Мир Сестёр. Первое пришествие.

Ночь… Странное время года… Да, именно года, вне зависимости от того, что происходит днём. Солнце или грязные осенние листья, или скомканный мокрый снег - Ночь всегда особенное состояние...

Скинув пиджак, развязав узел галстука, надев спортивные штаны и старую застиранную футболку, ты становишься не тем, кем был днём.

Необычное чувство...

Я его ощущал с детства. Все спят, будильник, как метроном, отсчитывает секунды… Убаюкивает… Расслабляет… Это тикающее монотонное заклятие снимает с тебя всё лишнее, заставляя быть самим собой... "Жаворонки" этого не поймут - у них свои утренние боги. Весёлые и деловые, купающиеся в энергии Солнца, они не сомневаются и, впитывая энергию, расплёскивают её во все стороны, заряжая всё вокруг. Движение - жизнь! Рассвет - начало жизни! Пусть так… А ночь - это МОЁ! Даже в армии, привыкнув жить по расписанию, я всё равно больше любил ночные наряды в училище и ночные боевые выходы в составе группы. Не знаю, как дослужился до капитана, но Ночь меня берегла и спасала там, где должен был погибнуть. Видимо, звезды не с погон, а с небес своим светом оберегали меня.

Оглянувшись назад, в который раз понимаю, что все важные решения принимал именно в тёмное время суток. Также и уволился из армии в свои тридцать пять: однажды ночью пришло понимание: "ВСЁ! ПОРА!"

Наутро рапорт командиру части. После "лёгких уговоров" нужных людей был списан по состоянию здоровья и пошёл пастись на вольные хлеба вместе со своим бывшим, тоже комиссованным, однополчанином. Маленькая фирма по перекупке ширпотребного электронного товара с несколькими точками сбыта в торговых комплексах неожиданно обернулась хорошим заработком. Не олигархи, конечно, но на дорогие машины и не менее дорогих женщин хватало. Очередные кредиты и мечты о расширении. Очередные заработки и всё более серьёзные лица... А сегодня опять ночь и очередное понимание: "СТОП! ХВАТИТ!".

Налив в коньячный бокал массандровского хереса, задумался о том, как завтра преподнести своему партнёру неприятный сюрприз о моём уходе из бизнеса. Хотя неприятный относительно - видно невооружённым взглядом, что он тяготится двоевластием. Хочет сам. Как человек приличный, пока меня культурно терпит, но уже с трудом.

Ладно… Всё решено...

Ещё один бокал… Ещё один взгляд на Ночь за окном… Пришла пора закрыть глаза и уснуть...

Кто-то трясёт за плечо… Мягкие певучие звуки, как комариное надоедливое жужжание, впиваются в мозг. Пытаюсь отогнать навязчивое насекомое, но рука отлежалась и не хочет шевелиться. Открываю глаза… Незнакомый мужик склонился надо мной… Блин! Воры в доме! Пытаюсь с перекатом уйти в сторону и… НЕ МОГУ! Обмякшее тело словно не принадлежит мне. Весь внутренне сжимаюсь, стараясь почувствовать хоть какой-то отклик в мышцах… НОЛЬ! Затуманенный сном рассудок говорит, что это сон, что ещё чуть-чуть и я проснусь. Очень хочется проснуться! НИ-ЧЕ-ГО! Слюна течёт изо рта по подбородку, глаза смотрят в одну точку точно на грабителя. Опять кидает в сон...

Сквозь туман сознания приходят очень неприятные ощущения… Миллионы иголок впиваются в меня, провоцируя нестерпимый зуд.

Попытка открыть глаза номер два...

Широкие листья какого-то дерева… Видимо, вывезли "на природу", ироды, где и похоронят как без вести пропавшего… Нет тела - нет дела. Не очень типично для простых налётчиков. Неужели партнёр "заказал"? Жаль разочаровываться в людях - я о нём был более хорошего мнения… Страха нет, хотя "костлявая" и добралась до меня. Несколько раз проходила мимо, а тут не утерпела. Скоро будет Вечная Ночь. Вдруг чётко понимаю, что я её ждал. Не чувствовал себя среди живых давно. Приняв свою судьбу, снова засыпаю…

*****

- Заарз рухель! Тулина ми кварта!

Что-то холодное легло на моё лицо, приводя в чувство. Надо мной склонился давешний бандюган. Хотя на "романтика с большой дороги" чувак вряд ли тянет - телячьи глазки и общее выражение лица говорят о том, что скорее он покорно даст самого себя прирезать, чем решится на какое-нибудь злодейство. Уж я-то за свою армейскую практику научился определять степень опасности, исходящую от людей. Этот по десятибалльной шкале не тянул даже на ноль. "Жертва" было написано большими буквами наискосок через всю его физиономию. Круглое, прыщеватое лицо, упитанные щёчки, покрытые жиденькой растительностью. Собранные в две косички волосы, несмотря на лёгкую седину смотрелись ухоженно, как у женщины, часто посещающей салоны красоты. Смешные оттопыренные ушки, тонкая шейка и взгляд, выпрашивающего вкусняшку щенка, дополняли этот колоритный образ. Ещё бы розовое платьице и прямо Гадя Хренова Миши Галустяна получится.

- Заарз рухель! Тулина! Заарз! Тулина! Тулина! - скороговоркой тоненьким голоском верещал этот Гадя, пытаясь поднять меня за руку.

Со страхом прислушался к себе… С облегчением понял, что кроме головы у меня снова появились и другие части тела. Да, ноют и болят все суставы и мышцы, но я их ощущаю и это главное! А боль мы потерпим - не привыкать!

Пытаюсь встать на ноги. Штормит из стороны в сторону...

Какая-то телега… Хватаюсь за неё в надежде не упасть, но снова меня накрывает темнота...

Скрип колеса… Как же мне плохо, словно после жестокой пьянки… Желудок не выдерживает, и мой ужин извергается наружу. Это немного помогает прочистить голову, и я пробую открыть глаза, но не успеваю. Дикая боль корёжит всё тело, заставляя выгибаться дугой. Хочу закричать и не могу. Чувствую полный рот крови, начинаю ей захлёбываться… Кажется, это продолжается вечность, и паника охватывает одурманенный мозг. Не такой я себе представлял смерть!

