Мир у твоих ног

# Пролог: Цена спора

Синее пламя металось по колоннам Зала Пепельных Клятв, отбрасывая причудливые тени на древние стены Инферно. Сахиби Алов стоял выпрямившись, сдерживая гнев, который угрожал вырваться наружу волной испепеляющего жара. Его собеседник, массивный и грубый Аид, расположился в кресле из воронённой стали, явно наслаждаясь дискуссией.

— Сила — единственная константа мироздания, — произнес Аид, поигрывая рубиновым кубком с дымящейся жидкостью. — Наши легионы, наше могущество, наш страх в глазах смертных — вот истинные ценности Инферно. Всё остальное — пустые философствования.

Сахиби скользнул взглядом по залу. Другие ифриты, привлеченные спором двух Хозяев Огня, собрались вокруг, сохраняя почтительное расстояние. В глубине зала, почти сливаясь с тенями, стоял сам Малик д'Сад. Его присутствие ощущалось кожей — подобно приближающейся грозе.

— Только примитивный разум полагается исключительно на силу, — ответил Сахиби, и его голос прозвучал неожиданно мягко. — Посмотри на людей. Даже в своей хрупкости они научились покорять стихии и подчинять друг друга не мечом, а словом.

Аид расхохотался, и капли огненного напитка брызнули на пол, мгновенно выжигая в камне маленькие кратеры.

— Людей? Ты приводишь в пример этих жалких созданий? — прогремел он. — Их царства рассыпаются быстрее, чем песочные замки. Их империи тонут в крови. Их короли умирают от ядов или кинжалов. И всегда, всегда за троном стоит сила.

Сахиби позволил себе улыбку, отчего синее пламя в его глазах разгорелось ярче.

— За каждым ядом стоит ум алхимика. За каждым кинжалом — расчет стратега. За каждым троном — не сила меча, а острота мысли, — он сделал паузу. — Я утверждаю, что стратегический ум важнее грубой силы. Интеллект превосходит мощь.

— Докажи, — выплюнул Аид, подавшись вперед. Его глаза полыхали алым, как открытая рана.

— С превеликим удовольствием, — Сахиби церемонно поклонился. — Испытание. Лиши меня моих легионов, моего полного могущества — оставь лишь крупицу силы. Помести в мир, где правят люди с их интригами. И я докажу, что ум превыше мускулов.

Аид медленно поднялся, возвышаясь над собеседником.

— Принято! Я выберу мир, и ты будешь лишен почти всей своей силы. Если сумеешь покорить его смертных правителей, используя преимущественно интеллект — я признаю твою правоту.

— А если проиграешь, — раздался вдруг голос из темноты, от которого воздух в зале, казалось, застыл, — то останешься там навсегда, Сахиби.

Малик д'Сад выступил из тени. Тысячелетия скрывались в складках его лица, эпохи отражались в глазах цвета беззвездной ночи.

— Мой господин, — Сахиби склонил голову, — я принимаю условия.

Малик медленно кивнул.

— Тогда начнем, — он поднял руку, и реальность вокруг Сахиби начала расслаиваться, как страницы древней книги. — Мир людей, раздробленная Италия, где города-государства воюют за каждую пядь земли. Империя интриг, предательств и тайных союзов.

Сахиби почувствовал, как его сущность сжимается, уплотняется, теряя силу. Инферно растворялось перед глазами, уступая место иной реальности.

— Помни о цене поражения, — прошелестел голос Малика д'Сада, — и о том, что я буду наблюдать за твоими успехами... и неудачами.

Последнее, что увидел Сахиби, была ухмылка на лице Аида. Затем мир раскололся, и ифрит рухнул сквозь бездну измерений, чувствуя, как его могущество утекает подобно воде сквозь пальцы.

Когда сознание вернулось к нему, Сахиби лежал на холодных камнях узкой итальянской улочки. Над головой раскинулось чужое небо. Дотронувшись до лица, он обнаружил темные очки-авиаторы, скрывающие его нечеловеческие глаза. Строгий костюм из тонкой шерсти заменил привычные одежды Хозяина Огня Инферно.

