Мир зомби

Сегодняшний день был особенно мерзким. Я поднимался к себе домой, насквозь промокший под ливнем, и, как назло, лифт не работал — ремонтные, мать их, работы. Черти. А мне, между прочим, на девятнадцатый этаж топать. Вонючие московские будни просто вымораживают. Дождя ведь даже не обещали.

Скрипя зубами, шагал по лестнице, мечтая только о том, как моя задница наконец рухнет на диван. Врублю киношку, посплю хоть немного. Пока шёл, какой-то нарик толкнул меня плечом. Тьфу. Что за день такой — всё дерьмо в одну кучу, и, видимо, я сегодня главный везунчик.

На пятнадцатом этаже стояла соседка, зло топая ногой и орущая на своего напившегося старика. Увидев меня, попыталась и на меня сорваться, а у меня — ну, вырвалось, что теперь.

— Пошла ты нахуй, старуха ебаная! Надоели твои бесконечные крики, на девятнадцатом этаже тебя слышно бывает! Ноги в руки и пиздуй, пусть дядь Серёга проспится, заебала ты его, вот и пьёт! — От моей тирады бабка поникла и, с испорченным настроением, поплелась обратно в квартиру.

Дядь Серёга улыбнулся мне своими жёлтыми кривыми зубами и показал большой палец. Я почувствовал вину за этот выброс накопленных эмоций, но махнул рукой и, хмурый, поднялся к себе. Закрыв дверь изнутри, наконец-то снял туфли и почувствовал, как ноги отдыхают. Костюм повесил сушиться в ванной.

Квартира встретила меня тишиной. Я жил один в трёхкомнатной квартире почти на самом верхнем этаже. Здесь тихо, если только бабка Наталья не орёт как резаная. Ну и ладно, забуду об этом дне за просмотром любимого сериала или какой-нибудь киношки про апокалипсис. Иногда хотелось чего-то эдакого, но я понимал: если апокалипсис начнётся — всему конец. Это не фильмы смотреть, где герои пачками валят зомбаков одной левой.

Сделав себе столик удовольствий — пара пачек чипсов и четыре банки пива, — я наконец лёг и включил телевизор, сразу запустив сериал про ходячих мертвецов. На нём всегда быстро засыпаю. Ну и, конечно, уснул, не досмотрев и трёх серий.

***

Просыпаться не хотелось. Зевая, посмотрел на часы — 4:03. Решил сходить в туалет и открыть окно: после летнего ливня в квартире стало душно. Опустошив мочевой пузырь, привёл лицо в порядок. В зеркале — черноволосый парень лет двадцати пяти-тридцати, короткая стрижка, резкие черты, гетерохромия. Всегда считал себя красавчиком, но нарциссизм — не про меня.

Выйдя из туалета, прошёл к балкону, чтобы закурить. Открыл окно, затянулся — и сразу почувствовал, как тело и душа расслабляются. Москва не спала, город жил своей жизнью. Смотря на него, ловил ностальгию: переехал сюда подростком, бросил учёбу, поехал служить по контракту в Африку. Там учат только одному — убивать, уничтожать, скрываться. Где только наш отряд не был, убивали сотни боевиков. Я был самым молодым, мальчишкой на побегушках, но научили меня многому — куда полезнее, чем в шарагах и вузах.

Сигарета быстро закончилась. Хотел закурить вторую, как вдруг вдали прогремел взрыв. Оранжевый свет на секунду ослепил меня. В шоке, не понимая, что происходит, я бросился за трофейным биноклем. Он лежал на верхней полке в прихожей — знал, что когда-нибудь пригодится. Подбежал обратно к балкону, настроил линзы и посмотрел туда, где только что грохнуло.

Темнота мешала разглядеть детали, но в огне я отчётливо увидел силуэты людей. Они ковыляли, будто им было плевать, что их тела горят. Шок? Нет, это не шок — они действительно горели, и всё равно шли вперёд. Что, чёрт возьми, происходит? В центре города рвануло, а в огне ходят люди… Не моё дело, но хоть в новостях что-то скажут.

