Мир в ладони

Мир в ладони

- Привет команде! Прибыли в поисках нового мира?

Уф, едва успел. А по существу, так там, напротив – ничего не успел. Ну ладно, в следующий раз... Так, кто тут у нас теперь?

- А ты что ль командир? – презрительно-заносчивое выражение на лице здоровенного детины в порезанных джинсах и кожаной жилетке. Пытается быть стильным и крутым. Ничего, и не таких обламывали.

- Я иду в путешествие не в первый раз. А те, кто считают себя самыми умными – могут путешествовать самостоятельно! – взгляд в упор обычно действует. Хоть они все и наслышаны, что никакой опасности нет, всё равно, едва попав сюда, робеют, стараются держаться вместе.

Чёрт, как мне надоело это все!

Детина, как и следовало ожидать, отвел глаза, отпустил несколько крепких выражений и отошёл, будто бы рассматривая обстановку просторной гостиной.

- Ладно, - стоит немного сбавить обороты, чтобы начали прислушиваться, - Я не хочу, чтоб вы думали, будто я командую. Просто хочу ненавязчиво помочь. И давайте, наконец, познакомимся. Андрей Готт.

- Готт? Это - гот? Или бог? Это псевдоним такой? – картинная блондинка-куколка в длинном цветастом сарафане покачала кудряшками, изумленно глядя густо накрашенными глазками. Сладкая. Чего ей тут понадобилось, интересно?

- Нет, это моя фамилия.

- А вообще ничего! Я не против, чтобы нас сопровождал личный бог, - русоволосая, немного полноватая, зато фигурка ладная и лицо довольно милое. Может, узковатое, но мне такое по душе. А, главное, кокетливо бросает косые взгляды. Ну что ж, думаю, скучно не будет.

- Отлично, дамы, а у вас есть имена?

Обе сразу надулись, зато остальные мужчины – двое, не считая первого, мордоворота – тут же подались вперёд. От кого защищать надумали? От меня?

Один – тощий, лет за тридцать, между светлых коротких волос блещет зарождающаяся лысинка, странно, что ещё не в очках. Наверное, преподаватель или бухгалтер. Интересно, как такой решился на путешествие по Лироссу? Ладно. Разберёмся. Главное, чтоб он смог вовремя послушаться меня.

Второй явно бизнесмен. Пресытившийся роскошной жизнью, ищущий приключений. Невысокий, упитанный, в дорогом костюме и с презрительно-брезгливым выражением лица. Тоже мне, герой.

****

Итак, хорошенькая блондинка Алиса, кокетливая и снисходительная Марина, туповатый и неповоротливый Антон, тощий занудный Джек (экономист, я не ошибся), ну и Владислав Лунер. Последний, конечно, представился по всей форме, дабы ни у кого не возникло сомнений в его уважаемом положении и количестве денег. Глава корпорации «Тан», всемирно известного производителя женского белья.

Вот так компания!

И мне снова предстоит отмучиться долгих две недели. Будь проклят Рэндос Лиросс!

Алиса спросила, куда теперь идти, и я повёл их на вокзал. Я мог бы этого не делать – все равно путь из маленького коттеджа посреди степи, переливающейся всеми цветами радуги – только на вокзал, который возвышается среди цветной травы.

Вскоре и поезд подкатил: сияющий новенькими боками, чёрно-красный паровоз под старину, с двумя вагонами. Из первого, спального вагона, вышел Дуви. Давний знакомый, о да! Он узнаёт меня и кланяется мне первому. Неяркое тёплое солнце отблескивает на тёмной гладкой коже, ярко-синие глаза блестят, но не содержат выражения, что придаёт его лицу налёт жутковатой бессмысленности.

- Уважаемые господа, меня зовут Дуви, и я буду вашим сопровождающим в течение всего путешествия! Надеюсь, вам понравится путь, который мы с вами пройдём, потому что Лиросс, поистине, восхитительный край чудес!

Поистине, восхитительная фраза, которую он повторяет снова и снова. Сколько уже? На моей только памяти – семь, что ли... И всегда одно и тоже. Я прохожу мимо него в вагон, ловя боковым зрением восхищённо приоткрытые губки Алисы, изумление нашего экономиста и полнейшее равнодушие бизнесмена. Эти все эмоции адресованы нашему колоритному сопровождающему. Остальных спутников видеть не могу, но чувствую спиной чьи-то взгляды. Они прилипают к позвоночнику и стекают вниз, к узкому ремню мягких серых брюк... Нет, наверное, это только один взгляд – Марины. Зачем бы остальным так явно проявлять интерес к моему телу? В этом мире я чувствую каждое передвижение взгляда по себе и от этого, уже привычного чувства, становится как-то почти уютно. Здесь, в этой реальности, всё совсем иначе, нежели в обычной жизни. Скоро ребята поймут это сами.

Они набросились на Дуви с расспросами о Лироссе, окружив его кольцом, как школьники. Поезд ждёт, без них он никуда не уедет. Я не обижаюсь на то, что они не доверяют мне – не слишком-то и хотелось. Снова ловлю на себе взгляд Марины. Детка, видно, решила развлечься по полной программе. Я не против, только не так быстро. Не хочу видеть потом её глаза после первой стычки с неизвестным. Обзовёт предателем... Впрочем, так или иначе – разве я не заслужил немножко ласки? Я их жизни спасаю. Я из последнего путешествия привёл почти всех и даже в относительной целости, а это уже прогресс!

****

Вот первый день подошёл к концу и окрасил небо фиолетово-зеленым. Здесь каждый закат неповторим и необычен. Одна девочка так была наслышана о местных красотах - потребовала себе здесь мольберт. Чудачка! Пришлось долго объяснять ей, что она не сможет унести отсюда ничего кроме воспоминаний. Две недели незабываемых впечатлений здесь - за пару часов, которые пройдут в реальном мире. Нет, с технической точки зрения Рэндос был гением: Всего лишь тонкая металлическая пластинка, мягко прилипающая к коже на левом виске и взаимодействующая непосредственно с мозгом. Эта маленькая – с небольшую монету – пластинка открывает двери в мир Лиросса... Это было бы идеальным местом, если бы не извращенные вкусы старика. И, несмотря на то, что лишь единицы могли рассказать обо всех «чудесах» этого мира, охотники посетить его находятся с завидной регулярностью, пусть сами группы становятся всё малочисленнее. Пластинки переходят из рук в руки, сопровождаемые восхищенными рассказами тех, кого старик отпустил невредимыми. Когда начинается путешествие, другие уже не могут присоединиться к нему – они ждут следующего. А я... Я выныриваю из этого мира – и вскоре снова погружаюсь в него. Всё для того, чтобы спасти очередную кучку активистов, ищущих приключений на свои задницы. Зачем? Потому что пока не нашёл способа остановить всю эту вертушку.

- Что тебе налить?

- Томатный сок.

- О, ты любишь томатный сок?! – Марина рассмеялась, её голос звякнул на идеально чистых стеклах вагона-ресторана, и казалось, утонул где-то в играющей бликами воде за стеклом. Ну а я быстро скольжу взглядом по кокетливо изогнувшейся у окна Алисе. Так быстро, чтоб она не встревожилась, но почувствовала мой взгляд. Пусть. Она нравится мне больше, чем Марина, хоть и не блещет интеллектом. Просто будет жаль, если...

- Разбавить?

- Прости, что ты сказала?

- Я говорю, сок разбавить?

- Зачем? – она прервала мои размышления, и я не сразу понял, о чём говорит Марина. Ну конечно, поправляюсь: - То есть, нет, не разбавляй. Добавь соли.

- Уф! – разболтав и отпив из моего стакана, девушка дернула носиком, - Как ты пьешь это?

- Пью. А ты разбавляешь. Но я ведь не спрашиваю, как ты можешь пить разбавленный, верно?

- А ты спроси, - она подсела совсем близко и даже наклонилась ко мне, - ведь ты такой необычный! Расскажи о себе!

- Что именно? Марин, глянь за окно.

Она послушно повернула голову. Поезд неторопливо ехал по столь тонкому и узкому мостику, что казалось, он несётся по воздуху. Под нами расстилалось бескрайнее море, всё в мелкой ряби. Отражение небывалого, непривычного взгляду заката делало картину ещё более фантастической.

- Виртуальная реальность... – Марина словно бы смаковала слова, и казалось, позабыла обо мне. Но нет, отвернулась от морского пейзажа и снова пронзительно уставилась своими светло-карими глазами.

- Андрей, зачем тебе это всё? Ты говоришь, не в первый раз здесь. Значит, всё это видел. А зачем?

- Спроси у Дуви. Он здесь постоянно. Объяснит лучше меня, а я, может, подпишусь под его словами.

Я не открою ей того, зачем я здесь. Не сейчас. Впрочем, чуть позже она сама начнёт догадываться. Или догадается любой другой из нашей компании и расскажет остальным. Сперва они будут враждебны и недоверчивы ко мне, а потом станут цепляться, боясь хоть на миг отстать...

Дуви, почувствовав наши взгляды, обернулся. Он беседовал с Джеком, но, увидев нашу заинтересованность, оставил того, и подошел к нашему столику. Он не может иначе. Работа такая... Последняя мысль заставила меня криво улыбнуться.

- Дуви, почему вы здесь? Вы ведь здесь постоянно, да?

- Лиросс – самый прекрасный мир. Он более совершенен, чем реальность. Я счастлив быть здесь и сопровождать вас в вашем чудесном путешествии.

Бред. Но, конечно, я молчу. И Дуви молчит, что уже в который раз будет просто стоять в стороне, если что-то случится. Когда что-то случится, вернее.

- У вас есть ещё какие-нибудь вопросы?

- Да, - Марина поколебалась, бросив косой взгляд на меня, - Это правда, что здесь есть призраки?

И снова я не обиделся. Я улыбнулся ей, давая понять, что не против признания Дуви бόльшим авторитетом, чем сам. Дуви не колебался. Ничего, что у него нет ответа. Он всему учится очень быстро.

- Призраков создает человеческий разум. Значит, призраки есть везде, где есть человек, - лицо осталось бесстрастным, глаза – холодными. Такой вот он, Дуви.

- О... – девушка опустила глаза, а потом быстро встала и вышла. Необычная. Но несоответствие стандартам часто способствует выживанию.

****

Роща мелодично шуршала листьями необыкновенной формы, за деревьями проступали очертания небольшого домика с невысокой башенкой и широкими окнами. Вся компания была в превосходном настроении, несмотря на то, что небо затянуло тучами. Поезд развернулся на кольце, высадил пассажиров, и отправился назад. Дуви услужливо подхватил чемодан Владислава и направился по утоптанной тропинке к дому. Алиса, теперь одетая в обтягивающие лосины, спортивную курточку и кроссовки, долго перепрыгивала по шпалам, махала вслед поезду и напевала что-то легкомысленное. Они все на подъеме. А мне не дает покоя, что завтра мы уже поедем в город... Ловлю себя на том, что начинаю уставать от этой идиллии, грозящей обернуться невесть чем.

