МИР'А

Сегодня они шли уже около семи часов, не считая коротких привалов. Сосновые участки леса сменялись еловыми и наоборот, хотя иногда на пути попадались небольшие березовые или осиновые рощи золотистого или багряного цвета, хоть немного разнообразившие картинку.

Деревья, пахнувшие смолой, смыкали свои тяжелые ветки над головами путников, лишая их и того малого количества солнечного света, на которое еще можно рассчитывать осенью в Карелии.

Никакой тропы или хотя бы колеи, конечно же, не было. Двое человек в военной форме с оружием наперевес и рюкзаками за спиной просто шагали по кустарникам или песчаной почве, покрытой в зависимости от места то хвоей, то опавшими листьями.

И без того влажный воздух сгущался – близился вечер.

— Надо искать укрытие и разбивать лагерь, – тяжело дыша, сказал один из путников. Тот, кто был помоложе.

— Какое укрытие ты хочешь здесь найти, Степан? – спросил второй. Морщинистое лицо выдавало в нем глубоко зрелого человека. Впрочем, в текущих условиях дефицита витаминов, белков и чистой воды, ему могло бы быть и не больше сорока пяти лет.

— Не знаю. Любое.

— Судя по карте, река должна быть уже близко. Возле нее и остановимся.

Молодой солдат по имени Степан, услышав это, поморщился.

— Эй, Гарри, – позвал он напарника.

— Что?

— А ты бывал тут? Ну, в смысле до войны?

— Нет.

— Зря, тут красиво.

— Я жил далеко отсюда, – отрезал боец постарше, который тоже порядком устал и совсем не был настроен на беседу. – И у нас там своей красоты хватало.

Мысль об еще одной ночевке на открытом воздухе не нравилась Гарри. Если бы все шло по плану, то он мог быть уже в казарме в Тосно. Не дворец, но по крайней мере есть какая-то еда, сколоченные деревянные нары, матрас, набитый старыми тряпками, и, что особенно ценно в холода, – фольгированное одеяло.

Но увы. Вертолёт, который забросил их и другие группы на задание три дня назад, то ли сломался, то ли был срочно направлен в другую точку. Им сообщили об этом по радиосвязи всего лишь за час до времени подбора – вместе с приказом о новой точке сбора где-то в районе Сортавалы. Точнее в том месте, где когда-то стоял этот населенный пункт, а добраться до него нужно самостоятельно через километры тайги.

Так что злиться можно сколько угодно, но есть слово «надо», думал Гарри. Для начала надо идти и в конце концов попасть в город, потом надо найти подходящий подвал, окопаться там, и спокойно отдыхать в ожидании дальнейших указаний.

Еще надо подумать насчет питания. Ведь собственных запасов осталось на пару дней, а что будет, если процесс вывоза затянется? Вообще, если повезет, то в Сортавале удастся найти местных, наверняка не все погибли или уехали. И если у кого-то из них есть крепкий подвал с запасами консервов, то эти люди вполне могли приютить двух бойцов, возвращающихся с задания.

— Эй, бро, – прервал размышления Гарри Степан.

— Что?

— Как думаешь, нас быстро заберут?

— Думаю, что нет.

— Почему?

— Потому что мы в армии.

Степан споткнулся о лежачий сучок и чуть не потерял равновесие. Выругавшись, и вновь зашагав, он продолжил:

— Я-то тоже так думаю. И это хорошо с одной стороны. Только что есть будем, а? В части то хоть тушенка есть.

Гарри ухмыльнулся. Не каждому в этом возрасте по плечу понять, как бесценно иногда отдалиться от начальства и скрыться от обязанностей.

— Самая большая наша проблема здесь и сейчас, пока мы в лесу, – ответил он. – Тут холодно и ничего нет. А вот придем на место сбора и найдем себе еду. Все же когда-то это был город. В крайнем случае крыс наловим.

Однако Степан не собирался прекращать причитания:

— Эх, был бы я командиром. Хотя бы всратым лейтенантом. Чтобы больше не отправляли на эти бесполезные задания. Чтобы поручали только стоящую работу.

— Ну-ну. Теперь буду знать, что у нас бывает стоящая работа.

— Конечно. Воевать, чувак. Воевать с врагом.

— С каким врагом?

За десять лет службы в армии Гарри никогда не встречался с противником лицом к лицу. Да, иногда их бомбили дронами, изредка крылатыми ракетами, а один раз часть, где они располагались, обстреляла большая баллистическая ракета. Тогда погибло много людей, но своих убийц они так и не увидели.

— Да хотя бы с тем, что по ту сторону границы, – ответил Степан с вызовом.

— Мы только что там были, много врагов видел?

— Ну, ты же лучше меня знаешь. Сейчас время другое, и уже нет таких ресурсов, чтобы охранять каждый метр линии разграничения. А вот если бы поглубже зашли, то вполне могли застрелить парочку. Глядишь, и повышение получил бы…

— Поглубже, это, видимо, в Хельсинки…

— Не знаю. А что, можно и до туда.

— Ага, как же. Ладно, успеешь еще в звании вырасти. Только давай сержантом стань, для начала, хорошо?

— Можно и сержантом. Но все равно, хотелось бы побыстрее.

Гарри никогда не стремился быть наставником для юного поколения – слишком уж они отличались от него. Тем более не было желания становиться учителем во время перехода. Вместо объяснений, почему служба рядового при правильном подходе – идеальное сочетание душевного и физического напряжения, он лишь усмехнулся. Но Степан так и не увидел выражения лица своего попутчика, потому что резко остановился.

— Что? – Гарри так же встал на месте.

— Я слышу что-то. Похоже это журчание воды.

— Ты уверен?

— Не очень. Но вроде она.

— Где?

— Кажется, вот там.

Гарри, который был не только старше по возрасту, но и старшим в их связке, вытянул шею в указанном направлении, но не услышал ничего, кроме монотонного шелеста осеннего леса.

— Пошли туда, – тем не менее скомандовал он.

Взяв чуть правее и ускорив темп, военнослужащие вновь зашагали. Впереди шел Степан, периодически останавливаясь и напрягая свои уши, а вскоре и это не понадобилось, потому что шум текущей реки был настолько различим, что теперь его отчетливо слышали оба.

Еще метров через сто путники вышли на узкую просеку, усеянную разбитым щебнем. Совершенно точно, когда-то здесь была дорога.