Я бросился к телевизору, нервно включил первый канал. То, что услышал, мне совсем не понравилось. Ведущий пытался сдержать панику, но когда у него сдали нервы, он прокричал что-то о тварях, пожирающих людей по всему городу. Через несколько секунд молчания в студии раздался крик — на экране было видно, как один из коллег ведущего с рычанием бросился на него и вцепился зубами в лицо, оторвав скальп вместе с куском плоти и глазом. Ведущий кричал, умолял остановиться, но тварь продолжала рвать его на части.

Остальные пытались разнять их, но тоже были укушены. Начался настоящий кошмар: один за другим они превращались в монстров и набрасывались на ещё живых людей. Камера упала, эфир оборвался. После нескольких минут тишины ничего больше не появилось. Я выключил телевизор, сел на диван, с потными ладонями и дрожащими пальцами пытаясь хоть как-то осмыслить происходящее. Получалось плохо. В голове крутились только зомбаки — и никто другой. Но ведь они действительно похожи на себя… Что теперь делать? В фильмах всегда есть везучие герои, а тут — одна ошибка, и ты труп.

Немного успокоившись, решил для начала сделать себе хоть какую-то защиту. Достал старую военную форму, обмотал руки, ноги и шею картоном, склеил всё скотчем, добавил твёрдые переплёты от книг. Получилось не идеально, но хотя бы не мешало двигаться — теперь чувствовал себя чуть безопаснее.

Из оружия выбрал армейский нож, рабочий молоток и пару больших кухонных ножей, примотанных к швабрам. Чёртов апокалипсис… Что ещё? Вода и еда! Быстро наполнил тазик и два ведра водой, то же самое сделал с кастрюлями, большими тарелками и даже вазами для цветов. От обезвоживания теперь не сдохну.

С едой было хуже: три банки тушёнки, одна сгущёнки, пара банок горошка. В холодильнике — пережаренные яйца с колбасой, немного зелени и помидоров, маленькая кастрюля супа, немного фруктов и овощей. Две пачки бульдака, немного печенья и круп. На неделю хватит, если экономить — на две.

Теперь надо проверить подъезд. Квартиры у нас расположены отдельно от лестницы, а дверь на этаж — крепкая. Надо закрыть её и обойти соседей: слева Васька с Маринкой, справа — какой-то мутный дед, живёт уже года три. Для начала — закрыть дверь к лестничной площадке.

Тихо подошёл к двери, посмотрел в глазок — пусто, тихо, чисто. Открыл дверь, с ножом в руке пошёл к выходу на площадку. Всё спокойно. Дверь в подъезд была прикрыта, я закрыл её и с помощью отмычки запер изнутри. Спасибо капитану, что научил меня этому — ключи только у администрации, а до них я не доберусь, сожрут как лоха.

Возвращаясь обратно, уже спокойнее, я вдруг услышал за спиной топот. Из-за угла вылетел дед — весь в поту, с пеной у рта, вены вздулись и посинели, лицо стало серым, глаза — безумными, красно-фиолетовыми. Он что-то промямлил, криво улыбнулся и потянулся ко мне, с его рта капала густая слюна.

Я понял: этот ублюдок уже не человек и, не раздумывая, вскинул нож, отступая к выходу на площадку. Дед становился всё менее похожим на себя: слюна текла ручьём, глаза налились кровью, вены на лице и шее вздулись, будто вот-вот лопнут. Он вдруг сорвался с места, бросился на меня с нечеловеческой скоростью, клацая вставными челюстями, которые теперь казались частью его черепа.

Я едва успел увернуться, но он всё равно задел меня плечом, и я почувствовал, как по коже пробежал холодок ужаса. В этот момент я вонзил нож ему в висок — лезвие с хрустом вошло в кость, но старик будто не заметил боли, только зашипел и попытался укусить меня за руку. Я выдернул нож, кровь брызнула мне на лицо, горячая, вязкая, с каким-то гнилым запахом. Благо не попала в глаза или рот.

Он снова бросился на меня, и я, отступая, ударил его ножом в шею, прямо под кадык. Лезвие вошло глубоко, из раны хлынула тёмная, почти чёрная кровь, но дед не остановился — он захрипел, захлебнулся собственной кровью, но продолжал тянуться ко мне, клацая зубами, издавая какие-то звериные, рваные звуки.