Дуви растопил камин, показал гостям комнаты на втором этаже, и пошел делать ужин. Что-то было не так, но для сюрпризов еще рано. Я принялся слоняться по дому, пытаясь понять, что говорит мне интуиция, но эта барышня что-то неразборчиво бормотала и ворочалась. Обнаружил дверь под лестницей. Немудрено, что раньше я не нашел ее – дверь располагалась не сбоку, а с обратной стороны, то есть, совсем под лестницей. Совсем незаметная.

- Дуви, мне нужен ключ от двери под лестницей.

- Там нет двери, - темнокожий сопровождающий даже не прекратил шинковать лук, отвечая мне.

- Я только что ее видел. Она заперта.

Он медленно отложил нож и пошел к лестнице.

Золотистая деревянная боковина лестницы, дальше выход на задний двор. Там, где заканчивается боковина, остается еще полметра до стенки, идущей перпендикулярно. В этом зазоре полутьма клубилась причудливыми тенями, приоткрывая взгляду лишь краешек рамы двери.

Дуви постоял, рассматривая дверь сбоку, потом протиснулся в зазор и подергал тонкую витую ручку. Усмехнулся и также молча ушел.

Холодок пробежал у меня по спине – почему-то поперек, от лопатки к лопатке. Взглянув вверх, я понял, что здесь и не было этого зазора с дверью – вверху остались темные ступенчатые пазухи там, где вынули три вертикальных доски, ранее закрывавшие нишу. Итак, дверь оказалась здесь не сама по себе, хотя в этом мире я не удивился бы ничему. Очень крепкая дверь, плечом ее не вышибешь. Да, в этом закутке и не стукнуть её с размаху – размахнуться негде.

Я догадывался уже, чем это все обернётся. Можно было поискать доски, аккуратненько вставить их на место и даже закрепить как-нибудь, но даже эти меры не могли гарантировать, что тогда ловушка не приманит никого из путешественников. Поэтому я сделал то, что и следовало сделать (хоть и оттягивал этот момент).

Вошел в свою комнату, посмотрел на заблаговременно припасённый тонкий стакан с водой, выбрал место поудобней и разжал пальцы. Все звуки в этом мире необычны, хотя часто люди начинают понимать это, лишь спустя какое-то время. Стакан разлетелся вдребезги совершенно неповторимой мелодией, как будто кто-то умело прошёлся по звонким струнам. Осколки, брызги, тёмное пятно на светло-бежевом ковре... Стряхнув капли с брюк, я пошёл в ванную, и пустил воду в раковину. Из-за неплотно прикрытой двери послышалось шуршание. Нашарив в кармане прохладный кругляш, я рывком распахнул дверь, метнулся к шустро сновавшей тени, и залепил раскрытой ладонью куда-то в область головы. В таких случаях мне всегда помогает богатая практика компьютерных игр – что бы там ни говорили, а реакция вырабатывается отличная. Ладонь, встретившись с неприятной мягкостью, была отброшена назад, но на серой поверхности остался, как солнечный зайчик, маленький металлический диск.

Странное создание завертелось, пытаясь сбросить мягкими пальцами мой «подарок», а затем просто застыло на месте.

То, что стояло передо мной, напоминало человека лишь общими очертаниями. Серое, безликое, без признаков пола и вообще каких-либо отличий на теле – как фигурка, вылепленная из пластилина ребёнком. Только глаза – чёрные бездонные провалы – заставляли вздрагивать и отводить взгляд. Это ур. Слуга. Действительно, должен же кто-то в этом прекрасном мире всё делать, чтоб путешественникам всегда было комфортно.

- Мне нужно оружие.

Ур был все также неподвижен, но я думаю, он понял меня.

- Оружие, тогда я сниму с тебя эту штуку.

Диск, благодаря которому люди попадают в мир Лиросса, на уров действует совершенно иначе: эти виртуальные существа, насколько я знаю, попадают частью своего нехитрого сознания в наш мир, от чего приходят в шокированное состояние и готовы едва ли не на всё, только б избавиться от диска на своей голове. Этот не исключение. Я знаю, что требую от него много, ведь он обычный уборщик, но другого искать - сейчас нет времени.

Инструменты для уборки и другой работы уры генерируют сами. При большом желании (моем настойчивом требовании) – могут сгенерировать и простенькое оружие. Только надо чётко ставить задачу.

- Лазер. Обычный, карманный. И несколько зарядов к нему. Сейчас!

Ур ещё разок дернулся для проформы, а потом вытянул руки вперёд, сложив ладони площадкой, и застыл. Призрачно, словно сигаретный дым, начали проступать знакомые очертания лазерного пистолета. Я ждал, держа ладонь на голове ура, накрывая пластинку.

- Ан... – Марина замерла на пороге комнаты, - Андрей, что это? – последние слова она произнесла шёпотом, невероятно широко раскрыв глаза.

- Зайди и закрой дверь.

- Но это...

- Зайди и закрой дверь!

Она сделала всё в точности, да наоборот: Марина пулей вылетела из комнаты, заставив дверь недоумённо покачнуться.

- Идиотка, - прошипел я сквозь зубы. Ур занимал всё моё внимание – если отвлечься, то он может самостоятельно сколупнуть пластинку каким-нибудь подручным способом. Но на его ладонях уже полностью оформился пистолет, и теперь обретали форму брусочки зарядов. Дождавшись хотя бы двух, я сгреб их с серых рук, отковырнул с мягкой поверхности головы диск, и оттолкнул ура. Тёмная фигура крутнулась на месте и растворилась в стене. Я улыбнулся: они ещё и не такое порой вытворяют.

В дверях тут же нарисовалась вся моя компания – наверняка Марина позвала. Я торопливо сделал шаг навстречу (благо успел спрятать под куртку пистолет). Антон, которого выпихнули вперёд, приподнял пудовый кулак:

- Чего стряслось тут? – даже в его развязной манере теперь чувствовалась нервозность. Столкнулись с непонятным. Нервничают. Ничего, ребята, это только цветочки...

- Стакан воды уронил. А что?

Антон, недоуменно почёсывая затылок, посторонился, впуская остальных, вслед за ним растерянно оглядываясь, вошла Марина.

- Господа хорошие, пора привыкнуть к тому, что в этом мире звуки совсем иные. Даже голоса наши совсем не такие, как в настоящем мире.

- Но я видела тут человека... – Марина была настойчива, однако, подумав, поправилась, - Ну, что-то большое и серое.

Я улыбнулся. Она не верит мне, выражала недоверие с самого начала. Пусть расплачивается теперь. Сама.

Все присутствующие, видя мою снисходительную улыбку, тоже заулыбались: мол, напридумывала крошка, почудилось что-то, а здесь все ждут необычного... Да и много ли им надо, чтоб поверить. Всего второй день путешествия – все ещё держатся друг с другом отстраненно. Судя по тому, как покраснела Маринка, ей на какое-то время хватит. Мстить, конечно, будет... Ну что ж. Благими намерениями вымощена одна небезызвестная дорога.

Всех отвлек Дуви, призывавший нас к обеду. В моей комнате осталась одна Марина. Она смотрела на меня исподлобья, загораживая дверь. Я остановился близко, едва не касаясь ее, и стал ждать. Правда, ждать долго не пришлось:

- Это, - она старательно выделила слово, - Было здесь. Так? – я улыбнулся. Давно перестал чувствовать себя сволочью в таких ситуациях. Сейчас она сердится, а через несколько дней, когда пойдёт самое «веселье»...

- Отвечай!

- Не кричи. Ты не веришь мне. Изначально это было хорошей игрой, когда ты нарочито выказывала недоверие, постреливая глазками. Думаю, так ты загнала под каблучок не одного идиота. А теперь ощути сама.

- Месть?

- Нет. Марин, в своё время я всё тебе расскажу. А верить мне не стану даже и просить. Всё. Иди к столу.

Она гордо развернулась, сунула руки в карманы широких штанов, бросила взгляд через плечо:

- А ты?

- Иду.

****

Третий день. Точней – утро. Вот и пришло время отправляться. Джек при виде большого автобуса на «гравитационной подушке», тут же начал все осматривать и щупать. Он долго оглядывался в поисках Дуви. Вместо темнокожего на его негромкие, но настойчивые призывы откликнулся Владислав. Он снисходительно похлопал Джека по плечу:

- Не трудись узнавать, как эта штука работает. Этот мир создан компьютером. Здесь свои законы.

- Законы везде одинаковы, - сухо откликнулся Джек, но Владислав его уже не слушал.

Я с содроганием думал, что вот, скоро начнется... Город близко. Мне даже кажется, что я уже чувствую его запах.

Время идёт. Автобус плавно скользит над лугами, усеянными крупными цветами необычных оттенков. На горизонте в зеленовато-розовой, как перламутр ракушки, предзакатной дымке проступили карандашики городских башен. Алиса восхищённо захлопала в ладоши:

- Это же город! Дуви, как он называется?

- Город вашей мечты.

- Что, так и называется? – стянутые на затылке кудряшки качнулись от удивления, но Дуви сегодня был немногословен.

- Этот город не имеет названия, милая Алиса, потому что он будет называться так, как вы того захотите. Разве это не прекрасно – увидеть город, пожить в нём, побродить по улочкам, а потом назвать так, как подскажет вам сердце?

Она сидела в кресле через проход от меня и задумчиво смотрела мне в глаза, зачарованная этими словами.

- Как романтично...

Я улыбнулся как можно теплей, но Марина, сидевшая впереди, испортила всю идиллию:

- Согласно одному древнему поверью, если человеческое селение не имеет названия, то оно выпивает все силы из человека, как вампир кровь.

- Неужели?! – Алиса, похоже, даже испугалась немного, и теперь смотрела на меня большими глазами, ожидая, что я развею эту страшную сказку.

- Ну что вы. Мы цивилизованные люди и не верим бабушкиным байкам. И потом, город очень красив... – «...Несмотря на то, что смертельно опасен», мысленно добавил я, - Это экзотично. А разве не за экзотикой вы сюда пришли?

В синих глазах Алисы зажёгся огонёк, ощутимо обжёгший меня, но она поспешно перевела взгляд на шпили города.

- Выходит, просто Город, с большой буквы? – подал голос Джек.

Мне не понравился этот вопрос: несмотря на всю его красоту, город у меня вызывал неприятные ощущения и воспоминания, мне кажется, он просто не заслуживает такого уважительного обращения. Поэтому я промолчал. Зато в эту словесную игру вступил Дуви. Он затянул свою обычную долгую историю о красотах этой местности.