Сквозь сомкнутые веки пробивается свет. Пытаюсь открыть глаза, но веки слишком тяжёлые для этого. Жуткий сушняк от которого распух язык и кажется, что сейчас он просто вывалится наружу. Гадостно... Воняет…Пытаюсь опять разлепить веки. Получилось! Сквозь мутную пелену вижу потолок какого-то травяного навеса. Господи! Как хочется пить! Больше нет ничего, кроме этого желания.

Пытаюсь позвать хоть кого-нибудь:

- Хаааэ...

Горло пересохло, и кроме этого непонятного звука я не смог больше из себя ничего выдавить.

- Хаааэ...

Закрываю глаза. Сил больше нет. Вдруг по губам потекла влага. Вода! Я открываю рот и начинаю жадно её глотать. Какая она вкусная! Самая вкусная вода, что когда-либо пробовал! Нет никаких мыслей - один только незабываемый кайф, словно у наркомана, дорвавшегося во время ломки до заветной дозы. Как хорошо...

Я снова отключаюсь, но это уже не беспамятство, а сон.

Очередное непонятное пробуждение… Опять хочется пить, хотя уже и не так катастрофически. Пытаюсь пошевелиться, но, кроме лёгкого подёргивания конечностей, ничего не происходит. Ощущение, что у меня полная атрофия мышц. Пытаюсь снова и снова. Не знаю, на какой сотне попыток, но удаётся слегка согнуть ногу. Радует, что всё-таки не парализован. Как же я устал.

- Аады..Пить..

Непослушными губами говорю в пустоту в надежде, что меня услышат.

Надо мною склоняется смутно знакомое лицо.

- Хамша вели. Юкарещи.

Не понимаю ни слова. Видно и ушам моим досталось.

- Адыы... - снова прошу пить.

На лице моего знакомого незнакомца появляется весь спектр эмоций - от недоумения до радостного понимания. Он ненадолго куда-то исчез и появился уже с деревянной миской, наполненной водой.

Напившись, я снова стал засыпать. Где-то на краю сознания вдруг пришло понимание, почему лицо этого человека мне знакомо - Гадя Хренова! Повозка...

Вся моя жизнь стала умещаться в один незамысловатый сюжет: пробуждение, потолок, попытка подчинить своё тело, Гадя с водой и сон. Не знаю, сколько прошло дней, недель или месяцев, но сегодня произошло знаменательное событие. Едва открыв глаза, я почувствовал, что моя тушка снова моя. Попытался подняться и... СЕЛ! САМ! Болит каждая мышца, сил нет! От напряжения слегка мутит и бросает в пот, но я сижу, а не валяюсь бревном! Хочется плакать от счастья! Значит, ещё не всё потеряно и есть шанс поправиться!

Помню, мой сослуживец Юрка Земляникин, рядом с которым разорвалась граната, рассказывал, как сделал свой первый шаг после нескольких месяцев неподвижности на госпитальных койках. Сколько эмоций он вкладывал в это простое событие. Сейчас, как никогда я его понимаю! БУДЕМ ЖИТЬ!

Чуть придя в себя, я осмотрелся. Сверху навес, сделанный из нескольких жердин и широких пожелтевших листьев, словно их срубили на банановых плантациях - приходилось видеть в своей жизни такие заросли в одной из "командировок". В грязной пропахшей одежде и сильно похудевший, сижу на таких же жердинах, положенных на пару срубленных древесных стволов и устланных толстым слоем сена.

Видимо, вечереет… Красноватые лучи начинающего заходить солнца ещё не дают сумрака, но уже не так жёстко бьют сверху. Тёплый воздух наполнен непривычными сладковато-травянистыми ароматами. Да. Это явно юг… Что-то черноморское или средиземноморское есть в этом тепле, исходящим от земли. На севере всё не так. Там, даже если и жарко, вся природа, помня о будущих морозах, впрок запасается теплом, неохотно выдавливая его из себя. А Юг - он нежадный. Он может расточительно согревать всех, зная, что завтра опять наполнится теплом яркого солнца. И люди такие же - все на весёлых эмоциях. Поют, улыбаются, радуются. Так, радостные, расстреляют из засады, перережут недобитым горлышко и дальше пойдут петь.

Тьфу, мля… Куда меня занесло! Словно не на "гражданке" теперь, а опять в армии. Ощущаю себя голым не из-за отсутствия одежды, а от того, что "ствола" под рукой нет. Думал, забылось всё… Ан нет! Первые непонятки - и готов огрызаться по-взрослому.

Чего-чего, а вот этих самых непоняток хватает даже с первого взгляда! Вокруг огромные, искорёженные, словно у груши, ветви, деревья с длинными слегка свёрнутыми листьями странного синеватого отлива. Видимо, они и пошли на крышу навеса. Трава яркая, оранжевого цвета, словно МЗПэшная "путанка" лежит витыми хаотичными кольцами. В общем- сюр полный.

Но, главное, воздух… Абсолютно чужой! Нигде на Земле я не встречал такой смеси ароматов. В джунглях, тундре, ночных клубах или на стадионе пахнет кардинально по-разному, но во всех местах есть что-то знакомое, общее. Здесь не то. Кроме вони своего немытого тела - ничего родного. Это напрягает и раздражает больше всего. Ощущение, как от первого погружения с аквалангом - вроде и дышишь смесью, похожей на нормальный воздух, а тяжело лёгким приспособиться.

Куда ж это меня херакнуло-то так?

Сижу… Думаю думу...

Первая мысль была, что что-то не то с хересом, который перед сном пил, и теперь у меня глюки. Я же, на самом деле, весь такой красивый, мирно развалился дома в кресле у окна, а не здесь сижу заморышем… Мысль как пришла, так и ушла. Слишком реальные и длительные "сновидения". Даже щипать себя не буду, чтобы убедиться, что это не сон, а явь. Подумал и... Ущипнул. Ну, что и требовалось доказать: ляжка болит и никакого другого эффекта!

Значит, что-то другое... Могли, конечно, похитить и хрен знает куда отвезти. Но кому так надо со мной возиться? В самом заморочном случае - грохнули и прикопали на окраине, а тащить за тридевять земель тайно - это просто нереально.

