МиМ

Falax species rerum — Наружность вещей обманчива

Кто-то может посчитать это произведение пародией на «Мастера и Маргариту». Кто-то – сборником фельетонов. Автор же уверен, что это серьёзное философское произведение.

Предисловие

Каждый автор в ответе за придуманных им героев. Которые начинают жить своей жизнью сразу после публикации. И, зачастую, вовсе не той, что запланировал автор. Поэтому, самые известные писатели своих героев убивали в конце своих же романов и повестей.

Среди литературоведов жива легенда, что Анна Каренина буквально умоляла Льва Толстого не бросать её под поезд. Обещала вернуться к мужу и забыть этого противного Вронского как страшный сон. Но классик был неумолим. Ему был нужен яркий финал. И Анна, проклиная своего Создателя, пошла на рельсы.

Остап Бендер вовсе не спал, когда его убивал ножом Ипполит Матвеевич. А пытался договориться с Ильфом. И ведь ему это удалось, хотя Петров в тот момент был против. В результате Остап добрался до румынской границы. Чтобы там сдаться румынским пограничникам со всеми своими нажитыми недюжинным умом и хитростью золотом и бриллиантами.

И бедная Муму, умей она говорить, прокляла бы Тургенева. Ведь на самом деле Герасим и не думал её топить. Но писателю захотелось увидеть слёзы читателей. И вот такой печальный финал....

Поэтому хочется сказать всем авторам. Не нужно убивать своих героев! Вы в ответе за тех, кого придумали. Пусть ваши герои живут дальше своей жизнью. Возможно, что она будет даже лучше и ярче, чем та, какую вы им нарисовали в своих бессмертных, несомненно, повестях и романах.

Часть первая

«В лихие 90-е мы запивали американские ножки Буша выпущенным в Мытищах итальянским ликёром Амаретто. Курили уже не привычные «Беломор» и «Приму», а фирменные «Marlboro» и «Camel». Вместо КСК и УВС (Кодекса строителя коммунизма и Устава внутренней службы) читали Войновича и Пелевина. Перед нами висел только что кем-то нарисованный лозунг «Вперед в светлое капиталистическое будущее!».

В видеосалонах на вокзалах показывали «Греческую смоковницу». Гости столицы смотрели это кино широко раскрытыми от изумления глазами. Стараясь всё происходящее на экране запомнить, чтобы потом пересказать дома максимально близко к увиденному.

Малиновые пиджаки и чёрные БМВ. Рост продаж бейсбольных бит, утюгов и паяльников. Директор клуба из Дрездена переезжает в Питер.

Спирт «Royal», виски «Jameson», пиво «Афанасий». Биржа, ваучер, доллар. Всё хотелось попробовать как можно быстрее.

Лёня Голубков, МММ, банк «Империал». Ещё вчера ты простой инженер, а сегодня президент внешнеторговой компании. В которой пока два человека. Ты с сумкой челнока и жена. Но ведь это пока. Ведь банк уже даёт кредит под только что приватизированную квартиру.

Каждый день новая радиостанция. Музыка захлестнула эфир. «Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша». «Бухгалтер, милый мой бухгалтер». «Таганка, я твой бессменный арестант».

Стрелки, чёрные обелиски на кладбище, церковные колокола с вязью «От Солнцевской братвы». Война в Чечне. Взрывы домов. Дефолт. «Я ухожу». Ху из мистер Путин?

А мы всё равно продолжали закусывать ликёр «Amaretto» ножками Буша и знали, что обязательно его построим. Ведь это такое сладкое слово. «Ка-пи-та-лизм».

* * *

Маргарита подошла к Мастеру и положила руки ему на плечи.

– Ты что, решил писать роман про бандитские 90-е?

– Нет, – сказал Мастер. – Это всего лишь антураж. Роман будет про полную чертовщину.

* * *

29 февраля 1989 года. Москва, ул. Садовая, 302-бис, кв. 50

– Какая-то неведомая сила заставляет нас снова приехать в эту чёртову Москву, – голос Воланда звучал несколько растерянно. – И снова поселиться в этой странной квартире!

— Это всё Булгаков, мессир, – почтительно ответил ему кот Бегемот, старательно вытирая лапы на входе в квартиру. – Welcome, gentlemen.

– С каких пор ты заговорил по-английски? – раздражённо спросил Воланд, распахивая дверь тростью с головой пуделя на ручке. – И кто такой этот самый Булгаков?

– Писатель, мессир, – Бегемот осторожно проник в прихожую. – Как здесь до сих пор пахнет серой. А мы, кстати, всего лишь плод его воображения.

– Я не хочу быть плодом ничьего воображения, – сказал Воланд. – Я хочу спокойно жить у себя в Преисподней и вести там тихие, богословские споры с Понтием Пилатом. О том, кто написал Библию. Может, тоже этот твой Булгаков?

– О нет, мессир. Миры Библии придумывали совсем другие авторы. А мы здесь, наверное, потому, что москвичи по нам сильно соскучились.

– И что же эти москвичи, по-прежнему испорчены квартирным вопросом?

– Как обычно, мессир. Ещё они ждут перемен. И хотят сделать очередную революцию. Всё не теряют надежды на справедливое устройство общества.

– Глупцы. Здесь даже перелётные птицы при любой власти стараются петь тише. А справедливости нет нигде. Даже в нашем мире. Вот недавно Гелла подала мне на завтрак тухлые яйца!

– Проблемы с яйцами, мессир, есть и здесь. Причём до полного их исчезновения.

– Ну, хорошо. Забудем про яйца. Раз уж мы вновь попали в эту дыру, надо как-то в ней начать обустраиваться. Бегемот, организуй нам севрюги с хреном, чёрной икры и бутылочку «Вдовы Клико». И не забудь зажечь камин. Последнее время я что-то сильно зябну.

– Последнее время здесь плохо топят, мессир, – сказал кот выпрямившись во фрунт. – Слушаю, повинуюсь и на время исчезаю. See you soon. До скорой встречи!

Через некоторое время Бегемот появился вновь. Причём весьма озадаченный.

– Мессир, прилавки пусты. Мне удалось купить только брюкву и рулон туалетной бумаги. Причём жёсткую, из-под прилавка и за твёрдую валюту!

– Ты просто забыл взять талоны. Здесь сейчас всё продается исключительно по талонам, – заметил Коровьев. Тут же сделал несколько пасов в воздухе и отдал Бегемоту целую пачку резаной бумаги. – Вот, пожалуйста. На масло, на сигареты, на сахар, на водку. А вот на икру и шампанское нету. Извиняйте, граждане.

Но сидевший возле так и не зажжённого камина Воланд оторвался от чтения евангелия от Матфея и кротко посмотрел на Бегемота.

– Будем тогда питаться чем Он послал. Отнеси покупки Гелле на кухню.

Тут раздался глухой стук. Это с дивана упал Азазелло.

Через некоторое время на кухне собралась вся свита Воланда. Гелла плакала, вытирая слёзы передником. Больше на ней, как обычно, ничего не было. Коровьев озадаченно чесал голову сломанной расчёской. Азазелло изумлённо смотрел на кастрюлю, в которой одиноко плавала закипающая брюква. А кот Бегемот, пытаясь поднять лапами обвисшие усы, сказал:

– Надо что-то со всем этим делать.

– Но что? – Коровьев сунул палец в кастрюлю и тут же его выдернул. – Кто-то, непонятно кто, воздействует на мессира. А он сам учил нас, что религия — опиум для нашего мира.

– И сам попал в эту ловушку, – заметил Бегемот. – Как ситуайен Козлевич.

– Кто такой Козлевич? – поинтересовался Азазелло, также засунувший палец в кастрюлю и внимательно наблюдавший за ним.

– Водитель автомобиля «Лоран-Дитрих», – ответил Бегемот. – Тоже плод воображения, как и мы. Классику надо читать.

– Мне некогда, я демон, – ответил Азазелло. – Демоны читают только Стивена Кинга. А во всём виноват Мастер. Помните, как он внушал мессиру: «Ударили по левой щеке, подставь правую».

– И не только внушал, но и ударял. А мессир при этом глупо улыбался.

– Ох, чувствую, налетит скоро Земля на земную ось, и всё пойдет в тартары! – сказала Гелла и всхлипнула. – И всем нам придётся веками есть одну только пареную брюкву!

– К тому же мессир запретил отрывать головы, стрелять по чекистам и ездить без билета на трамваях, – пожаловался кот. – И посоветовал выбросить мой любимый примус. Я глубоко фраппирован происходящим!

– Errare humanum est, – сказал Коровьев. – Человеку свойственно ошибаться. Как можно было запретить стрелять по чекистам? Или они стали нам социально близкими?

Бегемот сильно ударил себя лапой по голове.

– Я, кажется, понял в чём дело. Мессир решил стать обыкновенным человеком!

На кухне повисла мёртвая тишина. И слышно было лишь как в кастрюле булькает брюква...

* * *

Мастер отложил перо в сторону. «Не слишком ли сильно я загнул линию с Воландом?» – подумал он. И решил, что далеко ещё нет. Ведь Воланд может читать… Мастер снова схватился за перо и нечаянно сделал большую кляксу в рукописи.

* * *

Клякса

* * *

…Воланд читал евангелие и тихо напевал: «Тёмные силы нас злобно гнетут. В бой роковой мы вступаем с врагами, нас ещё судьбы безвестные ждут». Напротив него на стене висели: точная копия картины Александра Иванова «Явление Христа народу», рисунок с изображением команданте Че Гевары и портрет Альберта Эйнштейна с высунутым языком.

* * *

– Бедный, бедный Воланд, – тихо сказала Маргарита, прочитав написанное Мастером. – Надеюсь, он не знает, что стал героем нового романа. Это же будет роман?

Мастер недоумённо пожал плечами:

– Я пока не решил точно. Может получиться рассказ, может повесть…

– Нет. Только роман, – решительно сказала Маргарита. – И он должен быть не хуже, чем «Фауст» Гете. Кстати, тот год не был високосным. Следовательно, 29 февраля просто не могло быть.

– Имею полное право добавить один день в своём романе. Я – Мастер. Я могу придумывать героев, заставлять их любить и страдать. Совершать подвиги и мерзкие поступки. Мастер отличается от писателя тем, что его герои начинают жить своей жизнью в других произведениях. Так что мне стоит придумать лишний день в году?

– Хвастун. И ты в этом далеко не первый и не последний. Ладно, не будем спорить по мелочам. Кстати, почему ты не перестал пользоваться пишущей машинкой?

- Потому, что ей нельзя поставить вот такую красивую кляксу, - улыбнулся Мастер.

***

Клякса

***

Маргарита долго рассматривала кляксу, потом недоуменно пожала плечами, но не стала спорить и сказала:

- Тебе пора ввести в роман новых персонажей.

– Ты, как всегда, права, любимая, – снова улыбнулся Мастер. – Но персонажи эти должны быть необычными…

* * *

31 декабря 1988 года. Москва. Детский сад «Ветерок». Недалеко от метро «Тушинская».

– Марья Ивановна, к нам артисты приехали!

Заведующая детским садиком, услышав крик с улицы, вышла на крыльцо. И увидела довольно странную группу. Толстячок с моторчиком на спине и идиотской ухмылкой на лице. Старик-узбек в чалме и халате. И какой-то странный, бородатый тип в халате и сандалиях на босу ногу.

– Проходите, товарищи артисты, – несколько озадаченно сказала Марья Ивановна. – Товарищи Карлсон и Хоттабыч. Ну и вы, товарищ... Простите, не узнаю вас в гриме.