— Игра началась, — прошептал Сахиби Алов, медленно поднимаясь на ноги и оглядывая незнакомый мир, который ему предстояло завоевать.

***

Колокол на площади Кампо отбил полдень, когда Сахиби Алов поднялся по ступеням Палаццо Публико. Его шаги были уверенными, несмотря на истощение, которое он чувствовал после падения из Инферно. Город Сьена раскинулся вокруг него — лабиринт узких улочек, окруженных кирпичными домами с терракотовыми крышами. Контуры окружающего мира всё еще казались чуждыми, словно нарисованными неверной рукой.

Сахиби остановился, чтобы оценить свое положение. Внутреннее пламя, которое раньше бушевало в нем океаном силы, теперь едва теплилось. Достаточно, чтобы поддерживать жизнь, но не более. Однако его разум оставался острым, как кинжал, и он был благодарен за это единственное оружие.

— Синьор, вы в порядке? — спросил проходящий мимо мужчина в одежде зажиточного торговца.

Сахиби выпрямился, поправляя темные очки.

— Благодарю за заботу. Просто задумался о делах, — ответил он на идеальном тосканском диалекте, который, к своему удивлению, знал в совершенстве. Очевидно, Малик д'Сад не лишил его знания языков — еще одно оружие для предстоящей игры.

— Вы не местный, верно? — торговец окинул его оценивающим взглядом. — По акценту венецианец, но одеты как флорентиец. Интересное сочетание.

Сахиби мысленно отметил необходимость тщательнее следить за речью. В мире интриг любая мелочь могла выдать его.

— Путешествую по делам. Торговля не знает границ, — ответил он с легкой улыбкой.

— Торговля? — торговец заинтересованно подался вперед. — Мое имя Лоренцо Пикколомини. Возможно, нам стоит обсудить возможные... взаимовыгодные предприятия?

Сахиби на мгновение задумался. Пикколомини — одна из влиятельных семей Сьены. Неплохое начало для его миссии.

— Сахиби... Алов, — представился он, намеренно сделав паузу, словно раздумывая, стоит ли называть фамилию. — И я был бы рад обсудить деловые возможности, синьор Пикколомини.

***

В таверне "Чёрный лев" было шумно и многолюдно. Пикколомини провел Сахиби к дальнему столу, где их уже ждали двое мужчин.

— Мои партнеры, — представил их Лоренцо. — Джованни Сальвиати и Антонио Медичи.

Сахиби слегка поклонился. Сальвиати — банкирский дом из Флоренции, а Медичи... Медичи были известны даже в Инферно своими интригами.

— Рад знакомству, — произнес Сахиби, снимая перчатки, но оставляя очки. — Признаюсь, не ожидал встретить флорентийцев в Сьене.

— Деньги не имеют родины, синьор Алов, — ответил Сальвиати, наливая вино в бокалы.

— Как и власть, — добавил Медичи, внимательно изучая нового знакомого.

Сахиби сделал глоток вина, скрывая усмешку. Да, в этом мире всё вращалось вокруг денег и власти — совсем как в Инферно, только масштабы меньше.

— Лоренцо говорит, вы торговец, — продолжил Сальвиати. — Чем именно?

— Информацией, — ответил Сахиби, чувствуя, как в комнате повисла тишина. — Самым ценным товаром в любом мире.

Медичи усмехнулся:

— Смелое заявление. Но информация имеет ценность только в нужных руках.

— И только своевременная информация, — добавил Сахиби. — Например, о том, что флорентийский посол тайно встречался с представителями Лукки три дня назад.

Медичи застыл с бокалом в руке. Сахиби блефовал, но по реакции собеседника понял, что случайно попал в цель.

— Откуда вам это известно? — тихо спросил Антонио.

— Я уже сказал: информация — мой товар, — Сахиби опустил голову, позволяя очкам соскользнуть на миллиметр вниз. Сквозь тонкую щель он увидел истинные намерения собеседников: Сальвиати был заинтригован, Пикколомини — насторожен, а Медичи... Медичи излучал страх и жадность одновременно.

