Мир энергии "Параллель". Природа наносит удар (3 часть)

«В мире, полном пепла, последнее, что у нас есть — это слово, данное товарищу».

Воспоминание настигло Флегия внезапно, как удар тупым предметом по виску.

Вспышка. Адский гул сражения в подземной пещере, кишащей порождениями чёрной энергии. Воздух спёртый, пропахший гарью, кровью и едкой солью чужой магии. Он, молодой и ярый, падает на колени, выронив меч от подлого удара в спину. Над ним возвышается тень крылатого существа с окровавленными клыками. Флегий готовится принять смерть.
И тут — стремительное движение. Знакомый крик: «Ложись!». Алексайо, всегда осторожный, бросается вперёд, подставляя своё плечо под смертоносный удар. Раздаётся оглушительный хруст — ломается не броня, а кость. Алексайо с рёвом боли рушится на землю, но его отчаянный бросок отвлекает чудовище. Флегий, обезумев от ярости и благодарности, хватает свой пламенный меч и вонзает его по самую рукоять в глотку крылатой твари.
Тишина, прерываемая лишь предсмертными хрипами монстра. Они сидят спиной к спине среди хаоса, оба израненные, истекающие кровью.
— Считай, что ты мне теперь должен, — скрипит зубами Алексайо, пытаясь шуткой заглушить боль.
— Больше чем жизнь, — отвечает Флегий. И это не фигура речи. Это — клятва. Там, в грязи и крови, они её и дали друг другу. Никогда не бросать своих. Никогда.

Флегий моргнул, и видение рассеялось. Вместо мрака пещеры перед ним лежала пустынная равнина. Двое его воинов сидели рядом, наслаждаясь коротким привалом. Он же сидел молча, и его меч, лежащий на коленях, то и дело вспыхивал короткими языками пламени — энергия вырывалась наружу под давлением тяжёлых мыслей.

Парни, следовавшие за ним, оживлённо перебрасывались словами, не замечая состояния командира. По обрывкам их беседы было ясно: они рады покинуть убежище, где на каждом шагу давили страх и безысходность. Теперь они были далеко. Случайный путник вряд ли бы догадался об их истинных целях.

Кругом простирались бескрайние поля. Ни деревца, ни куста — лишь выжженная трава, поблёкшая и безжизненная, словно сама земля медленно умирала от жажды.

Флегий резко поднялся. Воины вскочили следом, не дожидаясь приказа — твёрдый взгляд командира был красноречивее любых слов. «Выдвигаемся». Мгновение — и в его руках вспыхнул огромный меч из чистой энергии. Он поднял всех троих в воздух и понёс над усохшей равниной, оставляя за собой лишь след раскалённого ветра.

Он чувствовал на себе их взгляды и отягощающую душу вину. Перед ним стояло лицо Лефана в момент прощания — понимающее, но не одобряющее. Он видел молчаливый укор во взгляде Эрота. Он бросил их. В самый сложный момент, когда каждый боец был на счету, он ушёл по личному делу. Неужели долг чести перед одним оказался важнее долга перед всеми? — терзался он. Нет. Он должен верить, что, найдя Алексайо, он принесёт лагерю куда больше пользы. Это была его ставка. И проиграть он не мог.

— Командир? — тихо окликнул один из солдат, едва перекрывая свист ветра. — Мы уже далеко от убежища. Куда держим путь?

Флегий не обернулся.
— Сначала ищем следы. Его последний маршрут должен был вести к руинам старой заставы у Чёрного брода. Там он должен был встретиться с нашими старыми «друзьями», которых мы, по правде говоря, и предали.
— А если его там нет? — рискнул спросить второй, помоложе.
— Тогда ищем дальше. Пока не найдём.

Его голос прозвучал глухо, без привычных шутливых ноток. Это был голос человека, связанного обетом.

Солдат не унимался, его грызло любопытство.
— Он вам родственник? Или... почему именно вы? Почему так важно лично вам его найти? Мы все товарищи, но...

Флегий резко обернулся. Солдаты встрепенулись. В его глазах не было гнева — лишь глубокая, бездонная усталость и отголосок той самой давней боли.
— Он мой брат, — отчеканил Флегий. В этом слове было больше правды, чем в любой родословной. — Не по крови. По клятве. Однажды он принял ради меня удар, что должен был убить. Еле выжил. С тех пор я ему должен. Больше, чем жизнь. Понятно?

Он не ждал ответа. Развернулся, и полёт продолжился. Молодые солдаты переглянулись, и в их глазах читалось новое, глубокое понимание человека, который вёл их. Теперь это была не просто миссия. Это был крестовый поход.

