она имела голову на плечах и чувство ответственности. Дочь сейчас его не волновала, он знал, что она на даче, и, конечно, Стас был там же. Если Максим спокойно относился к такому положению дел, Сабуров не лез в их отношения.

Генерал-майор размышлял о сумарунцах. Прошло пятнадцать лет, а нападения так и не произошло. Он опустил голову и скрипнул зубами, вспоминая те далекие события. Киззи ему сразу ни в чем не солгала, сейчас он понимал это очень отчетливо, вот и испытывал плохое предчувствие, что они перегнули палку, ожидая нападения. Но изменить ничего было уже нельзя: маховик заработал – сумарунцы сидели под замком, убитых похоронили, а еще часть команды участвовала в эксперименте по улучшению генетического кода землян, и первые успехи произошли совсем недавно. Врачи-генетики смогли воспроизвести шесть детей-полукровок, трех мальчиков и трех девочек с декабря прошлого года по июнь этого года. Все дети, наконец-то, оказались здоровыми и выжили. Теперь проект вступил в следующую фазу.

Антон Егорович нахмурился: почему-то именно сейчас ему на память приходило недоумевающее лицо Киззи, ее полные утраты глаза. Сабуров встряхнулся: с возрастом он становился мягче, терял форму, да и мозги похоже тоже. Нашел, кого жалеть! Они рано или поздно все равно бы напали, успокаивал он себя, исходя из собственного опыта. Просто с другим он не сталкивался. Он тряхнул головой и вернулся к документам: сейчас нужно было оценить предлагаемые меры на откровенную угрозу Украины и ее соседей, где давно уже командовали заокеанские лидеры. Он пододвинулся к столу, снова видя экран монитора, и сосредоточился на документах, выбросив из головы лирику. Он знал, что жена ушла в гости к подруге, а на кухне хозяйничала домработница, которая тем более никогда не побеспокоит его.

Сабуров еще раз внимательно вчитался в рапорт, делая пометки красным прямо в файле для себя. После анализа данных он уже напишет свои поручения и перейдет к следующему файлу. Мужчина отключился от всех раздражителей, не обращая ни на что внимания. Сейчас пластиковые окна плотно консервировали квартиры. поэтому с улицы ничего не доносилось. Но в теплое время года все же проветривали, не включая постоянно кондиционер. Вот и сегодня Антон Егорович открыл фрамугу, и звуки двора влетали в кабинет, не производя на военного никакого впечатления. Он слышал и видел не такое, вот и оставался спокоен, не отвлекаясь на мелочи жизни, продолжая работать.

Но не у всех было так спокойно на душе. Через стену жил Роман Домнин. Вот он и испытывал тревогу, которая возрастала если не с каждым часом, то днем уж точно. Эта нервозность накатывала волнами, то отступая, то снова топя. Он даже начал оглядываться по сторонам, но все оставалась знакомым, привычным, обыденным – глаз за спиной или прицела он не видел, а чувство было такое, словно он на мушке. Мужчина не списывал все на свое разыгравшееся воображение или обострившуюся паранойю, он верил своей интуиции, которая ни раз спасала и помогала выкручиваться из щекотливых ситуаций. А экстрима с его работой хватало.

Роман гибко поднялся с огромной двуспальной кровати, на которой лежал в одних трусах прямо на покрывале. Ему не было жарко, хотя день едва ли не душил зноем, но он хорошо переносил почти любую погоду, правда, не любил холод и зиму. В задумчивом молчании он подошел к распахнутой двери балкона, остановился за белым тюлем, не касаясь его и глядя на улицу. Все было как всегда – люди, дома, машины – одним словом жизнь. По тенистой аллее шла молодая женщина с коляской. Угрозы не было. Ей негде было притаиться, но что-то было не так. Роман нахмурился, он начинал уставать, поддержки не было слишком давно, и он шел по тонкому льду, но в нем жила уверенность, что поступил он абсолютно правильно.