— И что вы хотите за эту... информацию? — спросил Сальвиати.

— Место в вашем мире, — просто ответил Сахиби. — Покровительство и возможность доказать свою полезность.

Пикколомини и Сальвиати переглянулись, но Медичи принял решение первым:

— Я могу предложить вам должность при моем доме. Назовем вас... советником по особым вопросам.

— Это было бы честью, — Сахиби слегка склонил голову, скрывая торжествующую улыбку.

***

Поздно вечером Сахиби стоял у окна своей новой комнаты в доме Медичи. Город мерцал огнями факелов и свечей, напоминая ему звездное небо Инферно, но здесь каждый огонек был хрупким человеческим существом, плетущим свою нить в великом полотне интриг.

— Первый шаг сделан, — произнес он в пустоту комнаты. — Однако я не просто игрушка в их руках. Они еще узнают, что значит иметь дело с Хозяином Огня.

Где-то за пределами реальности Сахиби чувствовал внимательный взгляд Малика д'Сада. Наблюдающий, оценивающий, ждущий.

— Этот мир, — прошептал ифрит, — скоро узнает силу настоящего разума.

Сняв авиаторы, он позволил синему пламени в глазах разгореться ярче. Оно отражалось в оконном стекле — единственное напоминание о его истинной сущности в этом мире интриг и предательств.

***

Палаццо Медичи встретило Сахиби Алова гулким эхом шагов по мраморному полу. Прошло три недели с момента его прибытия в этот мир, и каждый день он впитывал информацию, словно губка — воду. Политические союзы, торговые сделки, тайные враги и скрытые слабости — всё это складывалось в его сознании в чёткую картину, подобную шахматной партии.

Антонио Медичи ждал его в личном кабинете, склонившись над картой Тосканы.

— А, мой загадочный советник, — произнёс он с улыбкой, не отрывая взгляда от карты. — Как продвигается ваше знакомство с нашими... сложностями?

Сахиби аккуратно положил на стол свиток пергамента.

— Я подготовил анализ ситуации с венецианскими торговцами, как вы просили, — ответил он, сохраняя бесстрастное выражение лица. — Полагаю, вы найдёте мои выводы полезными.

Медичи развернул свиток, и его брови медленно поползли вверх.

— Контрабанда шёлка через Сиену? — он посмотрел на Сахиби с недоверием. — Это серьёзное обвинение против семьи Пикколомини.

— Не обвинение, а факт, — поправил Сахиби. — Я проследил путь товаров и денег. Лоренцо Пикколомини получает пять процентов от каждой успешной поставки.

— И как же вы это выяснили за столь короткое время? — в голосе Медичи звучало подозрение.

Сахиби позволил себе лёгкую улыбку.

— Деньги оставляют следы, а люди — ещё более заметные, — он сделал паузу. — Я беседовал со слугами, грузчиками, таможенниками. Удивительно, сколько можно узнать, просто выслушивая тех, кого обычно не замечают.

Это было лишь полуправдой. Сахиби действительно разговаривал со слугами и работниками порта, но его преимущество заключалось в другом. Когда он снимал очки и смотрел людям в глаза, то видел не только их истинные намерения, но и образы того, что они скрывали. Крупица инфернальной магии, оставшаяся при нём, позволяла ему складывать эти фрагменты в целостную картину.

Медичи задумчиво постукивал пальцами по карте.

— Знаете, Алов, сначала я думал, что вы шпион Венеции или Флоренции, — признался он. — Но теперь... теперь я начинаю верить, что вы действительно тот, за кого себя выдаёте — торговец информацией.

— Информация — валюта, которая никогда не обесценивается, — ответил Сахиби.

— И что же вы предлагаете делать с Пикколомини? — спросил Медичи.

Сахиби подошёл к карте и указал на несколько точек:

— Не разоблачать его, а использовать. Знание о его деятельности даёт вам преимущество. Предложите ему партнёрство в новом предприятии — законном, но на тех же маршрутах. Намекните, что вам известно о его... дополнительных доходах, но сделайте это тонко, без прямых обвинений.