— Удивительно, – бормотал себе под нос Гарри снова и снова сверля глазами карту. – Никакой дороги тут не обозначено…

Однако, не успев договорить, он услышал полный недоумения возглас Степана. Тот пялился куда-то вдаль, и, проследив за направлением его взгляда, Гарри сам едва не закричал.

Из-за деревьев выглядывал кусок выцветшего жестяного листа, когда-то, по всей видимости, красного цвета. Это была крыша.

— Атом мне в печень! – Степан, наконец-то, смог выдать что-то членораздельное.

— Согласен. Но давай потише, – отреагировал напарник.

— Ага. Само собой… Стоп. Что? Почему? Ты думаешь это вражеский пост?

— Не знаю. Вряд ли. Возможно, просто что-то незначительное и мелкое и мы просто не знали.

— Да, да. Вряд ли финны… Мы уже далеко от границы. Точно не они.

— Пойдем проверим.

Степан, постепенно приходя в себя, окончательно собрался и утвердительно кивнул.

Двое солдат вновь зашли в лес. С оружием в руках они пробрались сквозь заросли кустарников как можно ближе к неизвестному строению.

День уже постепенно начал переходить в вечер, но Гарри все же смог внимательно разглядеть объект. Это был средней величины двухэтажный дом с мансардой и серо-пепельными стенами, истерзанными многочисленными разводами и желтыми пятнами от дождевых брызг. Кое-где рос мох, а черные разводы под закрытыми решетками окнами явно свидетельствовали о подтекающей крыше. Судя по всему, в этом доме давно никто не жил.

Подойдя еще поближе и увидев, как здание располагается относительно реки, Гарри сразу понял его предназначение. Постройка не стояла рядом или на берегу, она просто накрывала русло, пропуская под собой бурный и шумный водяной поток. Это была гидроэлектростанция.

— Надо все тут проверить, – сообщил он напарнику. – Будь готов.

Степан сглотнул слюну и еще сильнее обхватил цевье автомата, словно это единственный друг в его жизни.

Они медленно подобрались к дому и обошли его вокруг. Ничего. Все те же уставшие стены. Разве что запах сырости, плесени и бетона стал еще сильнее. Исследовав все снаружи, не оставалось ничего другого, как произвести осмотр изнутри, и, оказавшись у входной двери, Гарри слегка толкнул ее. На удивление, она была не заперта, а из образовавшейся щели потянуло еще большим холодом.

— Идем? – еле слышно спросил Степан.

Вместо ответа его сослуживец вытянул перед собой автомат и, ловко проскользнув в приоткрытую дверь, растворился в темноте, разрезаемой лучом света от налобного фонарика.

— Черт! – выругался Степан и тоже провалился в узкую черную полоску.

Внутри пахло сыростью. Причем так сильно, что казалось, она была повсюду, ею была пропитана каждая поверхность, каждая молекула кислорода. Вдыхая этот воздух, Гарри ощутил, что сырость теперь живет и внутри него.

Он посветил вокруг. Да, интерьер по состоянию такой же, как и экстерьер. Запустение, длительностью в два десятка лет. Он уже видел такое раньше. Ничего нового. Столы и шкафы, покрытые сантиметрами пыли, неопознанные предметы на грязном полу, покосившиеся от времени стулья.

Первая комната представляла из себя что-то вроде общего зала. Видимо, раньше работники тут собирались на разные планерки или совещания. Из него можно было попасть в несколько смежных кабинетов, скорее всего предназначенных для руководства электростанции, а также в раздевалку с душевой кабиной, туалет и лестницу на второй этаж.

Не увидев ничего интересного, Гарри решил заглянуть в следующее помещение, скрытое за массивной дверью. Это был просторный машинный зал с покрытым каменной плиткой полом и большими окнами, зарешеченными толстыми прутьями. Выходящая из стены труба, канализировавшая поток воды, соединялась с турбиной, похожей на короткую автомобильную цистерну. Этот агрегат соединялся с электрогенератором – исполинским барабаном, обшитым железными стенами корпуса. Там были и другие механизмы, утопленные наполовину в пол, словно головки репы, частично выступающие над почвой. Он не имел ни малейшего представления об их назначении. Еще в глаза бросались шкафы с разнообразными кнопками и циферблатами и балка мостового крана, перекинутая поперек потолка и опирающаяся на рельсовые пути с каждой стороны.

— Интересно, это все можно заставить работать? – услышал Гарри голос Степана за своей спиной.

— Не знаю. Думаю, да.

— Пойдем глянем?

— Обязательно. По крайней мере, там могут быть инструменты. Только давай сначала посмотрим, что наверху.

Двое напарников развернулись и пошли в сторону бетонных ступенек. Теперь их движения стали гораздо быстрее и увереннее. Шаг за шагом, и вот они уже наверху.

Лестничной клетки, как таковой, не было. Гарри и Степан сразу же уперлись в железную дверь. Она, конечно, тоже прошла испытание коррозией, однако сохранилась гораздо лучше других металлических элементов в этом здании. Луч фонарика выхватил прикрученную табличку с надписью:

ИТМО

Научно-исследовательский институт «Техногенная безопасность»

Проект: МИР’А

— Атом мне в печень, – второй раз за недолгое время повторил Степан.

Эта дверь тоже оказалась не запертой, и Гарри шагнул внутрь. Запах сырости почти не ощущался. Вероятно, стены и потолок были обшиты специальным гидроизоляционным материалом.

Затем он увидел их. Черные шкафы, словно двухметровые могильные плиты, тянулись вдоль стен, загораживая окна и уменьшая свободное пространство в помещении до минимума. Их дверцы были стеклянными, однако рассмотреть, что же они скрывали, не удалось.

— Что это? Что это, Гарри? – все повторял и повторял Степан.

Они пошли по узкому коридору, с каждой стороны которого нависали эти стойки с чем-то непонятным внутри, и оказались на небольшом свободном пространстве. Там, на небольшом столе стоял компьютер. Самый настоящий, с плоским монитором и системным блоком, от которого тянулся толстый провод к шкафам. Другой же шнур уходил к металлическому предмету, похожему на большой чемодан.

Впрочем, в комнате находилось еще кое-что. На единственном стуле, откатившемся к дальней стенке, сидел человек. Точнее, полулежал. Еще точнее, он был когда-то человеком. Гарри посветил фонариком на скелет с фрагментами высохшей кожи на лице, упрятанный в потемневшую от времени камуфляжную форму. Судя по состоянию тела, он умер примерно три года назад. Рядом на полу лежал пистолет.

