Мир, который я...

Все просто ну очень романтично, прямо как в книжке. Я иду по длинному, как само Время, коридору. (Долго иду, минут пять, наверное). Всё, что я чувствую – это неопределённость. (И в животе от страха противно, будто лягушку проглотила). Всё, что я слышу – легкое шуршание одежд. (Что это у них за дресс-код такой, мантии носить? Интересно…) Я даже не слышу звука шагов, словно тот, кто ведет меня, не касается пола ногами. (Хорошее у них тут ковровое покрытие, качественное). Впереди меня ждет её величество Неизвестность. (Как известно, дама капризная, с характером истеричным и стервозным).

…А началась вся эта история совсем не романтично, с облезлого объявления на киоске с пирожками. Объявление было яркого, вульгарно-оранжевого цвета и местами измазано кетчупом. Гласило оно следующее: «Вы все потеряли? Вы хотите полностью изменить жизнь? Спешите к нам! Уникальная возможность попробовать себя в новой роли!» А снизу приписка: «Собеседование бесплатно. Паспорт не требуется».

Ну вот скажите, умный человек на такое откликнется? Правильно. Но если вас сегодня с утра уволили с работы без выходного пособия (соблюдать трудовой кодекс частным корпорациям не обязательно), при этом в красках расписав вам ваши необыкновенные достоинства (вернее, отсутствие оных), а комната у бабы Мани оплачена только на месяц (который заканчивается послезавтра), а денег хватает на килограмм картошки…

Словом, быть умным человеком вам резко расхочется. И настроение у вас будет отчаянное, злое и веселое, что-то вроде «что ни хуже, то лучше». И подумается вам: «А почему бы, собственно, и нет?» Кто там сказал, что спонтанно принятые решения оказываются самыми верными? Не верьте. Вас подло обманули.

…И вот иду я по полутемному коридору, впереди меня какая-то дистрофичная тень в лиловой мантии (Лиловый! Господи Боже мой!!), в животе страшно, в голове легко, жутко и радостно (потому что терять ну совершенно нечего, кроме этой самой головы), а в сумке пирожок с повидлом (потому что потери потерями, а кушать хочется).

Пришли. Ничего так, комната как комната, штукатурка, пальмы, диванчик. Напротив – дверь. Обычная, как у нас в школе в учительской была.

- Ждите, - шепотом.

Жду. Минуты идут, волнуюсь, в животе урчит, кусаю пирожок, жую. Смотрю на дверь. Жду.

И пока жду, мое воображение, которое родилось вместе со мной и с огромным шилом в пятой точке, начинает живописать мне всякие ужасы, за этой дверью находящиеся. Тоталитарная секта? вампиры? инопланетяне? шпионская организация? Подпольное агентство эскорт-услуг? На большее моей фантазии не хватает, но последний вариант кажется до жути реальным. Думаю, не сбежать ли мне, пока не поз…

- Проходите.

Поздно.

Глотаю пирожок. Глубоко вдыхаю. Вхожу.

Ну и чего я, собственно, ожидала?. Сидят трое, смотрят на меня. Я – на них. Люди как люди, вон тот, старенький, с бородой, вообще на академика похож. А тот, рыжий, в джинсах и куртке, этакий золотой красавчик. Только во-он тот мрачный какой-то, лицо, как у маньяка со стажем. Волосы черно-пегие, глаза тоже, кажется, черные, с глубоко укоренившейся ненавистью к человечеству. Бр-р…

- Итак, что тут у нас? – Это рыжий.

- Я, - удивляюсь я. Нет, ну нахал!

- Это и так видно, - хмыкает. – Ну что, вам и впрямь нечего терять?

И тут мне чего-то становится невесело.

- Мой коллега несколько неверно сформулировал вопрос. – Академик. – Мы хотим спросить, готовы ли вы принять участие в сложном эксперименте?

- А поподробнее? – просыпается мое шило в за… Хм.

- Поподробнее – в эксперименте по ментальному конструированию субъектных онтологий, - ехидно вылезает маньяк.

Субъектные онтологии? У меня в памяти мелькает что-то из студенческой юности, но тут же улезает обратно. Вслух я с умным видом говорю:

- А-а. – Ну, дескать, так и сказали бы сразу. – А я за подопытного кролика, что ли?

- За подопытного субъекта, - скалится тот. Добрый.

Вздыхаю.

- Я хоть в живых-то останусь?

- С вероятностью девяносто девять процентов, - интеллигентно говорит академик.

- Оплата, проживание, питание и рекомендации гарантированы, - добавляет рыжий.

Ну так с этого надо было начинать!