— И он согласится?

— О да, — кивнул Сахиби. — Он получит ваше молчание и новую возможность заработать. Вы же приобретёте ценного союзника и расширите влияние в Сиене.

***

Вечером того же дня Сахиби спускался по узкой улочке к кварталу ремесленников. Его тень, длинная в свете заходящего солнца, скользила по стенам домов, будто живое существо. Он чувствовал себя всё увереннее в этом мире, хотя тоска по утраченному могуществу временами обжигала его изнутри.

У небольшой мастерской ювелира он остановился, трижды постучал в дверь и вошёл, не дожидаясь ответа.

— Ты опоздал, — раздался из полумрака женский голос.

Лукреция Борджиа сидела у маленького столика, закутавшись в тёмный плащ. Её острый взгляд впился в лицо Сахиби.

— Дела семьи Медичи потребовали моего внимания, — спокойно ответил он, снимая перчатки. — Не стоит ревновать к работе.

Лукреция усмехнулась:

— Ревность — слишком примитивное чувство для нашего... партнёрства.

Сахиби знал, что она права. Их связывал не романтический интерес, а общие амбиции. Лукреция, незаконная дочь кардинала Родриго Борджиа, обладала острым умом и безграничным честолюбием. Она стала его вторым союзником в этом мире — после Медичи, но тайно от него.

— Что у тебя? — спросил Сахиби, садясь напротив.

Лукреция вынула из-под плаща свёрнутый пергамент:

— Письмо от моего отца. Папский престол скоро освободится. Иннокентий VIII слаб и болен, ему осталось не больше месяца.

— И Родриго планирует занять его место, — закончил Сахиби.

— Но ему нужны деньги для... убеждения коллегии кардиналов, — Лукреция понизила голос. — Много денег.

Сахиби задумался. Папский престол — это власть, которая простирается далеко за пределы Италии. Если Борджиа получат его, а он, Сахиби, будет стоять за ними...

— У Медичи есть деньги, — произнёс он наконец. — И я могу убедить Антонио вложиться в будущее понтифика.

— Почему он согласится?

— Потому что я предложу ему нечто более ценное, чем деньги, — Сахиби наклонился ближе. — Я предложу ему безопасность. Флоренция слишком уязвима без покровительства Рима.

— А что получишь ты? — спросила Лукреция, внимательно изучая его лицо.

— То же, что и всегда — влияние, — ответил Сахиби, не снимая авиаторов. — Я всего лишь скромный советник, помнишь?

Лукреция рассмеялась — тихо и опасно:

— Ты кто угодно, Сахиби Алов, но только не скромный советник. Иногда мне кажется, что ты играешь в игру, правила которой известны только тебе.

Сахиби пожал плечами:

— Разве мы все не играем в такие игры?

***

На обратном пути Сахиби остановился на площади Синьории. Вечерний город дышал весенним воздухом, пропитанным запахами цветов и специй. Он запрокинул голову, глядя на звёзды, и вдруг остро почувствовал себя чужаком.

— Наблюдаешь, Малик? — прошептал он в ночное небо. — Доволен ли ты моими первыми шагами?

Ответом ему была тишина, но Сахиби знал, что его слышат. Где-то в Инферно Малик д'Сад и Аид следили за его игрой.

— Это только начало, — продолжил Сахиби, обращаясь к невидимым наблюдателям. — Скоро я докажу, что ум сильнее грубой мощи. Скоро весь этот мир будет играть по моим правилам.

Проходящий мимо горожанин бросил на него странный взгляд и ускорил шаг. Сахиби усмехнулся. Люди всегда боялись тех, кто разговаривает с пустотой, не понимая, что пустота иногда отвечает.

Когда он вернулся в свои покои в палаццо Медичи, на столе его ждал запечатанный конверт. Внутри было короткое послание без подписи: "Венецианский дож желает встречи. Завтра. Полночь. Часовня Святого Марка".

— Интересно, — пробормотал Сахиби, бросая письмо в огонь камина. — Очень интересно.