Я почувствовал, как в груди закипает паника, но адреналин взял верх. Я подловил момент, когда он снова рванул вперёд, и со всей силы вогнал нож ему в глазницу. Лезвие с мерзким треском вошёл в череп, но даже тогда он не упал — только затрясся, захрипел, и попытался схватить меня за горло. Я с криком вырвался, и, не помня себя, начал наносить удары снова и снова — в лицо, в голову, в шею. Кровь и куски плоти летели в стороны, нож с каждым разом входил всё легче, пока от головы старика не осталась кровавая каша из костей, мозгов и мяса.

Я тяжело дышал, руки дрожали, всё лицо и одежда были забрызганы кровью. Сердце колотилось так, что казалось — вот-вот выскочит из груди. Я смотрел на останки, пытаясь осознать, что только что убил человека. Нет, не человека — монстра. Но всё равно внутри что-то сжалось, давящее чувство вины и отвращения к самому себе.

— Фух… Фух… Что за хрень творится, почему на мою голову сразу столько дерьма? — выдохнул я, опускаясь на пол.

Я сидел на холодном полу, пытаясь отдышаться, унять дрожь в руках. В голове крутились воспоминания о прошлых миссиях, о том, как приходилось убивать людей — но тогда это были враги, а тут… Тут всё иначе. Тут смерть пришла в твой дом, и выбора не осталось.

Квартира старика была открыта. Я, всё ещё держа нож наготове, осторожно зашёл внутрь, готовый убить любого, кто попытается на меня напасть. К счастью, внутри никого не оказалось — видимо, дед обратился сам по себе.

Я закрыл дверь изнутри и начал осматривать квартиру. Для пожилого мужика она выглядела вполне прилично. На кухне в холодильнике обнаружил целую гору консервов — от кильки в томате до шпротов, фрукты, овощи, два десятка яиц. В шкафах — буханка хлеба, дешёвые конфеты, и, к моему удивлению, пачек сорок доширака. Макароны, гречка — жить можно.

— Вот это ни-ху-я себе ты, старичок, закупился! — не сдержал я глупой радости.

В кладовке нашёл инструменты, расходники, а в оружейном сейфе — старенький карабин и пачку патронов. Не Вепрь, конечно, но и это сойдёт. Шуметь таким оружием — плохая идея, но на крайний случай пригодится.

Я быстро перетащил всё полезное к себе, не испытывая ни капли угрызений совести. В такие моменты мораль уходит на второй план — выживание важнее.

Сев на балкон, я вытер кровь с лица и, тяжело дыша, уставился в бинокль на город, который теперь казался чужим и враждебным. Всё больше зданий полыхало, где-то гремели взрывы, слышались выстрелы. Недалеко от дома раздавались пронзительные крики — боль, отчаяние, страх. Внизу, прямо под окнами, я увидел, как девушку моего возраста окружили эти твари и разорвали на куски. Кровь брызнула на асфальт, крики оборвались, а монстры, не насытившись, бросились дальше.

Я машинально дал себе пощёчину, пытаясь убедить себя, что это сон, что сейчас проснусь. Но нет — всё было реальным. Даже дед-зомби, которого я только что размозжил собственными руками, был реальным. В голове гудело, мысли путались, страх и безысходность сжимали горло.

Что делать дальше? Где-то там были родители, близкие, друзья. Связь уже не работала — может, эти ублюдки повредили одну из башен связи. Я чувствовал себя отрезанным от мира, запертым в бетонной коробке, где за каждой дверью может скрываться смерть.

*****

Сидя на балконе, я пребывал в оцепенении. Страх и отчаяние окутывали меня, как липкая паутина. Всё это дерьмо случилось со мной по-настоящему. Сейчас у меня есть еда, вода, оружие — но что будет, когда всё это закончится? Как выживать дальше? Я грыз ногти, пытаясь придумать хоть какой-то план, но в голове была пустота.

Немного успокоившись, я пошёл на кухню, доел остатки яичницы с хлебом, запил тёплым пивом. Потом улёгся на кровать, уставившись в потолок. Мысли путались, веки тяжелели. Спустя полчаса я наконец-то провалился в тревожный, беспокойный сон, где за каждым углом меня поджидали кровавые тени и крики погибающих людей.