Мои бандиты

От автора. Записывая эти истории, мне почти ничего не пришлось придумывать — только вспоминать то время, которое сейчас именуют «лихими девяностыми».

1. Знакомство по принуждению

Они появились через неделю после открытия моего первого магазина. В кабинет, бухнув отскочившей дверью, ввалились пятеро. Двое совсем молодых квадратных «шкафа» в просторных спортивных костюмах остались у входа, заменив собой отсутствующую мебель. Три братка лет двадцати пяти, одетых более прилично, вразвалочку подошли к столу.

Я сразу понял, кто ко мне пожаловал. Толстые шеи с золотыми цепями, накачанные торсы и холодные цепкие глазки, контролирующие ситуацию, не оставляли сомнения — вот и до меня добрались господа рэкетиры.

Шла осень 1992 года. Я, как и четверть населения страны, сменил тихую гавань прежней работы на необузданную стихию дикого рынка. Торговал, чем только придется, сбывая с переменным успехом партии товаров от коробки до фуры. Почти год рабочим кабинетом мне служил белая «пятерка-жигули», на которой я мотался по Москве и окрестностям. Такая мобильность позволила отсрочить встречу с неизбежным. Но как только мой бизнес получил постоянную прописку в виде небольшого магазина, ко мне пожаловали непрошеные гости.

Сердце защемило недоброе предчувствие, я с опаской поднялся из-за стола. Молодые бандиты встали полукругом, и в кабинете разом стало тесно. В пресловутом малиновом пиджаке был только один из них — белобрысый крепыш, похожий на борца тяжеловеса, забившего на тренировки. Рядом в турецких кожанках «под фирму» катали жвачку во рту его тупые копии, отличавшиеся цветом волос и уровнем злобы в глазах. Чернявый и Злой, мысленно окрестил я их.

— Вы к кому? — поинтересовался я, наивно надеясь, что они ошиблись улицей, домом, городом, а лучше бы и планетой.

Белобрысый, очевидно главный из них, выдержал паузу, подчеркивая нелепость вопроса, и начал «бакланить про крышу» и большие неприятности у тех, кто ее не имеет. Я некоторое время тупил, прибеднялся, но это не помогло. Неожиданный удар в плечо от Злого опрокинул меня на пол. Урок повиновения продолжили его ботинки, испытывающие прочность моих ребер. После короткой экзекуции Белобрысый позволил мне встать. Разгоряченный Злой порывался молотить дальше, но его сдерживал Чернявый. Я понял, что сохранившиеся в неприкосновенности мои яйца и физиономия — предмет следующего урока.

Разговор сразу перешел в «конструктивное русло». Белобрысый вожак сидел на столе и устало объяснял, что «крыша» для того, чтобы меня никто не трогал. «Типа не проломил башку, не сжег магазин, не раскурочил тачку». Платить надо ежемесячно тридцать процентов от прибыли и вызывать их «в случае чего». Злой во время объяснения переминался за моей спиной и периодически хлопал кулаком в раскрытую ладонь. Чернявый с любопытством ожидал моей реакции, рассчитывая на продолжение зрелища. Но я не Джеки Чан или Чак Норрис, а близорукий кандидат технических наук, затеявший свой маленький бизнес.

Я согласился, рассчитывая, что речь идет о бумажной «прибыли», которую я показываю в бухгалтерских отчетах налоговой инспекции. Однако крючкотворство бандитов не интересовало. Белобрысый назвал конкретную сумму, и я опешил. Моя растерянность была настолько искренней, что после недолгого торга Белобрысый согласился ополовинить сумму.

— Первый платеж завтра, — предупредил он.

Грудь сжало от унылой боли. Я чувствовал себя бычком, ведомым на убой. Можно взбрыкнуть, рвать и метать, даже поставить синяк Белобрысому, но финал очевиден — мое геройство закончится жестоким избиением. Я скривился и обреченно кивнул.

Посчитав, что мы теперь друзья, Белобрысый протянул мне руку с золотой цепью на запястье и представился: «Саша». Несколько позже я узнал, что золотые цепи бандитам нужны, чтобы откупаться от ментов, если заметут. Чем толще цепь, тем больший грех могут «не заметить» стражи порядка.

Чернявый и Злой последовали примеру Белобрысого, тиснули мою руку, и я вновь услышал: «Саша» и «Саша». Я находился между тезками и, уповая на народную примету, загадал желание: «Да чтоб вы сгинули!» Затем посмотрел в окно, давай время высшим силам исполнить мое желание. За мокрым стеклом виднелась бандитская «Нива». Я тяжело вздохнул и медленно повернул голову.

«Исчезните! Это всего лишь сон!» — кричало мое подсознание.

Бандиты по-прежнему лыбились на меня. Примета не сработала, высшие силы не захотели мараться. И в этот момент я понял, что впервые в жизни пожелал смерти человеку. Мысль мне не показалась кощунственной, более того, я дал себе зарок, что рано или поздно убью их.

Так у меня появилась «крыша» и «мои бандиты» Саша Белый, Саша Черный и Саша Злой. Они представились «люблинскими».

2. Первая стрелка

«В случае чего», о котором предупреждал Саша Белый, наступило буквально через неделю. За окном остановился черный БМВ, и в магазин заявились трое высоких парней с наглыми мордами. Если «моих бандитов» можно было принять за бывших борцов, то эти походили на бывших баскетболистов.