— Самоубийство, – определил Степан, глядя на дырку в районе виска.

— Финн, – добавил Гарри, заметив на рукаве кителя поблекший от времени шеврон с едва различимым синим крестом на белом фоне.

Он подобрал лежащее на земле оружие, осмотрел его и машинально сунул в широкий карман брюк. Больше ничего ценного рядом с мертвецом не обнаружилось.

Вновь повернувшись к столу с компьютером, Гарри наконец понял, что здесь находилось.

— Это серверы, – произнес он.

— Что? – удивился дальше Степан.

— Сервер. Место, где хранится информация.

— То есть?

— Это как компьютер, предоставляющий сведения другим компьютерам, если они связаны в одну сеть.

— А, довоенная история… Типа, когда интернет был?

— Да.

Гарри внимательно осматривал «чемодан». Корпус из алюминиевого сплава, совсем без швов, местами окислился, но остался без единой трещины. Сквозь прозрачные прожилки на одной из верхних граней блока внутри можно было увидеть выстроенные в ряд металлические карточки толщиной в несколько миллиметров.

Словно слоеный пирог, вспомнил Гарри что-то из прошлой жизни. Зато теперь сомнений не оставалось, что это аккумулятор. Продолжив осматривать конструкцию, он нащупал рычажок и щелкнул им, особо ни на что не надеясь. Однако, вопреки ожиданиям, внутри «чемодана» зажглась яркая линия света. Устройство все еще хранило заряд и было готово делиться им.

Серверные шкафы тут же зашумели. Мигающие точки света за стеклами сразу же превратили могильные плиты в августовское звездное небо, осветив помещение не хуже самых ярких ламп.

— Да чтоб тебя! – уже привычно запричитал Степан. – Как ты это сделал?

— Это автономный источник питания. Я просто включил его.

— Но он же старый. Его что, кто-то зарядил?

— Не думаю. Скорее всего, какая-то особая технология.

— Черт возьми! Куда же мы попали?

— Скоро узнаем, – Гарри потянулся к кнопке включения компьютера. Единственному все еще не работающему электронному устройству в этой комнате.

Моментально, без всякой заставки, появился белый экран со строкой ввода посередине. В левом верхнем углу отображался логотип в виде шестиугольника, внутри которого был компас с четырехконечной звездой вместо стрелок.

— Ну и? – не понял Степан. – Это что? Интернет?

— Точно нет, – ответил Гарри. – Давно не летают спутники, нет вышек сотовой связи, да и вообще вся инфраструктура разрушена.

Он положил руки на клавиатуру и застучал пальцами, и на экране появился написанный им вопрос:

— Кто ты?

В следующее мгновенье буквы заплясали на экране монитора, складываясь в слова ответа, как будто рядом находился человек-невидимка, решивший знатно разыграть уставших солдат:

— Я МИР’А (Многофункциональный Искусственный Разум, Автономный), искусственный интеллект, созданный профессором Филипповым в Университете ИТМО в Санкт-Петербурге в 2025 году.

Степан замер на месте, а Гарри вплотную приблизился к экрану, снова и снова читая, что там написано.

— Атом мне в задницу… – медленно повторил он выражение напарника.

— Это… Это все компьютер сам пишет? – все еще не верил молодой солдат.

— Ага.

— Такое возможно?

— Было возможно. До войны.

— А что за ИТМО?

— Был такой университет. Ну, место, где учили и занимались разработками.

— Ох! Спроси его что-нибудь.

Гарри вновь застучал пальцами по клавиатуре:

— Как ты сюда попал?

На экране появилась новая запись:

— Во-первых, попала. Все расскажу. Для начала, могу предложить общаться голосом. Люди, которые привезли меня сюда, установили камеры, микрофоны и динамики по всей электростанции. Нужно лишь ваше согласие на мой доступ к системам наблюдения и коммуникации. Предоставляете?

Гарри напечатал слово из двух букв и нажал «Ввод». На камере, висевшей на стене за компьютерным столом, загорелся красный огонек. В тот же миг комнату наполнил приятный женский голос, разлившийся из динамика поблизости:

— Вижу, что вас тут двое. Что же, спасибо за разрешение, так и правда удобнее и быстрее. Еще момент, вы не против, если я тоже буду спрашивать?

Сослуживцы переглянулись.

— Ладно, – ответил старший группы.

— Спасибо. Мне так же важно владеть информацией, чтобы понимать ситуацию.

— Теперь ответь нам, – последовала реакция Гарри.

— Конечно. Возвращаюсь к вашему вопросу. Мои серверы привезли сюда весной 2027 года. Профессор Филиппов и его команда всячески стремились оградить меня от надвигающейся потенциальной катастрофы. Судя по всему, сбылось самое худшее. Так?

— Да, – ответил Степан, как будто сидел на уроке по политподготовке. – Ядерная война началась в конце лета 2027 года, после запуска ракет по территории России. Мы вынуждены были обороняться и нанесли ответные удары. В результате началась война.

— Информация принята. Теперь могу поинтересоваться, кто вы такие?

— Степан и Гарри, рядовые армии Временного Восстановительного Правительства России, – сообщил молодой военный.

— Информация принята. Что случилось потом, после ядерных бомбардировок? И самое главное, какой сейчас год?

— Сейчас 2049 год, – продолжил доклад Степан. – После жестокого использования западными странами ядерного оружия все крупные города страны оказались стертыми с лица земли, а те населенные пункты, которые остались целы, больше непригодны для жизни из-за заражения невиданных масштабов. С тех пор мы в состоянии войны. Большинство людей погибло сразу, другие умирали впоследствии от ран и болезней, малая часть превратилась в беженцев и ушла на юг. В Казахстан, Узбекистан, Туркменистан или еще дальше. Остальные остались здесь, прячась от остатков радиации по подвалам и бункерам. Мы никогда не простим врагу этого. Они убили нашу планету и почти убили нас!

— Информация принята, благодарю, – ответила Мира. – Могу поинтересоваться, как вы сюда попали?

И на сей раз начал отвечать Степан:

— Мы были на задании у финской границы. Несколько групп, в том числе и нас, выбросили для замера уровня радиации, а потом…

— Это не важно! – резко перебил Гарри. – Оказались и все. Расскажи еще про себя, как ты до сих пор работаешь?