Темнота уже полностью скрыла окружающие пейзажи, когда мы приехали в город. Где-то слева, над бескрайними полями, осталась светло-зелёная полоска, но солнце уже целиком скрылось.

Встречала нас процессия. Как только раскрылись ворота, ярко разодетые люди с фонарями и факелами пустились в пляс, заиграла музыка, вперёд вышли двое мужчин и женщина. Они поклонились и заговорили на непонятном языке, быстро жестикулируя и кланяясь.

Эта картина повторялась каждый раз, и, что характерно, за несколько недель пребывания я так и не выучил ни одного их слова. Видно, таков и был замысел старика-создателя.

Дуви вышел вперёд, сказал встречающим несколько слов, а потом обернулся к нам:

- Жители самого прекрасного города в мире Лиросса, приветствуют дорогих гостей, и просят остаться здесь, пока их город сможет вас удивлять!

- А что, если мы откажемся, вы повезёте нас в другое место? – Владислав заносчиво искривил губы. Странно, обычно, таким как он, как раз очень нравится город. Но на полноватом лице бизнесмена отразилось беспокойство.

Дуви изобразил подобие улыбки и чуть склонил голову:

- У меня чёткая программа. Если вы желаете путешествовать в одиночку, я прикажу дать в ваше распоряжение транспорт и сопровождающего...

- А... – кажется, Владислав хотел согласиться, и у меня замерло сердце: отделиться от группы, означает пропасть. Это уже проверено. – Нет, знаете, в одиночку будет скучно путешествовать.

По-моему, не один я вздохнул с облегчением. Вся группа как-то сразу расслабилась, позволив увлечь себя в город. Тяжёлые кованые ворота с вычурной гравировкой мягко схлопнулись за нашими спинами.

Город охватил, поглотил нас, растворяя в себе и увлекая собой. Сколько бы ни был я здесь – город всегда оказывался разным. Каждый день улицы располагаются совсем по-другому, каждый день дома сменяют друг друга, будто фрагменты калейдоскопа: всегда единое целое, но частицы всё время стоят по-разному. Недвижимы только три башни по периметру и Отель. Последний располагается в самом центре, и виден с любой улочки, как, впрочем, видны и башни.

****

Пистолет я положил под подушку. Дополнительные заряды никто не возьмёт, поэтому я спокойно оставил их в карманах куртки. Роскошная дверь номера, чуть раньше старательно запертая, бесшумно и плавно раскрылась, впуская массивное тело нашего сопровождающего. Он аккуратно закрыл её за собой, и уселся прямо на пол, скрестив ноги. Ярко-голубые глаза на тёмно-коричневом лице теперь были ещё более холодны, отчего казалось, будто передо мной статуя.

- Зачем вам оружие? – голос все также ровен и невыразителен, будто разговаривает неживая кукла...

- А зачем была открыта дверь, которой никогда не было? Это ведь была ловушка, так?

- Вам всё равно не нарушить ход игры.

- Это не игра. Тем более, что Рэндос...

- Нет! – вот впервые какое-то подобие эмоций. Я не сдамся, и он не сдастся. Мы оба понимаем это, но всё равно продолжаем бессмысленный разговор.

- Однако, ты не активировал ловушку. Почему?

Он молча встал и также бесшумно, как пришел, выскользнул за дверь. Мне оставалось только отчаянно сжимать кулаки да гадать, чем обернётся всё на этот раз. Как же я устал! С момента, когда столкнулся с Рэндосом, и до самого сегодняшнего вечера в Отеле. Постоянное напряжение отразилось ноющей вибрацией в теле, когда я прилёг на широкой кровати, свесив ноги сбоку.

Но отдохнуть, видно, было не суждено. В дверь постучали. Я полежал тихо несколько минут, но настойчивый посетитель не ушёл, а принялся стучать громче. Не став дожидаться момента, когда мне выломают дверь, я встал и открыл.

Окатив почти осязаемым облачком духов, Марина прошла в номер, задев меня плечом. В длинном белом льняном платье с широкой юбкой и шёлковыми золотистыми цветами на лифе, она была почти красивой. Немного неправильные черты узкого лица её дышали горделивым спокойствием. Вот так визит. Бросив косой взгляд на смятую постель, я прошёл вслед за Мариной в комнату и, не стесняясь, улёгся поверх покрывала, не сняв даже ботинки.

- Сок?

- Нет, спасибо.

Мне было интересно не столько то, зачем она пришла, сколько, чем это всё закончится. Она же налила себе в бокал вина и уселась в кресле, буравя меня холодным неприязненным взглядом.

- Что происходит?

- Город.

Больше мне нечего было сказать. Для меня одно это слово описывало всё, что происходит и ещё произойдёт здесь, а также вообще в Лироссе. Но для неё, конечно, ничего пока не было ясно. Ничего.

- Почему ты не рассказываешь то, что знаешь? – я честно подумал над этим вопросом и также честно ответил:

- Потому что знание губительно.

- Для кого? – впервые, кажется, она начинала мне верить. Потому что больше ей верить было не во что. В самом деле, не верить же постоянно изменчивым улицам города?

- Для того, кто знает.

- Значит, губительно для тебя?

- Значит, так, - я сам удивился, как её простая логика так хорошо всё разложила по своим местам. Я и сам не смог бы описать всё так легко, парой слов.

Молчание затягивалось. Она встала, налила себе ещё вина, снова села в кресло, глядя куда-то в хитрые переплетения узора гобелена над моей кроватью.

- Расскажи мне.

- Расскажу, - я бросил взгляд на часы: начало первого, четвёртый день наступил, а ещё ничего... – Только при одном условии.

Она улыбнулась, надменное выражение слетело с ее лица. Улыбку я решил расценить, как согласие, потому продолжил:

- Заключим с тобой договор. Сегодня ты ни о чём не спрашиваешь, а напротив, отвечаешь на мои расспросы, тогда завтра я тебе всё рассказываю. – О многом мне хотелось её расспросить: как она нашла пластинку для входа в мир Лиросса, как воспринимает это путешествие, о чём думает... Очень редко мне выпадает такая возможность.

Улыбка быстро погасла, она мотнула головой, резко встала, покачнулась (я критически покосился на полупустую бутылку вина возле бара), и ткнула в меня пальцем:

- Ты меня снова дуришь?

- Нет. Марина, хоть раз поверь мне. Это так трудно?

- Да, - она подхватила длинный подол платья и стала искать сброшенную с ноги туфельку.

- Я даю обещание, и я его не нарушу.

Она остановилась у выхода в коридор. Через открытые двери спальни я мог её видеть. Оставалось последнее средство. Прошелся быстрым взглядом по фигурке в белом, потом обратно, снизу вверх, медленно. Здесь, в этом удивительном мире, самое невероятное становилось странно-доступным. И против обычного взгляда устоять здесь невозможно – я сам убеждался в этом.

Марина запрокинула голову назад, стоя всё так же, спиной ко мне, у двери. Я осторожно перевел взгляд от ее макушки вниз, по диагонали – и пепельно-русые волосы чуть качнулись, повинуясь прикосновению взгляда.

- Ты хочешь мной воспользоваться? – стояла она достаточно далеко, а говорила тихо, но я расслышал ее вопрос.

- Да, - больше сказать было нечего.

- Что ж, по крайней мере, ты честен.

- И теперь ты мне веришь? – я поймал её в свои объятия, усадил на колени и, наконец, коснулся губами узкой ложбинки в ключице. Признаться себе не мог, но мне давно хотелось это сделать – провел языком вверх, едва касаясь кожи, томительно – для нас обоих – задержался на скуле и поймал, наконец, ее горячие губы своими.

Пытаясь удержать извивающееся от страсти упругое тело, едва контролируя себя, разобрал через жаркий туман, в который погрузился, лишь «Верю». Ощутил себя максимально плохо.

Руки вмиг стали ледяными, я отпустил вздрагивающее тело, откинулся назад. В голове еще шумела уходящая страсть, а на губах остался привкус полусладкого вина, но совесть уже высказала все, что думает обо мне, и от этого хотелось повеситься.

- Ну? – она перекатилась, опершись руками о кровать, и нависая надо мной.

- Иди в свой номер.

- Хм, - она встала, поправила платье, отбросила волосы, - Обычно мужчины в таких случаях говорят какую-нибудь милую глупость, вроде «извини, я не могу сегодня» или «прости, я не в форме»...

- Я в форме, но начал это все не ради того, чтоб ты мне поверила.

- Да? А для чего же? – она искоса взглянула, надменно выгнула бровь и быстро, подхватив так некстати нашедшиеся туфельки, ушла.

Разумеется, она права. И в этот раз я откровенно солгал, пытаясь опровергнуть очевидное. Пришлось выйти на балкон, чтоб успокоить нервы. Я прихватил с собой все ту же полупустую бутылку вина.

Здесь, на третьем этаже, всегда и селили путешественников. Никто никогда не видел, кто живет на первых двух этажах, на четвертом... Правда, в холле Отеля всегда толпился народ. Впрочем, людьми назвать их не всякий решился бы – всего лишь фантомы, населяющие Лиросс, созданные воображением (и виртуальным миром) безумного старика.

Под балконом также обнаружилась толпа «гуляющих». Мне подумалось, что Рэндос по-умному поступил, заставив своих фантомов говорить на неведомом языке – этим он умело скрыл явственную нехватку у них интеллекта.

В пёстрой толпе мелькнуло что-то массивно-знакомое. Я перегнулся через перила и обнаружил в кольце широких юбок разномастных девиц Антона. Он обнимал своими ручищами сразу четверых красоток и что-то умильно шептал на ушко то одной, то другой. Кто-то из пёстрой толпы поднял голову, и тут же галдящая волна покатила моего спутника прочь.

Четвёртый день!

- Антон! – мой голос оборвался рассыпавшимся букетиком мелких цветов и ветер разбросал их по булыжной мостовой. Антон оглянулся, но был тут же увлечён за угол следующего дома.

Не помня себя, я ветром пронесся по лестнице, едва не упал, поскользнувшись на гладких ступенях, обогнул Отель, остановившись под своим балконом...

Ну, разумеется.

Передо мной раскрылась дивным цветком площадь, вымощенная блестящим золотистым мрамором, дома вокруг поднимались под небольшим углом и имели розовый оттенок, отчего казались причудливыми лепестками цветка. И, конечно, ни души. Город вновь перемешал свою мозаику. Где теперь искать Антона – я совершенно не представлял, отчего сделалось совсем плохо.

Я должен был предупредить их еще сегодня утром, но снова побоялся паники. Теперь моё малодушие обернулось жертвой. Как им сказать?

