Мистическое и обыденное: о снах и научных задачах цикла о булгаковских профессорах.

Защитив кандидатскую работу, я завершила свою научную карьеру в 1998 году.

У меня появилась семья, дети, я переехала в другой город и у меня начался собственный бизнес, строительный. Во многом успешный, но это стоило много-много сил.

И тут мне стали сниться сны. В них часто повторялся один образ. Мужчина в полумраке приходит, стоит в сторонке, справа и вверху нависает. И смотрит на меня прожигающим взглядом, но лица я разглядеть не могу.

Как-то я перебирала библиотеку свою, освобождалась от ненужных книг. И наткнулась на книгу «Воспоминания о Михаиле Булгакове», она мне от мамы, учителя литературы, досталась. И там, листая, я вдруг поняла, что на одном из фото — он, мужчина из сна! Это фото Булгакова на похоронах Маяковского, кажется. Он стоит там насупившись, вполоборота. В пальто и шляпе. Мрачен очень.

Ну вот, говорю супругу. Кажется, меня просят обратить на себя внимание! Придется обратить, уж больно настойчиво просят!

Стала читать булгаковедов и Самого. Поняла, что полный мрак и жуть (цитирую Эллочку из 12 стульев).

Банальщины не хотелось, а дельных идей не было.

И тут снится новый яркий сон.

Ко мне пришла Елена Сергеевна. В летнем сером платьице, за ней, опять справа и вверху — Михаил Афанасьевич. Он в белой легкой рубахе и серых же брюках. Лицо его расслаблено и мило (о, думаю, доволен, не зря я пишу).

Елена Сергеевна говорит мне, как будто по итогу долгого разговора: «Он просил вас обратить внимание на детали!» И уходит, развернувшись. Я четко вижу крой ее платья сзади. Это — отрезная линия талии и треугольник, чтобы на крестце легкая ткань лучше прилегала. Я про себя думаю: а, так вот, какие моды были тогда!

Сон-шифр. Сон-подсказка, мощная. Ибо серый цвет — Руда, начало любого «горного» дела по добыче Золота, а на роль треугольника в булгаковской картине мира уже обратила внимание Л. Яновская («Треугольник Воланда...»). Этот треугольник на платье — он еще и про то, что неизбежно для меня, если я хочу все сделать правильно, нужно обращение к пласту культуры булгаковской эпохи, чтобы понять исторические, а не современные трактовки его образов…

П.С.

...Я осознанно писала трудный для чтения текст. С которым надо работать, а не читать его, как эссе. Текст рассчитан на серьезного исследователя. Писала, используя в том числе знания, которые сейчас находятся либо на периферии научного внимания, либо в полной опале (клеймо «масонского злыдня» в оценках исследователей науки Гермеса ставят у нас привычно, увы).

Мои научные ориентиры в написании цикла — труд Жильсона «Философия Данте» и работа Бориса Тураева «Бог Тот: опыт исследования в области истории древне-египетской культуры».

Мой язык написания намеренно сбивчив, т.к. это — «защита от лавочника» (термин Ницше, если кто не в курсе, т.е. мою мысль нельзя легко взять и, переклеив «обертку», продавать под своим именем). Я очень надеюсь на серьезный ответ, обоснованный, аргументированный, и не по частностям, а по целой моей идее!

Вообще, булгаковедение делится на две части: научные труды и попса, попса дает идеи, чаще простенькие, которые съедобны для широкой публики. Научные труды, практически все — опираются на личные методологии ученых, и здесь пока у нас кто во что горазд. Поэтому у нас нет научных школ, все глубокие индивидуалисты. Хорошо то, что эта славянская вольница дает и мне право и даже необходимость создать собственную методу.

Идея книг моего цикла — универсальный подход к своей литературной работе Булгаковым, создание им при помощи деталей многомерного текста-символа, персонажей — символов. Неслучайность его профессорских образов, а включение их в «профессорский эпос» с четко прослеживаемой эволюцией, которая считывается только с помощью герметического символизма. Особое внимание обращаю на «плагиат» М.А. Оказывается, использование им «чужих» сцен и персонажей из произведений других мастеров слова — всегда часть диалога с собратом по перу. Именно поэтому я не стала даже упоминать английских булгаковедов. У них всех РЯ и СС — это «обезьянничанье» Уэллса. Фуу...