Минус пятьдесят лет

… Этот день навсегда вошёл в историю. Шутка ли — такие события происходят даже не «раз в геологическую эпоху», а гораздо реже. 3 августа 1964 года для целого ряда европейских стран было совершенно обычной датой. …А вот вместо следующего дня для них наступило 4 августа 1914 года.

Никто сразу не понял, что произошло — но уже через несколько часов по всей стране началась цепная реакция. Телефоны молчали. Радио ловило странные помехи. Информация была обрывочной.

Экстренное совещание итальянского правительства.

Доклад министра обороны:

- К сожалению, противоречивая информация, поступавшая последние часы из разных источников, полностью подтвердилась. Как следует из справки, представленной информационной службой вооружённых сил, а также из данных, представленных пограничной службой и подразделениями радиоконтроля.

При этом, кроме нас, в этой ситуации оказались и некоторые другие современные нам государства. Наши специалисты зафиксировали сохранение эфирного радиовещания, работы военных и специальных каналов радиосвязи в Дании, Бельгии, Норвегии, Греции, Югославии, Болгарии, Албании и Румынии. Более — нигде.

Также по специальным каналам связи наше ведомство получило официальное уведомление из Брюсселя — об угрозе нападения и необходимости принятия срочных мер.

В австро-венгерском военном ведомстве не знали, как понимать сложившуюся ситуацию. По первым докладам получалось, что обширные территории империи — в захваченной с 1878 года Боснии и в части Цислейтании (той части, которая позже станет Хорватией — примечание) — молниеносно, чуть ли не за считанные минуты, были взяты под контроль сербской армией. Столкновения на границе показали, что противник, к тому же:

- использует неизвестные образцы стрелкового и артиллерийского оружия;

- применяет неизвестную ранее униформу;

- активно ведёт воздушную разведку с использованием неустановленных типов аэропланов.

И т.д.

4 августа 1914 года. Командир одного из немецких подразделений, которым был дан приказ войти на бельгийскую территорию и обеспечить тем самым продвижение основной части войск к французской границе, был изрядно озадачен.

Сначала все, включая его подчинённых, вплоть до рядовых, обрадовались, поняв, что мощных укреплений не встретят. Задача казалась лёгкой и простой. Однако затем всё пошло не так, как можно было ожидать…

Буквально каждый бельгийский солдат вёл огонь так, словно был пулемётчиком. Правда, на более дальних дистанциях Mauser G98 оказался точнее, но это было слабым утешением. В том числе и из-за того, что вражеская артиллерия действовала очень точно и практически не позволяла «поднять головы». Особые проклятия солдаты посылали вездесущим бронированным повозкам, которые оказались непроницаемыми для пулемётного огня и слишком юркими для поражения полевой артиллерией рейхсвера.

Когда же над головой пролетел аэроплан, посланный на разведку с целью прояснить ситуацию, то ненавистные уже бельгийцы почти сразу сбили его с земли.

На этом фоне то, что несколько пограничников, оказавшихся у самой линии рубежа в момент атаки, всё же удалось уничтожить, казалось уже насмешкой.

Однако немецкие командиры среднего и низшего звена были бы весьма удивлены, если бы узнали, что сильную тревогу испытывают и в бельгийском генеральном штабе. А между тем, именно так и было. В докладе на имя министра обороны было прямо указано:

«При сложившемся соотношении сил наши войска могут нанести подразделениям рейхсвера достаточно ощутимый ущерб. Однако даже при самом благоприятном развитии событий, включая активное присоединение Нидерландов к обороне (в соответствии с договором 1949 года о создании атлантического альянса) сопротивление сможет продлиться максимум 3-6 месяцев. Имеющихся возможностей по поддержанию авиационной, бронетанковой и артиллерийской мощи (предопределяющих пока превосходство над противником) хватит ненадолго, рассчитывать же на поставки технически сложных вооружений американского, британского, французского или немецкого производства по понятным причинам не приходится. Кроме того, противнику вовсе не обязательно устраивать решительные штурмы или активные наступления. Вполне достаточно с его стороны поддерживать присутствие завесы войск.

В условиях разрыва внешнеэкономических связей и утраты производственных цепочек, особенно — полной невозможности даже теоретически получить откуда-либо целый ряд материалов, комплектующих, видов оборудования и готовой продукции — национальное хозяйство ждёт жесточайший удар. Даже сама Германия сейчас находится в лучшем положении в этом смысле, к тому же её экономика проще, а готовность населения к лишениям намного выше. Так что критические последствия наступят раньше в этом случае, чем у противника — дождаться 1918 года не выйдет.

Поэтому генштаб считает, что исход событий во многом будет зависеть от эффективности использования оставшихся механизмов НАТО. Если наши союзники, оказавшиеся тут же — не только Нидерланды, но и Дания, а также Италия и Греция, достаточно убедительно и активно выступят против центральных держав, хотя бы в плане демонстрации возможностей, можно надеяться, что хотя бы в военные действия глубоко мы не будем втянуты. Немаловажную роль сыграет также позиция оказавшихся тут же балканских государств из противоположного блока.

С другой стороны, совершенно неизбежным шагом для правительств Антанты будет требование к нам (и к другим государствам, оказавшимся тут вместе с нами), о присоединении к боевым действиям на их стороне. Это условие обязательно будет ставиться на всех переговорах, касающихся любой торговли и хозяйственного взаимодействия, мореплавания (даже в нейтральные страны) и т. д. Считаем необходимыми консультации единой позиции всех стран из 1964 года по отношению к разворачивающейся войне, независимо от существовавших ранее межблоковых противоречий».