Пламя вспыхнуло синим, словно отвечая на зов своего бывшего хозяина, и Сахиби позволил себе улыбку. Его план начинал обретать форму. Медичи, Борджиа, теперь Венеция... Фигуры выстраивались на доске, и вскоре он сделает первый настоящий ход.

***

Часовня Святого Марка тонула в тенях. Лишь редкие свечи бросали трепещущий свет на фрески с ликами святых, которые, казалось, следили за каждым движением Сахиби Алова. Он прибыл на четверть часа раньше назначенного времени — старая привычка, позволявшая контролировать пространство встречи.

Сахиби неторопливо обошел часовню, изучая каждый укромный уголок, каждую возможность для засады. В Инферно такая предосторожность была излишней — мало кто осмелился бы напасть на Хозяина Огня. Но здесь, в мире людей, где его сила была почти на исходе, он не мог позволить себе беспечность.

Убедившись в относительной безопасности, Сахиби занял позицию у колонны, откуда просматривался вход и алтарная часть. Он снял авиаторы, позволяя своим глазам привыкнуть к полумраку. Синее пламя в его взгляде было едва заметным, но он всё равно был готов немедленно надеть очки при появлении посетителей.

Ровно в полночь тяжелая дверь часовни отворилась почти беззвучно. Вошедший человек был закутан в плащ с капюшоном, скрывавшим лицо, но по осанке и движениям Сахиби понял, что это не дож.

— Синьор Алов? — голос был тихим, но властным.

— Я ожидал встречи с дожем, — ответил Сахиби, не двигаясь с места.

Человек откинул капюшон, открывая худощавое лицо с проницательными глазами.

— Дож Венеции не встречается с советниками других правителей, — сказал он. — Я Марко Корнаро, доверенное лицо его светлости.

Сахиби мысленно перебрал всё, что знал о семье Корнаро — влиятельный венецианский род, породнившийся с королевской династией Кипра. Марко, если он не лгал о своей личности, был опасным противником.

— Чем я заслужил такое... внимание со стороны Светлейшей республики? — спросил Сахиби, надевая очки.

Корнаро позволил себе тонкую улыбку:

— Вы появились из ниоткуда три недели назад и за это время успели завоевать доверие Медичи, установить контакт с Борджиа и раскрыть схему контрабанды, о которой не знали даже наши шпионы. Венеция... интересуется такими людьми.

Сахиби внутренне напрягся. За ним следили гораздо внимательнее, чем он предполагал. Даже его встречи с Лукрецией не остались незамеченными.

— Я всего лишь торговец информацией, — произнес он с деланным равнодушием. — И предпочитаю выгодные сделки, а не политические интриги.

— Все так говорят, — Корнаро сделал несколько шагов к алтарю. — Однако ваши действия говорят об обратном. Вы строите сеть влияния с впечатляющей скоростью.

— И что же предлагает Венеция? — перешел к делу Сахиби.

— Покровительство, — ответил Корнаро. — Более надежное, чем могут предложить Медичи. Венеция существует столетия и простоит еще столько же. Флоренция... кто знает, что будет с ней через год?

Сахиби медленно приблизился к собеседнику:

— Вы предлагаете мне предать Антонио Медичи?

— Я предлагаю вам выбрать более сильного союзника, — поправил Корнаро. — Разве не этим вы занимаетесь? Оцениваете силы и выбираете правильную сторону?

Сахиби позволил себе мягкую улыбку:

— А что взамен? Какую информацию хочет получить Венеция?

— Для начала — планы Борджиа относительно папского престола, — ответил Корнаро. — Венеция предпочла бы видеть на Святом престоле кого-то... менее амбициозного, чем Родриго Борджиа.

Вот оно что. Венецианцы опасались усиления Борджиа, понимая, какую угрозу для торговой республики может представлять враждебно настроенный папа.

— И что если я откажусь? — спросил Сахиби, хотя уже знал ответ.

— Тогда мы будем вынуждены проинформировать Медичи о ваших тайных встречах с Лукрецией Борджиа, — спокойно ответил Корнаро. — Антонио не из тех, кто прощает двойную игру.