Я вернулся в Отель, подергал ручки номеров. У Алисы было заперто, только раздавались приглушенные голоса. Я постучал. В приоткрывшейся щёлочке мелькнули встрепанные светлые локоны и удивленно-любопытный глаз:

- Ох, Андрей...

Узрев меня, она страшно смутилась, сделала щелочку еще меньше и виновато шепнула:

- Ко мне зашел гость...

- Скажи, кто это? – я тоже перешел на шёпот, настойчиво вглядываясь в краешек лица, который был виден мне. Она дернулась, и теперь в приоткрытой двери я видел лишь взлохмаченные кудряшки.

- Я не скажу.

- Пожалуйста, это очень важно. Я никому не скажу и ничего плохого не подумаю, поверь! – ну вот, опять это проклятое слово. Почему я должен их всех просить верить мне?

- Это... – кудряшки дёрнулись, видно она оглянулась на комнату, - Это Владислав.

- Спасибо.

Не дожидаясь, пока дверь захлопнется у меня перед носом, я пошёл по коридору дальше. Итак, этим двоим ничто не грозит. По крайней мере, я так думаю. Ну а насчёт вопроса, кого выбрала Алиса – мог бы и сам догадаться. Такие девушки предпочитают брать лучшее. Точней, то, что подороже.

Дверь номера Марины не была заперта, но внутри оказалось темно. Я зажёг свет в прихожей, с сомнением посмотрел на закрытую дверь спальни, чуть-чуть помешкал, а потом осторожно открыл ее.

- Я так и подумала, что это ты.

В неярком свете, падающем из прихожей, я рассмотрел очертания кровати и даже холмик свернувшейся под одеялом фигурки, такой незначительной на большом ложе. Облегчённо выдохнув, я хотел было закрыть дверь, но она снова заговорила, причем голос вовсе не был сонным:

- Уходишь? Проверял, не сбежала ли я?

- Нет. Просто проверял, все ли с тобой в порядке.

- А что со мной могло случиться?

Фигура заворочалась, села, приглаживая волосы и придерживая одной рукой одеяло. Я не дал возможности чувствам взять верх и холодно ответил:

- Всё что угодно. Спокойной ночи.

Старательно прикрыл дверь и вышел из номера. Оставалось проверить только номер Джека. Но не успел я сделать шаг, как из-за моей спины выскользнула Марина. Она была полностью одета, только белое платье помялось. Видимо, она так и легла, не раздеваясь.

- Так в чем дело? – Понял, что отвязаться не удастся, да и время, видимо, пришло...

- Марина, я ведь обещал, что все расскажу. Но сейчас мне надо проверить, где Джек.

Она больше ничего не спросила, но продолжала маячить справа и чуть позади, на границе зрения.

Номер Джека был заперт. На стук никто не отозвался, и я почувствовал, как холодок струится по моим пальцам. Двое сразу? Вряд ли. Но исключить такой вариант нельзя.

- Может, он в ресторане? – робко предположила Марина.

И Джек действительно оказался там. В окружении нескольких «аборигенов», он лежал на столике, небрежно отодвинув тарелку с недоеденным ужином. К счастью, живой, но в стельку пьяный. Мы едва дотащили его до номера.

Усевшись на край кровати возле неподвижного, мирно посапывающего тела, мы переглянулись.

- А остальных ты проверил? И расскажи, наконец, что могло случиться?

- Остальных проверил... – я оглянулся на Джека и, решив, что хуже ему все равно не будет, достал сигареты и закурил. Минуты тягуче потекли в молчании. От моего настойчивого взгляда мягко заколыхалась штора, Марина же уставилась на свои туфли.

- Когда я захотела побывать в Лироссе, я решила ничему не удивляться здесь. Но удивляет меня, как оказалось, не фантастический компьютерный мир, а самый настоящий человек в нем. Ты.

- А как ты узнала о Лироссе? Во всем мире насчитывается чуть больше двадцати пластинок для входа сюда.

- Узнала... Сотрудница рассказывала мне.

- Она была здесь?

- Не знаю. Она рассказывала с чужих слов. А потом ушла, и среди её вещей, оставшихся на работе, я нашла этот диск, - она коснулась пальцами серебристой пластинки на виске.

- И зачем ты решила прийти в этот мир?

- Просто так... – мы помолчали, потом она снова глянула на меня, - А ты? Зачем ты здесь так часто? Или то был тоже обман?

Пора было раскрывать карты, рассказать ей всё, но я медлил. Не знаю, почему. Может быть, потому что мне показалось – она снова не поверит. Может быть – потому что сам не знал, как быть дальше... Сигарета была докурена, и я бросил бычок в сторону, прямо на ковер. Поймал осуждающий взгляд Марины, пожал плечами – не стану ведь я детально объяснять ей, как всё происходит в этом мире.

- Марин, я расскажу тебе то, что обещал. Но ты не должна перебивать. И ещё – постарайся поверить мне. Не потому что я прошу об этом, а потому, что от этого многое будет зависеть.

Она кивнула. Большего мне пока и не требовалось.

- Тебе знакомо имя Рэндос, Рэндос Лиросс?

- Лиросс? Его именем назван этот мир?

- Да. Потому что этот человек и создал его.

- Хм...

- Да, пожалуй, я расскажу с самого начала. Я микротехник. Был им. Работал на маленькой фирме – починял сложные части бытовой техники, компьютеры. Пластинка для входа в мир попала мне в руки случайно – кто-то из клиентов потерял ее. Я догадывался, как ей пользоваться, но сюда сразу не полез – сначала рассмотрел технически. Встретил имя Рэндоса, решил вернуть ему. На всякий случай, чтоб потом не придрались – а то у нашей фирмы и так были проблемы с законниками.

На Рэндоса было нелегко выйти, но я связался с ним. Он выслушал меня по телефону, задал несколько вопросов, а потом пригласил в свой офис, оплатив все транспортные расходы. Предложил работу. Несколько пластинок были неисправны, а микротехник, работавший на Лиросса, по его словам, пропал. Теперь-то я знаю, куда, но тогда даже вопросом таким не задавался.

Так вот, однажды, работая с микросхемой диска, я заметил нечто странное. Если смотреть на нее через виртуальные очки, отключив в них изображение, диск казался чем-то перепачканным. Я потер его, посмотрел на свои пальцы: на них было нечто, очень похожее на кровь. Виртуальную. Я немало прошёл компьютерных игр, поэтому разбираюсь в этом деле. Осмотрел остальные диски, и они тоже оказались в крови – одни больше, другие меньше. На одном даже прилип кусочек кожи. Человеческой, полагаю. – Марина резко выдохнула, и я понял, что слишком увлёкся своим рассказом. Пришлось успокаивающе улыбнуться. Кажется, она снова начала мне верить.

- Я прямо спросил у Рэндоса, что это за чертовщина. А он прямо мне обо всём рассказал. В его идеальном компьютерном мире все хорошо. Вот только была у старика одна слетевшая катушка: он помешался на влиянии виртуальных стрессов на физиологию человека. Начинал с мелочи какой-то, а потом вовсю развернулся на проектировании виртуальных монстров, убивая людей тут, в мире Лиросса, различными изощрёнными способами.

Потому, собственно, виртуальный мир старика и не обрёл широкой известности – немногие могли рассказать о нём. Мозги людей, которых тут прикончили его монстры, не выдерживают зачастую такой нагрузки – в лучшем случае у человека едет крыша...

- Да, но... Но ведь мы тут уже какой день, а никаких монстров пока нет...

- Нет. Они появляются где-то на третий или четвертый день. Но, как правило, не всем сразу приходят. Подстерегают людей – настоящих людей, я имею в виду – по одному, а там уж...

- Ты сам-то видел их?

- А ты мне снова не веришь?

- Ну-у... – Марина отвернулась, сделав вид, что рассматривает спящего Джека.

- Я видел их довольно. Я спасаю таких, как ты, путешественников.

- Зачем тебе это?

На этот вопрос чёткого ответа у меня не было. Может, потому что мне действительно жаль этих бедолаг. А может, потому что у меня была возможность остановить всё это, но я не сумел.

Марина, не дождавшись ответа, снова повернулась ко мне:

- И что, никак нельзя остановить этого Рэндоса? Тем более, он, как ты говоришь, старик...

- Я пытался, Марина.

- И? – в голосе послышалась насмешка. А зря.

- Я убил его.

Тишина, повисшая вслед за этими словами, показалась мне осязаемой. Марина смотрела на меня испуганными глазами, и явно не знала, верить ей, или послать меня к черту. Но посылать всё-таки было поздно – раз она здесь, обратной дороги нет.

Еще несколько секунд поколебавшись, она бросилась к туалетному столику, включила все лампы и принялась отдирать серебристую пластинку от своего виска. По-видимому, сломала ноготь, потому что прижала палец к губам, и резко обернувшись ко мне, закричала:

- Ложь! С самого начала и до этой секунды – всё ложь! Я могу прекратить это всё в любой момент, вернуться в реальный мир, но я останусь тут, потому что нет никаких монстров!

- Нет, Марина. Если ты доживёшь до истечения четырнадцати дней, то вернешься автоматически. При этом в реальном времени пройдет всего два часа с момента, как ты прикрепила пластинку к своей голове, активировав её таким образом.

- А если я сниму её? Сейчас? – в её голосе было недоверие, подозрение, что заставило меня улыбнуться. Люди по-разному реагируют на мой рассказ, но, так или иначе, схема всегда одна: снисходительное презрение, потом недоверие, потом страх, а в самом конце – гнев и беспомощность в различных комбинациях.

- Если ты снимешь её, то останешься здесь. Навсегда. Точней, пока сможешь выжить.

Я не стал говорить ей о Гасе. Он, наверное, до сих пор прячется где-то на побережье того самого моря, которое мы проезжали. Если ещё жив. Я стараюсь не встречаться с ним, потому что нам нечего сказать друг другу: я не могу ничем помочь ему, а он тяжело переносит то, что дорога в реальный мир ему закрыта. Я видел его настоящее тело – врачи считают, что он в коме. Ещё надеются его вернуть – ведь там прошло всего пара недель, а здесь...

Кажется, она поверила. Тихонько опустилась на корточки, опершись спиной о туалетный столик, зажав рот ладонями, и глядя куда-то мимо меня.

Увы, сейчас я ничем не мог помочь ей. Даже сказать, что всё будет хорошо – потому что это как раз и было бы откровенной ложью. Поэтому я просто запер номер с наружной стороны, постоял под дверью Алисы, потом пошел к себе с твердым намерением всё-таки поспать. Сколько получится.

****

Я проснулся около двенадцати – усталость всё же взяла свое. Пока привел себя в порядок, вспомнил о закрытых в номере Марине и Джеке, пошел их освобождать.