Тут Марья Ивановна сделал паузу, ожидая что третий артист назовёт себя. Но тот только кивнул, и труппа проследовала в зал с новогодней ёлкой и уже собравшимися детишками.

Там Карлсон сразу начал шалить, старик Хоттабыч выдергивать из бороды волосы и делать разные чудеса. Всё шло, как обычно на детских праздниках. Но что-то при этом тревожило заведующую. Она никак не могла понять, кто этот третий. Она явно его где-то видела.

– Скажите, товарищ, – обратилась она к незнакомцу. – Вы ведь из ДК «Железнодорожник» к нам приехали?

– Пусть будет «Железнодорожник», – согласился с ней артист.

– Извините, а у вас борода настоящая или приклеенная?

– Настоящая. Можете даже подёргать.

Марья Ивановна сильно дёрнула артиста за бороду, и та не отвалилась.

– Вы, наверное, художественный руководитель? – поинтересовалась заведующая.

– Пожалуй, да – подумав, ответил артист. – Мы гастролируем по всему миру. Изучаем, так сказать. Вот иногда подрабатываем на хлеб насущный по детским праздникам.

– А вы сами выступать будете? – поинтересовалась заведующая, немного успокаиваясь.

– Сегодня нет, – ответил артист, достал зеркало, расчёску и начал прихорашивать бороду. – Сегодня у меня выходной. Пусть коллеги работают.

– Может, вы ничего и не умеете? – насмешливо спросила Марья Ивановна.

– Отнюдь, – несколько обиженно ответил артист. – Скоро сами увидите.

Наконец представление закончилось. На ёлку пришёл Дед Мороз с мешком подарков. Дети завизжали от восторга, а артисты, получив гонорар в конверте, проследовали в поджидавший их автобус.

Марья Ивановна прошла в свой кабинет, налила из графина стакан воды. Внезапно увидела, что вода стала красной. Понюхала, попробовала на язык. «Похоже на киндзмараули. Всё-таки, это были не артисты».

Но рассказывать о произошедшем никому не стала. На следующий день позвонила в ДК «Железнодорожник». Там ни о каких артистах не знали. И посоветовали обратиться в милицию. Но заведующая детского садика «Ветерок» делать этого не стала.

* * *

– Весьма и весьма странный выбор героев. Ты не находишь? – спросила Маргарита.

– Нет, – коротко ответил Мастер. – Не мешай. Мне надо вернуться в 50-ю квартиру.

Маргарита в шутку дала Мастеру подзатыльник.

– А дёргать бога за бороду – это нормально?

* * *

29 февраля 1989 года. Москва, ул. Садовая, 302-бис, кв. 50

– Но если мессир станет человеком, то в мире нарушится равновесие, – рассуждал Бегемот. – Мир не может существовать без сил зла. Это нонсенс.

– Sic transit gloria mundi.. Так проходит земная слава, – глубокомысленно произнёс Коровьев. – Мир находится на пороге больших перемен. Опять начнутся эпидемии, войны. Четыре всадника Апокалипсиса уже кормят своих коней овсом и сеном. Мессир увлёкся богоискательством и атеизмом одновременно. Чувствую, мне предстоит снова стать регентом!

– А мне артиллеристом в армии Людовика XIII, – сказал Азазелло.

– А мне простым дворовым котом, – сказал Бегемот.

И тут все посмотрели на Геллу.

– Что? – спросила та, перестав плакать. – Ну, я буду снова Жаклин из заведения мадам Помпадур.

– O tempora, o mores! – воскликнул Коровьев и достал спрятанную в дымоходе во время предыдущего посещения бутылку чистого спирта. – In vino veritas. Возможно, нам предстоит выбрать себе нового мессира!

После этих слов Бегемот подпрыгнул и забрался на люстру.

— Это чистой воды вольтерьянство, – прозвучало оттуда. – Мессир дан нам свыше!

– Мессир возник сразу после Большого взрыва, – возразил Коровьев. – Помните, как он сам рассказывал. Его дедушка что-то там развинчивал. Потом как бабахнет!

– Как бы там ни было, никто из нас не способен заменить мессира.

– Из нас – да. Но ведь есть Мастер!

* * *

Мастер отложил перо в сторону. Желание сделать себя Сатаной было нестерпимым, но потом куда-то пропало. Лучше всё-таки вернуть Воланда в привычный мир и восстановить привычное равновесие...

* * *

– Нам лучше попытаться вернуть мессира в привычный мир и восстановить привычное равновесие, – прозвучало с люстры.

– Но как это сделать? Если мессир, веками питавшийся фазанами и чёрной икрой, согласен на пищу бедняков, на обычную брюкву, то что можем сделать мы. Жалкие пылинки на пороге его Вселенной!

– Я думаю, – сказал Азазелло, – что мессиру поможет свежая кровь. Причём, вип-кровь. Давайте зарежем какого-нибудь политика, желательно, развязавшего мировую бойню. Нальём его кровь в череп человека, придумавшего эти дурацкие талоны, и поднесём мессиру.

– Но кто может быть удостоен такой чести? – задумался Коровьев. – Такого политика сейчас просто нет.

– Но скоро он обязательно появится, – мрачно предрёк Бегемот. – Как появился из полена Буратино.

- А при чем тут Буратино? – удивился Коровьев.

-При том, что Буратино вырезал папа Карло. А это никто иной, как Карл Маркс.

Коровьев изумленно присвистнул.

- Ну ты даешь.

- Не я, а писатель Алексей Толстой. Который изобразил в деревянном мальчике ни кого-нибудь, а вождя мировой революции Владимира Ленина. Буратино искал и нашел-таки Золотой ключик. Ключик к новому миру. Светлому будущему. Но когда потайная дверь была открыта, то за ней обнаружился точно такой же кукольный театр. Только что с новыми декорациями.

- Бегемот, мы отвлеклись от основной темы, - раздраженно заметил Коровьев. – Мессир не простит нам промедления.

– Любовь, только любовь, – прозвучало тогда с люстры. – Только любовь к земной женщине вернёт нам мессира!

– Отличная идея, – восхитился Коровьев. – Но где нам найти подходящую кандидатуру?

– Тоже мне число Авогадро. – Кот вытащил из кармана камзола игральные карты. — Вот. Целых пятьдесят две. Все москвички. Пожалуйста. Первая – артистка. Натали Крючковская.

– Ты что издеваешься, – мрачно поинтересовался Коровьев. – Ты хочешь вызвать инфаркт у мессира? Никакая «скорая», узнав его возраст, не приедет. Какие есть ещё варианты?

Кот спрыгнул с люстры рассыпал колоду по столу.

– Пожалуйста. Светлана. Продавщица из Елисеевского. Сидит на дефиците, между прочим. Примадонна Алла. Поёт про противоположный нам лагерь: «Эй вы там, наверху». Вот эта блондинка мне нравится. Парикмахерша на Горького. Евгения. Я у неё стригусь.

Коровьев посмотрел на Бегемота так, словно хотел его убить.

– Понял, всё понял, – сказал тогда тот, пряча карты. – Мессиру нужно что-то особенное.

* * *

Маргарита снова подошла к Мастеру и посмотрела через его плечо в рукопись.

– Неужели ты хочешь найти Воланду подругу жизни? – спросила она.

– Нет, – ответил Мастер. – Воланду я могу найти только подругу смерти.

Маргарита усмехнулась.

– Опиши её. Какой ты её видишь?

Мастер задумался, потом схватился за перо:

«Она была так красива, что уму уже, казалось, некуда было пристроиться. Когда она шла по московским улицам, у дворников-таджиков вертикально вверх поднимались мётлы. Таксисты нажимали на клаксоны и предлагали подвезти за бесплатно хоть до Владивостока.

Её ненавидели все встречные женщины, и их утешало только то, что она наверняка «дура, дура, дура». А она, разрезая своей полной, как две спелые краснодарские дыни, грудью время, пространство и мужские голодные взгляды, спешила на лекцию в Политехническом «О влиянии творчества Кандинского на Энди Уорхола».

И она прекрасно знала, что ум и красота вполне могут сочетаться так же, как бутерброд с атлантической сельдью и сладкий чай «Липтон».

Дворники-таджики, опуская потом свои мётлы, говорили: «Вай-вай, какая богиня, у нас в горах такая тоже была».

Таксисты провожали её, мигая дальним светом. И смешной милиционер, возжелавший её телефон, но получивший отказ, вдруг начинал требовать документы, краснея при этом как куст смородины в августе.

Она была умна и красива. И этим безумно раздражала и притягивала окружающих».

Мастер отложил перо в сторону и тихо сказал:

– Надо переслать текст Бегемоту.

* * *

Бегемот ловким движением лапы поймал падавший с потолка лист бумаги.

— Вот. От Мастера. Техническое задание. Какую девушку для мессира надо искать. Но мне кажется, что таких не бывает.

Коровьев выслушал и недоверчиво ухмыльнулся. Потом сказал:

– Кажется, я знаю, где нам её найти. В кафе «ПушкинЪ».

– Почему именно там? – удивился Бегемот.

– Потому, что все странные и удивительные девушки Москвы сейчас вольтижируют именно в «Пушкине». Это нынче самое модное и ангажированное кафе, – ответил, протирая пенсне грязным платком, Коровьев. – Полетели немедленно!

* * *

Воланд, тем временем, ходил по комнате в сером обгрызенном мышами халате и, глядя на ободранные Временем и Пространством стены, бормотал:

– «Мы пойдём другим путём, мы пойдём другим путём»...

Летавшая по комнате большая муха перестала жужжать и рухнула вниз. Выпавшая из часов кукушка что-то испуганно прохрипела и спряталась обратно. В воздухе возник с красным флагом и «в белом венчике из роз» образ Христа. И тут же исчез. Было слышно, как на кухне громко и протяжно всхлипывала Гелла.

* * *

– Мне кажется, ты слишком много пишешь о сошедшем с ума Воланде и совсем забыл про мессию и его спутников, – сказала Мастеру Маргарита, накрывая на стол. – Тебе пора сделать перерыв и поесть.

– Не сейчас, – ответил Мастер. – Сейчас я на советско-финской границе.

* * *

30 июля 1988 года. Застава на советско-финской границе.

– Товарищ капитан, шпиёнов поймали!

Голос в телефонной трубке окончательно разбудил начальника Н-ской погранзаставы капитана Мамаева.

– Поймали и поймали. Тащите в дежурку.

После вчерашнего застолья у капитана дико болела голова. Но служба есть служба. К тому же шпионы не так часто досаждали заставе, как показывали в советских фильмах.

В дежурке сидели три странных личности. Маленький, толстый человек с огненно-рыжими волосами. Узбек лет семидесяти. И черноволосый, лет тридцати – тридцати пяти, выглядевший как бродяга, мужчина в странном одеянии и в сандалиях на босу ногу.

– Откуда, куда, зачем? – спросил капитан, усаживаясь на заботливо подставленный сержантом табурет.

– Видите ли, – начал отвечать бродяга. – Произошла ошибка. Мы никакие не шпионы. Это мои друзья. Вернее, мои ученики. Карлсон из Швеции. Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб из Древней Аравии.

Капитан начал вспоминать географию. Но в его воспоминаниях никакой Древней Аравии не было.

- Это, которая была в Персии, что ли? – спросил он бродягу.

- Пусть будет в Персии, - не стал тот с ним спорить и продолжил.