- Ладно, - говорю. – Что от меня потребуется?

Все трое стремительно принимают деловой вид.

- Для начала: как вы хотите выглядеть? – начинает академик.

- Что?

Злобно-пегий страдальчески вздыхает.

- Придумай образ, который будет воплощать тебя в ментальной вселенной, - изрекает он.

А, я поняла, это что-то вроде компьютерной игры, наверное. С эффектом присутствия.

- Ну-ну, включи воображение, - улыбается рыжий.

Я добросовестно включаю.

- …Как там мечтают выглядеть современные девушки: длинные ноги, белокурые волосы, пышные формы…

Пытаюсь представить все это на себе. Воображение впадает в ступор.

- … Изящные доспехи в стиле минимализма, эльфийский меч…

Воображение плавно переходит из фазы ступора в фазу глубокого шока.

- …И, разумеется, какую-нибудь экзотическую расу. Эльфы нынче не в моде… может, полувампир-полудемон? Очень эффектно.

Воображение с облегченным писком покидает фазу шока и отправляется в обморок.

- Человек! – рявкаю я. – Рост метр шестьдесят четыре, волосы русые, глаза коричневые, характер вредный. И чтоб без всяких… форм!

Тут маньяк впервые смотрит на меня заинтересованно.

- Интересно, - говорит. – Впервые вижу девицу, которая предпочитает оставаться собой. Может, на этот раз что и выйдет…

Мне тоже очень интересно, что означает выражение «на этот раз», но я молчу.

- Ну, что ж, - академик достает пробирочку, что-то вытряхивает себе на ладонь. – Тогда держите образец.

И дает мне что-то вроде семечка. Махонькое такое.

- Это что? - говорю.

- Прототип, - ухмыляется злобный. – Субъектной онтологии.

- И чего мне с ним делать?

- Заставь прорасти, - лучезарно улыбается рыжий.

Здрасти. Я что, академик Вавилов, что ли?

- Вы должны выстроить мысленную конструкцию абстрактного мира, а прототип сделает ее реальной, - помогает интеллигент.

Ага. Еще понятнее.

Сижу, держу семечку в руках. Она теплая, маленькая. Живая. Жалко ее почему-то.

- Представь. – Поднимаю голову, маньяк смотрит на меня, и глаза у него сейчас совсем не злые. – Представь себе что-то чудесное. Красивое. Настоящее. Мир, который ты любишь.

Мир, который я…

И я почему-то вспоминаю бабочку-голубянку, которую я видела в детстве. Маленькая такая, когда крылышки сложены, от сухого листа не отличишь. Сидит на ладони, перебирает твердыми лапками, щекочет…

…Что-то красивое…

А когда раскрывает крылья, то такая голубизна плещет, будто кусочек неба в руках держишь. Кусочек мира…

Мира, который я…

- Открой глаза.

Открываю. В ладонях… бабочка? Только вся из крохотных огоньков, переливается. Приглядываюсь. Мамочки мои! Это же…

- Звезды. Да.

- Они, - сиплю, - ведь не настоящие, да?

- Почему же? – тихо говорит темноволосый. – Самые настоящие.

- И… что теперь?

- Теперь? – Академик потирает руки. – Прикажите этому миру, каким ему быть.

- Приказать? – я окончательно теряю голос.

- Ну а что ты хотела? – удивляется рыжий. – Это же твой мир. Каким захочешь, таким и будет.

А злобный… то есть, не злобный, молчит. Смотрит.

И я смотрю. Звезды переливаются, подмигивают.

Она еще совсем крохотная, эта Вселенная, но очень красивая. И очень хочет жить, я прямо сквозь кожу чувствую, как хочет.

…Значит, каким захочу?..

- Я… хочу, чтобы ты был...

И каждая звездочка – это Солнце, в вокруг планеты, а на планетах моря, континенты…

…Прикажу – будет жить, прикажу – умрет?..

А на континентах леса, реки, степи, и тысячи бабочек с небом на крылышках…

…Это мой мир…

И кто-то там так же держит бабочку в ладонях, как маленький лоскутик неба…

…Мир, который я…

И кто-то там живет, мечтает и верит…

…Люблю.

- …хочу, чтобы ты был свободным.

В моих ладонях вспыхивает, разлетается в стороны, плещет синевой. Кто-то кричит: «Получилось! У нас получилось!» Кажется, академик.

Но я уже не слышу.

Я смеюсь, и вокруг меня смеются молодые звезды.

Звезды мира, который я люблю.

…А глаза у того, хмурого, вовсе не злые. Особенно, когда он улыбается…