Выслушал всё, что думала обо мне Маринка – что я бездушная сволочь и всё в таком ключе. Со всем согласился. Мы спустились в ресторан и обнаружили там Алису, Владислава и Дуви.

Кто-то отпустил шутку, что Антон слишком долго спит, потом эту тему подхватил Владислав, изысканно пошутив на тему девушек, усыпляющих его... Я внимательно посмотрел на Дуви, и он, поймав мой взгляд холодными синими глазами, тут же перехватил инициативу в разговоре:

- Наш спутник Антон решил продолжить свое чудесное путешествие в одиночестве.

На несколько секунд за столом воцарилось молчание, а потом заговорили все сразу. Джек возмущался таким поведением Антона, Владислав интересовался, куда теперь направится наш – уже бывший – спутник, Алиса предлагала выработать свою отдельную программу путешествия и хихикала, дергая Владислава за рукав. Молчали только мы с Мариной. Она пнула меня под столом, но я отрицательно качнул головой и вклинился в общий шум:

- Господа, послушайте! – не сразу, но все, кроме Дуви, повернулись ко мне, - Вы ещё не видели этот город. Он прекрасен. Зачем нам разъезжаться, если мы можем веселиться все вместе? Жители города не понимают нашего языка, а мы не понимаем их. Можете пойти и проверить – уже через час вам станет скучно даже в обществе развесёлой компании горожан.

Не сразу, но они поддержали меня. К тому же, не было теперь Антона, который выражал свое категорически твердолобое мнение по каждому поводу... Я не знал, как решиться рассказать им всем то, что я поведал Марине ночью. Правда, после того, как она снова настойчиво наступила мне на ногу острым каблучком, пришлось принять меры.

Я первым встал из-за стола, отложив салфетку. Постарался быть максимально вежливым.

- Спасибо за приятное общество, господа, но я хотел бы прогуляться по городу. Сколько бы ни был здесь, а он всегда разный. Марина, я очень хотел бы, чтоб ты составила мне компанию.

Она сдвинула брови и посмотрела так, что я будто коркой льда покрылся. Но всё равно протянул ей руку. Немного помедлив, она манерно вложила мне в ладонь свои пальцы и тоже встала. Посчитав завтрак оконченным, все сразу зашевелились, задвигали стульями...

Мы подошли к барной стойке, но Марина принудила меня остановиться. Приглушив голос до полушепота, она спросила:

- Почему ты не сказал им?

- Потому что так вот сразу второй жертвы не будет. Проверено. А вечером я соберу всех, убив таким образом двух зайцев: мы все будем вместе, под присмотром друг друга, и они узнают о... ситуации.

- Ладно. – Марина уверенно отыскала нужный графин, налила в два стакана густой красной жидкости, потом в один досыпала соли, а в другой долила воды. Старательно размешала и протянула мне тот, что был с водой.

- Ты, кажется, перепутала.

- Вовсе нет, - она лучезарно улыбнулась, отчего стала очень даже хорошенькой, - попробуй то, что люблю я, то что осталось у меня от реального мира. А я выпью твоего.

- Зачем? – я покачал стакан, с некоторой брезгливостью изучая слишком жидкий для меня, разбавленный сок. Марина засмеялась:

- Чтоб ты не думал, что самый умный, - при всём желании я не мог ее понять, но послушно отхлебнул разбавленной бурды, - Пойдем!

Прямо со стаканами мы пошли гулять по городу. Мне было немного жаль, что вчерашняя площадь исчезла – хотелось показать её Марине. Впрочем, город и без того прекрасен – свернув с одной улицы на другую, можно было сразу попасть во владения иного архитектурного стиля, целые кварталы старинных домов вдруг сменялись авангардными постройками а-ля «фантазия на тему будущего». Времена года тоже были смешаны. То попадался нам заснеженный парк (притом, было достаточно тепло, но снег так забавно хрустел под ногами и обжигал холодом руки, когда мы играли в снежки), то цветущие деревья, то ярко-зелёные лужайки с клумбами...

Здесь хотелось остаться, вот что было губительно. Так прекрасно все было, так беспечно... Горожане, непременно в ярких одеждах и все, непременно, красивые, улыбались нам, кланялись, предлагали фрукты и сладости... Сперва Марина косилась на всё со страхом, выискивая опасность в каждом цветке, пытаясь определить – верить ей в то, что здесь могут быть ужасы, или не верить. Потом она немного расслабилась и стала получать удовольствие от самого города. Ей нравилось тут всё. Даже улицы, сменявшиеся сразу у нас за спиной, привели её в восторг. Она некоторое время играла в эту игру: поворачивала за угол, а потом возвращалась. Вернувшись, назад, она обнаруживала совсем не ту улицу, с которой пришла, и это ужасно веселило её. Заражённый её искренним весельем, я сам улыбался до ушей.

Утопия так завораживала, что время проходило совершенно незаметно. Я опомнился лишь когда одно из зданий закрыло своим широким боком садящееся солнце. Марина без слов поняла меня, и мы пошли в сторону Отеля. В городе, как бы долго ни блуждал по улицам, всё равно до Отеля всего два перекрестка. И ровно столько же – до любой из городских башен. Разумеется, если хотеть к ним прийти.

До Отеля оставалось метров сто, парадный вход уже манил колоннами в завитках лепнины, когда Марина, ухватив меня за руку, ринулась в какой-то дворик между домами. Здесь царила осень, асфальтовая улочка была влажной, пахло дождём. Мы прошли мимо дорожки, в милый тупичок. С одной стороны возвышалась и отгораживала нас от мира кирпичная стенка метров двух высотой, а с другой стороны невысокие кусты, все в рыжих листьях, отделяли от посыпанной гравием дорожки уходящий вниз склон. Я даже не удивлялся, откуда в городе мог взяться овраг, поросший редкими деревцами, укрытый толстым слоем палой листвы. Здесь было сумрачно, а солнце, простираясь над кирпичной стенкой, золотило макушки деревьев, отчего атмосфера вышла совершенно сказочная.

Марина сама прижала меня к стенке, которая оказалась удивительно теплой, будто нагретой солнцем, и подставила губы. Как получилось, что она мне так понравилась? Задаваться этим вопросом было поздно, поэтому я просто долго целовал её, наслаждаясь едва уловимым запахом волос, быстрыми и легкими прикосновениями рук, гладкой и теплой кожей под тонким свитером...

Оглушительный звон заставил нас отскочить друг от друга. Я едва успел подхватить Марину, иначе она непременно оказалась бы в кустах, показавшихся мне теперь колючими. Звон продолжался, то нарастая, то немного стихая. Заглянув в испуганные глаза, я ринулся по дорожке обратно. Тревога росла.

Выбежав на широкую улицу, мы обнаружили, как обычно, громаду Отеля впереди, а отполированные булыжники под ногами отражали красноватые блики. Я оглянулся первым, и дыхание замерло в груди, заметавшись там в бешеном танце с сердцем: одна из башен горела. Мимо нас пронеслась огромная яркая машина. Сирена не стихала, на наши лица ложились отсветы пламени.

- В Отель! – возможно, я слишком сильно дернул её за руку, но Марина ничего не сказала, только глянула на меня с ужасом.

- Там же, наверное, были люди!

- Главное, чтоб там никого из наших не оказалось... – поймал её негодование и пояснил: - Здесь вокруг фантомы, нереальные жители виртуального мира! Я ведь говорил тебе, Марина!

Не дожидаясь её возражений, я помчался по улице. Почему-то теперь мне казалось, что здания, вдоль которых я бежал, невыносимо длинны, хотя широкое крыльцо Отеля и казалось уже совсем рядом. За воем сирены я не слышал, бежит ли за мной Марина, но почему-то не решался оглянуться. Пожалуй, боялся потерять из виду Отель.

Это случилось впервые, потому было страшно и сомнительно. Идиллический город, где даже дождь не идёт, если путешественникам это неудобно - и здесь пылает башня... Сбой? Странный поворот сюжета странного же мира? Я чувствовал приближение неприятностей, как грозовую тучу, неумолимо надвигающуюся на нас. Застучав, наконец, подошвами по звонким ступеням крыльца, я ворвался в холл, и только увидев всю нашу компанию, приникшую к широким окнам, позволил себе перевести дыхание.

- Что происходит? – мне навстречу ринулся Джек, блестя напуганными глазами.

- Слушайте! Никуда не отходите друг от друга. Слышите? Никуда! – я оглянулся, но Марины нигде не было. Что ж, видно, мало мне уже имеющихся неприятностей.

- Откуда вы знаете, что надо делать? – этот, немного нервно заданный вопрос, принадлежал Владиславу. Он покровительственно сжимал в объятиях Алису, а та боялась даже взглянуть в окно на пожар.

- Я знаю... – сделав выбор, я подошел к Владиславу и постарался придать голосу максимальную уверенность, - В мире Лиросса произошел какой-то сбой. Здесь не бывает пожаров, стихийных бедствий, несчастных случаев...

- А что бывает?

Вопрос был задан жестко, с подтекстом, и я с ужасом догадался: что-то уже случилось.

- Не понимаю...

- Не понимаешь?! – голос Владислава сорвался на крик, он ткнул пальцем куда-то в сторону, и я, проследив его жест, увидел там на администраторской стойке рубашку и кожаную жилетку. Огромные грязные кеды, стоящие рядом, начали прояснять картину.

- Это вещи Антона?

- Да! Так что, Андрей, он уехал, да? Ты же считаешь тут себя самым умным!

- Он мёртв, скорее всего. - Я посмотрел по очереди в глаза каждого, нашёл там панику, страх, агрессию... Но это помогло мне немного успокоиться. Да, Марина была права в том, что стоило рассказать им обо всем ещё утром. Но раскаиваться и рвать волосы теперь было поздно, потому я продолжил ровным голосом:

- Этот мир убивает вас по очереди. Каждого путешественника, одного за другим. Сейчас Марина там одна, - я махнул рукой в сторону пожара, - И я не дал бы за её жизнь гроша. Но я пойду и постараюсь ещё ей помочь. А вы оставайтесь тут, и не смейте отходить друг от друга. Поняли?

Последнее слово я угрожающе подчеркнул, а потом развернулся и побежал обратно – через широкие стеклянные двери, по серебристым звонким ступеням, по булыжникам в отблесках пламени... Я не знал, не мог знать, послушают ли они меня, но теперь не слишком-то и заботился об этом. Я чувствовал, что все пошло вкривь и вкось, этот мир начал сходить с ума. Это должно было произойти, потому что старый Рэндос умер, порядок мира больше никто не поддерживал, никто за ним не следил. Кто теперь будет устранять сбои сложной, замкнутой в себе программы? Никто. Или?..