- Мы случайно встретились в Ершалаиме. Я сказал, что хочу построить Храм всех религий. В который смогут прийти все желающие. Даже атеисты и агностики. Карлсон тогда сказал, что он, скорее всего, протестант. Но это не точно. А уважаемый Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, родившийся почти четыре тысячи лет назад, что его религия еще не придумана. И он пока ее выбирает. Они тогда бросили свои туристические группы и пошли со мной странствовать. Сначала по Ершалаиму. Потом оказались вот здесь…

– Какой ещё Ершалаим?! – взревел Мамаев. – Какой ещё Хоттаб? Какой ещё Карлсон? Вы что мне тут сказки на ночь рассказываете. Это тщательно охраняемый объект. Советско-финская граница, а не «Тысяча и одна ночь». – И обратился к сержанту: – Деньги, документы, оружие имеются?

– Никак нет. Только вон у того рыжего моторчик с винтом изъяли.

Капитан присмотрелся и понял, рыжего он где-то видел. Где-то в далёком детстве.

– Мы заблудились в тумане, – тем временем продолжал пояснять человек в сандалиях. – А тут шум, гам, собаки лают. Карлсон предложил улететь. Уважаемый Абдурахман – превратить ваших солдат в сосны и ели. А я им сказал, что вы все добрые люди. Разберётесь и сразу нас отпустите.

– А вы тогда кто в этой компании будете? – строго спросил Мамаев.

– Я? – удивился человек в сандалиях. – Странно, что вы меня не узнали. Я мессия. Иешуа Га-Ноцри. Иисус Христос, по-вашему.

Мамаев озадаченно крякнул и подумал, что сразу три психа в один день многовато будет.

– Принеси-ка мне, Петренко, чаю, – сказал он сержанту, пристально вглядываясь в задержанных. – То есть, сейчас вы предлагает мне доложить начальству, что мои погранцы поймали Карлсона, Хоттабыча и Христа за незаконное пересечение советско-финской границы? Как вы думаете, сколько мне тогда останется времени командовать заставой, да и вообще служить?

— Вот поэтому нас и надо отпустить, – обрадовался человек, нагло называвший себя Иисусом Христом. – Вы поймите, нам ничего не стоит и самим отсюда уйти. Но ведь хочется всё делать по-хорошему.

– А не то мы пошалим тут немножко, – неожиданно нагло встрял в беседу рыжий толстяк. – К тому же мы уже опаздываем на встречу.

– На встречу с кем? – чувствуя, что стремительно тупеет, спросил Мамаев.

– Это не важно, – поспешил ответить человек в сандалиях. – Есть вещи, которые пока не доступны вашему разуму. Правда, уважаемый Абдуррахман ибн Хоттаб?

Узбек из Персии, закрывший к тому времени глаза, молча кивнул и сказал с сильным восточным акцентом:

– Надо что-то предложить этим уважаемым людям. Чтобы скрасить их пребывание здесь. В этом забытом Аллахом месте.

– Правильно, – обрадовался человек в сандалиях. – Я вижу, товарищ капитан, что у вас дико болит голова?

– Не просто болит, а раскалывается, – машинально ответил Мамаев, потирая виски.

И тут он внезапно почувствовал, как головная боль исчезла.

– Ты великий доктор? – спросил он человека в сандалиях.

– Что вы? Это было несложно, – ответил тот. – Просите, и вам воздастся. Так говорят у нас там. Ну, так мы пошли дальше?

– Рад бы, – вполне искренне ответил Мамаев. – Но хотелось бы более веских доказательств.

– Пожалуйста, – улыбнулся человек в сандалиях. И тут же вода в стоящем на тумбочке графине покраснела. – Киндзмараули. Из винограда этого года.

Затем узбек вырвал из бороды тринадцать волосков, мелко их изорвал, выкрикнул какое-то странное слово «лехододиликраскало». И на столе возник большой казан узбекского плова. У капитана тут же засосало под ложечкой от запахов.

– Видел я чудеса. Но таких! Тут же всю заставу накормить можно...

И, обращаясь уже к сержанту, сказал:

– Петренко, верни товарищу Карлсону мотор с винтом. И проводи гостей обратно на границу. Только тихо.

– Спасибо, спасибо, капитан, – человек в сандалиях пожал руку Мамаеву. – Я знал, что на добро всегда отвечают добром.

Капитан улыбнулся и тихо спросил:

– Товарищ Христос, как вы думаете, бог, он есть, или нет его вовсе?

Но тот ему ничего не ответил.

* * *

– Я, кажется, начинаю понимать твой замысел, – сказала Маргарита. – Карлсон – типичный представитель западной цивилизации. Вероятно, продвигает левые идеи. Борется за права меньшинств. Особенно тех, кто живёт на крышах и летает с моторчиком…

– А Хоттабыч – гость с Востока, – не очень вежливо перебил жену Мастер. – Сторонник традиционных ценностей. Они новые ученики мессии. Как когда-то Пётр и Павел. «Запад есть Запад. Восток есть Восток». И вместе им можно сойтись только при мощной и объединяющей всех фигуре. Все они, как и мы с тобой, кем-то придуманы. У каждого из нас свой создатель. И все мы начинаем жить своей жизнью. Уже не зависящей ни от Создателя, ни от жизненных перипетий. Как… Как кот Шрёдингера. Или как привидения. Которые вроде и есть, а вроде и нет их вовсе. Все мы, по сути, привидения в этом призрачном мире…

Но, постепенно, и пока ещё очень, очень медленно, мои герои собираются в Москве. Значит, пришло время и мне самому появиться в своём романе.

* * *

1 января 1989 года,10 утра. Москва, открытый бассейн «Москва».

Я дефилировал медленным кролем в густом зимнем тумане, как вдруг мимо проплыл на спине большой чёрный кот. За ним, по-собачьи, какой-то подозрительный субъект в треснувшем пенсне. За ним, уже на спасательной лодке, пожилой узбек. Потом над головой послышался шум мотора. Потом мимо кто-то прошлёпал по воде. И сразу раздались выстрелы…

* * *

мессия. Пу«Но кем же мне себя сделать? Наверное, нужно что-то необычное. Писателем уже не интересно. Бандитом или чиновником не хочется. Нужно что-то экзотическое. Продавец привидений, к примеру. На привидениях можно закрутить весьма необычный сюжет. Ещё поселюсь в квартире на одной лестничной площадке с Воландом. И мне будет нужен свой, знающий много легенд и сказок, домовой»…

* * *

5 марта 1989 года. Москва, ул.Садовая-302 бис, кв.49.

– В пятидесятой поселились какие-то странные личности, – сказал домовой Иван Степаныч, как только я переступил порог своей квартиры. Сказать честно, я очень удивился этому известию. Квартира номер 50 долгие годы стояла закрытой, и кто был её хозяином, не знали даже в нашем ЖЭКе. А мне там посоветовали не задавать лишних вопросов.

* * *

Мастер сделал глоток горячего кофе по-турецки.

– Спасибо, – сказал он Маргарите.

– Пожалуйста, – ответила та. – Всё-таки ты решил ввести в роман самого себя?

– А почему бы и нет. Если мы с тобой плод чьего-то воображения, то почему бы мне не попасть в свой роман. И стать плодом своего воображения.

– Без меня? – вскипела Маргарита, и кофе тут же пролился на рукопись. Из-за чего часть последующего текста была бесповоротно уничтожена, и вместо него теперь будут только точки.

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

…………………………….адовая 302 бис, кв. 49.

– Поселили и поселили, – пробурчал я, ставя чемодан на пол. – Надеюсь, соседи будут тихими.

– Что это ты привёз? – поинтересовался Иван Степаныч. – Ты же, кажись, в Лондоне был?

– В Лондоне, – подтвердил я. – В торгпредстве. Мы, Степаныч, открываем новый бизнес.

– И какой же? – поинтересовался мой домовой, ставя маленький чайник на маленькую плитку. – Будем продавать по кусочкам Родину? Как сейчас все тута делают.

– Нет, – ответил я. – Мы откроем кооператив и будем продавать привидения!

– Ха-ха-ха, – сказал Иван Степаныч и закрылся от меня газетой «Жизнь домовых».

* * *

– Ха-ха-ха, – сказала Маргарита. – Ты собрался в своём новом романе стать коммивояжёром?

– Да, и немного грабителем, – ответил несколько обиженный Мастер. – Мне надоело по воле нашего создателя писать исключительно о Понтии Пилате. Хочется экшена, приключений и действия. И ещё очень хочется отомстить Сбербанку. Помнишь, как он нас обманул с кредитом?

– Конечно, помню. Мы тогда поленились прочитать то, что было написано в конце договора мелким шрифтом. Месть – самая сладкая штука на свете. Привет критику Латунскому. Но как же ты отомстишь Сбербанку?

– Мы будем его, грабить, грабить, грабить! Я разработал целую схему идеального взлома банков. К тому же сейчас наступают новые времена. Времена больших возможностей.

* * *

– Сейчас наступают новые времена, – пояснил я Ивану Степанычу. – Времена больших возможностей. Скоро в стране появятся люди с большими деньгами. Они начнут строить себе настоящие замки. А какой замок может обойтись без привидения?

Иван Степаныч недоверчиво покачал головой.

– И сколько ты их привёз?

– Пока пятнадцать. Чёрный Капитан, Младенец Питер, Кухарка Эльза… Все привидения, к сожалению, не очень известные. По законам Англии, привидения, прошедшие сертификацию, не подлежат вывозу. Так что знаменитых призраков Анны Болейн или графа Биарди достать не удалось.

* * *

– Привидения – весьма странный сюжетный ход, – сказала Маргарита.

– Но раз они появились в романе, значит, они теперь реально существуют, – ответил Мастер. – Все придуманные персонажи становятся реальными. Как и все реальные могут стать придуманными. В этом и есть суть жизни и литературы.

– «Сон разума рождает чудовищ», – усмехнулась Маргарита. – Но мне кажется, что теперь пора ввести в роман даму. Как Булгаков ввёл в свой роман меня. Таинственную и загадочную. С букетом жёлтых цветов.

– Согласен, – улыбнулся Мастер. – Но, не простую даму, и без этих пошлых мимоз. Которых я терпеть не могу. А само Совершенство. Леди Совершенство!

Маргарита возмущённо фыркнула и ушла на кухню варить борщ.

* * *

70-е годы XX века. Лондон, район Гринвич.

Когда Марии было полтора годика, мать забыла её в бассейне. Такое иногда случается со взрослыми. Забывают всё, что только можно. Зонты, сумочки, шляпки, собак и даже детей. Мария тихо барахталась в тёплой воде, пока её там не обнаружила дежурная. И потом вручила матери уже в гардеробе вместе с пальто.

В два года Мария выпала из окна своей квартиры, которая располагалась на втором этаже старого дома викторианской эпохи. Каким-то чудом девочка зацепилась платьем за сук старой, росшей под окном яблони. И тихо там висела. До тех пор, пока не напúсала на сидевшего под яблоней на лавочке и читавшего газету «Ежедневное зеркало» чиновника по особо важным поручениям.

Матери потом сделали внушение и сказали, что нельзя просто так, без разрешения мэрии, развешивать детей на деревьях.

В три года Мария научилась читать. Она читала всё подряд. От сказок братьев Гримм до Британской энциклопедии. В четыре годика ей в руки попалась таблица Менделеева, и Марию заинтересовала химия.

В пять лет самолёт, на котором она летела с мамой и еще с двумястами пятьюдесятью одним пассажиром, пятью стюардессами и тремя лётчиками, потерял сразу четыре двигателя. Но сумел благополучно приземлиться на реке Темзе. Прямо напротив Вестминстерского аббатства. Этот случай потом назовут «Чудом на Темзе».

В шесть лет Мария пошла в школу, сразу в пятый класс. И там у неё начались проблемы...