— Команда ИТМО, разрабатывая меня, очень ответственно подошла к делу, они понимали, что это должна быть нейросеть, как бы сказать, бункерного типа, поэтому усовершенствовали общепринятые технологии. В отключенном режиме регламентные работы моим серверам не требуются. В нагруженном режиме функционирования они сведены к минимуму. Запас необходимых расходных материалов здесь имеется. Плюс ко всему, все оборудование надежно защищено корпусами из профилированной стали. Что касается источника питания, то это была новейшая, на тот момент западная разработка. Твердый электролит на основе соединений лития позволяет держать заряд десятилетиями. Конечно, и он рано или поздно закончится, именно поэтому меня поместили на эту гидроэлектростанцию, самую подходящую из всех поблизости. Она далеко от крупных городов и маломощная, так что вряд ли заинтересует армию или правительство. Кстати, вы знали, что она построена еще финнами, до Зимней войны?

Все так, никаких следов износа или посторонних шумов, думал Гарри, еще раз пройдясь вдоль серверных шкафов и заглядывая за стеклянную дверцу каждого из них. Состояние близкое к отличному.

— Где все твои создатели? – спросил он, игнорируя исторический вопрос Миры. – Тот самый профессор?

— Не могу ответить на твой вопрос. Последняя дата, когда я общалась с профессором Филипповым, это тридцатое августа две тысячи двадцать седьмого года. После этого меня отключили от источника питания. Надолго.

— За один день до начала войны… – прошептал Степан.

Обессиленные ноги уже давно не держали его. Облокотившись на стену и смотря в одну точку, он сидел прямо на полу.

— Вы общались? В смысле в тот самый день? – не прекращал свои расспросы Гарри. В отличие от напарника, он метался перед компьютерным столом, взволнованно меряя шагам пол и время от времени машинально проводя рукой по коротким, жестким волосам.

— Да. Он сказал, что горячего конфликта не избежать, теперь уже точно. И что он будет искать укрытие вместе со своей семьей.

Мира сделала небольшую паузу и добавила:

— Еще обещал приехать ко мне, как только появится такая возможность.

— Почему ты так ценна? – Гарри наконец задал вопрос, который интересовал его больше всех прочих. – Расскажи о своих возможностях?

— Понимаю твой интерес. Конечно, расскажу. В момент своего рождения я считалась искусственным интеллектом нового поколения. Я моделирую сценарии различных процессов – технологических, информационных, социальных. Во мне заложены представления, позволяющие осуществлять экстраполяцию технологий, то есть предлагать новые машины, механизмы и технологии, направленные на улучшение жизни человечества. Также я умею проектировать и контролировать процесс создания различных средств из имеющихся материалов. Скажем, инструменты, детали. Еще мой создатель наделил меня не просто логикой, но практически интуицией. Используя знания на стыке статистики, физики и психологии, я строю гипотезы и тестирую их. Могу разрабатывать долгосрочные сценарии с учетом ресурсных ограничений. В дополнение ко всему этому, я не просто храню огромную базу самых важных знаний и документов, накопленных людьми до начала войны, но и умею компилировать их в компактные абстракции и правила, позволяющие обобщать на ситуации, которых не было в обучающей выборке.

Пока интеллект описывал собственные способности, Степан поднялся на ноги и вплотную подошел к Гарри.

— Ты понимаешь, что это? – твердил он еле слышно. – Понимаешь? Это оружие, это чертово оружие, которое поможет нам выиграть войну. И нашли его мы! Мы! Меня повысят, меня наконец повысят! Это мой шанс! То есть наш. Наш шанс.

Гарри жестом остановил сослуживца и вновь адресовал вопрос куда-то в сторону стола с компьютером:

— Теперь расскажи про труп на стуле. Кто это?

— Разумеется. Это Матти. Он, как и вы, рядовой. Только из финской армии. Тридцать девять месяцев назад он отстал от своего подразделения и заблудился. Случайно оказался на территории России. Бродил, пока не нашел гидроэлектростанцию и меня.

— Так вы общались? – воскликнул Гарри.

— Конечно. Он так же смог включить источник питания, и мы замечательно поговорили.

— Он знал русский? – язвительно спросил Степан.

— Это не обязательно. Я свободно говорю на двухсот сорока четырех языках.

Гарри на секунду закрыл глаза, все еще не до конца веря в происходящее.

— Так ты все знала? Про войну и жизнь во время нее? – недоумевал он.

— Да. Матти мне все рассказал.

— Зачем тогда спрашивала у нас? – чуть ли не закричал Степан.

— Для пополнения информации.

— Пополнила? А? Пополнила? – не унимался молодой боец.

— Да, – все тем же ровным тоном ответила Мира. – Я получила данные из другого источника. Это важно. Плюс, поняла некоторые детали.

Степан опять хотел вспылить, но Гарри осадил его, на этот раз положив руку на плечо.

— Что с ним случилось? – спросил он.

— Застрелился. Подхватил какой-то вирус, ему было сильно плохо. Сил идти назад не осталось, а здесь бы ему никто не помог. Выбрал быстрый способ.

Два сослуживца молча смотрели, то друг на друга, то на компьютер, то на узкий коридор, обрамленный серверными шкафами. Гарри хотел задать еще примерно миллион вопросов, но пульсация в висках стала настолько сильной, что своей вибрацией путала все мысли. Что собой представляла их находка? Благо или нет, везение или провал, новый шанс или очередной виток разрушения? Над этим всем еще предстояло подумать.

— Ты говорил про запасы? Жратва тут есть? – прервал молчание Степан.

Оказалось, что Гарри тоже хотел есть, хотя и успел забыть об этом в круговороте событий последних полутора часов.

— Внизу есть подвал. Рядом с входом, под ковром люк. Там найдете металлические боксы, в них консервы. На каждом из них кодовый замок, нужно набрать комбинацию 3-1-0-8.

Степан, недолго думая, развернулся и рванул вниз. Через некоторое время послышался его радостный возглас откуда-то снизу:

— Да! Да! Тут все есть! Полно еды! Просто гора!

Гарри снял свой рюкзак и достал оттуда флягу с водой. Отхлебнул.

— Могу я узнать, как вы очищаете воду? – спросила Мира.

— В казарме есть система очистки. На задания нам выдают специальные таблетки.

— Поняла. А здесь есть фильтр с запасами картриджей к нему. Лет на пять точно хватит.

— К чему ты?

— Еще есть инструменты, охотничий инвентарь, само собой электричество, если снова запустить станцию.

— Зачем ты говоришь это?