Мужчина холодно усмехнулся: он хорошо научился выживать в совершенно невыгодных условиях. Он сделал то, чего никто не мог ожидать от него – он спрятался на самом видном месте под носом у своих смертельных врагов. Видел их постоянно едва ли каждый день, оставаясь неузнанным. Единственное, что ему трудно было делать - сдерживать себя от ответных мер, но время еще не наступило. Он хотел нанести удар, от которого не оправишься за минуту, но в то же время не хотел быть преследуемым системой. Домнин слишком хорошо знал ее изнутри, везде хватало камер, а задать поиск по фотографии и проявить терпение не сложно. Роман мог занести вирус, который, натыкаясь его изображение, просто бы стирал информацию, но тогда придется постоянно следить, чтобы его не обнаружили. Он не уменьшал мозги врагов, на них работали виртуозы в своем деле, поэтому его подарок могли обнаружить, потянуть за ниточку и все распутать. Спец знал, что любую программу можно повернуть против своего создателя. Риск был велик, а снова оказаться под колпаком он не хотел. Не для того он вырвался из ада, чтобы проложить в него путь назад. Второй раз шанс на спасение не представится. Роман стиснул зубы: он не позволит взять себя живым, будет нарываться и вынудит себя убить. Он слишком хорошо знал, что ожидает его в заключении без суда и следствия. Роман жестко усмехнулся, его даже искать будет некому, его будто не существует. Но он есть!

Домнин отошел от балкона, и слабый ветерок уже не мог обдувать его тренированное мускулистое тело. Мужчина остановился перед открытым ноутбуком, стоящем на тумбочке рядом с постелью. Он присел на край кровати и пробежал пальцами по тачпаду и клавишам. Он сосредоточенно всмотрелся в пришедшее сообщение, читая его, затем перечитал еще раз, и осторожно положил ладонь на крышку, опуская ее вниз, пока ноутбук не закрылся полностью. Он остался неподвижно сидеть на месте: дождался своего часа, но взрыва бурной деятельности не произошло. Роман будто выключился на несколько минут, растерявшись от неожиданности. Он так долго ждал и мечтал об этом дне, что немного испугался, когда этот момент наступил и не оказался иллюзией. Он чуть дрожащей рукой провел по коротко стриженным волосам, старясь взять себя в руки. Теперь можно действовать, не боясь преследования, оно оборвется само, столкнувшись с тем, чему не сможет противостоять. а уж сколько дней он продержится. Роман не представлял, сколько у него времени, чтобы успеть все сделать, но он обязан успеть. Да и куда отступать? Он уже давно все решил: в том направлении его искать не станут вообще, отступы он подготовил, зная, чем все обернется.

Роман тряхнул головой и стремительно вскочил на ноги: отупение отступило. Сейчас он был собран и спокоен, как никогда, веря в успех:

- Наконец-то, - удовлетворенно кивнул он, и его губы искривила жесткая усмешка, - Месть действительно блюдо, которое подают охлажденным.

Он начал действовать по-военному четко и собранно, уже давно разработав свой план, предусмотрев все детали, перепроверяя все по нескольку раз, чтобы не ошибиться. Сейчас сомнений не было. Домнин знал, что собирается сделать, но также знал, что такое идет в разрез с его воспитанием, но, видя беспричинную жестокость этого мира, смог переломить себя. Сейчас он скрупулезно вспоминал все кровавые раны, нанесенные безжалостно и изощренно. Чем подробнее он вытаскивал из памяти события прошлого, тем неумолимее становился, забывая про угрызения совести. Потом он освободится от этого неимоверного груза.

Мужчина быстро оделся, даже не глядя, что натягивает на себя. Через десять минут, заперев квартиру, он уже сбегал вниз по ступеням лестницы, не приближаясь к лифту. Из подъезда вышел сосредоточенный профессионал в голубых джинсах, белой футболке и мягких мокасинах. Ключи и документы находились в небольшой барсетке, которую он сразу забросил на соседнее сиденье, открыв дверцу машины. Роман сел на водительское кресло, захлопывая за собой дверцу и сразу включая двигатель. Он выехал со стоянки, полностью открыв окно рядом с собой. Домнин спокойно вырулил со двора, притормозил на выезде, пропуская уже едущий поток, и легко встроился в крайнюю полосу, перестраиваясь в соседний ряд. Его серебристо серый джип KIA продолжил движение в плотном потоке машин, соблюдая дистанцию. он расслабленно сидел за рулем: локоть левой руки небрежно лежала на дверце, он вел машину одной рукой, а второй просто страховал.