Обо всём этом размышлял ангел Гамилтон, сидя у кроватки маленькой девочки. Сегодня была его очередь охранять её покой. При такой бурной биографии надо было постоянно сохранять бдительность. Даже когда девочка спит. А пока Гамилтон продолжал думать о том, что недавно произошло маленькое чудо. Родился ребёнок, найти которого мечтали все ангелы мира.

Ведь ни на Земле, ни на Небе никто до сих пор не понял, почему иногда, очень и очень редко, рождаются дети, из которых потом вырастают гениальные изобретатели, лётчики, крутящие фигуры высшего пилотажа, или писатели, чьи книги читают миллионы.

На Небе знали, что таких детей надо искать и потом оберегать от всех возможных в этой жизни неприятностей. Когда находят такого ребёнка, то ангелы берут его под свою опеку. Но с Марией был особый случай. Сразу после её рождения прилетел на своей Небесной Колеснице самый Главный Ангел. И поцеловав девочку в лоб, обещал своё покровительство. А потом организовал круглосуточную охрану в виде рядовых ангелов. Которые поддерживали девочку в бассейне, подставляли при падении сук яблони и помогали самолёту приземлиться на воду.

Последний раз Самый Главный Ангел спускался на Землю очень и очень давно. И он явно знал про Марию что-то такое, что никому пока не известно. И именно он назвал девочку будущей «Леди Совершенство». Причём, был в это время восторженным и встревоженным одновременно.

Тем временем будущая леди Совершенство улыбнулась во сне, перевернулась на другой бок и громко пукнула. Гамилтон беззвучно, чтобы не разбудить девочку, расхохотался и заботливо подоткнул ей одеяло. Скоро его смена закончится, и он опять отправится на свою рутинную работу в Службу Доставки.

* * *

– Ты уже совсем запутал читателя, – сказала Маргарита. Всевышний, Дьявол, привидения, ангелы, домовые, какая-то подозрительная девочка. Давай лучше вернёмся к началу истории.

– Давай, – согласился Мастер. – Пора и мне понять, зачем они все собираются в одном месте.

* * *

31 марта 1988 года. Ершалаим, Старый Город.

Человек в хитоне и сандалиях на босу ногу задумчиво стоял возле башни Давида.

– Здесь это было? – спросил его подошедший старик в чалме. – Здесь проходил самый известный судебный процесс в мире?

– Да, – ответил человек в хитоне. – Только всё очень сильно с тех пор изменилось. Дворца царя Ирода, в котором была резиденция Понтия Пилата, уже нет. А я стоял вон на том месте.

Человек в хитоне указал на рекламный плакат с изображением врачей в белых халатах возле реанимобиля и надписью: «Иисус воскрес. Пользуйтесь услугами израильской медицины».

Старик в чалме усмехнулся. В воздухе послышался звук моторчика.

– Надо бы перекусить, чем бог послал, – сказал маленький рыжеволосый человечек, только что свалившийся вниз прямо с неба.

Старик в чалме вырвал из бороды волосок, и прямо перед ними возник ковёр с многочисленными восточными яствами. Проходившие мимо туристы с изумлением смотрели на происходящее. Человек в хитоне приглашал всех присоединиться к их скромной трапезе.

– Теперь летим на ту самую встречу? – спросил рыжеволосый толстячок, обгладывая баранью ногу.

Человек в хитоне молча кивнул. Потом сказал:

– Но сначала нам надо попасть в Ватикан.

И громко, по-детски, засмеялся от восторга, когда ковер с путешественниками поднялся в воздух.

* * *

– Будет Апокалипсис, – предположила Маргарита. – Схватка между Добром и Злом. Дьявол решил уничтожить мир, но не знает, что пришёл сть они сражаются на световых мечах. Как в «Звёздных войнах».

– Нет, – сказал Мастер. – Всё будет не так. Всё будет иначе.

* * *

15 апреля 1988 года. Ватикан. Апостольский дворец. Резиденция Папы Римского.

– Он появился, – Иоан Павел II оглядел срочно собравшихся по его вызову кардиналов. – Живёт в дешёвой гостинице на окраине Рима. Совсем не желает лезть в наши дела. И это хорошо. Но хочет, чтобы мы вернули ему нашу реликвию.

Папа Римский достал дрожащими руками из шкатулки старинную миниатюру. С которой на наместника бога на Земле смотрела…

* * *

– Кто, кто смотрела? – нетерпеливо спросила Маргарита. – Его возлюбленная? Ой, как интересно! А какие у неё волосы? Какие глаза? Сколько ей лет? Она ведь еврейка?

Мастер усмехнулся и ничего не ответил. Вспомнив, что на месте храма «Христа Спасителя» в те годы был бассейн, он снова взялся за перо.

* * *

1 января 1989 года. Москва, открытый бассейн «Москва».

– С котами в бассейн нельзя, – прокричала усатая тётка-билетёрша человеку в сломанном пенсне. Тот на минуту задумался, потом купил билет и прошёл в раздевалку открытого бассейна «Москва». Кот же тем временем довольно нагло пролез между ног билетёрши, когда та шугала мальчишек-безбилетников.

– Бегемот, ты умеешь плавать? – спросил кота Коровьев, выйдя из раздевалки на снег в одних плавках, натягивая на голову резиновую шапочку и надевая на нос пенсне.

-Бассейн не моя стихия, – ответил кот. – Если мессир приказал, то я, так и быть, полезу в воду. Но только вместе с примусом и браунингом. А то мало ли что нас там может ожидать. Кстати, что мы там должны найти?

– Что-то необычное, – ответил Коровьев. – И сразу доложить шефу.

Вскоре после этого раздались два выстрела.

– Ты уверен, что это были чекисты? – спросил потом Коровьев.

– Да, – ответил Бегемот. – Они показали свои удостоверения и приказали плыть за ними. Кстати, ничего необычного больше я в бассейне не увидел.

* * *

– Всё это крайне забавно. Особенно стрельба по чекистам с двух лап во время плавания на спине. Но мне кажется, ты отвлёкся. Где же сейчас твоя Мария? – поинтересовалась Маргарита.

Мастер хлопнул себя по лбу.

– Мария. Будущая леди Совершенство. Я ведь совсем про неё забыл. Сейчас всё исправлю.

* * *

15 сентября 1977 года. Лондон, район Гринвич.

…Но судьба распорядилась иначе. Из Небесного Центра пришло сообщение, что «в связи с эпидемией коклюша на Небе объявлен карантин, и ангелу Гамилтону надлежит продолжить свою работу по охране девочки Марии».

Сказать честно, Гамилтон даже обрадовался этому. Постоянно сопровождать души на тот свет ему порядком надоело. В последнее время многие и вовсе отказывались лететь с ним без игровой приставки. Пару раз пришлось даже вызывать Небесную полицию. А тут спокойная работа. Проводить в школу, встретить из школы. Смотреть, чтобы не подавилась пирожным.

Сам Гамилтон очень любил пирожные «картошка», но стал от них полнеть и поэтому уставал летать на дальние расстояния. По совету знакомого врача пришлось сесть на жёсткую диету. С полным отказом от пирожных, халвы и мармелада.

Гамилтон горестно вздохнул. Но тут Мария проснулась и улыбнулась. Нет, не Гамилтону. Ведь люди никогда не видят своих ангелов. Впрочем, как и чужих. Точнее, видят, но только за несколько минут перед смертью или когда ангелы вмешиваются в их судьбу. Мария улыбнулась просто так. Наступившему утру.

Затем умылась, сделала гимнастику, собрала тетрадки и учебники в рюкзак и пошла в школу. Причём, всё делала сама. Мать в это время спала в своей комнате, и оттуда доносилось лёгкое похрапывание.

Гамилтон же всё утро, сидя в кресле, листал журнал «Жажда странствий». Выбирая себе место для отпуска. Который был положен ангелам каждые триста лет. Предыдущий свой отпуск Гамилтон провёл в Альпах. Катаясь на лыжах с прелестной... Впрочем, Гамилтон предпочитал никогда и никому об этом не рассказывать.

Но хорошее утро закончилось уже в школьном автобусе. Какой-то мальчик захотел пнуть Марию, и Гамилтону пришлось вмешаться. Мальчик стукнул ногой поручень и взвыл от боли.

«Это буллинг», – подумал Гамилтон. И оказался прав. Травля девочки, самой младшей в классе, продолжилась и в школе. Гамилтон только успевал отводить в сторону летевшие в неё бумажки и затыкать своей жвачкой рты тех, кто произносил обидные слова. Но в какой-то момент Мария, глядя прямо на него, внезапно сказала:

– Не надо, Гамилтон. Я справлюсь сама.

И врезала учебником по голове главному хулигану класса.

Так Гамилтон понял, что раскрыт, а Мария и в самом деле в будущем станет «Леди Совершенство». Ведь обычные люди никогда не видят своих ангелов.

– Но ты ведь никому не расскажешь, что видишь меня? – спросил Гамилтон. Мария пообещала и дала зуб, что будет молчать, даже если её будут соблазнять клубникой со сливками.

Так началась необычная дружба ангела и девочки.

* * *

– Зачем тебе в романе нужен ангел? – спросила Маргарита.

– Как зачем? Это посредник. Он должен передать… Впрочем, пока об этом говорить ещё рано. Пока надо посмотреть, что происходит в кафе «ПушкинЪ».

* * *

29 февраля 1989 года. Москва, кафе «ПушкинЪ».

«В СИЗО сидят три человека. Первый говорит:

– Меня арестовали за религиозную пропаганду. Говорил, что Мессия никогда не придёт на Землю.

Второй:

– Меня тоже. Говорил, что Мессия придёт и наведёт тут порядок.

Смотрят на третьего. Тот:

– Мелкое хулиганство. Ходил по воде».

Коровьев улыбнулся, оторвался от игровой приставки «Волк и яйца» и посмотрел на рассказывавшего анекдоты Бегемота.

– Старая байка. Но смешная.

Бегемот нанизал на вилку сосиску.

– Хоть здесь сейчас можно нормально поесть.

— Это общепит для интуристов, – пояснил Коровьев. И внезапно замер.

В кафе вошла та, которую описывал в своем послании Мастер.

– Богиня, – прошептал Бегемот, уронив сосиску на пол. – 90-60-90!

* * *

– Какие ещё 90-60-90! – закричала Маргарита. – Это всегда были мои параметры. Как ты смеешь отдать их другой женщине!

Тот никак не отреагировал. И тогда, едва дождавшись, когда Мастер выйдет из комнаты, схватила со стола перо и принялась вносить правки в рукопись.

* * *

– Никаких 90-60-90 здесь и близко нет, – сказал, близоруко щурясь, Коровьев. – От силы 92-62-92. Нос слишком курносый. Глаза слишком большие. Волосы слишком рыжие. И выглядит полной дурой!

* * *

В это время вернулся Мастер и отобрал перо у Маргариты.

– Давай не хулиганить. Ревность твоя ни к чему. И как можно ревновать к придуманному мной персонажу?

Мастер зачеркнул предыдущий текст и написал свой.

* * *

– Впрочем, я, кажется, ошибся, – сказал Коровьев, надевая пенсне. – В самом деле богиня!

* * *

– Вот так-то лучше, – произнёс Мастер. – Богиня для Сатаны… Интересно, оценит ли он выбор Коровьева и Бегемота? Ну да ладно. А пока пора снова попасть в нашу 49-ю квартиру. Кажется, там есть для нас новости.