Кстати, о нереальном... Я помню свой последний ужин дома. Как накатило на меня. Насколько я почувствовал в тот момент себя не на своём месте. Луна… Ночь… Тишина… Я словно растворялся в этом всём… Вот, блин, и дорастворялся, чудило! То ли помер и реинкарнировался в собственном обличии где-то "тама", то ли просто выплюнуло из родного мира, как шелуху от семечки.

Почему-то эта бредовая мысль показалась самой успокаивающей и реальной. Видимо, я исчерпал лимит сегодняшних сил, поэтому сам не заметил, как откинулся на свою лежанку и заснул...

*****

... Две недели спустя, я медленно шёл, разгребая спирали оранжевой заострённой травы в поисках ягоды шува. Большие такие ягодки - с яблоко величиной. Будто грибник в сосновом лесу высматривал белые и подберёзовики. Прозрачно-оранжевые шува неохотно показывались на глаза. Действительно, как грибы под желтоватой, опавшей листвой. Маскировались хитро, и за день в лучшем случае корзинку-полторы могу их набрать. Хотя моего спасителя-наставника Огсу это несказанно радовало. Видимо, я перевыполнял "пятилетку за три года" семимильными шагами. Кстати! Больше пяти-шести ягод он ни разу не находил - уставал, бедняга, через пару-тройку километров. Я же, за день отмотав по кругу вокруг странноватых дымчатых столбов Ту (как мне их обозвал Огса) с десяток километров, был словно свежий огурец . Мог бы и больше, тем более, такая ходьба в охотку, но темнело быстро, и надо было спешно уносить ноги подальше от этих самых столбов. Чем это было вызвано, я не знаю, но не верить местному аборигену не было причин. Явно видно, что он их боится даже днём - значит, знает то, что мне неведомо, и оспаривать его страхи без причины не хотелось.

Немножко про Огсу… Это и есть та самая, точнее - тот самый "Гадя", что мерещился во время моей болезни. Как только я пришёл в себя настолько, что смог адекватно смотреть на мир, пусть и с трудом, но двигаться, он принёс мне какую-то бурду и, склонившись в поклоне, что-то стал быстро говорить на своём языке. Слов я не понял, но сожрал всё честно. За несколько дней вынужденной водной диеты есть хотелось так, что хоть кору с деревьев обдирай! Пища была необычной, но вкусной. Ну… Это если не приглядываться, как из растительных плодов торчат обугленные лапки непонятных насекомых. Голод не тётка- лапками и их обладателями даже не подавился. Думал, что не приживутся в организме. Ан нет! Пронесло! Точнее, не так... Вначале всё-таки пронесло, как следует, отчего, думаю, местные, и без того сочные, деревья были мне несказанно благодарны за обильное удобрение. Но через пару дней и я морально, и мой желудок физиологически привыкли к местным разносолам. Так что теперь - всё "оки"! Проблемы с аборигеном возникли сразу. Но ни я, со своими знаниями английского и испанского, ни он, со своим аборигенским, совсем друг друга не понимали. Вот тут и началась великая пантомима! Я бил себя в грудь, говоря:

- ЕЕЕ-ГОО-РР!

Потом тыкал пальцем в него и, сотворив ярко выраженный вопрос во все свои мимические мышцы - наверное, то ещё зрелище, ждал ответного имени. Вначале он просто пугался и отскакивал от моего пальца, твердя только одно:

- ОР мея ОР!

Потом вроде прочухал, что от него хотят, и назвался Огса Велих. С тех пор, потихонечку стали наводить мосты. Уже сейчас я мог понять "вперёд", "назад", "идти", "стой" и ещё несколько подобных незамысловатых слов. Право слово - словно пёс дрессированный! Ещё "апорт" изучить и могу на выставках медали брать!

Вызывало недоумение его раболепие. Огса подходил, только согнувшись в поклоне и заискивающе улыбаясь, всегда пятился от меня задом, ловя каждый мой жест, словно пытаясь угадать желания. Иногда, кстати, угадывал. Наличие такого гостеприимного радушия меня, если честно, напрягало сильно. Понимаю, что чего-то важного не понимаю, но по незнанию темы не могу сделать выводы. Все непонятки закончились и сменились новыми в тот момент, когда я, искупавшись и обстиравшись неподалёку от лагеря в протекающем ручье, ничтоже сумняшеся, в голом виде развешивал свою одежду на ветвях для просушки.

Дело шло к вечеру. Огса внезапно появился со своей корзиной для собирательства на поляне. Испуг от меня голого вдруг сменился полным ступором. Такое ощущение, что у мужичка случился самый натуральный когнитивный диссонанс. И всё б ничего, но его взгляд был прикован к моему паху. Я уж было, вначале заволновался. Стеклянный взгляд на моё "достоинство" с повторяющимся "ЁХЕР-ЁХЕР!" вызвали подозрения в нетрадиционной ориентации данного индивидуума. Стало неловко даже, что меня ТАК рассматривают. Ну, да! Ну, Ёхер! Ну, даже и "Ё" по случаю, если женщина не против, но вот от такого чмомудаобразного мужичка, хотелось прикрыть дорогое руками. Реально засмущался, как институтка, от этого целенаправленного внимания.

К счастью, длилась сцена вуйяризьма недолго. Огса оторвал свой пристальный взгляд от меня и ушёл под навес, хмурясь, о чём-то размышляя. Я же, от греха подальше, остался ночевать на поляне, устроившись на мягкой куче травы.

Утро "задалось"... Огса впервые разбудил меня сам.От раболепного мужика ничего не осталось: гордо расправленные плечики и взгляд начальника всех начальников. Молча сунув мне корзину в руки, повелительно взмахнул, показал на лес с густой оранжевой травой. Даже не покормил, зараза! А я ведь уже привык просыпаться к хавчику!