Сахиби сделал вид, что задумался, хотя решение уже созрело в его голове. Он не мог позволить себе открытый конфликт с Венецией, но и становиться их марионеткой не входило в его планы.

— Я подумаю над вашим предложением, — произнес он наконец. — Но мне нужны гарантии.

— Какие именно?

— Позиция при дворе дожа, — ответил Сахиби. — Официальная, а не тайная. И доступ к венецианским торговым маршрутам на Восток.

Корнаро поднял брови:

— Вы просите слишком много для человека, который появился из ниоткуда.

— Я прошу адекватную компенсацию за риск, — парировал Сахиби. — Если Медичи узнает о моем... сотрудничестве с Венецией, я потеряю не только положение, но и голову.

— Я передам ваши условия дожу, — кивнул Корнаро после паузы. — Ждите ответа через три дня. А пока... мы рассчитываем на вашу сдержанность.

Когда венецианец скрылся за дверью часовни, Сахиби опустился на скамью и вздохнул. Игра становилась сложнее. Теперь у него было три силы, с которыми приходилось взаимодействовать: Медичи, Борджиа и Венеция. Каждая пыталась использовать его, не подозревая, что на самом деле это он использовал их.

***

На следующее утро Сахиби обнаружил у себя неожиданного гостя. Антонио Медичи ждал его в кабинете, перебирая какие-то бумаги.

— Мой друг, — воскликнул Антонио, увидев Сахиби. — У меня прекрасные новости! Ваш план в отношении Пикколомини сработал безупречно. Лоренцо согласился на партнерство и даже предложил расширить наше влияние в Сиене.

— Я рад, что мой совет оказался полезным, — ответил Сахиби, пытаясь понять, знает ли Медичи о его ночной встрече.

— Более чем полезным! — Антонио подошел ближе. — Настолько полезным, что я решил поручить вам новую задачу. Более деликатную.

— Я слушаю.

— До меня дошли слухи, что семья Борджиа готовится к большой игре в Риме, — сказал Медичи, внимательно наблюдая за реакцией Сахиби. — Мне нужно знать их планы. Все планы.

Сахиби сохранил невозмутимое выражение лица:

— Вы предлагаете мне шпионить за кардиналом и его семьей?

— Я предлагаю вам расширить сферу вашего... информационного бизнеса, — улыбнулся Медичи. — С соответствующей компенсацией, разумеется.

Сахиби почувствовал, как ситуация становится всё более запутанной. Венеция требовала информации о Борджиа, теперь того же хотел Медичи. А Лукреция ждала, что он убедит Медичи финансово поддержать ее отца.

— Это рискованное предприятие, — осторожно заметил Сахиби. — Борджиа известны своей... бескомпромиссностью в отношении врагов.

— Потому я и обращаюсь к вам, — Антонио положил руку ему на плечо. — Никто другой не справится с этой задачей.

— Я сделаю всё возможное, — согласился Сахиби. — Но мне понадобится свобода действий и... дополнительные ресурсы.

— Всё, что потребуется, — Медичи протянул ему кошелек, тяжелый от золота. — Считайте это авансом.

Когда Антонио ушел, Сахиби снял очки и устало потер глаза. Синее пламя в них вспыхнуло ярче от волнения. Ситуация развивалась стремительно, и ему требовалось тщательно продумать следующие шаги.

— Итак, Венеция против Борджиа, Медичи жаждет информации, а Лукреция ждет моей помощи, — пробормотал он. — Что ж, пора превратить чужие интриги в свое преимущество.

Сахиби подошел к окну, из которого открывался вид на флорентийские крыши. Где-то там, среди этого лабиринта амбиций и заговоров, скрывался путь к его победе. И он был намерен найти его, чего бы это ни стоило.

— Ты думал, что ослабил меня, лишив силы, Аид, — прошептал Сахиби, глядя на небо. — Но ты просто заставил меня найти иные источники могущества.

Впервые за все время пребывания в мире людей Сахиби почувствовал близость победы. Но чтобы достичь её, ему предстояло разыграть самую сложную партию в своей жизни — партию, где каждый ход мог оказаться последним.