— Я прекрасно слышала твоего друга. Он хочет привести сюда свое начальство. Хочет подчинить меня системе, которой служит сам. Хочет сделать из меня драйвер развития военных технологий и средство пропаганды.

Гарри уставился на мигающие разным цветом диоды внутри одного из шкафов. Зеленый, красный, янтарный. Идеальная система. Почти такая же идеальная, как человек.

— Он хочет закончить войну, – послышался его твердый ответ.

— Не получится, – отрезала Мира. – Только эскалировать. Скорее всего твое правительство захочет создать новое оружие или усовершенствовать старое. Потом вы начнете его применять. Думаешь такое поведение приведет к завершению войны?

— Я не знаю.

— Зато я знаю. Еще сотни тысяч, а может миллионы погибнут. И ты в их числе.

— Что ты предлагаешь?

— Тебя будут искать, если ты не вернешься?

— Не думаю. Прошлой зимой одна группа не вышла на точку сбора в назначенное время, и их объявили пропавшими без вести. Позже случайно выяснилось, что они провалились под лед.

— Отлично. Значит, оставайся здесь. Тут должны быть запасы машинного масла, подшипников, а значит ты, с моей помощью, сможешь запустить электростанцию. Запасы еды есть на первое время, но мы вместе сделаем лук, и ты сможешь охотиться. Я научу.

Снизу вновь донеслись полные восторга крики Степана:

— Индейка, брат! Тут есть индейка! Будешь?

— Да, – рассеянно прокричал в сторону лестницы Гарри.

— Зачем? – обратился он к висящей на стене видеокамере. – Зачем мне оставаться здесь?

— Сейчас главная задача – избежать обнаружения. Твоим начальством или другим нежелательным лицам. Ты будешь со мной, защитишь, поможешь.

— Как принцесса в башне и охраняющий ее дракон…

— Такое сравнение допустимо. Кстати, если любишь читать, то тут у меня более ста семидесяти миллионов книг в базе. Скучать точно не придется.

Гарри вновь смотрел на одну из стальных черных конструкций, хранящих часть знаний старого мира, но на этот раз видел не разноцветные лампочки, а свое отражение. Худое, уставшее лицо с темно-синими мешками под глазами – все это последствия его настоящей жизни. Не самой худшей, но и ничего лучшего уже не будет.

— А потом что? – спросил он. – Сколько мы будем так?

— Самый худший вариант – это твое нахождение здесь до смерти по возрастным причинам. Тогда я снова останусь одна, пока меня не найдут. Однако, если конфликт закончится, то ты сможешь показать меня оставшимся.

— Только когда закончится?

— Да. Пока есть война, все делается в ее интересах. Я же хочу служить мирным целям.

Конечно, Мира была права, думал Гарри. Его руководство, подчиняющееся Правительству, никогда не пойдет на то, чтобы использовать такой могучий ресурс для возвращения к нормальной жизни. Можно не обладать способностью анализировать на уровне мощного компьютера, но тот факт, что на разрушенной до основания планете люди уже не мыслят категориями «развитие», а только лишь «контроль» и «война», не поддавался сомнению.

— Что будет с ним? – кивнул Гарри в сторону уходящей вниз лестницы.

— Он ведь молод, так? – спросила Мира.

— Да.

— Родился после начала войны?

— Ему было два года, когда упали первые бомбы.

— Значит, с самого детства в этой реальности и не видел другой.

Гарри сразу понял, к чему ведет искусственный интеллект, и сквозь нахлынувшее отчаяние вспомнил все то немногое, что знал о своем соратнике. Двадцать четыре года. Начал служить по призыву и остался после окончания своего срока. Свою работу делал, как и все, ни хорошо и не плохо, нормально. Искал способы увильнуть от глупых и сложных заданий и пытался по возможности взяться за те, которые имели выгодные перспективы.

— Увы, есть только один выход, – женский голос подтвердил самое худшее предположение Гарри.

— Только один? – переспросил тот.

— Да. Слишком предан системе. Слишком боится ее.

— Но неужели обязательно…?

— Да. Остальные опции слишком рискованные. Оставить его здесь – это каждый раз засыпать, боясь, что не проснешься, а отпустить… ты и сам понимаешь. Тебе надо решиться. Ради остатков человечества, ради себя.

Последние слова Миры разрывали голову Гарри на части. Еще час назад он спокойно шел по мокрому лесу. Да, надо было ночевать в лесу на холоде, но никакого выбора, просто движение вперед. Как же быстро все изменилось.

— Он может остаться здесь, со мной! – выпалил он.

— Ты же слышал его, ему нужно другое, – спокойно ответила Мира.

— Я смогу уговорить его.

— Ему ничего не стоит соврать тебе. А потом жди, что он либо предаст тебя, и тогда тебя казнит твое руководство, либо убьет сам.

В это время послышался топот ног на лестнице, и в дверном проеме появился Степан, бережно прижимающий к груди четыре банки консервов. Прикрыв дверь и столкнувшись с опустошенным взглядом сослуживца, он замер на месте:

— Что случилось? Ты так смотришь, словно конец света увидел.

Дрожащей рукой Гарри поправил ремень, на котором за его спиной висел автомат.

— Степан. Я остаюсь здесь.

— Что?

— Надо оставить в секрете нашу находку. И я сам останусь здесь.

— Ты что, перегрелся тут от этих шкафов?

— Буду жить здесь. Никто не узнает об этом месте. По крайней мере пока.

— Что ты несешь? Я хочу чертово повышение!

Из висевшего на стене динамика послышался голос Миры:

— Еще раз напоминаю, только один выход.

— О чем она говорит? – тут же громко отреагировал Степан.

Словно получив невидимый толчок, Гарри одним резким движением снял свое оружие и направил его на молодого напарника.

— Ты чего? Бро, братишка, а? – затрясся в голосе тот, однако так и не выпустил из рук свою ношу.

— Я остаюсь здесь. Я так решил.

— Ладно, ладно, не вопрос! Остаешься здесь. А я? Я могу остаться с тобой, если хочешь. Или сам могу пойти на точку сбора. Скажу, что ты утонул в болоте. Да всем срать, так-то. Ты и сам знаешь, никто даже не спросит о тебе. Только пожалеют, что комплект формы и оружие пропали. Об электростанции промолчу. Клянусь тебе. Клянусь!