Так и началось моё ученичество в собирании шувы. Несмотря на перемены по отношению к себе, жить стало как-то проще и логичней. Многое непонятно, но я уже не чувствовал себя на отшибе. Пусть слов я не понимал, но интонации сварливого тоненького голоска Огсы достаточно ярко выражали все эмоции. Он явно почувствовал себя "намба ван" и пытался демонстрировать это при всяком удобном случае. До поры до времени я это терпел. Видимо, у парня от моего мнимого благодушия совсем башню снесло на почве власти. Однажды, когда языковой барьер опять вылился в непонимание, он замахнулся с визгливым криком на меня палкой, с которой собирал ягоды. Я не выдержал и, слегка прихватив его рученьку, палочку-то отобрал. Достаточно было только этого и ещё "дипломатичного" пристального взгляда глаза в глаза. Внезапно вернулось всё его уважение ко мне… Но собирательство шувы осталось. Правда, только после того, как он меня покормит, а не на голодный желудок. Больше в его симпатию и радушие я ни на грамм не верил, но пусть лучше так, чем надутый индюк. Было достаточно простого симбиоза двух человек. Я для него бесплатная и эффективная рабсила, а он - мой путеводитель в быт и языковую культуру этого мира. Пока мы нужны друг другу, проблем больших вроде не предвидится.

...Впереди показались опять эти серо-дымчатые столбы. Несмотря на свою десятиметровую высоту и грубую железобетонность, словно их ваял кто-то зодчий, лишённый всякого воображения, для технических нужд, было что-то такое, что притягивало к ним взгляд, как "Чёрный квадрат" Малевича. Сколько до него и после было нарисовано всяких разноцветных квадратов, треугольников, кругов и овалов, но они так и остались начерченными безликими фигурами, а "Чёрный Квадрат" - единственный и неповторимый. Своей энергетикой из геометрической фигни он превратился в картину. Некоторые мне говорили, что нет там никакого искусства, но я, каждый раз всматриваясь в него, погружался в зовущую чёрную бездну.

Так и с этими столбами… В их завораживающем сером примитивизме было нечто, что отличало их от простых опор моста. Что-то, заставляющее уважительно к ним относиться. Идея на таких написать "Здесь был Вася!" казалась кощунственной и очень опасной.

Бояться их серости я не боялся, но каждый раз проходя мимо, было ощущение будто мы два бойца разных армий во время перемирия. Не трогай меня - я не трону тебя! Оба на взводе и внимательно отслеживаем действия друг друга.

Наверное, эта настороженность и спасла меня.

Из кустов внезапно выпрыгнул огромный пёс. Летел с широко раскрытой пастью точно на меня.

Остановка… Кувырок вбок… Палка для собирания выставлена вперёд… Промазавший мимо жертвы пёс резко разворачивается и прыгает на меня снова.... Метит явно в горло. Уход вправо… Перехват палки… Острым концом бью в основание черепа, вновь промазавшего зверя. Как-то удивительно легко пробиваю его насквозь и пригваздываю к земле. Удар получился такой силы, что животное пришпилино, словно бабочка к рамке в коллекции этмонтолога.

Палка ломается… У меня в руках остаётся лишь маленькая её часть со скошенным острым концом в месте отлома. Прибитый к земле, пёс бьется в агонии, но видно невооружённым взглядом - ему хана.

Шорох сзади! Отпрыгиваю резвой блохой в сторону. Мимо проносится ещё одна такая же зверюжина. Она вдруг замирает возле своего агонизирующего собрата, обнюхивает его и плавно поворачивает морду в мою сторону.

Я, кажется, решил, что это пёс? Простите все собаки мира за такую мысль! Лысое тело твари с гнойной коркой по всей коже и почти крысиным хвостом лишь отдалённо было похоже на собачий. Плоская голова с непропорционально длинной мордой и внушительные зубы, тонкие как спицы. Разрез глаз вертикальный, а не, как обычно, горизонтальный; облезлый нос сарделькой загнут вниз. Тварь вызывала чувство брезгливости и страха своей инородностью.

Неторопливо эта гадина сокращает расстояние между нами, чётко расставляя приоритеты, кто тут турист, а кто - "завтрак туриста". Ещё бы! Её понять можно! Я, почти голая обезьяна со смешным деревянным клинышком в руке, против её зубастого арсенала явно не канаю. А если учесть ещё и длинные когти на мощных лапах, то мне можно смело самоубиваться, чтобы долго не мучиться.

Приседаю на одно колено… Захватываю с земли пыль вперемешку с песком и какой-то трухой... Жду момент прыжка… Попытка единственная и маловероятная, но выбора нет. ОПА! Пошло движение! Резко вскидываю руку, кидая песок по траектории полёта твари и заваливаюсь набок.

Есть! Попал в глаза, заставив немного растеряться это чудище! Резко подрываюсь к голове, пока оно не проморгалось, обхватываю свободной рукой сзади, оттягиваю на себя и бью своим острым обломком палки этой падле в горло! Чувствую, что попал как надо. Крови нет, но свистящий звук из раны явно намекает, что попал в дыхательные пути. Оттолкнувшись от туши, бегу прочь последним героем! Фиг его знает сколько там ещё ей осталось жизни, а у меня больше никаких "плюшек" нет, чтобы защитить себя любимого!

Ломлюсь через заросли как лось. В голове только одна мысль: "Догоняет или нет?"

Все дороги ведут в Рим... Может и так, но моя привела меня прямиком на поляну, со ставшим таким родным навесом. Схватив запасную палку для сбора шувы, я отдышался, прислонившись спиной к валуну, и встал, будто собираюсь идти в штыковую атаку. Сердце бухает, в ушах звон, расцарапанное ветками тело саднит, адреналин зашкаливает. Отвык я в мирной жизни от таких аттракционов!

Жду… Тишина… Кроме шелеста листвы и пения неведомых мне птиц - ничего подозрительного. Идиллия, мать её! Вот только меня не отпускает - и лес, и птички кажутся лишь жалкой декорацией к тому, кто сейчас придёт и попытается меня растерзать. Блин! Мне реально страшно! До чёртиков!

Шорох сзади валуна… Плавно перетекаю за границы каменюки, разворачиваюсь и бью палкой в открывшуюся шею. Мляяяять… В последний момент останавливаю движение, почти коснувшись своим оружием горла Огсы. Вот чертяка! Чуть не убил его!