* * *

– Кажется, у нас есть новости, – сообщил мне домовой Иван Степаныч. – В 52-й квартире тоже новые жильцы. И тоже какие-то странные. Гастарбайтер, кажется из Узбекистана, сумасшедший с пропеллером и бродяга. Утром бегают в парке. Зарядку делают. А по вечерам устраивают чёрте что. Поют хором «Перемен требуют наши сердца» и танцуют «Сиртаки». Соседи снизу, из 50-й, все время стучат им в потолок и просят сделать звук потише.

И если бы ты только знал, какой там плов теперь готовят. Запах на весь подъезд. Меня Настасья Филипповна, ихняя домовая, угощала. Пальчики оближешь. Узбек готовит. Рыжий все время туда-сюда летает. Типа курьера он там. А самый главный, по всей видимости, бродяга. Его слово там закон. Хотя выглядит, на мой взгляд, весьма непрезентабельно. Ходит в каком-то халате с дырками, в шлёпанцах и насвистывает «Yesterday». А ведь если свистеть у них в квартире, то и у нас денег не будет! Может, ему костюм твой старый лыжный подарить?

* * *

Мысль о том, что мессия может ходить в его старом лыжном костюме позабавила Мастера. Но он решил, что это будет уже слишком.

* * *

– Нет, это будет слишком. К тому же всё равно как-нибудь выберусь прокатиться на лыжах в Мамонтовке, – я сел за пишущую машинку, чтобы распечатать свой первый в жизни договор. – И вообще мне сейчас не до соседей. Мы, Степаныч, начинаем заниматься, наконец-то, бизнесом по продаже привидений!

* * *

По моей квартире тогда уже вовсю летали британские привидения. Правда, не самого высокого происхождения. Тут были и разбойники с большой дороги, и портовые девушки, и просто бродяги. Они постоянно ругались между собой и пугали завываниями соседей. Как раз в этот момент Сбербанк весьма настойчиво, вплоть до конкретного наезда, начал требовать погашения, взятого на покупку привидений кредита. А ведь я ещё не раскрутил свой бизнес!

Оставалось только выйти на балкон и выть оттуда на Пионерские пруды. Но тут внезапно забрезжил свет в конце тоннеля.

Как-то вечером я поставил на стол стакан и плеснул в него шотландский двадцатилетней выдержки виски. В этот момент на столе откуда-то появилась карта с пиковым тузом. И замогильный голос произнёс:

– Это вам, сэр, от нашего экипажа. Чёрная метка.

– Какого еще экипажа? – удивился я. – И кто вы такой?

– Я – Билли Бонс. Гроза портовых кабаков. Был убит в пьяной драке летом 1678 года. Все призраки этой квартиры теперь подчиняются только мне. И вот наши условия. Мы хотим вернуться в нашу старую добрую Англию.

Я усмехнулся:

– Я бы в старую добрую Англию сейчас попасть тоже не прочь. Но скоро, чувствую, к нам нагрянут бандиты. Они же сотрудники службы безопасности Сбербанка. Меня или посадят, или убьют. А вы уж сами как-нибудь. Хоть в Лондон. Хоть в Сочи. Хоть на Колыму.

– Колыма, это где? – спросил Билли Бонс.

– Лучше вам этого не знать, – ответил я. – Давайте выпьем.

– Привидения, к сожалению, не пьют, – сказал Билли Бонс. – Ведём здоровый образ жизни. Сушёного кальмара мне в штаны. А что, если мы поможем решить ваши проблемы в обмен на обещание вернуть нас домой?

– И каким же, простите, образом вы мне поможете? – поинтересовался я.

– Мы возьмём ваш банк, – ответил Билли Бонс и страшно захохотал. – В реке с крокодилами ты должен вести себя как крокодил. Думать, как крокодил, есть как крокодил, раскрывать пасть как крокодил. И только тогда из тебя смогут сделать красивую женскую сумочку. Якорь мне в задницу, если я шучу.

Я до этого дня никогда не грабил банки. Но видел, как это делают в кино. Люди в масках врываются, стреляют в охранников и кричат: «Всем лежать! Это ограбление!» Потом собирают деньги в мешки и исчезают. Если так было в сценарии. Или их ловит полиция после длительной погони. Но как такое сделать с привидениями, я не понимал. О чём честно и сказал Билли Бонсу. Тот снова расхохотался.

– Так работают только любители. Осьминога мне в ухо. У старого Билли есть свой план. Слушай сюда.

Через несколько дней в отделении Сбербанка на Горького начали происходить странные вещи. Постоянно выключалось и тут же включалось электричество. Хлопали двери. Сами собой открывались окна, по офисам летали договоры, счета, платёжки и прочие важные банковские бумаги. Посетители и сотрудники рассказывали, что слышали в воздухе крепкие английские выражения. Охранники отказывались нести службу, многие из них, впоследствии, поседели.

Многочисленные проверки ничего не дали. Были вызваны даже специалисты с собаками. И кинологи с изумлением наблюдали, как их питомцы, способные порвать любого злодея, испуганно ложились на спину и ногами отбивались от неизвестного противника.

Поползли слухи о нечистой силе. Из ближайшего храма привезли священника, обошедшего со святой водой все помещения. Всё было бесполезно. Отделение банка полностью остановило свою работу. И тут на сцену вышел я. Представившись крупным специалистом по борьбе с нечистой силой. И сказал, что справлюсь с проблемой всего за...

У управляющего банка от названной суммы чуть не случился инфаркт. Но деваться ему было уже некуда.

Я тогда открыл большой кожаный чемодан, сказал по-английски: «Добро пожаловать сюда, леди энд джентльмены!» – взял чек и удалился прочь. Впрочем, придя через полчаса в начавший работать банк, чтобы этим же чеком погасить свой кредит.

Через несколько дней после всех этих событий я купил билет на самолёт до Лондона. Намереваясь выполнить своё обещание отвезти привидения обратно в Англию. Но Билли Бонс, когда я сообщил об этом, внезапно спросил:

– А сколько ещё есть этих сбербанков в вашем городе?

– Много, – ответил я, начиная что-то подозревать.

– Тогда мы пока не летим, – сказал Билли Бонс. – Нам понравилось грабить банки. Только, чур выручку делим по-честному. Пополам. И никаких налогов. Якорь мне в ухо и каракатицу в задницу!

И захохотал так, что во всём доме затряслись люстры, и многие жильцы решили, что началось землетрясение.

А я понял, что настал мой звёздный час и основал кооператив «Охотники за привидениями».

Бизнес-идея была понятна. Сначала я запускаю свои привидения в отделение банка. Потом они устраивают там шабаш. Потом я за крупную сумму освобождаю отделение банка от нечистой силы.

Эта бизнес-идея работала только при условии, что привезённые в Россию английские привидения будут послушны. Но разве можно было полагаться на бывших пиратов, разбойников, воров и портовых девиц.

Хотя первые три отделения Сбербанка в Москве были взяты достаточно быстро и без особых хлопот. Билли Бонс организовывал всё чётко и по существу. Сначала Крошка Цахес, привидение из портового района Лондона Доклендс, пугал пару дней ночных охранников. Потом в дело вступали Чёрный капитан и Кровавая Мэри. Они, уже днём, постоянно хлопали окнами и дверями, завывали в вентиляции, дули в уши клиентам и заставляли чихать сотрудников. Если банк не сдавался, я незаметно приносил туда младенца Питера. Чей пронзительный плач мог довести до сумасшедшего дома любого клерка.

Вырученные от управляющих отделениями банка деньги я честно делил пополам. Половина себе, половина привидениям. Билли Бонс на вопрос, зачем привидениям деньги, ответил, что у них есть мечта. Купить в Англии или в Шотландии старинный замок. И там поселиться. По суровым законам Королевства им было не положено жить в замках. Из-за низкого социального статуса.

– Вот ретрограды, – сказал я тогда про английскую демократию.

– Якорь им в мантии, – согласился Билли Бонс и снова захохотал так, что на улице народ останавливался и смотрел испуганно по сторонам.

Я снял шикарный офис на Кузнецком мосту. Недалеко от Лубянки. Завёл себе длинноногую секретаршу, которая томным голосом говорила в трубку: «Компания “Охотники за привидениями”. Слушаю вас». И потом почему-то всё время хихикала.

* * *

Мастер отложил в сторону перо, в этот момент в окне появилась какая-то тень и тут же исчезла. «Материализация духов начинается неожиданно быстро», – подумал Мастер. И увидел напротив себя большого чёрного кота. Кот, сидя на табурете, бренчал на шестиструнной с двумя грифами гитаре и пел «Окурочек» Юза Алешковского.

«Баб не видел я года четыре,
Только мне, наконец, повезло –
Ах, окурочек, может быть, с “Ту-104”
Диким ветром тебя занесло».

Мастер потряс головой, и видение кота исчезло.

Зато на небе появилась огромная жёлтая луна. Мастер приготовил себе кальян на сухом испанском вине, затянулся и подумал: «Не пора ли нам перейти к процессу переговоров?»

* * *

– Мессир, к нам с белым флагом прилетел переговорщик, – сообщил кот Бегемот. – Рыжий, с мотором. Хочет предложить, как он говорит, выгодную сделку. Утверждает, что мы встречались в Дамаске.

– Я не заключаю ни с кем никаких сделок, – медленно и по слогам произнёс ещё не пришедший в себя после религиозного дурмана Воланд. – Особенно с рыжими. Я тысячу лет не был в Дамаске. Мой цвет всегда чёрный. И почему он так странно одет. Почему он в каком-то карнавальном костюме? У него что, нет нормального костюма?

– Говорит, что это его фирменный стиль. Что в его доме в Стокгольме десять тысяч разных костюмов. Рыжий пройдоха предлагает организовать встречу на высшем уровне. Чтобы выяснить наконец, кто управляет этим миром.

Воланд усмехнулся.

– Любопытный поворот сюжета. Предложи тогда от моего имени игру в карты. Можно партию в преферанс. Ещё, как вариант, футбольный матч. Или просто подкинуть монетку.

– Мессир, рыжий предлагает не карты, не футбол и не монетку, а шахматы.

* * *

– Ты хочешь сказать, что мессия и мессир будут решать судьбу нашего мира партией в шахматы? – изумилась Маргарита.

– По крайней мере, они будут так думать, – ответил Мастер после небольшой паузы. – Но в любом случае это будет самая великая партия в истории древней игры, – ответил Мастер. – Посильнее чем одиннадцатая партия Капабланка–Алёхин в 1927 году. И её с удовольствием бы опубликовали все ведущие шахматные журналы. Впрочем, про такое уже где-то было…

– А игроки начнут использовать искусственный интеллект? Говорят, он уже способен на всё. Даже сочинять романы.

Мастер усмехнулся. «Сочинять романы. Смешно». Мастер взял в руки книгу «Самые великие шахматные партии мира». Потом внезапно сказал:

– Иешуа не сможет построить свой Храм без Воланда. А я только что придумал анекдот. «Встречаются Анна Каренина, Анка-пулемётчица и Аннушка». Впрочем, подарю-ка я его Бегемоту.

* * *

Пока Коровьев, нацепив пенсне на нос, рассматривал вошедшую в кафе «ПушкинЪ» девушку, Бегемот выпил залпом стакан томатного сока пополам с «Bombay Sapphire Distilled London Dry Gin». И рассказал еще один анекдот:

«Встречаются Анна Каренина, Анка-пулемётчица и Аннушка.

Анна Каренина:

– Люблю французские духи, танцевать полонез, читать романы. Жила с любовником-офицером.

Анка-пулемётчица:

– Люблю Советскую власть, самогон и стрелять очередями по офицерам. Жила с первой ротой чапаевской дивизии.