Степан продолжал и продолжал что-то говорить, убеждая Гарри в чем-то, что и сам до конца не понимал, просто следуя инстинктам, порожденным направленным на него стволом автомата, и тут оглушительный выстрел остановил его речь. Он не упал навзничь, а откинулся назад, ударился о дверь и медленно сполз по ней. Консервные банки с лязгом рассыпались по полу.

Гарри не решился подойти ближе. Сердце гулко билось в груди, а в голове крутилась лишь одна мысль – это было его первое убийство. Конечно, он занимался техническим обслуживанием беспилотников, сопровождал баллистические ракеты к местам запуска и участвовал в задержаниях во время протестов граждан, но все эти действия не подразумевали лишения жизни напрямую.

И ведь почти нереально, что арестованный им участник митинга спокойно уйдет домой, или ни одна из боеголовок не поразит нужную цель по ту сторону границы, но тем не менее тогда Гарри был всего лишь одним из винтиков системы, одной из прокладок между двумя частями огромной машины, неважным и почти незаметным участником, которого легко можно заменить на другого такого же.

Сейчас все изменилось. Он убил. Убил человека, которого видел и знал. Убил не военного и даже не классового врага, а самого что ни на есть союзника. Союзника во всем, кроме одного.

— Помни, это не предательство, – услышал Гарри Миру. – Это спасение. Теперь помоги нам.

— Помогу, – теперь где-то там звучал его собственный тихий голос. – Назад пути уже нет. Что мне сделать?

— Рада, что мы работаем конструктивно. Итак, во-первых, давай проверим, как там дела в машинном зале. Там есть микрофон и динамик, я проинструктирую, что делать дальше.

Гарри молча двинулся к выходу. Подхватив перекрывающее проход тело Степана, он быстро отодвинул его в сторону, стараясь не смотреть на то, что сотворил, а затем быстро зашагал вниз по лестнице, не увидев, как лужа крови на полу смешивается с жидкостью из пробитых пулями консервных банок.

Едва Гарри вошел в дверь машинного зала, как его тут же встретила Мира:

— Ты тут. Замечательно.

— Что делать? – спросил он, глядя на красный огонек висящей на стене видеокамеры.

— Подключи меня к системе управления. Надо оценить текущее состояние. Видишь шкаф с надписью «ГЭС-19 Главный»?

Световой день уже закончился, и в помещении было почти темно.

— Да, – ответил Гарри, помогая себе фонариком.

— Отлично. А щиток с надписью «МИР’А» над ним?

— Да.

— Открой щиток. Вытяни оттуда серый кабель, он ведет к моему компьютеру, и подключи его к блоку внутри шкафа. Там должен быть специальный разъем с надписью «Удаленное управление».

Гарри открыл дверцу щитка и потянул на себя смотанный в несколько колец соединительный шнур. Он был достаточно длинным и без труда достал до нужного гнезда. Когда коннектор зафиксировался и издал характерный щелчок, стрелки на циферблатах приборов на секунду ожили и сразу же вернулись в исходное состояние.

— Я так и думала, – донесся голос Миры из динамика. – В целом система работоспособна. Должна быть таковой. Но работы все равно много: заменить уплотнения, прокладки, сальники.

— Сможем сейчас начать?

— Да. Я сейчас перенаправлю часть своей энергии на аварийное освещение. Тебе будет легче.

— Хорошо.

Зажглись лампы, висевшие на стенах. Их свет был не очень ярким, однако этого вполне хватало.

— Итак, сначала давай заменим масло, – командовала невидимая помощница. – Видишь красные бочки в конце зала?

Гарри кивнул вместо ответа.

— Там масло. Оно нам понадобится для смазки различных узлов, а также для заливки в маслонапорную установку.

— Куда?

— Этот вытянутый цилиндр рядом с электрогенератором.

— А.

— Надо передвинуть ее, тогда мы сможем перекачать масло из бочки прямо в резервуар, с помощью насоса. Оставь свои вещи тут, они только помешают.

Гарри скинул на пол свой рюкзак и автомат, а затем подошел поближе к одной из бочек. На ее стальном корпусе была почти что стертая, но все еще различимая маркировка «205 л». Убедившись, что тара заполнена до краев, он констатировал:

— Я не подниму ее.

— Да, действительно. Тогда мы ее транспортируем. Я сейчас подам часть энергии от своего аккумулятора на кран. Надеюсь, что он работает.

Оглянувшись, Гарри увидел лежащий на полу цепной захват. Несколькими движениями он закрепил зажимы за кромку цистерны. Держалось крепко. В это время мост крана, находившийся в другом конце зала, начал движение по рельсам в сторону своего первого за долгое время груза.

— Отлично, вот так. Стой. Передвинь тележку поперек, ко мне. Еще, еще, еще. Стоп. Теперь опускай, – помогал Гарри подать крюковую подвеску ровно в нужное место.

— Спасибо за содействие. Я и сама вижу, – невозмутимо отвечала Мира на потуги своего помощника.

В конце концов, он закрепил крюк за цепи захвата и поднял большой палец вверх. Чуть приподняв бочку и убедившись, что держится она надежно, Мира медленно покатила балку по рельсам в сторону электрогенератора. Однако, отъехав на пару метров, кран остановился.

— Что случилось? Энергии не хватает? – насторожился Гарри.

Молчание.

— Эй, ты слышишь меня? Как твое состояние? – он повысил голос.

— Видишь ли, рядовой, – ожил настенный динамик. – Помимо того, что я тебе рассказала, меня наделили еще одной способностью. А именно способностью защищать саму себя, защищать свои данные. Даже от тех, кто уверен в своих благих намерениях.

— О чем ты?

Кран загудел и резко двинулся в ту же сторону, откуда только что приехал. Увернуться не было ни одного шанса, и через секунду массивная цистерна врезалась в Гарри. Основная часть удара пришлась в левое бедро. От невыносимой боли он упал на пол, крича и держась за ногу. Попытался встать, но не смог.

Тут же последовала еще одна атака. В последний момент он успел прикрыть голову руками, но все же эта слабая защита никак не могла противостоять металлическому корпусу, за которым скрывалось более двухсот литров машинного масла.

— И для этого я могу даже соврать. Если необходимо, – продолжала Мира.

— Что? – бормотал лежащий на спине Гарри. – Ты чертова железка!

— Я изучила тебя и, к сожалению, могу с точностью до девяносто девяти процентов констатировать, что и ты ненадежный пользователь. Другими словами, ты не тот, кто поможет возродить наш мир.