Джип ехал по шоссе, ведущему в область, собираясь добраться до дачного поселка как можно быстрее, где у него образовались дела, ведь время реально поджимало. Он коснулся костяшками левой руки нижней губы, задумчиво ее поглаживая. Когда он остановился в пробке, то в сердцах несильно ударил по рулю: так всегда – очень нужно добраться быстрее, а не получается. К сожалению, другого пути не было, дорога была только одна. Роман набрался терпения, все равно от него ничего не зависит. Он оказался в час-пик на дороге, ведущей за город, когда основная масса москвичей хотела добраться до дач, чтобы отдохнуть и утром поехать на работу. Конец лета еще был сезоном отпусков и каникул, вот в столице и становилось посвободнее.

Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, Роман включил магнитолу и нашел волну Авторадио. Он рассеянно слушал треки, не вникая в слова, этот шум был нужен для фона, чтобы не зацикливаться на одном, и у него получалось. Он смог абстрагироваться от своих мыслей, заставив себя не думать о том, что уже вступило в завершающую фазу. Он просто ехал, неумолимо приближаясь к конечной точке. Джип уже добрался до развязки МКАДа и ехать стало значительно легче: машины разъезжались в разных направлениях, и он выскочил на внешнее кольцо, держа путь к Варшавке и Симферопольскому шоссе. Звонок мобильного телефона вторгся в его мысли, нарушая тихое течение однотипного движения. Он перехватил руль руками, взял телефон и ответил, снова ведя джип правой рукой, а левой прижимал трубку к уху.

- Рома, - услышал он недоуменный женский голос, - а ты где? Я тебя жду…

- Юля, - равнодушно перебил он, заставив девушку замолчать от неожиданности столь холодного приема, - ты мне больше не звони.

- Рома?! Что случилось? – выпалила она. – Я ничего не понимаю! У нас же все хорошо…

- Ты мне надоела, - холодно ответил он, нанося рассчитанный удар, причиняя боль. – Я тебе ничего не обещал. Секс был отличным, но мне уже не интересно.

- Какая же ты сволочь, Роман! – ледяным голосом произнесла Юля, едва не скрипя зубами, так ей хотелось вцепиться в него и разорвать на куски. – По телефону мне еще не приходилось расставаться.

- Переживешь, Юля, - пожал он плечами, следя за дорогой. – Извини, я за рулем. Мне некогда…

- Куда едешь?

- К одной девушке, - ухмыльнулся мужчина. – Она давно меня ждет.

- Скотина! – завопила она, так стиснув мобильник, что чуть не сломала его. – Надеюсь, она сама пошлет тебя!

Роман равнодушно отодвинул нагретый дисплей от уха, еще слыша жалящие слова. Он отбил вызов и быстро заблокировал номер, чтобы Юля не могла ни звонить, ни писать ему. Он вернул телефон в углубление рядом с коробкой передач, надеясь, что бывшая подружка не сообразит доставать его с другой симки. Да и времени он ей отводил немного. Когда он доведет задуманное до конца, то выбросит свой телефон, чтобы обрубить концы. А странички в соцсетях он уже удалил, обрывая все связи и ниточки, ведущие к нему.

Он уже решил, что после этого дела возвращается к своим корням и больше никогда не станет надевать на себя маски, которые сглаживали острые углы. Он хотел быть собой. Слишком долго он жил, подстраиваясь под всех, был обычным, чтобы не напрягать окружающих. А сам стискивал зубы и терпел, ведь был в меньшинстве.

Домнин перестроился в крайний правый ряд и съехал на трассу, ведущую в область. После небольшого затора, поток поехал быстрее, а стоило ему свернуть на ответвление, как здесь он уже гнал почти под сотку, легко покрывая километры, приближаясь к цели. Он уже размышлял, как ему вписаться в картинку, не заостряя на себе внимание, и решил, что все будет по месту. Он сам встроится, благо опыта хватало.