Аннушка:

– Занимаюсь рекламой подсолнечного масла. Креатив, ивенты, дизайн...»

Бегемот подцепил вилкой упавшую на пол сосиску, обмакнул её в горчицу и бросил в пасть. Потом погладил себя по животу.

– Ну что, смешно?

– Если честно, то нет, – ответил Коровьев. – Посмотри внимательно. Мне кажется, что девушка не одна.

Бегемот вставил в глаз вынутый из кармана манишки монокль и тут же присвистнул:

– Точно. С ней этот. С крыльями. Кажется, нам тут ничего не светит.

* * *

Мастер написал «ничего не светит» и задумался. Отдавать леди Совершенство нечистой силе ему расхотелось. Но тут зазвонил телефон. Звонили из редакции, интересовались сроками сдачи романа, настойчиво напоминая о взятом авансе. Мастер, разговаривая, вышел в другую комнату. А когда вернулся, то увидел это.

* * *

– А, наплевать, – сказал Коровьев. Подбежал к девушке, схватил её, как мешок картошки, и потащил к выходу.

Бегемот тем временем держал под прицелом зал. Руки девушки бесцельно бились о пол. Голова о стулья. Ангел замер, не понимая, что ему делать.

***

Клякса.

* * *

Мастер зачеркнул текст, написанный Маргаритой. Вместе с кляксой. И решил, что пока с женой лучше не ссориться. Хотя её внезапно вспыхнувшая ревность Мастера немного напугала. Пока было лучше отвлечься и записать рассказ своего домового о предыдущих жильцах квартиры № 49.

* * *

– В нашей квартире до тебя кто только не проживал, – сказал мне домовой Иван Степанович, выключая с помощью пульта телевизор. – Но самые интересные жильцы были ещё перед той войной. Вот послушай, тебе любопытно будет.

Рассказ домового Ивана Степановича о прежних жильцах моей квартиры

Иван Осипович проживал в квартире № 49 в доме 302-бис по улице Садовой, получив её по ордеру от Жилкоммунхоза как герой Гражданской войны, служивший ординарцем у самого командира Первой Конной армии товарища Будённого. Кроме Ивана Осиповича, в квартире проживали его супруга Эльвира Леонтьевна и их дочь Дарья. Квартира была большая, под сто квадратных метров общей площади. Впрочем, именно такая и полагалась человеку, три года чистившему сапоги и подстригавшему усы будущему маршалу Советского Союза.

События знойного лета 1933 года надолго останутся в памяти жильцов квартиры № 49.

Всё началось с того, что через их спальню прошёл кот ростом почти с человека, державший в передних лапах чью-то окровавленную голову. И как раз в тот момент, когда Иван Осипович нырнул в тёплую постель чтобы прижаться к знойному боку Эльвиры Леонтьевны. Увидев кота, Иван Осипович испуганно всхлипнул и тихо сказал: «Свят, свят». На что кот только фыркнул и махнул в его сторону лапой. На пижаму Ивана Осиповича капнуло что-то красное.

— Эля, проснись, — Иван Осипович толкнул жену. — У меня, кажется, было видение.

Жена, перестав похрапывать, притянула его к себе и, одарив жарким поцелуем, отвернулась к стенке. А Иван Осипович с изумлением разглядывал большое красное пятно на пижаме.

На следующий день в спальне в то же время снова появился кот. На сей раз не один. Рядом с ним шёл какой-то человек в потёртом пиджачке, с разбитым пенсне на носу. Он тихо говорил:

— Возможно, будет обыск.

Затем, заметив спящую Эльвиру Леонтьевну, восхищённо присвистнул и показал Ивану Осиповичу поднятый вверх большой палец. И парочка исчезла между вешалкой и табуретом со сломанной ножкой.

Всё следующее утро Иван Осипович напряжённо размышлял, стоит ли сообщить о случившемся в соответствующие органы. Но решил подождать, резонно полагая, что арестовать могут именно его. А, если и повезёт, то отправят не на Лубянку, а на Волоколамку, в клинику профессора Стравинского. В обед, вкушая жареного поросёнка, рассказал обо всём увиденном жене. Та посмеялась, сказав, что человек, воевавший с махновцами, не может бояться котов. Но пообещала на следующий вечер не спать и быть рядом с мужем.

Вечером вместо кота в квартире из ниоткуда появилась рыжеволосая и абсолютно голая девица. Она держала в руках тарелку с пловом и кричала в стену соседней квартиры: «Что приготовила, то и жрите!» Затем, увидев лица изумлённых супругов, кинула в них тарелку и исчезла.

Утром тарелка была уже на Лубянке. Иван Осипович дрожащими руками достал её из вещмешка и положил на стол следователя.

— И что это? — спросил тот.

Иван Осипович посмотрел на стол и ахнул. Вместо тарелки там сидел с абсолютно ошалевшими глазами рыжий кот, державший в зубах живую мышь. Кот махнул хвостом, снеся при этом чернильницу, и исчез в коридоре, благополучно потом проскочив мимо часовых и чуть не попав на улице под трамвай маршрута «А» (ну, или «Аннушка»).

— Только благодаря товарищу Будённому вы пока не будете арестованы, — сказал следователь, подписывая пропуск. Иван Осипович, пошатываясь, вышел на свежий воздух.

«К чёрту эту квартиру. Собрать вещички и утром же на Киевский вокзал. В Ялту, к брату».

Но, придя домой, Иван Осипович увидел, как его недавно ставшая невестой на выданье дочь мило беседовала с каким-то одноглазым типом в котелке, рваной майке и в галифе, ранее принадлежавшем будущему маршалу Будённому. И подаренные им после Гражданской войны своему верному ординарцу.

— Вы... вы кто такой будете? — тихо спросил Иван Осипович. Но подозрительный тип ничего не ответил, только шаркнул пальцем по котелку и прикурил от появившегося на пальце огня.

Иван Осипович начал громко икать. Икал он до самого вечера, хотя жена постоянно прикладывала к его груди лёд, не сообщая при этом, откуда она его берёт в середине июля.

Вечером же через квартиру хлынули целые толпы. Тут были люди с отрубленными головами, державшие их в руках, женщины с мёртвыми младенцами на руках, палачи с топорами. Все мужчины были в смокингах, а дамы блистали перьями на головах и полной и вызывающей наготой.

Иван Осипович, уже мало что понимая, смотрел на них осоловевшими глазами. И когда через их квартиру прошёл последний посетитель, Иван Осипович встал с дивана и побрёл следом за ним. Но тут на его пути встал большой чёрный кот.

— Героям Гражданской войны не положено. Для вас будет отдельное мероприятие!

Кот ударил лапой по лбу Ивана Осиповича, показал ему средний коготь и навсегда исчез в огне камина…

* * *

Рассказ рассказом, но ссоры избежать не удалось. Маргарита заявила, что не позволит какой-то рыжей чучундре завладеть сердцем Мастера. Даже если эта чучундра всего лишь плод его воображения. И Мастер, едва увернувшись от летевшей в голову мочалки, продолжил писать свой роман.

* * *

– Мессир, к нам очередной переговорщик. Какой-то узбек с пловом. Предлагает откушать и решить все проблемы мирным путём.

– Надеюсь, что хотя бы у этого есть приличный костюм. Нет костюма, нет и переговоров. Но плов забери. До меня только что дошёл его чудесный запах.

* * *

Предательство в жизни и бизнесе всегда происходит неожиданно. Когда Били Бонс сказал, что привидения теперь будут служить другому господину, я поначалу взбеленился. Столько сил было потрачено на создание дела! Но, старый пират прошептал на ухо имя этого господина, я всё понял и смирился. Оказалось, что компетентные органы, получив информацию от Интерпола, уже вовсю разыскивают Иешуа и его друзей. С целью пресечь. А привидения слишком шумели в вентиляции по всему дому. И Воланд приказал Бегемоту взять их на службу, но отправить от греха куда-нибудь подальше добывать секретную информацию.

На следующий день в печально знаменитое здание на Лубянке входил одноглазый человек в спортивном костюме «Адидас» и котелке времён писателя Достоевского. На ногах у него были шлепанцы, в народе называемые сланцы. Человек держал в руке большой кожаный чемодан. Он позвонил в дверь с надписью «Прием бдительных граждан». Дверь отворилась, и человек тут же за ней исчез.

– Я хочу заявить об орудующей в Москву банде, – сказал он дежурному лейтенанту. Внимательный читатель, конечно, уже догадался, что человеком этим был Азазелло. – Банда состоит из западного туриста с летательным аппаратом, гастарбайтера-узбека и израильского шпиона Эли Коптера, выдающего себя за очередного пророка. Кто я такой? Законопослушный гражданин. Желаю поделиться полученной из надёжного источника информацией. Документы? Пожалуйста.

Азазелло открыл чемодан, в котором, на первый взгляд, ничего не было.

– Ой, дома забыл. Ну, я тогда в следующий раз зайду.

– Стоять, – закричал дежурный, хватаясь за кобуру. Но человек тот куда-то исчез. Оставив после себя запах сгнивших яблок и свежего навоза.

Так, в самом сердце храма рыцарей плаща и кинжала появились разведчики Воланда во главе со старым пиратом Билли Бонсом. Их задачей был сбор и передача информации о местонахождении Иешуа и его друзей. Но просто подслушивать привидениям было скучно, и они принялись летать по тёмным коридорам Лубянки, до смерти пугая сотрудников завываниями и требованиями рассекретить документы о пытках и расстрелах.

* * *

– Ты просто не любишь чекистов, – сказала Маргарита.

– Да, я не люблю чекистов, – подтвердил Мастер.

* * *

– Я не люблю чекистов, – сказал мне пожилой человек в очках с очень толстыми

стёклами. – Хочешь, я расскажу тебе про Магадан? Как мы там взрывали памятник Вождю и Учителю. Сейчас время гласности. Сейчас уже можно. Спасибо Михаилу Сергеевичу. «Кум докушал огурец и промолвил с мукою: “Оказался наш Отец не отцом, а сукою”». – Человек выпил и замолчал. Словно вспоминал что-то…

Я сидел за стойкой бара кафе «ПушкинЪ», горюя о своём пропавшем бизнесе. И в этот момент мимо пробежал чёрный кот с двумя пистолетами в лапах. Кот стрелял в потолок и дико при этом вопил. За котом проследовал какой-то странный субъект в пенсне. Уговаривавший кота так не нервничать. Потом кто-то коснулся меня крылом. Потом я увидел её. Потом мы пили шампанское, танцевали…

* * *

Клякса, клякса, клякса.

***

Поток печатных и непечатных выражений. Слёзы Маргариты…

* * *

– Давай покончим с этим, – сказал Мастер, вытирая жене слёзы. – У меня только одна леди Совершенство. И это ты.

– Хорошо, – сказала Маргарита. – Но, чтобы этой бабы в романе больше не было. Пусть убирается к себе в Лондон. Ты вот пишешь, пишешь про всё подряд. Напиши лучше про любовь, и я успокоюсь.

– Я не умею писать про любовь, – сказал Мастер.

– Пиши, как умеешь, – потребовала Маргарита.

Мастер покорно кивнул и взял, весьма неохотно, со стола перо.

* * *

От меня тогда сбежали к Воланду не все привидения. Я смог с большим, надо сказать, трудом договорился с Билли Бонсом, чтобы мне оставили хотя бы кухарку Эльзу. Думал, будет готовить и всё такое…

Сначала Эльза пряталась за занавесками или за холодильником. Откуда порой доносились женские вздохи и крепкие английские ругательства. Потом попыталась меня напугать, завывая прямо под ухом в три часа ночи. Но я только перевернулся на другой бок. После многих лет жизни в студенческом общежитии никакое привидение напугать меня было просто не способно.