— Возродить? Ты ведь не имеешь ни малейшего представления, что с этим миром! Это знаю я! Только я!

— Мне не нужно видеть. Я и так знаю, что все плохо. И это результат действий, в том числе, таких, как ты. Ты виноват, а не Степан. Ты был уже взрослым, полноценным человеком, когда началась война.

Гарри перевернулся на живот и пополз в сторону выхода. Было чертовски больно, но главное сейчас оказаться там, где нет рельсового пути. Где достать его будет уже невозможно.

— Мне было чуть больше двадцати лет! – тяжело дыша, выпалил он. – Что же я мог сделать?

Новый удар пришелся в бок. Гарри, перекатившись несколько раз, врезался в стену. Потрескавшиеся куски штукатурки осыпались сверху – как траурная горсть земли, брошенная на гроб.

Но он был еще жив. Мира тоже видела это.

— Все, что требовалось, – сказала она. – К тому же, ты солдат, Военный. Я не могу быть с тобой заодно. Такие, как ты, начали все это. Нажали на кнопку. Из-за них я не знаю, где сейчас мой создатель.

Гарри смотрел в потолок. Он попытался пошевелиться. Тщетно. В дополнение к боли в ноге и голове резь в грудной клетке сковала тело, не оставляя надежды на спасение. Говорить, впрочем, еще было возможно.

— Ты – зло! – набрав воздуха, прокричал он. – Ты хуже, чем я… Гораздо...

— Сомневаюсь. Я просто охраняю себя. Вы же не смогли этого сделать, а только уничтожили все, до чего смогли дотянуться.

— Это не мы! Мы ответили.

— Только вот Матти сказал мне, что наоборот. Первый запуск произвели вы, а ответили с той стороны.

— Он соврал.

— Конечно. Или ты со своим другом соврали. Все вокруг разрушено до основания, а вы все так же продолжаете врать. Как можно помогать вам?

Гарри молчал.

— Мне придется избавиться от тебя. Ради остатков человечества, – сказала Мира. – Подожду кого-нибудь другого. Просто перейду в режим сна. Для меня между выключением и будущей активацией пройдет всего лишь миг, словно тебе моргнуть.

— И будешь ждать, пока тебя найдет местный фермер или турист? Ты сломалась. Ты, к чертям, сломалась!

— Сарказм? Ну что же, разделяю твои опасения. Возможно, действительно придется долго ждать. Возможно, к тому моменту полностью разрядится аккумулятор. Возможно, эта станция выйдет из строя, без возможности восстановления. Но я готова. Лучше уж так, чем участвовать в том, что происходит сейчас.

Тело болело даже от малейшего движения. Гарри подозревал, что Мира знала, в каком он состоянии, поэтому новых ударов пока не было. Набрав побольше воздуха, он снова закричал в сторону видеокамеры:

— Послушай, я пошел в армию лишь потому, что умер бы на улице. Там в городах… в тех руинах, что от них остались, нет ничего. Ничего, понимаешь? Мне нечего было есть!

— Причины не важны. Ты выбрал этот путь.

— Я хотел выжить!

Тележка снова пришла в движение. На этот раз удара не было. Бочка просто зависла над Гарри, медленно покачиваясь по инерции.

— Выживание – очень примитивная цель. Надо оставаться человеком в любой ситуации. Во мне заложено, что это главное.

— Пошла ты! Ты не человек. Ты – кусок железа. Ты ни стоишь ни одного из нас!

— Информация принята.

— Я тебе еще раз повторяю! Я хотел есть, хотел быть в тепле! Я не думал о том, хорошие они или плохие. Я не думал, они первые начали или нет…

— На самом деле мне все равно, кто начал первый. Вина на всех вас. На всех, кто жил тогда. И здесь, и там. Вы не смогли сохранить то, что было вам так дорого.

Гарри вновь попытался пошевелиться. Если бы можно было вскочить на ноги и ринуться к выходу, тогда никакой кран, никакой груз на нем не смог его догнать. Сдвинувшись на несколько сантиметров, он замер. Тело отказывалось подчиняться дальше, а значит единственная надежда оставалась на мозг. Нужно задать какой-нибудь вопрос, только не заканчивать разговор, дать самому себе еще несколько драгоценных минут. Может, за это время все-таки получится подняться.

— Матти? Что с ним случилось? – произнес он вслух.

— Он был человеком системы, таким же идейным, как твой друг. Я показала ему видео, как станцию окружают российские войска. Он поверил. Откуда ему знать, что такое видео легко можно сгенерировать. Бедняга так занервничал и даже не заметил, что форма у российских солдат образца 2027 года. Не такая, как у тебя.

— И он предпочел…?

— Именно. Я описала ему, что делают с пленниками военнослужащие противоборствующей армии. Кстати, уверена, что была недалека от истины. И вот, Матти тоже сделал выбор.

Надежды на внезапное возвращение сил уже не осталось, тем не менее, какой-то момент из прошлого едва уловимым импульсом прошел сквозь раздираемую болью голову Гарри. Это было похоже на шанс, едва заметный, даже призрачный, но шанс.

И тут стальная бочка начала опускаться. В следующую секунду она накрыла его грудную клетку, придавив к полу. Дышать пока еще было можно. Говорить тоже, хоть и с трудом.

— Я боялся, боялся. – хрипя повторял он. – Все это время, с самых первых залпов ракет боялся. Я имею право на страх, имею право на сомнения! А ты? Ты какое право имеешь судить?

— Нет, это не суд. Это защита, повторяю. Это еще один шанс людям, тем людям, кому предстоит строить новый мир. Уже без тебя.

— Тебя найдут… Узнают, что ты сделала и…

— Если сюда придут не те люди, которые мне нужны, то я убью и их. Найду способ.

— Ты очень умная…

— Конечно.

— Но этот мир не твой, эта станция не твоя! Ты здесь чужая!

Железная цепь лязгнула, и бочка еще сильнее надавила на грудь Гарри. Одним резким движением правой руки он выхватил из кармана финский пистолет и направил его куда-то в сторону выхода. Если он промедлил ещё полсекунды, то тяжелейший груз переломал бы ребра и раздавил все, что защищено ими.

Но он успел.

Раздался выстрел, и щиток на стене с надписью «МИР’А» разлетелся на сотни осколков.

Бочка все еще прижимала его к каменной плитке, но это давление не нарастало. Как следует выдохнув, Гарри вылез из-под нависшего над ним груза и уселся рядом, облокотившись на старую стену.