Он не мог подвести. Не мог допустить, чтобы Алексайо погиб, не получив помощи. Его переполняли чувства: долг перед Лефаном и нерушимая клятва брату. Мысли сшибались в клубки хаоса, не поддаваясь контролю.

Впереди, преграждая путь, встали стены города знающих. Обойти его было невозможно — по меньшей мере, полдода на крюк. Остановившись, Флегий прокрутил в голове все варианты и принял решение: идти через город.

Проблема заключалась в том, что никто не знал, что творится в городе сейчас. После объявления войны перед осадой Цитадели карта союзников и врагов переписывалась ежечасно. Кто хозяйничает там теперь? Остались ли друзья или одни враги? Что ждёт их внутри? Местные законы суровы: передвигаться по городу можно только пешком. Но на кону были не только их жизни — на кону была клятва.

Перед ними высились мрачные стены города, известного как Узел. Когда-то это был нейтральный город для всех знающих, место, где можно было сойти с ума от обилия энергии и информации. Сейчас он напоминал гигантского ежа: башни утыканы остриями катапульт, а у ворот, вместо привычной неторопливой стражи, стояли плотные шеренги бойцов в униформе. Значит, город сменил хозяина. Нейтралитет был первой жертвой войны.

Законы «Узла» были суровы: любое использование энергии для передвижения в черте города каралось немедленным изгнанием, а то и казнью. Идти пешком — значит терять время и рисковать быть узнанными. Лететь — значит вызвать гнев новых хозяев, которая привлечет ненужное внимание.

— Обход займет полдня, командир, — мрачно констатировал старший из солдат, оценивая укрепления. — Если нас там вообще пропустят.

Решение идти напролом было самым опасным, но Флегий уже занес ногу для прыжка, когда из тени у ворот возникла одинокая фигура в потертом плаще.

— Огненный клинок ищет тень из прошлого, — произнес хриплый голос. — Или я ошибаюсь?

Флегий замер. Он узнал этого человека — старого лазутчика по кличке Сова, с которым они когда-то пересекались на службе у Гильдии. Но теперь в его глазах читалась не алчность, а тревога.

— Что тебе надо, Сова?
— Спасти свою шкуру. И, возможно, твою. Твой Алексайо был здесь. Два дня назад. Он искал старых "друзей".

Сова оглянулся и быстрым движением руки провел в воздухе знак — старый условный сигнал, означавший "опасность" и "доверяй". Подойдя ближе, его голос стал совсем тихим, словно опасаясь, что их услышат.

— Твой Алексайо был здесь. Не прятался, не бежал. Он ходил по тавернам и искал старых знакомых по Гильдии. Говорил, что гильдейцы когда-то предали один народ в горах, бросили их на растерзание тварям Тьмы, чтобы спасти свои шкуры. А теперь этот народ окреп, у них есть сила, и он, Алексайо, хочет привести их в стан Лефана — против и Гильдии, и Братства.

— Город уже был под контролем Братства, — продолжал Сова, оглядываясь. — Но народ... народ здесь устал от высокомерия Гильдии. Речи Аран'сира о свободе падают на благодатную почву. Алексайо с его призывами к старой чести выглядел безумцем. Его высмеяли. А потом... потом кто-то донес. Не Гильдии. Лидерам местного ополчения Братства. Его схватили свои же... те, с кем он когда-то пировал после битв. Считают предателем за то, что пошел против «нового порядка». Держат в старых катакомбах под городской тюрьмой. Допросы уже ведутся.

— Почему ты мне это рассказываешь? — голос Флегия прозвучал хрипло. — Ты же отказался идти с ним.

Лицо Совы исказила гримаса стыда и страха.
— Я струсил тогда. Увидел, как город меняется, и предпочел сохранить свою шкуру. Но то, что они с ним делают... Это не допрос. Это зверство. И теперь они знают, что ты рядом. Ищут и тебя. Твоя голова — желанный трофей для новых хозяев Узла. Я не пойду с тобой в бой, Флегий. Я не воин. Но я могу провести тебя к нему. Чтобы смыть грязь и очистить совесть. И чтобы спасти свою шкуру потом, когда вы уйдете — ведь меня здесь выжгут каленым железом за то, что я видел.

Сова приоткрыл плащ, показав старую, потускневшую звезду на груди — одну, но испещренную шрамами.
— Некоторые клятвы все же важнее, чем приказы новых хозяев. Я теряю веру в силу, но вера в людей крепнет!