Понимание обожгло, словно через меня пропустили ток. Я даже притормозил немного, опешив от такого простого ответа, который раньше никак не мог найти.

Суть заключалась в том, что Рэндос успел замкнуть программу в самой себе. Кажется, он понял, что я долго не буду церемониться, когда узнал, что я выбрался из его «идеального мира». Теперь он не управлялся ничем в реальности, всё сосредоточилось в самой программе. Это была одна из причин, почему я с упорством барана вновь и вновь проходил весь курс путешествия – я искал возможность уничтожить мир Лиросса изнутри. Не в силах найти главное звено, управляющий блок, я пытался спасти хоть кого-то из тех, кто лезет сюда в поисках приключений. Но программа не совершенна – она не может исправлять все ошибки в самой себе. Я ожидал, что она сама разрушится гораздо раньше, но этого всё не происходило. Какой-то ее элемент осуществлял контроль – хотя бы в силу своих возможностей, поэтому продлил жизнь миру Лиросса. Только теперь я понял, что это был за элемент, и как найти управляющий центр мира. Только один человек мог ответить на все эти вопросы. Точней, не человек, а виртуальный фантом, максимально приближённый к человеку...

Мои размышления прервал грохот. Задумавшись, я не заметил, как добежал до горящей башни. Ее верхушка медленно наклонилась и обрушилась куда-то в сторону, сминая яркие мокрые машины и фигурки. Никто не кричал, никто не паниковал – ведь они не умели этого, не предназначались для этого. Ярко одетые люди покладисто сновали с брандспойтами, между ними мелькали серые тени уров, изо всех своих невеликих сил старавшиеся прекратить пожар.

Мне пришлось влезть на чугунный фонарный столб, чтоб охватить взглядом толпу. Мне показалось, через два дома, на углу, мелькнули знакомые светло-пепельные волосы. Однако едва я соскользнул вниз, передо мной возник сюрприз.

Огромный, серо-синий, с фиолетово полыхающими вертикальными полосами глаз, он окружил меня кольцом невероятно длинных рук, томительно-медленно сдвигая их. Задумано было, что я должен бояться. А фиг вам! Рука сама метнулась под куртку за спину, извлекая прохладный на ощупь, небольшой пистолет. Я еще не успел до конца выдернуть его, как прямо из ровной глади лапы выстрелило тонюсенькое длинное щупальце. Я успел заметить коготь-иглу на кончике и отклонился, стреляя, почти не целясь.

Его голова брызнула тысячей осколков, окрашивая все, что было вокруг, серовато-зеленой слизью, но за полмига до того он успел выстрелить отростком из второй лапищи. Иголка вонзилась куда-то в правое ухо, вызвав сумасшедшую боль. Я дернулся скорей инстинктивно, разрывая связь с мертвым уже монстром. На оборвавшемся отростке смешались слизь и капли крови, отчего меня затошнило.

Рванувшись вперёд, я заметил краем глаза ещё одну массивную бесформенную фигуру, выстрелил, почти не глядя, и побежал, расталкивая «людей», словно кукол. Они что-то кричали мне вслед на своем языке, но стоило мне сделать шаг – забывали и принимались снова смотреть на горящую башню.

Я преодолел условное расстояние в рекордные сроки, наверное, я бы не передвигался так быстро, даже если бы бежал по пустой площади. Остановившись на том углу, что увидел с фонаря, я принялся подпрыгивать, чтоб осмотреть окрестности.

Она оказалась совсем не там, где я её искал. Как раз за углом, где, отдаляясь от места событий, редела толпа, мелькал знакомый свитерок. Мне пришлось плюнуть на застрявшую в ухе иголку монстра, потому что возле того самого свитерка маячило что-то неестественно-оранжевое.

Кривой, болезненно-бородавчатый монстр, похожий на жирного змея с тонкими щупальцами, душил Марину, сдавливая её своим телом. Лицо девушки приобрело синевато-бордовый оттенок, глаза потеряли осмысленность. Я побоялся стрелять – мог попасть в неё, поэтому пришлось спрятать пистолет и отрывать руками гадкое и почему-то колючее тело змея. Он повернул ко мне безглазое подобие головы и издал свист где-то на уровне ультразвука, отчего голова заполнилась болью. В этой боли отдельным существом пульсировало ухо, потому что оно болело ещё сильней.

Однако, такой манерой поведения монстр дал мне возможность убить себя: я просто отклонился чуть в сторону и выстрелил в покачивающуюся голову.

Монстр упал, не выпуская Марину, и этот жуткий сверток покатился вниз по улице. Я не смог сразу опомниться и с ужасом наблюдал, как они катятся, а равнодушные прохожие просто переступают через них, либо отходят чуть в сторону.

****

Когда, едва переставляя ноги, я доплелся до Отеля, Марина на моем плече уже начала шевелиться, слабо выражая желание передвигаться своим ходом.

Наша маленькая команда так и сидела в холле. Они молодцы – никто никуда не отходил, никто не пытался заниматься самодеятельностью. Даже Владислав, подрастеряв свою спесь, мрачно молчал. Какое-то время я помогал Марине прийти в себя. Башню практически потушили, зато горели теперь два соседних дома. Жуткое зрелище.

Я рассказал своим спутникам всю историю с Лироссом, от начала до конца. Они могли в чём-то не верить мне, но Марина, лично встретившаяся с монстром, служила живым доказательством. Джек внес весьма дельное предложение: надо убираться из города.

- Уедем отсюда куда-нибудь, хоть в тот домик в роще, пересидим оставшуюся неделю с лишним, а потом благополучно вернемся.

- Я понимаю, что вам это до лампочки, но как только мы вернемся, кто-то снова прилепит к голове диск и попадет в этот слетевший с катушек мир, - не то чтобы я надеялся убедить Джека, просто так хотелось, чтоб хоть кто-то меня поддержал...

- Но мы-то останемся живы. – эта железная логика самосохранения поставила меня в тупик. Действительно, какое им дело до тех, что придут сюда потом. Правда, вмешалась Алиса:

- А мы вернемся и всем расскажем, что путешествие в Лиросс опасно!

- Во-первых, если этой истории поверят хотя бы два человека из каждых десяти, это уже будет удачей, а во-вторых, они же ломанутся сюда! Вы, поверив, что здесь безопасно, полезли искать приключений на свои задницы, а когда другие узнают, что здесь опасно... Это ж будет целое паломничество! Учтите, что они будут лишь догадываться, что их тут ждёт. А как бороться с монстрами – и подавно неизвестно. Помните, как вы сюда пришли? Лиросс сам дал вам условное количество одежды, ваши руки были пусты. Точно также, как мир давал вам все необходимое, так он может и забрать это. Здесь нет строгих законов физики, как мы их помним, здесь есть лишь те законы, которые пожелал установить Рэндос. Всё, - я махнул рукой и снова отвернулся к задумчивой, едва пришедшей в себя, Марине.

- Тебе надо вынуть эту штуку, - сказала она. Точно, а я так привык, можно сказать, к этой боли, что почти забыл о когте монстра, застрявшем у меня в области уха.

- Зеркало бы... – я хотел уже пойти и отыскать уборную для персонала (она должна быть где-то поблизости), но Марина поймала меня за руку.

- Я с тобой.

- Нет, сиди, копи силы.

Уборную я нашел быстро. Посмотрел в зеркало и ужаснулся: полголовы опухло, ухо походило на валик... Отвратительный, почерневший кусок чужой плоти топорщился оборванными жилками. Пришлось, закрыв глаза, дернуть за него посильней. Коротенькое, с жестким наростом иглы-когтя, щупальце монстра осталось у меня в пальцах, а взамен него всю голову пронзила боль, так что пришлось согнуться и зажать рот, чтоб не закричать.

Когда ржавая темнота боли, повисшая было перед глазами, чуть-чуть рассеялась, во рту тут же стало солоно от крови из прокушенной губы, и кровь же окрасила девственно белую раковину, капая из уха прямо на изъятую чужую конечность. Что-то блеснуло там, под жирными темными каплями. Уже догадываясь, что это, но еще не решаясь поверить, я опустил туда пальцы и открыл воду, смывая кровь.

Пластинка, маленький блестящий диск, сиротливо лежит на дне холодной керамической раковины, чуть искажаясь очертаниями под слоем бегущей поверху воды.

Я спрятал диск в карман, и он там весело звякнул, встретившись с другим таким же.

Я медленно пошел обратно, размышляя. Мне следовало найти Дуви, заставить его рассказать, где центр управления, а потом отправиться туда. В принципе, следовало бы наплевать на кучку напуганных спутников, но отчего-то мне слишком хотелось как-то защитить их. Ни разу я не привыкал к путешественникам настолько сильно, да еще и за каких-то несколько дней. Наверное, просто очень устал.

- Поднимайтесь.

Усевшиеся на угловом диване, как воробьи на жёрдочке, мои спутники тут же испуганно загалдели. Спорить с ними у меня не было ни сил, ни времени.

- Давайте. Сейчас мы все вместе, не отходя друг от друга, пойдем в сторону пожарища.

- Зачем это? – Владислав даже теперь не мог смолчать.

- Там мы найдем возможность выбраться из города. Здесь, - я обвел взглядом бардак в холле, который никто не торопился убирать, - нам ждать нечего.

- Тебе нужно перевязать рану.

Спасибо Марине, хоть один человек обратил внимание лично на меня. Тронув пальцами подсохшую липкую струйку крови, которая стекала по шее за воротник, я не мог не согласиться. Она оторвала ленточку жестковатой ткани от рубашки Антона и принялась «бинтовать» мою голову. Её пальцы замерли над раной, повернули мою голову и вопросительно застыли, не касаясь кожи. По выражению её лица я понял, что она догадалась, и поспешил предупредить ненужные знаки внимания:

- Спокойно.

- Но где?.. – Марина спросила это подрагивающим шепотом.

Я просто дернул карман, где тихонько звякнули пластинки. Марина как будто успокоилась, продолжила перевязку, не задавая больше вопросов.

Потом мы двинулись в сторону стихающих уже пожаров. Программа восстанавливала себя, как могла, однако полуразрушенная, обгоревшая башня, так и осталась стоять монументом отчаяния – никто не торопился её приводить в прежний вид.

Я подкараулил одного из снующих поблизости уров, и влепил ему пластинку, ухватив при этом за плечи и не давая даже дернуться. Мои спутники заворожённо следили за этими действиями, не вмешиваясь (за что я был им несказанно благодарен). Промолчала даже Марина, хоть эта процедура должна была напомнить ей, как я выставил её на посмешище. Казалось теперь, что это было не пару дней назад, а, по крайней мере, месяц.