Тот замер… В глазах привычный страх и неуверенность. Скашивает свои большие глаза на конец моего импровизированного копья и... ЁПС! Теряет сознание. Наклоняюсь, хлопаю всей пятернёй его по мордасам. То ли лечебные звездюли помогают, то ли просто не очень глубокий обморок, но приходит в себя быстро.

- Нельзя… Нет… Страх...

Из всей его тарабарщины понимаю только это.

Делаю самое миролюбивое лицо, что можно скорчить в такой ситуации, протягиваю руку и улыбаюсь.

Опять привычная пантомима… Жестами и малым словарным запасом объясняю, что я хороший, но есть страшные чудища. Тычу, растопырив ладони, рычу, вылупив глаза и показываю недавнюю схватку около столбов, уподобляясь дикарям, что танцуют рассказ у костра, про то, как они завалили мамонта. Только там-тамов не хватает и ритмичного хлопанья в ладоши. Да уж! Так поневоле и начинаешь уважать своих давних предков, придумавших язык. Они же, вообще, его не имели, а мы с Огсой хоть и не понимаем друг друга, но общую систему общения себе представляем.

Видимо, из Огсы вышел отличный ценитель примитивного театрального искусства. Никаких там "не верю" и прочего режиссёрского апломба. Понял и поверил с первого раза, поэтому, посерев от страха, забился в щель под основание камня и стал там храбро дрожать, иногда подвывая от безудержного героизма. Так продолжалось достаточно долго, пока он не заснул, израсходовав все свои силы на панику. Да и то верно - пусть отдыхает. Толку от такого помощничка!

Я же всю ночь, как заведённый ходил вокруг нашей поляны, сжимая в потных ладошках древко единственного оружия. Казалось, что в любую секунду из мрака выскочит недобитая тварь и порвёт своими когтями всё моё мяско. Редкий случай в жизни, когда я не любовался ночью, а ждал рассвета.

Произошедшие сегодня события, темнота и неяркий свет костра настроили меня на философский лад. Впервые за время моего присутствия в этом мире, а то, что это не родимая Земля, я уже понял окончательно, в голову полезли всякие мысли. Причины и механизм того, как я здесь оказался, пока не волновали совсем - слишком мало знаю, чтобы создавать какие-то теории. Больше волновало другое: что это за мир, как к нему приспособиться и чем плохим всё это может обернуться.

Кажется, двухнедельные каникулы после моего появления здесь подходят к концу. Организм восстановился полностью - во время дневного боя я в этом полностью убедился. Пора думать о будущем, а не жить, плывя по течению. Всё это время я, как робот, выполнял какие-то телодвижения, не задумываясь ни о чём. Статистом наблюдал за всем со стороны. Сейчас же, накачанная адреналином кровь дала хороший пинок и мозгу, и эмоциям. Я словно проснулся после двухнедельной спячки. Пора брать себя в руки и своё будущее тоже! Хрен с этими ягодами шува! Их собирательство хоть и приятно, но абсолютно бесцельно потраченное время. Решено! С утра беру в оборот Огсу и ударно начинаю изучать местный язык. На сегодняшний день задача первостепенная. Без него ни жизнь, ни уклад этой земли я не пойму, а значит, буду изгоем во всём, пока кто-нибудь не прибьёт меня за оскорбительное невежество или не сожрут твари вроде сегодняшних. Не знаю, можно ли, да и нужно ли мне назад вернуться, но пока я здесь - надо обживаться. А вот когда поумнею да аборигенюсь, как следует, тогда и планы дальнейшие буду строить.

Много ещё различных мыслей и задумок вертелось в голове, но все они сводились к одному - надо начинать учиться жить по-новому! Незаметно для себя ближе к утру я присел у костра и… Уснул как последний новобранец на посту.

Пробуждение наступило внезапно. Сквозь сон я услышал шум и с ужасом осознал, что вырубился, став полностью беззащитным. Резкий всплеск адреналина. Вскакиваю, очумело мотая головой.

Слава богу! Это только Огса тихонечко шебуршит рядом с котелком, готовя немудрёный завтрак и отчаянно пытаясь не разбудить меня. Видимо, оклемался, бедняга, после вчерашних страхов.

После перекуса, отложив в сторону корзину, которую он мне робко протянул, пытаюсь объяснить.

- Идти. Туда.

Показываю руками в направлении вчерашней схватки. Хочется или нет, но надо убедиться, что вчерашняя тварь тоже умерла, а не привела ещё кого из своих для охоты за нами.

Судя по побледневшему лицу и испуганным глазам, понял он меня с первого взгляда.

- Ег-Ор! Нет! - отчаянно замотал головой, пытаясь схватить корзинку и смыться в другую сторону.

Пришлось отобрать его единственное сокровище - грубый дрянной нож, похожий на мачете, но только меньших размеров. Даже такое оружие лучше заострённой палки. Потом, после недолгих разговоров, взяв под локоток, поволок в сторону вчерашних разборок. Огса поначалу было посопротивлялся - то ножками упрётся, то с жалобными стонами пытается выдернуть руку и повернуть обратно. После непродолжительных попыток чувак устал и смирился, покорно идя рядом, дрожа всем телом, тихонько подвывая и что-то бурча себе под нос. Вот и молодец! Люблю покладистых людей!

На поляне нас встретили оба моих вчерашних противника. К счастью, мёртвые, но, к сожалению, сильно разложившиеся и очень смердящие. Такое ощущение, что не ночь пролежали, а больше недели под ярким солнцем. И тут начались чудеса! Вдруг замолчал ноющий Огса. Потом с радостным визгом бросился к одной твари, встал на колени и засунул руку в её мягкую разложившуюся тушу, что-то там ища.

Твою мать! От этого зрелища меня чуть не стошнило! До чего мерзко!

Огса, тем временем нащупав необходимое, положил находку в карман на своей хламиде и подбежав ко второму трупу, повторил манипуляции. При этом лицо его светилось таким счастьем, будто бы он только что выиграл главный приз в лотерею! Грязный, весь в вонючей слизи и ооочень довольный!

Вопросительно посмотрев, я ткнул пальцем в сторону протухших тварей. Достаточно приспособившись за это время к стилю моих вопросов, "кладоискатель-натуралист" сразу пояснил:

- Рых! - ткнул пальцем в одного.