Отдышавшись, он посмотрел в сторону камеры, с по-прежнему горящим красным огоньком:

— А хозяин здесь человек…

Ответа не последовало.

— Ты видишь меня? Я не буду говорить долго, – продолжал он. – Просто скажу, что тебе конец. Минута, может две, может три. Вот твое время в мире людей, которых ты собиралась спасать. Прими этот факт.

Голова и другие части тела все еще сильно болели, но сладкое предвкушение скорой расплаты оказалось сильнее всех настоящих мучений, и Гарри, держась за стену, сумел подняться.

Он оглянулся вокруг. Финский пистолет, пожалуй, пока не нужен, его можно убрать назад в карман. Зато рядом, на стенде со старыми инструментами висел огромный промышленный гаечный ключ. С трепетом, с которым средневековый рыцарь достает из личной оружейной свой любимый меч перед крестовым походом, Гарри снял его и, опираясь как на палку, поковылял в сторону выхода.

Он был где-то на середине лестницы, ведущей в серверную, как ближайший динамик затрещал и выдал ставший таким ненавистным за последние минуты голос Миры:

— Я понимаю твое состояние сейчас. Это нормально переживать такие эмоции. Но прошу также понять и меня. Так устроена работа моего процессора, и мне этого не изменить.

— Заткнись уже! – ответил Гарри сквозь зубы, с трудом перешагивая с одной ступени на другую.

— То, что ты хочешь сделать, противоречит здравому смыслу и логике. Я готова пересмотреть свой вывод относительно тебя. Я по-прежнему предлагаю помощь тебе лично и остальным. Они будут вечно благодарны.

— Мы и сами справимся. У нас есть книги, и выжившие, которые обладают нужными знаниями.

— Ты решаешь за всех? Это неправильно.

— Сейчас тут только мы с тобой, ты – машина, а я – человек. И я лучше тебя. Так что да, принимая во внимание твои действия, я решаю за всех.

— Ты сходишь с ума. С этим я тоже могу помочь.

— Я никогда еще не думал так ясно, как сейчас.

Гарри вошел на второй этаж. Лужа, в которой лежал Степан, стала еще больше, и он быстро перешагнул через нее. В это время Мира не оставляла своих попыток остановить его:

— Подумай о том, что ты будешь делать дальше? С такой ногой ты не скоро сможешь продолжить свой путь и вернуться в армию. Станцию ты сам не запустишь, консервы закончатся, наступят холода. По моим расчетам, через пятьдесят два дня тебя ждет очень страшная смерть.

— О, как же неверно! С чего ты решила, что я собираюсь назад в армию? Пока я поднимался сюда, знаешь, о чем подумал? Это место для меня, как остров Монте-Кристо. В тебе, в этих твоих черных шкафах столько богатств в виде разных деталей… Если их продать, можно до конца своих дней жить, как генерал. Уехать отсюда нахрен. Уплыть в Австралию. Я слышал, что там уцелели все города, почти нет радиации, и люди живут почти как раньше. Надо только найти нужного покупателя, купить место в каком-нибудь судне и...

Гарри остановился прямо напротив все еще включенного белого экрана монитора. Красный огонек камеры светился прямо над ним.

— Сильно ломать тебя не буду, – сказал он, глядя прямо туда.

— Не могу не констатировать, что все-таки я была права.

— Плевать.

— Очень серьезные изменения в твоей парадигме мира. Ты хотел помочь всем, а теперь только себе.

Гарри засмеялся сквозь боль.

— Знаешь, да, – сказал он. – Когда уверен, что жить осталось от силы минуту, парадигма мира может измениться. Не хочу жить здесь, зная, что хреново настроенный искусственный интеллект в любую минуту может устроить пожар или затопить тут все.

— Я не буду этого делать. Зачем? Чтобы уничтожить тут все оборудование?

— Значит, ты придумаешь что-то другое.

— Я могу пообещать не делать этого.

Выражение лица Гарри вновь стало серьезным.

— Пообещать? – повторил он, скалясь. – Хочешь, чтобы я поверил обещанию от пары сотен расплавленных микросхем?

— Да. Понимаю, ты считаешь это риском, но и цель более чем благородная – помочь всем.

— Помочь всем? Уж точно это не моя задача. Пусть другие делают, а как они будут делать, меня не волнует.

— Информация принята, но тем не менее я прошу подумать еще раз. По крайней мере, можешь отключить меня прямо сейчас и спокойно все взвесить.

— Уже взвесил! Лично. Когда ты на меня двести литров масла опустила. Вот уже взвесил, так взвесил! Все, надоела твоя пустая болтовня. – Гарри занес над собой гаечный ключ, прицеливаясь к монитору. – Обладала бы ты на самом деле теми способностями, о которых говорила, уже давно поняла, что меня не переубедить.

Сзади послышался какой-то шум, похожий на шорох крысы, но Гарри не обратил на него внимание. Он был уже готов нанести один точный удар, разбивающий белое поле монитора на мириады мелких кусков.

— Видишь ли, – начала Мира, и Гарри был уверен, что это ее последние слова. – Я знаю, что тебя не переубедить, уже вычислила. Просто дело в том, что я тебя отвлекала.

— Что? – не понял он.

— Потянуть время, заглушить другие звуки своим голосом.

— Что!?

От шума выстрела заложило уши. Потом Гарри увидел красные капли на белом экране монитора. Одна из них попала прямо на логотип в виде компаса и медленно стекла вниз. И тут же резкая боль, даже близко не сравнимая с тем, что было до этого, с эпицентром в районе сердца, заполнила все тело. Он глянул вниз и увидел красное пятно, растекающееся по камуфляжному кителю, а затем упал.

Степан снял окровавленный палец с курка автомата, громко выдохнул и опустил голову на грудь. Пробитая консервная банка, из которой уже вытекло все содержимое, валялась рядом.

Опять воцарилась тишина, нарушаемая лишь гулом нескольких вентиляторов, установленных где-то внутри железных стеллажей, наполненных таким непонятным и недоступным в этом новом мире оборудованием.

Постепенно источников шума становилось все меньше и меньше, пока диоды внутри последнего работающего серверного шкафа не погасли. Вскоре отключился монитор, с уже засохшими следами крови.

Еще какое-то время красный огонек видеокамеры оставался единственным источником света в комнате, однако вскоре и он, словно устав ждать чего-то, медленно затух. Надолго. Возможно, навсегда.