Флегий изучал лицо Совы, выискивая ложь, но лицо лишь отражало усталость и смирение. Решение было безумным. Довериться перепуганному перебежчику, который уже предал Алексайо однажды. Но выбирать не приходилось.

— Веди, — коротко бросил Флегий. — Но помни: если это ловушка, твоя шкура сгорит первой.

Сова кивнул, сглотнув ком в горле, и повел их не к главным воротам, а вдоль массивной стены, к заросшему бурьяном заброшенному фундаменту — остаткам более древней постройки, поглощенной растущим городом.

— Здесь, — он отодвинул плащом колючие ветки, обнажив полузасыпанный землей лаз между камней. Пахло сыростью и гниением. — Старый сток. Еще со времен первых поселенцев. Гильдия забыла о нем, а новые хозяева... они слишком заняты укреплением верхов, чтобы смотреть под ноги.

Путь впереди был тесным и темным. Флегий приказал одному из своих воинов остаться на страже снаружи, на случай если выход заблокируют. Второй последовал за ним. Они шли, согнувшись, в кромешной тьме, лишь маленький светлячок энергии, пущенный Флегием, освещал им путь. Стены были скользкими от влаги, под ногами хлюпала грязная вода. Сова двигался уверенно, память лазутчика брала верх над страхом.

— Он... как он держался? — не выдержал Флегий, нарушая гнетущую тишину. Его голос глухо отдавался в каменном мешке.

Сова фыркнул, но в этом звуке не было веселья.
— Как одержимый. Как ты в былые времена. Кричал, что они все слепцы, что идут в пасть к волку, приняв его за спасителя. Что... что «брат» не оставит его. — Старик осекся, поняв, что сказал лишнее.

Флегий сжал кулаки. Слово «брат» прозвучало для посторонних как формальность, но для него оно значило все. Они не были рождены одной матерью, но их связала клятва, данная в грязи и крови, когда один принял смертельный удар за другого. С тех пор они были семьей — единственной, что имел Флегий.

Наконец, Сова остановился у решетки, ржавой и облезлой.
— Дальше — лаз в подвал тюремных катакомб. Охранники патрулируют коридор раз в полчаса. У вас есть двадцать минут. Не больше.

Флегий кивнул, прислушиваясь. Сквозь прутья решетки доносились приглушенные голоса. И стоны. Его сердце сжалось. Он знал этот голос.

Он жестом приказал воину и Сове ждать, а сам, как тень, скользнул в проем и припал к массивной дубовой двери с зарешеченным окошком. То, что он увидел внутри, заставило кровь стынуть в жилах.

Алексайо, его несгибаемый оплот, был прикован к стене. Его лицо было избито, но поза оставалась стойкой. А рядом... Флегий узнал одного из допрашивающих. Мастер-сержант Гарн, когда-то один из самых ярых командиров Гильдии. Теперь на его униформе красовалась нарукавная повязка Братства.

— ...Где эти горные отшельники, Алексайо? — голос Гарна был спокоен и страшен этой спокойной уверенностью. — Их сила должна служить Владыке, а не твоим ностальгическим бредням.

— Иди к черту, — хрипел Алексайо. — Флегий уже далеко. И он приведет за собой таких, перед кем ваш жалкий Узел — щепка в бурю.

В этот момент их взгляды встретились через решетку. Всего на мгновение. В глазах Алексайо не было надежды на спасение. Было отчаяние и безмолвный крик: «Уходи!». Он видел его. И умолял бежать, спасая себя.

Лицо Флегия стало маской холодной ярости.
— Их трое. Два бойца Братства и Гарн. Крыса, сменившая хозяина. — Он посмотрел на своего воина и на бледного Сову. — План «тихо» отменен.

Он разжал ладонь, и в ней вспыхнуло сгусток пламени — не яростный и неудержимый, а холодный, сконцентрированный и смертоносный.
— Мы оставляем послание. Громкое и ясное. Сова, ты сказал, есть другой выход?
— Есть... Через старые шахты. Но там опасно из-за обвалов.
— Он и будет нашим путем, — Флегий повернулся к двери. — Ты, — кивнул он воину, — по моему сигналу — на стражу у выхода. Гарна... живьем. Он ответит за предательство. И за каждую царапину на нем.

Сова замотал головой.
— Это безумие! Они поднимут на уши весь город!

Флегий посмотрел на него, и в его глазах горел тот самый огонь, что когда-то зажег Алексайо.
— Так и было задумано. Пусть знают, что у Альянса Лефана есть не только целители, но и карающий меч. И что за своих мы платим сполна.