- Рых! - повторил он, ткнув пальцем в другого зверя.

Ну Рых, так Рых! Уж название ЭТИХ я теперь на всю жизнь запомню.

Помывшись в близлежащем ручье, Огса с гордым видом показал мне свои трофеи. Я, честно говоря, ожидал увидеть что-то прекрасное и невообразимо сказочное, а тут всего лишь два округлых серых камешка, будто бы их откололи от знакомых мне столбов Ту и аккуратно обработали, закруглив все края. Я с улыбкой похлопал по плечу Огсы, поздравляя его с такой "знаменательной" находкой, и забыл про эти камни. Картина того, как он их добывал, впечатлила меня намного больше результата

То, что ягодная эпопея закончилась, я понял сразу после обеда. После того, как достаточно сытно, не оставляя ничего на вечер, поели, Огса с деловым видом стал грузить все наши собранные ягоды на свою двухколёсную тележку. Потом, потушив костёр и собрав немудрёную утварь, махнул рукой в одному ему известном направлении и торжественно изрёк:

- Идти!

Вот и всё… Видимо наш пионерлагерь закончился, и пора выходить к цивилизации. Волнительно и неуютно защемило в груди. Хоть и понимал, что на этой поляне не на всю жизнь, но как же напрягает неизвестность. Что там? Я так и не усвоил даже маленькую толику языка и ничего не понял про этот мир… Слепой котёнок, блин... Вздохнул, окинув ещё раз благодарным взглядом свой первый в этой новой жизни дом, впрягся вместе с Огсой в телегу и потащил её.

Волнение волнением, но расслабляться не думал, помня, что кроме нас в этом месте, может находиться и другая живность - большая и голодная. Расстояние между деревьями было достаточно велико, так что мы беспрепятственно катили наш урожай и маловероятно, что врасплох нас кто-либо застанет.

Потихонечку лес стал меняться. Оранжевые витки необычных растений вначале становились всё менее густыми, а потом исчезли совсем, уступив место для почти обычной земной травы. То же и с деревьями - перекрученные богатыри в какой-то момент остались позади, и мы уже шли меж стройных, прямых стволов, чем-то напоминающих наши сосны. С удивлением заметил, что с каждым шагом, отдаляющим от родимой поляны, идти становилось всё легче и легче, словно с нас постепенно снимали груз по частям. Даже Огса, умирающий от усталости, уже через полчаса после начала похода, приободрился и стал тащить тележку веселее. Хотя, если честно, этот "пристяжной конь" больше висел на оглобле, не успевая за моими широкими шагами. Удивительно, как он вообще умудрился устать, ничего не делая. Фактически, и его, и телегу тащил один я.

Через какое-то время лес закончился. Несколько часов мы шли по ровным лугам, обходя небольшие овражки и пересекли пару речушек, которые были чуть больше широкого ручья. Солнце, прямо как земное, мягко пригревало нас сверху, а лёгкий ветерок не давал упариться. В общем - ИДИЛЛИЯ! После необычного леса я кайфовал от такой простой и почти родной природы. Идёшь и глаз отдыхает!

Солнце уже начало склоняться к горизонту, когда впереди показалось достаточно массивное строение, окружённое деревянным частоколом с крепкими воротами. Совсем сомлевший Огса вдруг встрепенулся и ускорил шаг. Понятно… Вот и конечная цель нашего однотележного каравана.

Вскоре мы вошли в ворота. Посреди довольно большого пространства возвышался деревянный дом, чем-то похожий на русский терем. Рядом было нечто, напоминающее коновязь со стоящими длинными корытами. Местных зверей я не видел, но первое, что пришло на ум - это именно место для "парковки" коней или кого-то очень похожего. Слева от терема стоял домик пожиже - барачного типа. Недалеко примостилось несколько крепких сараев. Однозначно, один из них - хлев судя, по доносившемуся от него амбрэ навоза, а два других, наверное, хозпостройки. Всё это напоминало либо постоялый двор, либо крепкое приусадебное хозяйство. По двору бегали птицы, вроде индюков, но более худые и мелкие. Для себя сразу решил - не буду заморачиваться с похожими вещами. Как привык с детства - так и буду их называть. Терем - значит, терем, индюки - значит, индюки! А то будет в голове каша из аналогов с разным названием. Простота - залог здоровья! Душевного!

От глубокомысленного созерцания быта местных фермеров меня отвлёк новый персонаж. На крыльце терема показалась женщина. То, что это именно женщина, было видно даже слабовидящему по достаточно объёмной груди. Но как же она разительно отличалась от стоящего рядом со мной Огсы! При моём достаточно немаленьком росте, эта леди была почти со мной размером. Явно более тонкая в кости, чем я, она выглядела словно бывшая спортсменка, слегка запустившая себя, но не потерявшая до конца физической формы. Бросалась в глаза уродливо изломанная правая рука, висящая на перевязи. Такое ощущение, что её кто-то жевал, перемалывая кости, а потом так всё и срослось. Волосы до плеч были стянуты сзади в "конский хвост". Через левую щеку и губы пролегал глубокий шрам, отчего уголок рта был опущен вниз, словно рот брезгливо скривился. Но больше всего поразили глаза… Бесцветные и колючие, внимательно отслеживающие всё пространство вокруг себя. Такой взгляд я встречал либо у серьёзных "зэков", либо у ветеранов, прошедших горячие точки, которых война так и не отпустила.

Да уж… Волчара, видно, ещё та! Точнее, волчица! Добротное однотонное платье чуть выше колен с разрезами до бёдер по обеим сторонам, кожаные, слегка потёртые штаны заправлены в коричневые сапоги. На поясе, обитом железными заклёпками, висел нож нехилого размера в красивых ножнах с простым, изысканным орнаментом. Насколько же она казалась более мужественной и совсем не смешной по сравнению с Огсой, угодливо застывшим в поклоне.

Внимательно посмотрев в нашу сторону, отчего мне показалось, что меня раздели, потом просветили рентгеном и снова одели, женщина сильным повелительным голосом что-то сказала.

Чёрт! Надо было как следует язык учить, а не шляться по ягоды! В который раз попенял сам на себя. Ни черта не понятно, кроме имени моего напарника!