Я потребовал, чтоб ур предоставил нам автобус. Знал, что это ему не по силам, но упорно вдавливал в мягкую серую плоть прохладную пластинку. Каким-то образом они должны связываться между собой, так что пусть потрудится, ради своего благополучия.

Минут через десять, когда я уж стал терять надежду, перед нами предстал автобус – кажется, тот самый, что доставил нас сюда. За пультом управления замер другой ур и не торопился покидать свое место.

- Пусть он убирается, - я ещё сильней нажал на диск. Серая тень выскользнула из кабины и растворилась в толпе.

- Куда нам? – в кабину тут же забрался Джек и уже рассматривал панель управления. Я порадовался такой расторопности – в экстремальных условиях люди часто оказываются лучше, чем о них можно подумать в обычной жизни.

Пока мне было не до него – следовало отпустить ура. Я старательно отколупнул глубоко впившуюся пластинку, серое тело сильно дёрнулось прочь, едва не сбив меня с ног. Серебристый диск блеснул солнечным зайчиком, мелодично звякнул о булыжник и пропал в темнеющей щели водостока...

Не помню, чтоб раньше я знал такие слова, которыми выразился в тот момент. Изменчивая архитектура города поглотила наш ключик к необходимым вещам. Достать его не было возможности: где-то далеко внизу, под узкой чёрной пастью водостока, можно было разобрать пение бегущей воды.

Пришлось спешно забираться в автобус. С высоты заработавшей «гравитационной подушки» (помню, примерно так называл это устройство старый Рэндос) мы рассмотрели приближающегося через толпу к нам монстра. Обилие когтей и, мягко говоря, отталкивающая внешность убедили нас поторопиться. Мне не хотелось даже думать, что происходит с миром Лиросса, раз монстры уже просто так ходят по улицам. Обычно они просто подстерегали отделившихся от группы путешественников, чтоб старательно и медленно убить их где-нибудь в укромном и непременно живописном местечке города.

Я сел рядом с креслом водителя, предоставив Джеку разбираться в управлении. Честно говоря, чувствовал я себя столь отвратно, что не рискнул бы сам вести транспорт. Ухо пульсировало болью, в глазах слегка двоилось. Но Джек быстро разобрался в управлении, за что я был ему весьма признателен.

- Поднимайся как можно выше, выше башен, чтобы уйти из-под власти города. Так. А теперь вон туда, на восток.

****

Лиросс расстилался под нами живописными долинами и холмами. Стрелки городских башен остались позади, растворившись в теплой ночи. Звёзды причудливыми фигурами выстраивались на небосклоне – каждую ночь фигуры изменяются, будто стремятся посоперничать с прихотливыми улицами оставленного нами города. Здесь, заглядывая с небольшой высоты в залитые светом двух жёлто-зеленых лун долины, казалось, что нас продолжает окружать идеальный, чудесный мир.

Автобус не мог лететь слишком быстро, поэтому мои спутники, воспользовавшись случаем, утомленно дремали. Я сам с трудом сдерживал усталость, но боялся заснуть – мне следовало указывать путь Джеку. Хоть я сам всего однажды воспользовался этим путем, дорогу помнил. Мы могли бы полететь по стандартному пути, которым увозит оставшихся в живых путешественников Дуви по истечении первой недели, но я не рискнул – мало ли что...

Джек первым заметил большую усадьбу между двух пологих холмов.

- Смотри! Там, наверное, безопасно и никто не подкрадется к нам...

Я вспомнил призрачные тени, которые доводили людей до сумасшествия, изводя страхом и невозможностью избавиться от них. В этой очаровательной усадьбе всё казалось идеальным, а, на поверку, снова представало смертельно опасным. Впрочем, как и всё в мире Лиросса. Я покачал головой:

- Нет, там небезопасно.

- А там, куда мы летим?

- Возможно.

- Возможно да, или возможно нет? Безопасно или опять нас ждут сюрпризы?

Ну вот, видно, он вдоволь намолчался и теперь не против поговорить.

- Возможно да.

- Что – да? – занудство, похоже, неотделимо от сущности Джека. Но я так устал, так намучался болью, что разговаривать нет никакого желания.

- Все да. За следующим холмом, после усадьбы, забирай правее, градусов на сорок пять, примерно.

Поняв, что собеседник из меня никакой, Джек надулся и сидел дальше молча. В салоне кто-то ворочался и всхлипывал. Я знаю, что должен был пойти туда, но не двинулся с места. Сидел и просто слушал тихие рыдания, гадая, у кого из наших девушек сдали нервы. Алису там есть кому успокоить, ну а если это Марина... Мне успокоить её нечем. Знаю, это жестоко и малодушно – вот так бездействовать, когда ей плохо, но что делать, если у меня самого сил уже нет? А у неё есть шанс вернуться. Это очень важно. Я сделаю всё, чтоб этот шанс дал максимально возможный результат. Все остальное уже не важно.

К рассвету, когда лучи солнца начали слепить глаза, мы увидели сияние моря впереди. Когда подлетели ближе, обнаружили, что немного сбились с курса, и темная полоска базы маячит довольно далеко слева. Пришлось потратить еще часа два. Летели вдоль кромки невыносимо блестящего светло-синего моря. Когда стали различимы домики и навесы, я приник к стеклу, пытаясь понять, есть ли там опасность, стоит ли вообще туда соваться.

Мы пролетели уже крайние два домика, и на широкий дощатый пирс впереди выскочила фигурка, размахивая пистолетом. У меня отлегло от сердца. Я высунулся в окно и долго махал руками, пока человек не узнал меня.

- Садись, приехали, - коротко бросил я Джеку, которому, по-моему, было уже все равно от усталости.

Гас не торопился выражать бурную радость от встречи. Я жестом дал понять Джеку, чтоб они все пока оставались в автобусе, а сам пошел навстречу Гасу.

Выглядел он далеко не лучшим образом. Приличная одежда мешком висела на исхудавшем теле, глаза запали и блестели недобрыми огоньками. Но, дождавшись, пока я подойду поближе, он переступил с ноги на ногу и... улыбнулся.

- Привет, Эндрю.

- И тебе привет, Гас.

- Зачем пожаловал?

- Просить о помощи.

- Ха! Мне впору самому просить о том же, да не у кого... – он достал из кармана старомодную деревянную трубку, потыкал в нее пальцем, неторопливо закурил. Я оглянулся на свою компанию и понял, что они нервничают.

- Лиросс дал первый сбой. В городе был пожар и странные явления.

- И что мне до этого?

- Я знаю, где искать центр управления.

Я, конечно, не знал наверняка, но была одна догадка, последний шанс. Я расскажу об этом попозже Гасу, не сейчас.

- Эндрю, ты не по адресу.

- Ну и зачем тебе такая жизнь?! – я начал выходить из себя, но пока держался. Твердолобость этого англичанина порой просто ставила меня в тупик.

- Я жив, хотя бы и здесь.

Вот такие у него доводы. Мы помолчали. Сказать, действительно, было уж нечего.

- Ты выполнил мою просьбу?

- Да. Твоё тело в седьмой больнице. Врачи сказали, что это кома.

- А кто доктор?

- То ли Гэнтол, то ли Гэстор...

- А, Гэттон...

Снова молчание. Ну, вот она, последняя надежда. Гавкнулась, как я и опасался.

- Монстров-то ты тут всех перестрелял?

- Да попадаются порой... – похоже, он совсем утратил ко мне интерес и теперь на его грубоватом лице читалось, что он хочет поскорей закончит разговор. Но я не собирался так просто сдаваться.

- Гас, я хочу оставить с тобой этих людей.

- Зачем они мне? – он с долей любопытства покосился на автобус, где мои спутники уже устали таращиться в окна, и теперь просто сидели, явно что-то обсуждая. Наверное, как бы меня повесить...

- Это личная просьба. Я не хотел бы, чтоб с ними что-то случилось. Прошу тебя, Гас. – прогибаться не в моих правилах, но, черт возьми, я действительно хотел, чтоб с ними все было в порядке.

- А ты?

- А я полечу искать центр управления.

Он помялся, чертя ботинком невидимые линии на досках, явно колеблясь.

- Сколько они уже тут?

- Пятый день.

- Я их стеречь не стану. – развернулся и пошел в дом. Я улыбнулся ему вслед:

- Спасибо, Гас.

****

Я неплохо отдохнул, но дольше тянуть с отъездом уже не мог – хотелось развязки, наконец, хоть какой-нибудь. По возможности – хорошей, а там уж как получится... Марина хотела ехать со мной, но я не позволил ей. Дело даже не в том, что там, куда я отправляюсь, могут быть разнообразные опасности. Скорей, дело в том, что я не хочу видеть ее глаза, если у меня получится воплотить мой замысел. Тем более не хочу – если ничего не выйдет.

Когда она провожала меня, я чувствовал себя, как последний идиот. Помявшись, протянул ей оставшийся у меня диск.

- Зачем?

- Ну, вам все-таки ещё бытовать тут какое-то время... Ты ж видела, как им пользоваться.

- Ты не вернёшься?

Я бессознательно поднял руку к опустевшему виску, но спохватился и сделал вид, что просто приглаживаю волосы. Не хотел сильно расстраивать её.

- Ладно, - она встала на цыпочки, чмокнув меня в заросшую щетиной щеку, - Я все понимаю. Больно это, а тебе, должно быть, еще больней.

Ещё немного постояли, потом я просто обнял её, быстро выпустил и запрыгнул в кабину автобуса, резко рванув рычаг управления.

Никакой я не герой и не спаситель вселенной. Вообще вся эта история с Лироссом донельзя глупа. Отсюда, спустя эти, с позволения сказать, «приключения», весь реальный мир казался каким-то картонным, ненастоящим. Наверное, я даже хотел бы остаться тут, несмотря на монстров и постоянное, незримое напоминание о Рэндосе, только мне претила мысль, что там, в реальности, моё глупое и неповоротливое тело будет жалко и недвижимо лежать, пока не отбросит копыта. Ну да. В мир Лиросса я входил, находясь у себя в квартире. Вряд ли кто-то вспомнит обо мне, человек я одинокий. Если кто и придёт из знакомых – подергают запертую дверь, да и уйдут восвояси. Противно думать о том, что станет с телом. Странно думать о том, как я исчезну здесь, когда отомрет мозг там, в реальности. Я говорил Марине, где живу, но, думаю, ей будет не до того, когда она отсюда выберется. И если вообще выберется.

Автобус скользил над морем – совсем низко. Отчего-то мне не хотелось набирать высоту. Не хотелось и лететь над землей. Сама земля пролегла широкой темной лентой слева. Я сознательно делал широкий крюк, оставляя себе свободу манёвра и время для размышлений. Когда неумолимо надвинулся, а потом проскочил подо мной тонкий серебристый мост, я повернул автобус направо, к другой стороне залива, и углубился в лесистую местность, летя вдоль рельс.