Потом. Потом мы подружились. Дело было так. Я включил телевизор и по нему как раз шли мультики нашего детства. Ну там Винни-Пух, Карлсон, Чебурашка. Я уже хотел переключить на новости. Как раз в тот момент выступал по телевизору новый генсек со своей программой перестройки и гласности. Но тут услышал тихий смех. И увидел, как в кресле явно что-то появилось.

– Хеллоу, Эльза, – тихо, боясь спугнуть, сказал я.

– Привет, – ответила она с сильным шотландским акцентом. – Ты можешь говорить со мною на своём языке. – Я его уже почти выучила.

Я никогда раньше не общался с привидениями. В СССР их не было. А за границей я тогда ещё не бывал. Но присущее мне природное любопытство никуда не денешь. Начал Эльзу расспрашивать. Как живут привидения в Англии. Особенности быта и всё такое. Сразу удивило то, что привидения чистят по утрам зубы и пользуются ватерклозетом. Как и обычные люди. Эльза долго и путано рассказывала свою трагическую историю. Оказалось, что привидением в стране туманного Альбиона стать не так-то просто. Эльза прошла через три комиссии, пока её не признали официально и не разрешили работать в замке Глэмис в Шотландии. В котором уже тогда были трудоустроены призраки Серой Леди и Графа Биарди.

Правда, Королевский сертификат Эльзе так и не выдали.

— Вот, бюрократы, – рассердился я и стал слушать дальше.

Серая Леди

при жизни была женой владельца замка. Её сожгли на костре по доносу сразу после гибели мужа. За якобы измену королю Якову.

Граф Биарди, по преданию, был заядлым картежником. И играл в карты с самим Дьяволом. За что тоже погорел в буквальном смысле этого слова.

Эльза же была простой кухаркой. Которая, по великой любви к сыну владельца замка, летом 1598 года прыгнула с самой высокой башни. И потом ей долго пришлось завоёвывать расположение других, более знатных привидений.

Как я понял, среди привидений в Англии, как и в Советской армии, существовала дедовщина. И пока Серая Леди флиртовала с графом Биарди, бедная Эльза целыми ночами летала по замку и завывала за троих. Потом взбунтовалась, и ей вип-привидения даже устроили «тёмную». Но через пару веков всё пришло в норму. Серая Леди поссорилась с графом и подружилась против него с Эльзой. И всё шло прекрасно, пока новые владельцы замка, испытывая серьезные финансовые затруднения, не продали Эльзу в далёкую и холодную Россию.

Вот так я и стал жить в квартире вместе с привидением. Я купил Эльзе, по её просьбе, много разных кремов и губных помад разных цветов. По вечерам мы с ней и домовым Иваном Степановичем играли в подкидного. Эльза всё время жульничала, а мы делали вид, что этого не замечаем.

* * *

И тут произошел крайне любопытный случай. Как-то в семь утра в воскресенье сосед сверху Серёга начал, без объявления войны, бить перфоратором в стену. Я разозлился и было пошёл с Серёгой разбираться. Но Эльза сказала, что сама решит возникшую проблему. А к соседу проникнет через вентиляцию.

Минут через пять всё стихло. Я только хотел снова уснуть, как раздался звонок в дверь.

На пороге стоял сосед Серёга. А на его голове дыбом стояли волосы. Серёга протянул мне перфоратор, говоря дрожащим голосом:

– Никогда, Валентиныч, больше не возьму в руки это орудие дьявола. Мамой клянусь.

И ушёл. А я догадался, что от привидения может быть польза не только в бизнесе, но и в частной жизни.

Всё дело в том, что наш дом очень старый. Слышимость в нём приличная. А подо мной жила глухая бабка Митрофановна, у которой весь день работал на полную громкость телевизор. Я попросил Эльзу бабку сильно не пугать. Чтобы та, не дай бог, не отдала концы. Бабка концы не отдала. А лично выкинула телевизор в окно. Хорошо, никого не убила. Да и жила она на первом этаже. Потом бабушка собрала из жильцов крестный ход, и они с иконами-молитвами обходили дом три раза. Ну, это их дела. Я в них не вмешиваюсь.

А Эльза сказала тогда:

– Валентиныч, ты теперь должен мне три фунта и восемь пенсов.

И я пообещал как-нибудь непременно отдать. Но, конечно, тут же забыл. В доме стало тихо. Так тихо, что я иногда пугался этой тишины. Но тишина эта длилась недолго.

Наш дом находился в самом центре Москвы. В глуши столичных переулков. И вышедшие тогда из спортклубов и райкомов комсомола «новые русские» решили его расселить. А когда уговоры не помогли, то прислали к нам натуральных бандитов.

И вот стоят напротив меня двое. Один с велосипедной цепью. Второй с бейсбольной битой. Хмурый и Доходяга. Ухмыляются оба. Типа, или подписывай бумаги, или отправишься прямиком в Склифосовского. А, может, даже и сразу на кладбище. Тот, который с цепью, спрашивает:

– Кого на районе знаешь?

– Чёрного Капитана знаю, – отвечаю, – Рыжую Берту. Малыша Питера.

Смеются. Весело им.

Я до этого никогда не видел сам процесс работы привидения. Спецназ ВДВ позавидует. Когда ребят тех увозили. Нет, не в Склиф, а на Канатчикову дачу, они сильно заикались и были абсолютно седыми. А Эльза потом весь вечер тихо смеялась, летая из угла в угол. Похоже, моя московская квартира была ей все же тесновата.

А ещё Эльза любила поэзию. К ней её приучил граф Биарди в XVIII веке. И Эльза по вечерам читала стихи шотландских поэтов. Джона Барбора, Гэвина Дугласа. И, конечно же, Роберта Бернса:

«Моей душе покоя нет.
Весь день я жду кого-то.
Без сна встречаю я рассвет —
И всё из-за кого-то».

Потом я играл на волынке. Эльза заставила меня её купить в валютном магазине, чтобы не забыть про свою родную Шотландию.

И весь дом теперь слушал протяжные шотландские мелодии. Не замечая, правда, когда я фальшивлю.

* * *

Но, как известно, беда не приходит одна. Моя кузина принесла на передержку кота. Говорит при этом:

– Ты мне всегда помогал. Вот тебе кот Степан. Всего на две недели. Пока я в Таиланде с новым бойфрендом загорать буду. Кот абсолютно домашний и тихий. На улицу его не выпускать ни в коем случае.

Я было хотел возразить. Но не успел. Та уже упорхнула, оставив вместе с рыжим, как огонь, котом пакет с кормом.

Если вы когда-нибудь захотите завести одновременно привидение и кота, то категорически не советую. У Эльзы оказалась аллергия на кошачью шерсть. У кота аллергия на Эльзу. Всё вместе представляло собой душераздирающее зрелище. Эльза чихала так, что наверху подпрыгивал на диване сосед Серёга. А кот орал как бешеный и рвал когтями занавески. Пока, наконец, не нашёл открытую форточку и не спланировал со второго этажа прямо в мусорку на двух, обитающих там постоянно, диких котов.

Пришлось идти отбивать кота Степана от аборигенов. Во дворе наткнулся на живущую подо мной бабушку Митрофановну. Ту, которая телевизор выкинула. А до этого работавшую учительницей французского языка в школе.

– Бонжюр, – говорит. – Слух по дому прошёл, что живешь ты нынче не один, а с женщиной.

– Спорить не буду, – отвечаю. — Только это не совсем женщина. Точнее она была женщиной. Но последние триста с лишним лет...

Тут я окончательно запутался и решил оставить бабушку в её лёгком недоумении.

С трудом вытащил за хвост из контейнера кота. Который, к тому моменту, разогнал всю местную банду и чувствовал себя королём мусорки. Кот был отнесён на временное проживание соседу с обещанием закрыть глаза на его мелкий ремонт. Но когда я вернулся домой, Эльзы уже нигде не было.

Я искал её везде. Перерыл все шкафы. Смотрел за стенкой и в холодильнике. Искал на антресолях в лыжных ботинках, и на балконе в мешке с картошкой. Всё было напрасно. Эльза появилась сама через три дня. Оказывается, всё это время она дулась на меня и пряталась в вентиляционной шахте. Видимо, там простудилась и заболела.

Чем лечить привидение я не знал. Гугла и Яндекса тогда не было, и спросить было некого. Горчичники, банки не поставишь. Укол не сделаешь. Водкой не натрёшь. В «скорую» не позвонишь.

А сама Эльза тогда сказала, что это от того, что её лишили Родины. Милой её сердцу Шотландии. И что она сейчас зачахнет и умрёт. А я буду потом всю жизнь об этом жалеть, плакать и её вспоминать.

Вот так она давила тогда на совесть. Деваться было некуда. И я организовал её отправку на родину.

Когда прощались, я чуть даже не пустил слезу. Привык к ней. А она тихо сказала:

– Goodbye, my dear!

И я почувствовал на губах лёгкий холод.

А Эльза на прощание вновь вспомнила Бернса:

«Со мною нет кого-то.
Ах, где найти кого-то!
Могу весь мир я обойти,
Чтобы найти кого-то».

И исчезла...

* * *

Прошло много, много лет. Я постарел, полысел. Однажды судьба забросила меня на туманный Альбион. И я до смерти захотел побывать в замке Глэдис в Шотландии. Вдруг там увижу свою Эльзу. Взял билет на поезд. В замке пристроился к экскурсии китайских туристов. Ходил с ними часа три. Устал. Сел на какой-то камень во дворике. И внезапно услышал где-то совсем рядом тихий смех и забытый уже голос:

– Привет, Валентиныч. Ты до сих пор должен мне три фунта и восемь пенсов!

* * *

– Хорошая сказка, – прошептала Маргарита, прижимаясь к Мастеру. Интересно, у твоего героя был секс с привидением? Впрочем, это неважно. Или важно? Но давай лучше займемся судьбой леди Совершенство.

– Мастер жалостливо вздохнул и снова взялся за перо.

* * *

Мария летела на самолёте обратно в Лондон. Стюардесса принесла по её просьбе плед. Мария сняла надоевшие туфли, поджала ноги, укуталась пледом и уснула. Ей снился молодой красивый мужчина средних лет. Пригласивший на танец в кафе «ПушкинЪ». И потом внезапно исчезнувший, словно и не было вовсе. На соседнем кресле возле Марии сидел ангел Гамилтон. И смотрел, чтобы больше никто, случайно или намеренно, не попал в её сон.

Далее читатель с Марией в этом романе, скорее всего, не встретится…

* * *

– Вот так-то лучше, – сказала довольная Маргарита. – Послушай жену и сделай так, как она желает. А для излечения Воланду нужна совсем другая женщина. Леди Анти-Совершенство. Пиши, я буду диктовать. Мастер послушно и несколько испуганно взялся за перо.

* * *

31 марта 1989 года. Москва, ул. Садовая, 302-бис, кв. 50.

– Мессир, почему вы на стекле выводите слово «Курск»? – голос Кота Бегемота слегка дрожал от напряжения.

– Просто, я так размышляю, – после небольшой паузы медленно ответил Воланд. – Есть такие роковые названия, которые оказывают влияние годами и даже столетиями. Помню, как-то плыл я на «Титанике»...

Тут внезапно в окно постучали.

– Кто там? – спросил Бегемот.

— Это нас арестовывать идут, – ответил с дивана Коровьев, откладывая в сторону «Историю Государства Российского» Карамзина. – Соседка написала донос о проживании в квартире неустановленных лиц. Возможно, агентов ЦРУ или «Моссада».