Огса стал торопливо и сбивчиво отвечать. Угодливое раболепие в его голосе, а также привычные нотки страха достигли небывалых высот! Повелительно подняв руку, хозяйка, а то, что она именно ХОЗЯЙКА сомнений больше не было, прервала его словесный поток и, молча показав на дверь, скрылась в тереме.

Огса, посмотрев на меня, тихо произнёс, показав пальцем на землю под ногами:

- Стой!..

И не разгибаясь, скрылся следом за женщиной в доме.

Понял, не дурак! Стою. Жду.

*****

Велихха зашла в дом и остановилась у широкого деревянного стола. Неловко левой рукой налила из небольшой глиняной крынки лечебного отвара и, скривившись предвкушая горечь, выпила. Паршивый день! С утра ноют все переломанные несколько лет назад кости. Да так ноют, что приходится пить эту мерзкую дрянь, чтобы унять боль. А тут ещё бездельник Огса припёрся раньше времени от Столбов Ту, приведя с собой какого-то непонятного человека, не понравившегося ей сразу. Ладно… Сейчас разберёмся. Вот и этот семенник зашёл.

- Здравствуй, Обожаемая! Счастлив снова быть рядом! Каждый день я грустил и вспоминал тебя, лучезарный свет твоих глаз и красоту твоего те...

- Заткнись идиот! Вся красота осталась на моей последней битве! И хватит тут слюни распускать по полу! Ты, что? Забыл, сколько времени должен был собирать шува?! Или Небесные Сестры окрасились кровью, говоря, что пора идти в моё Убежище? Или твои колени стали достаточно слабы, чтобы ходить по Тяжёлой Земле? Так давай, я тебя, бездельника, буду пороть, пока ты не вылечишься?! Отвечай, гадёныш! Кого ты с собой приволок?!

Велихха в сердцах стукнула кулаком по столу.

- Не гневайся, Уважаемая! Я знаю, что не срок был уходить из леса, и здоров я буду ещё долго, чтобы работать. Но в этом сезоне сбор ягод вышел особенным. Позволь мне, нижайшему, тебе всё рассказать, и, если я неправ, то накажи меня.

- Говори! И побыстрее! Моего терпения на сегодня уже не осталось, а день ещё не закончился!

- Высокая! Я, как всегда, с радостью оттого, что полезен тебе, ушёл на сбор к Столбам Ту. Несколько дней я бродил по проклятым местам, собирая ягоды. В этот раз их было особенно много, Каждый раз я приносил по полкорзины, а то и больше! Даже несмотря на тяжесть Серой Земли, я был непомерно трудолюбив и старателен. Однажды, наткнулся на изумительное место! Ягод было сразу много! Очень много! Три или даже четыре корзины на маленьком пятачке. Я не смог бы унести всё сразу, поэтому, подумав, сходил за своей тележкой и вернулся на поляну. Ты же знаешь, Высокая, что если их не собрать днём, то с утра уже ничего не будет. Я не мог упустить такую удачу! Уже подходя к ягодному месту, вдруг услышал гул. Земля задрожала и резко стало темнеть! Я кинулся обратно к поляне разводить костёр, но сбился в сумраке с пути и оказался прямо у самых Столбов. Ты не представляешь, какой ужас испытал, увидев кого-то, лежащего рядом с одним из них!

Простившись с жизнью, решил было, что одна из Тварей выбралась в наш мир, но это оказался человек. Большой и странно одетый! Я не смог понять кто это - один из таких же, как я, или это кто-то из Хозяек Мира, поэтому погрузил человека в телегу и быстро довёз до поляны. Несколько долгих дней ему было плохо, но я терпеливо ждал просветления и поил чистой водой. Определить, кто это, так и не смог - одежда скрывала тело и внешне он не был похож на нас, ваших слуг. Проверить, кто это на самом деле, не решался - если бы это оказалась кто-то из хозяек, то получилось бы, что я прикоснулся к телу без соизволения, а на такое святотатство я никогда не решусь! Поэтому просто ждал и наблюдал. Человек поправился. Себя он называл, как зовут высокородных Защитниц- "Егг-Орр"! Я отнёсся со всем уважением и по всем канонам к благородной "Орр"!

...До тех пор, пока однажды увидел его обнажённым. Каково же было моё удивление и негодование, когда, так похожий по телосложению и манерам на Защитниц человек, оказался самцом. Возмутившись таким неподобающим поведением, я решил его наказать работой. Но... Он опять повёл себя неправильно и заставил меня быть Вторым... Хоть и не бил, как положено, но всё равно я его боялся. А ягоды он собирал! Причём много! Ещё никого не встречал, кто так легко ходит по Тяжёлой Земле! Так что, в этот раз я привёз ягод шува намного больше, чем в самые удачные сборы! Но это не главное! Вчера из Столбов появились Рыхи! До этого их не было, иначе я был бы уже мертв... Рыхи были в самой силе! Их ещё не ослабил и не растворил наш мир!

Огса на секунду замолчал, перевёл дыхание и продолжил:

- Они наткнулись на человека, назвавшегося Егг-Орром. И… ОН ИХ УБИЛ! У него была только палка, и он победил двух сильных тварей! Наутро мы побывали там, где Егг-Орр их оставил. И Чудо! Они не исчезли! Быстро кинулся к трупам и, пока не растворились, достал из рыхов... ДВА ПЕПЕЛЬНЫХ КАМНЯ! Я не мог оставаться с таким богатством в лесу! Быстро собрав вещи, пошёл в сторону твоего благословенного дома. Человека взял с собой. Оставить его там не мог, так как не знал, как правильно поступить. Он слишком непохож на нас всех, и явно был призван Столбами Ту из других краёв. Языка нашего он не понимает. Я научил его всего нескольким словам - он быстро всё запоминает. Большему я человека старался не учить. Если угодно хозяйкам, то они сами решат, что знать ему, а чего нет... Вот и всё... Теперь скажи, Несравненная Велихха, правильно ли я, недостойный, поступил?

С этими словами Огса поклонился ещё ниже, достал из кармана два серых камня и бережно положил их на стол...