Солнце клонилось к закату, озаряя волшебным свечением необычные, причудливо изогнутые деревья в лесу, окрашивая их обычно красные листики в удивительный, ярко-лиловый цвет, с розоватым отливом. Вдоль железной дороги кое-где попадались и раскидистые деревья, усеянные крупными красно-голубыми цветами, которые опадали прямо на рельсы. Почему-то мне казалось, что за спиной вот-вот загудит новенький, чёрный с красным, паровоз. Это, конечно, было невозможно, пока наша группа не выбралась отсюда. Просто видимость идиллии ещё сохранила свою власть над мозгом. Или просто ужасно захотелось, чтоб всё оказалось доброй сказкой. Только доброго в происходящем не было ни на грамм.

Мне подумалось, что, вот, подходит к концу уже шестой день, а произошло уже столько всего, сколько раньше происходило примерно за две недели...

Впереди полыхнула золотисто-зеленым цветом роща, изогнулись в кольцо рельсы, выглянула из-за деревьев башенка лесного домика, где мы провели первую ночь. Тропинка между деревьев была довольно широкой для пешеходов, но слишком узка для громоздкого автобуса. Я с некоторым сожалением оставил его возле рощи, и рельсы вокруг него почему-то напомнили мне нежные объятия... Стряхнув наваждение, я отправился к домику.

Казалось, за прошедшие несколько дней тут ничего не изменилось. Всё было приведено в идеальный порядок, перед камином лежали горкой дрова, в ожидании новых гостей, в комнатах было холодно и чисто. Дойдя до лестницы, я остановился. Сбоку, из кухни, мне навстречу выдвинулся Дуви. Не то чтобы я не ожидал этой встречи, нет, скорее, она означала мою правоту. Но и встретиться с ним было как-то... не слишком приятно, что ли.

- Значит, это и есть та самая дверь, верно?

Он не отвечал, просто буравил меня своими холодными, невыразительными глазами. Действительно, куда ему торопиться? Вот он я, доступный, почти безоружный...

- А я подумал тогда, что это ловушка. Всё гадал, почему ты показал её, но не активировал, - я сделал шаг в сторону, не надеясь, конечно, обойти Дуви, но просто, чтоб не стоять на месте. – Только зачем ты позволил мне её увидеть? Ведь я знаю, что в мире Лиросс все не просто так.

- Так было нужно.

- Чтоб заманить меня сюда?

- Да.

Я сперва гадал, с чего бы он стал таким честным. А потом вдруг меня осенило, и это понимание враз заставило меня окаменеть на месте. Не видел ответа под носом. Не разобрался, хотя практически всё указывало на такой исход. Следующая моя попытка заговорить не увенчалась успехом: голос пропал, в горле запершило. Прокашлявшись, я попытался снова:

- Ты думаешь, у меня получится лучше, чем у тебя?

- Логика человека намного сложней, воображение – богаче. – Он сделал шаг мне навстречу, и я понял, что бежать уже поздно.

- Но я могу отказаться от этого! Ты не заставишь меня насильно обслуживать Лиросс.

Отличный план отлично сработанного виртуального разума. То, что не удавалось ему, он решил перебросить на меня. Прав он. Человек обладает фантазией, предприимчивостью, а Дуви – всего лишь сложный элемент этого мира... Вот только с чего он взял, что я уступлю ему?

- Зато я могу не выпустить твоих друзей. Никогда.

- Не сможешь! Датчики отсоединения стоят на пластинках, а не в системе управления Лироссом.

- Их легко нейтрализовать отсюда.

И я согласился.

Для начала.

Пусть он подпустит только меня к центру управления – тогда я сделаю всё так, чтобы уничтожить Лиросс. Ведь кроме предприимчивости человек может быть хитёр и коварен – если поставить его в безвыходное положение.

Признаться, я довольно глупо попался, самому себе было стыдно признаться. Дуви, самый совершенный фантом Рэндоса – но ему всё равно далеко до человека. Он не может предусмотреть и исправить все сбои в сложной программе. Зато он отлично сумел заманить меня сюда. Для этого он показал мне дверь. Знал, что я вернусь, знал, что догадаюсь. Знает, что я разбираюсь в этом. Возможно, даже подслушал мой рассказ в ту ночь, когда я посвятил во всё Марину. Скорей всего знает, знает и то, что это я убил Рэндоса.

И вот я там, куда так стремился. Передо мной центр управления сложной, многоуровневой программой, замкнутой в самой себе. Я уселся на стул, чувствуя, как за спиной навис Дуви. Его массивные ладони опустились на спинку стула, как молчаливое напоминание, чтоб я не делал глупостей.

- Слушай, а давай я просто уберу всех монстров, сделаем этот мир курортом, пусть люди тут отдыхают... А?

Я, конечно, не надеялся, что он согласится, но уж больно идиллической была бы такая развязка. Удачной.

- Восстанови мир таким, как сделал его создатель!

Во как. Преклонение, культ личности, или что там... Всё-таки, Дуви только детище Рэндоса. Он не может иначе. Усложняет ситуацию ещё и то, что Дуви разбирается в программе. Он сразу увидит, если я начну делать лишние телодвижения. Ну что ж...

Для начала я покопался, чтоб устранить ошибки в городе. Это было довольно сложно, заняло несколько часов. Конечно, мой надзиратель не опустился до того, чтоб помочь мне – еду принес ур, он же заботливо сделал мне перевязку. Последнее рассмешило меня, но рядом не было никого, кто разделил бы веселье.

Зато я нашёл одну любопытную функцию. Некоторое время, исправляя мелкие ошибки, я ещё колебался, не решаясь на рискованный шаг. Как в случае успеха, так и при провале, я рисковал не только – и не столько – собой, сколько своей командой и, возможно, даже чем-то бόльшим.

Функция эта, по-видимому, образовалась случайно, в результате взаимодействия других вспомогательных подпрограмм.

Когда я, наконец, решился, то сделал всё очень быстро.

На широком экране высветилась строка: «Установить параметры областей Лиросса одинаковой величины» и дальше следовала колонка параметров. Я нарочито помедлил, давая возможность Дуви прочитать команду. Как я и ожидал, он встревожился, но, поскольку не мог досконально знать всю программу, беспокойно зашевелился:

- Что ты хочешь сделать?

- Ну вот, а говоришь, что разбираешься... – я постарался придать голосу насмешливую уверенность, хотя ни насмешливости, ни уверенности у меня не было. Напротив, сердце отбивало сумасшедший ритм, пальцы чуть-чуть дрожали. Дуви рассердился:

- Отвечай!

- Я навел порядок в одной области и теперь хочу, чтоб система автоматически проделала эту операцию с наведением порядка в остальных областях.

Объяснение было шито белыми нитками, но он, кажется, проглотил. Дольше колебаться не было смысла. Я коснулся своего виска над бинтом – до сих пор не привыкну, что там нет пластинки, затем чуть отодвинулся от Дуви.

Так быстро я ещё никогда не стучал по клавишам. Секунды не прошло, как во всех ячейках я проставил нули. Последнее движение, последняя нажатая клавиша – новые параметры вступили в силу. Все объёмы и площади мира Лиросс должны теперь приравняться к нулю. Если получится, конечно...

Додумать я не успел – мир перед моими глазами просто схлопнулся темнотой, унося все ощущения, боль, переживания, эмоции. Последней была даже не мысль, а так, обрывочек: «Я всё-таки победил старика, теперь мы с ним встретимся на том свете».

****

Противное тиканье действовало на нервы. Но благословенная темная пелена снова укутала меня, словно завернув в одеяло.

Снова тиканье.

Темнота.

Снова...

Открыв глаза, я сощурился, хоть свет был неяркий, приглушённый. Некоторое время я рассматривал обстановку, и пришёл к выводу, что это вовсе не моя комната. Потом всё-таки понял, что это больничная палата. Значит?.. Я никак не мог понять, что это значит, потому что не мог собрать кружащиеся вихрем воспоминания. Фрагменты из них выдергивались, как ниточки – пистолет, красотка с высокой прической, оборванный мальчишка, который от отчаяния забрался на самую верхушку горящей башни, откуда потом и свалился... Не то. Едва прикрыв глаза, вернулся к полюбившемуся одеялу тьмы.

Когда проснулся снова, у кровати сидела строгая полная женщина в белом, читала книжку. Она очень обрадовалась, увидев, что я открыл глаза, побежала за доктором. К сожалению, у меня оказалось так мало сил, что их едва хватило улыбнуться и выдавить из себя малопонятное приветствие. Они все говорили, что это чудо – и я не спорил. Снова оказаться в реальном мире было приятно... Реальном! Вот, кое-что начало проясняться в моих туманных мозгах.

В следующий раз меня специально разбудили. Сиделка осторожно трясла меня за плечо. Когда я открыл глаза, она сразу же повернулась и с достоинством вышла, бросив куда-то за дверь: «Идите уж».

Сначала вошедшая девушка вызывала у меня лишь любопытство, но потом я узнал её...

- Марина?

- А ты думал! – рассмеялась она. Светло-русые волосы были сплетены в ровную недлинную косу, заброшенную на плечо. Глядя на неё, я вспомнил всё, что случилось за последнюю неделю... Нет... За сколько?

- Сколько я здесь?

- Три недели. Ты был в коме. - Знакомый диагноз неприятно хлестнул по ушам.

- А вы все? Всё в порядке?

- Да. Нас выбросило в буквальном смысле этого слова. Кстати, что ты сделал?

- Уничтожил отдельно взятый мир, - мне самому стало смешно от этой напыщенной фразы, но смеяться пока не было сил, потому ограничился улыбкой, - А ты не знаешь, как Гас?

Не знаю, почему я вдруг решил о нем спросить. Просто вспомнил о нем.

- О... – Марина отвела взгляд, - Знаешь, он тоже вернулся, но...

- Но?

- Так обрадовался тому, что вернулся, так обрадовался, что сердце не выдержало. Он умер через два часа после возвращения. Умер с улыбкой на губах, - она судорожно сглотнула и нарочито бодро улыбнулась: - А вот ты поправляешься. Вот только... – она понизила голос до полушепота, - Никто не знает, что случилось, как... А пластинки теперь, сам понимаешь, не работают. Вот.

Марина вложила мне в руку нагретый ее теплом небольшой металлический диск. Теперь он ничего не значил, никуда не мог привести. Я даже не знал, радоваться мне этому, или грустить о несбывшейся утопии. Может, это и не важно. Я улыбнулся Марине и сжал диск, сколько хватило сил. Мертвый мир у меня в ладони.