Он распахнул дверь. Его фигура, озаренная внутренним пламенем, заполнила проем.
— Эй, Гарн! — его голос громыхнул, как удар грома в каменном мешке. — Кажется, ты искал меня?

Флегий источал уверенность генерала Огненного Клинка, чья клятва только что обрела новую, яростную цель. Спасение близкого, было лишь началом. Теперь это была война.

Трое в камере застыли в изумлении. Двое стражников Братства инстинктивно выхватили клинки из чистой энергии, багровые и неровные. Гарн медленно обернулся, и на его лице смешались страх и триумф.

— Флегий... — прошипел он. — Я знал, что твоя глупая верность приведет тебя в петлю.

Но Флегий уже двигался. Он не стал парировать. Вместо этого он принял удар первого стража на сформированный из пламени щит на предплечье, и в тот же миг его свободная рука, сжатая в кулак, со всей силы врезалась в грудь второго. Тот, не успев даже вскрикнуть, отлетел к стене и затих. Воздух затрещал от короткого, яростного выброса силы.

— Ты ошибся, Гарн, — сказал Флегий, и его голос был низким и звенящим, как натянутая струна. — Это не петля. Это возмездие.

Гарн отступил на шаг, его глаза метнулись к выходу, но там уже стоял воин Флегия, перекрывая путь. Мастер-сержант был не трусом, он был тактиком. И он понял, что тактика проиграна.

— Сдавайся, Гарн. Тебе есть что рассказать Совету, — Флегий сделал шаг вперед, пламя вокруг его рук сгустилось до ослепительного белого цвета.

Внезапно Гарн рванулся не к выходу, а к прикованному Алексайо, выхватывая из-за пояса короткий стилет.
— Стоит мне только...

Он не закончил. Флегий не стал бросаться наперерез. Он просто щелкнул пальцами. Тонкая, раскаленная докрасна игла энергии прошила воздух и вонзилась Гарну в запястье. Раздался короткий вопль, стилет с лязгом отскочил от каменного пола.

— Ты говорил с ним через силу, — тихо произнес Флегий, подходя вплотную. — Теперь поговори со мной.

Он не стал его бить. Он просто посмотрел. И в этом взгляде было нечто, от чего кровь стыла в жилах быстрее, чем от любого пламени. Гарн, сжимая прожженное запястье, съежился и отполз в угол, где его тут же скрутил воин.

И только тогда Флегий повернулся к Алексайо.

Он подошел к нему, и вся ярость, вся сталь внезапно ушли из его позы. Он смотрел на избитое лицо, на сломанные пальцы, на свежий ожог на груди рядом с потускневшей звездой. Медленно, почти ритуально, Флегий поднес раскаленную докрасна ладонь к массивным замкам на запястьях Алексайо. Металл не расплавился, а испарился с тихим шипящим вздохом.

Алексайо, освобожденный, не упал. Он оперся о стену, его тело сотрясала дрожь, но взгляд был ясным. Он смотрел на Флегия не как спасенный на спасителя, а как равный на равного. В его глазах не было благодарности. Была знакомая, старая ярость. И боль.

— Пол... полдня ты... копался, — выдохнул Алексайо, с трудом выпрямляясь. Каждое слово давалось ему мукой.

Уголок губ Флегия дрогнул в подобии улыбки.
— Пробирались через старую канализацию. Пришлось ждать, пока Сова вспомнит дорогу.

— Сова? — Алексайо хрипло рассмеялся, и смех перешел в приступ кашля. — Значит, у старой тыквы... все же нашлась совесть.

Флегий снял с себя плащ и накинул на плечи Алексайо.
— Можешь идти?

— Отсюда — бегом, — тот кивнул, опираясь на его плечо. И в этом жесте была вся их история, вся близость, не требующая лишних слов. — Они... они знают про горных отшельников. Гарн выпытывал...

— Знаю, — коротко бросил Флегий, поддерживая его. — Расскажешь по дороге. Сначала надо выбираться. В шахты.

В этот момент снаружи, из туннеля, донесся резкий свист — условный сигнал их часового. Потом крики, звук оружия и нарастающий гул голосов.

Сова, стоявший у входа в лаз, обернулся к ним с лицом, полным ужаса.
— Патруль! Их много! Они знают про этот ход!

Флегий встретился взглядом с Алексайо. В глазах его брата не было страха. Лишь холодное понимание и готовность.

— Значит, план не меняется, — сказал Флегий, и пламенный меч снова вспыхнул в его руке, на этот раз освещая все подземелье алым заревом предстоящей битвы. — Пробиваемся. И оставляем свое послание.