Сказать, что Велихха растерялась - это ничего не сказать! Защитница замка с семнадцати лет, одна из самых стойких бойцов против Серой Пелены видела многое. Несмотря на своё невысокое происхождение, она поднялась к тридцати шести годам от безродной девчонки, подающей надежды, до Правой Руки Хозяйки Замка. И если бы не тот проклятый Прокол, то, скорее всего, дослужилась бы не только до второй одинаковой буквы в имени, но и получила бы долгожданную приставку "Орр", дающую право основать свою Благородную Ветвь и шанс на небольшие, но потомственные Земли. В который раз она прокляла жестокие зубы Серых Тварей, изуродовавших её так, что больше, чем смотрительницей усадьбы, ей уже не стать. Сколько раз во сне она выхватывала своей правой рукой меч и крушила врагов… Потом поутру снова просыпалась с сильной болью в изуродованной конечности, делала неприступный вид и шла управлять этими тупыми, бесхребетными семенниками, доказывая не им, а прежде самой себе, что всем довольна и чётко знает свой и их путь в этой жизни!

Сейчас же на её столе лежало сокровище, невиданное не только в их захолустье, но и в дворцовых покоях самой Повелительницы! В голову мерзким червячком закралась мыслишка оставить всё себе. С таким богатством она бы смогла излечить покалеченное тело и стать опять равной среди равных. Мысль промелькнула и ушла. Устыдившись себя саму и мысленно отвесив себе же оплеуху, Велихха встала, собрав твёрдой рукой бесценные камни и произнесла:

- Огса! За героизм, ум и честность тебе позволено быть первым на Брачном Ложе! Прощается своеволие, приведшее обратно в усадьбу! Тебе будет прощаться бессилие в моём лоне до той поры, пока Сёстры не вернут свой цвет! Ты правильно сделал, слуга, что поступил так, а не иначе! Теперь запомни! Отродье Столбов должно быть обездвижено, пока Владетельная Хозяйка Замка не решит его судьбу! Как это сделать, думаю, сам знаешь. Кроме власти моей, ни один семенник не сможет тебе отдавать приказы. Ты молчишь обо всём! Кто будет слишком любознательным - сразу его ко мне! Отныне либо подчинишься - либо умрёшь! Да будет твоя верность незыблемой!

...Велихха с трудом подбирала пафосные слова, а именно так привыкли ждать приказов мужчины, если ими были довольны. Да что там говорить! Они и между собой иногда общались не лучше, думая, что это Высший Слог для истинных аристократов, и поэтому, как лесные пересмешники, тупо пытались подражать, зарывая всю информацию в куртуазные, бессмысленные славословия.

Огса вскочил. Слова Хозяйки произвели на него волшебное воздействие. Ещё бы! Сейчас он почти равен им, Высоким и Неповторимым! Ещё немного и его признают почти равным себе! Вот тогда он докажет всем своим обидчикам и завистникам свою Особенность! Он всех… Именно ВСЕХ заставит пресмыкаться перед ним, как перед Госпожой, и не будет ни одной спины Вторых, которую он, Огса Велих, не заставит покрыться рубцами и синяками во славу Велиххи!

*****

Мое ожидание затягивалось… Сразу после ухода Огсы, я присел на оглоблю нашей телеги и с интересом стал осматривать местную жизнь. Назвать её кипучей нельзя было даже с большой натяжкой. Отрешённо паслись индюки, несколько раз мимо меня проходили типчики очень похожие на Огсу. Та же манера поведения, одежда и опаска по отношению ко мне - явно местные холопы при грозной хозяйке этого заведения. Вообще, всё непонятней и непонятней! Единственная, встреченная в этом мире женщина выглядела более мужественно, чем пяток местных мужичков. Причём, она явная доминанта. Вела себя естественно властно, словно это норма. Конечно, для нормальной статистики не хватало данных, но от того, что я уже увидел, меня "начинали терзать смутные сомнения" насчёт особенностей взаимоотношений женщин и мужчин.

Вышедший на крыльцо Огса был особенно "хорош"! Грудь колесом, раздувшиеся от важности щёки и поступь покорителя Вселенной не оставляли никаких сомнений, что его жизнь только что удалась! Не хватало только по бокам двух арапов с опахалами для завершения эпичной картины выхода Повелителя всех разумных. Подойдя ко мне, он царственно махнул рукой в сторону барака и прошествовал туда сам, не оглядываясь.

Хорошо… Потерпим новую выходку нашего собирателя шувы! Видимо, для этого есть веская причина.

Зайдя в дверь барака, я увидел огромный массивный стол, за которым легко бы поместилась дюжина человек. В углу помещения была сложена печь и каменный мангал. Большой котёл на его открытом огне весело булькал, распространяя ароматный запах. Рядом, помешивая варево, стоял брат-близнец Огсы, правда, чуть моложе и более щуплый. Подойдя к повару, Огса стал ему что-то повелительно высказывать. Поварёнок в ответ раздражённо ответил. Судя по интонациям, у них вышла знатная перепалка до той поры, пока потерявший терпение Огса не отобрал у оппонента внушительного вида половник и не заехал им тому по голове. Консенсус был достигнут мгновенно! Повар схватился за ушибленное место, потом, сложив руки на груди и покорно склонившись, пролепетал какие-то примирительные слова, взял протянутый половник, вытер об себя и положил им в глиняную миску вкусно пахнущую похлёбку из котла.

Огса поставил еду на стол, приглашая присесть меня. После этого я, вооружившись невесть откуда взявшейся деревянной ложкой, попробовал этот шедевр местной кухни. Хм… Совсем неплохо! Напоминало хорошо разварившуюся перловку, обильно сдобренную мясом. Острота и пряность незнакомых специй придавали пикантность и неповторимый вкус блюду. Реально съедобельно! Особенно после того однообразия, что мы ели в лесу!

На столе появилась большая кружка, наполненная не менее ароматным отваром. Сделав большой глоток, я вдруг почувствовал головокружение. Предметы начали терять свои очертания, голова резко стала неподъёмной, а глаза закрываться. Последнее, что я подумал перед тем, как вырубиться: "ОТРАВИЛИ, СВОЛОЧИ!"

И темнота …