– Но почему нас хотят арестовать через окно? – удивился Воланд.

– А сейчас здесь всё не как у людей, – ответил Коровьев. – Строят свой скучный коммунизм через жопу, арестовывают через окно.

Бегемот достал из кобуры маузер.

– Мессир, только прикажите, и я там всех перестреляю.

Воланд благосклонно кивнул:

– Что-то они мне и самому надоели.

Бегемот открыл окно и начал беспорядочно палить в темноту, приговаривая:

– Простите, джентльмены. Ай эм сорри. Пардон. Гитлер капут.

Через пару минут всё стихло. Бегемот дунул в ствол маузера, повертел его на когте и ловким движением засунул в болтавшуюся на поясе кобуру.

– Попал? – спросил его Коровьев, снова беря в руки книгу.

– Обижаешь, – обиделся Бегемот. – Было на моём личном счету двадцать три чекиста. Теперь будет двадцать восемь.

– Я бы хотел побеседовать с нашей соседкой, – сказал Воланд, снова подойдя к окну. – Как-то некрасиво доносить на соседей, мне кажется. Как там её зовут?

– Элеонора Вадимовна, – ответил Коровьев. – Пятьдесят пять лет. Вдова. На пенсии. Айн момент.

Через секунду перед Воландом стояла женщина со склочным лицом и поварёшкой в руке. По всей видимости, она только что варила борщ.

– Вы зачем тут? – спросила женщина. – Вы должны все быть в тюрьме. А это теперь моя квартира. Выметайтесь отсюдова!

И женщина что есть сил стукнула Воланда поварёшкой по голове.

Спустя час Бегемот вылез из трубы камина. Шерсть его дымилась, усы были немного обгоревшими. В квартире он нашёл лежавшего возле дивана без сознания с книгой Коровьева. Который, впрочем, открыл глаза сразу после появления Бегемота.

– Разве мы ещё живы? – удивился бывший регент. – А где та, которая... И где мессир?

Бегемот, шатаясь, подошёл к столу и налил себе целый стакан спирта.

– Выпить и забыть увиденное, – шептал он. – И чтобы никто никогда про это не узнал.

Мимо кота летали атомы распылённой Элеоноры Вадимовны и лезли ему в нос. Где-то в Южной Америке сейчас сходили сели, а в Японии ожидалось цунами. Бегемот недовольно чихнул, выпил спирт и занюхал его поварёшкой с запахом украинского борща с салом и шкварками.

* * *

– Я был до этого уверен, что женской прозы не существует, – улыбаясь, сказал Мастер.

– Ты просто старый сексист, – Маргарита пожала плечами. – Жорж Санд, Маргарет Митчелл, Джейн Остин, Агата Кристи, наконец. Но, кажется, мы совсем осмелели. Бить Воланда поварёшкой по голове…,

Мастер усмехнулся.

– «Каждому действию есть противодействие» – так говорил Ньютон при встрече с мессиром. После которой он и изобрёл свои три закона. Зато Воланд, наконец-то, избавился от религиозного дурмана и стал тем, кем был раньше. Сатаной.

***

1 мая 1989 года. Москва, ул. Садовая, 302-бис, кв. 50

Отец Никодим, напевая «Утро красит нежным светом», подошел к дому 302-бис по улице Садовой и, оглянувшись по сторонам, трижды перекрестился. Председатель домоуправления тайно попросил его освятить одну, как он считал нехорошую квартиру. Что-то бормотал про нечистую силу, про исчезающих периодически жильцов. Потом сунул в руки батюшке пару мятых червонцев и тяжело вздохнул.

Отец Никодим в нечистую силу верил плохо. Никогда с ней до этого момента не сталкивался. Поэтому смело толкнул дверь подъезда и вскоре оказался возле квартиры номер 50. Сверив ее номер по бумажке, данной председателем домоуправления, священник нажал на звонок. Дверь после этого медленно открылась сама собой, и отец Никодим вошел в прихожую. В которой, как оказалось, никого не было. Правда в большем зеркале мелькнуло чье-то отражение, но тут же исчезло.

- Свят, свят, свят, - пробормотал отец Никодим с порога начиная размахивать зажжённым заранее кадилом.

Именно в этот момент раздались два выстрела и две пули пролетели мимо головы священника. Который сразу после выстрелов увидел большого черного кота с двумя револьверами в лапах.

- Никаких молитв в нашей квартире. Молитвы в нашей епархии строго запрещены, - объяснил кот свою стрельбу по-македонски. – Вы, собственно, по какому вопросу?

Отец Никодим с ужасом посмотрел на кота и тихо пролепетал:

- Молебен надобно отслужить. Послан волею нашего домоуправления. Но готов сей же час удалиться, чтобы никому здесь не мешать.

В этот момент послышался глухой голос из комнаты:

- Бегемот, кто там пришел?

- Какой-то поп, мессир, - почтительно ответил кот. – Хочет освятить нашу квартиру.

- Поп хочет что сделать с нашей квартирой? Это весьма и весьма любопытно. Пригласи его ко мне.

Кот поправил висящую на шее бабочку и сказал дрожащему от страха священнику:

- Вам будет оказана большая честь.

И усмехнулся в усы.

В комнате отец Никодим сначала увидел накрывающую на стол абсолютно голую женщину. Потом спящего на диване с книгой подозрительного типа в сломанном пенсне. Потом, в мерцании огня камина, какую-то темную фигуру.

- Меня зовут Воланд, - сказала фигура, не вставая с кресла и продолжая при этом смотреть на огонь. – А как вас зовут?

- Отец Никодим, - ответил священник. – Но это для прихожан. А в миру Николаем Петровичем Курочкиным называюсь. Но, похоже, сегодня я случайно зашел не в ту дверь.

- Случайно в нашем мире ничего не бывает, - сказал Воланд поднявшись с кресла и подойдя к столу. Вы пришли точно по нужному вам адресу. И мне хочется узнать дальнейшие ваши действия.

- Направлен волею председателя нашего домоуправления на изгнание из данной квартиры нечистой силы, - пояснил отец Никодим.

- И как же вы это собираетесь делать -поинтересовался Воланд.

- С помощью молитвы, кадила и святой воды, - охотно пояснил отец Никодим.

- Вы это серьезно? Вы хотите такими нехитрыми манипуляциями решить квартирный вопрос в Москве? Это крайне опрометчиво, уверяю вас. Выселить кого-то из Москвы гораздо труднее, чем решить теорему Ферма. Вы ведь служитель культа?

- Да, - согласился отец Никодим. – Служитель. Культа. Но в сложившихся обстоятельствах готов прервать служение на некоторые время и удалиться тотчас, как только вы это позволите сделать.

Воланд усмехнулся.

- Торговля опиумом. Строим повыше, чтобы быть поближе. Кричим с минаретов, звоним в колокола, стучим в бубен. На всё готовы, чтобы привлечь его внимание любыми способами. А я вот люблю тишину. Мёртвую тишину.

Воланд замолчал. Потом сказал жестко:

- Бегемот, избавь меня от присутствия этого человека. Мне посредники не нужны. Я могу встречаться только с равным себе. Аве, Воланд. Аве мне!

***

- Да здравствует Воланд? – удивилась Маргарита. – Мне кажется, что он окончательно выздоровел.

Да, - ответил Мастер. - Ведь если есть Б-г, то должен быть и Дьявол.

– Что значит «если»? – спросила Маргарита.

Но Мастер ушёл от ответа. Только сказал:

- Бог есть любовь. Хочешь, я расскажу тебе страшную историю, которую мне поведал домовой Иван Степанович?

- Только, если она будет не очень страшная и про любовь, - ответила Маргарита, устраиваясь в кресле возле камина.

Мастер кивнул и начал рассказывать, подражая деревенскому говору своего домового.

***

Рассказ про русалку

«То, что в их озере живут русалки, Миша знал с самого раннего детства. Когда дед приходил с рыбалки, то бабка ему кричала:

– Опять по своим бабам ходил!

Дед ничего не отвечал, а только снимал с лица рыбьи чешуйки. Причём рыбы в дом не приносил, чем и вызывал вполне обоснованные подозрения бабушки.

Первую свою русалку Миша увидел уже во вполне взрослом возрасте. В шестнадцать лет. Дело было летом. В июне. Только Миша сети поставил, да кружки на щуку и окуня закинул, как она тут и появилась. Сначала лодку раскачивала. Да так, что Миша чуть не слетел в воду. Потом сама обозначилась. Красивая такая. Волосы чёрные. Глаза зеленые. Нос курносый. Спрашивает:

– А где дед?

– Помер дед, – Миша отвечает. – Я теперь за него.

Русалка тогда пальчиком поманила. Мол, нагнись. Миша и нагнулся. А та как вцепилась ему в губы. Аж до крови. И ушла под воду. Как и не было.

Ничего тогда Миша не поймал. Пришел домой тихий такой и спать лег. А утром нашёл на лице чешуйку рыбную и понял, что всё это ему не приснилось.

И закрутила Мишу эта странная любовь. Каждую ночь стал бегать на озеро. Про всё на свете забыл. Так ему та русалка голову вскружила.

Вскоре бабка вслед за дедом померла, и Миша стал жить один. Вот тут-то его русалка и пропала. Как и не было ее никогда. Как она только причудилась. Каждый день Миша ходил на озеро, русалку свою искал. Но та больше не показывалась.

Тут из города рыбаки приехали. Стали лагерем неподалеку. Шум, крики, музыка. Миша им замечание сделал. Мол нельзя вот так тут. Те его и побили малость.

Потом пошли сети ставить. Тут то они русалок и встретили. На следующий день только лодки, перевернутые по озеру кверху днищем, плавали. Милиция приезжала. Мишу допрашивала. Где, мол, целых шесть человек во главе с прокурором области. Но Миша не стал им ничего говорить. Всё равно не поймут. "Выпили видно лишку и утопли". Так он им говорил. Те Мишу тоже побили малость, но отпустили. Думали, что блаженный.

А Миша и рад. Снова на озере тихо стало. Вышел он тогда на его середину, вёсла в воду выкинул и стал ждать. Потом лодка начала тихо раскачиваться.

Не вернулся он больше в дом. Мужики из деревни приходили, искали. Только рисунок нашли карандашный. Чёрные волосы, зелёные глаза и курносый нос.

В доме том турбазу потом открыли. Рассказывали, что иногда кто-то по ночам туда приходит. Легенда даже была, что Миша свой рисунок ищет. Да кто сейчас в эти легенды верит...»

***

Мастер подошел к креслу и растолкал уснувшую к концу рассказа Маргариту.

- Я был уверен, что тебе понравится, - обиженно сказал Мастер.

- Мне понравилось, - тихо ответила Маргарита. Мишу только жалко. Но давай вернемся к роману. Что там у нас происходит?

– Я думаю, нам пора остановиться и открутить ленту времени на две тысячи лет назад. Вспомнить про Понтия нашего Пилата. И понять, кем на самом деле был Иешуа Га-Ноцри. Потом переместиться в наше время. Иначе читатель ни черта не поймёт в этой истории, – вздохнув, ответил Мастер.

– Он и так уже ни черта не понимает, – рассмеялась Маргарита и поцеловала Мастера в небритую щёку. – Только давай это будет уже во второй части. А мы с тобой, пока читатель выдыхает и приходит в себя…

Чмоки, чмоки, чмоки.

«Скрещенье рук, скрещенье ног, судьбы скрещенье».

Клякса, клякса, клякса.

Quod femina vult deus vult. Чего хочет женщина, того хочет бог.