Судя по всему, роли у них были отрепетированы. Обладатель самой «тупой» физиономии сходу заявил, что я работаю на их территории и должен платить. Самый высокий гордо сказал, что они «таганские» и сослался на какого-то криминального авторитета. Самый плечистый смахнул бумаги на пол и, кривя рот на левую сторону, оперся ручищами о стол и бросил:

— Ты усек?

Я поднял ладони, чтобы прервать наступательную тираду, и выдавил улыбку:

— Ребята, у меня уже есть крыша.

— Кто такие? — озадачился «тупой».

— Люблинские. Саша, Саша и Саша.

— Звони им. Забьем стрелку, — после недолгого раздумья решил высокий, который, видимо, считался главным. — А если лапшу нам на уши вешаешь, коммерсант, будешь платить по двойному тарифу.

— Ты усек? — выдал свою реплику плечистый.

В те времена у бандитов не было даже пейджеров. Я позвонил на оставленный люблинскими Сашами городской телефон и услышал один из знакомых голосов. Не рискуя ошибиться с именем, я изложил ситуацию:

— Саша, у меня таганские. Предлагают «крышу».

Я передал трубку высокому. «Баскетболист» был краток:

— Эй, ты! Стрелку забьем завтра в семь вечера под мостом на Волгоградке напротив автозавода.

Я оценил выбор. Это было тихое место, из которого можно вырваться как на обе стороны Волгоградского проспекта, так и в промзону к Калитниковскому кладбищу.

Через час трое люблинских Саш расхаживали по моему кабинету. Они были явно обеспокоены, особенно Саша Черный. Их интересовало, на чем приехали таганские, как выглядели, как себя вели, о чем конкретно бакланили. Я рассказал про черный БМВ и припомнил имя криминального авторитета. Моя «крыша» призадумалась.

Я ничего не знал о «стрелках» и уточнил:

— А мне надо ехать?

— Пока нет, — решил Саша Белый.

— А как же я узнаю? — С губ чуть не сорвалось продолжение: «грохнули вас или нет».

— Сиди здесь и жди.

Следующий вечер я провел, как на иголках. Больше всего хотелось, чтобы бандиты положили другу друга и навек забыли ко мне дорогу. Но идеал недостижим. Нервная фантазия рисовала кровавую бойню, кровь на асфальте, вой милицейских сирен и визит ко мне вооруженных ментов с наручниками: «Вас обвиняют в организации бандитской разборки».

«Ментам разборки до лампочки», — успокаивал я себя.

В ту же секунду страх подкидывал иную картину в лице криминального авторитета со стволом, направленным мне в грудь. «Из-за тебя, козел, хорошие пацаны полегли, и двух случайных теток уложили». Хотя про теток авторитет вряд ли будет жалеть.

«Кто победит?» — гадал я. Таганка звучало круче, чем Люблино. А Люблино почему-то роднее. Все-таки я знал там трех накачанных парней: Саша, Саша и еще один Саша. И они явились по моему первому звонку.

В восемь вечера осеннюю мглу за окном прорезал свет ярких фар. Две «Нивы» нагло приткнулись на тротуаре. В кабинет вошли три довольных собой Саши. Больше других сиял Саша Черный.

— Мы сделали их. Ты наш!

Я забыл про кровавые фантазии и тоже расплылся в улыбке. Что не говори, а платить заново новым бандитам жутко не хотелось.

— Что там было? Как? — спросил я.

— Подъехали, перетерли, таганские согласились. — Саша Черный гордо откинул полу черной куртки. За поясом у него торчал пистолет.

— Не дрейфь, у нас команда. — Саша Злой кивнул в окно, где около машин курила братва. — Если кто сунется, только звякни.

— К тебе будут заезжать за деньгами по десятым числам, — напомнил Саша Белый. И на правах главного приказал своим: — Погнали пацаны. Некогда.

Бандиты уехали. Вместе с душевным облегчением, я почувствовал некоторую гордость. Черт, это же свои парни! Они меня защитили!

Однако в черных недрах души копошилась затаенная мысль: «Видеть не хочу этих гадов! Когда-нибудь их грохну!»

Потом еще не раз в магазин наведывались крутые и отмороженные мордовороты. Каждый предлагал свою «крышу». Их сходу научилась распознавать моя заведующая Тамара Ивановна. Шестидесятилетняя женщина смело останавливала парней на пути к кабинету и сочувственно щебетала:

— Ой, мальчики, опоздали. У нас уже есть «крыша» — люблинские. Ребята крепкие, сильные. Вот такие. — Она выпячивала грудь и показывала руками ширину плеч. Наиболее настырным совала телефон: — Да вы звоните им сами. Забивайте стрелки. Зачем директора по пустякам отвлекать.

­

3. Тайный бухгалтер

Мой бизнес потихоньку расширялся. Помимо небольших продуктовых магазинчиков я организовал оптовый склад, торгующий пивом. Закупал продукцию фурами на пивкомбинатах и реализовывал мелкими партиями по магазинам и палаткам. Дело хлопотное, но прибыльное. Особенно в теплый сезон. Сознательно не пишу в «летний», потому что четко установил, что всплеск спроса на пиво зависит не от абсолютной температуры, а от роста температуры. Например, в апреле, когда температура резко возрастает с «0» до «+15», пиво пью больше, чем в августе, когда стабильно «+25».

Успешный пивной бизнес требует автоматизации учета на складе и расторопных грузчиков. Складскую программу учета я внедрил сам, благо основное образование программиста и степень кандидата технических наук позволили сделать правильный выбор и адаптировать систему учета к своим условиям. А вот грузчиками приходилось нанимать кого угодно. В первой половине 90-х в Москве еще не было мигрантов из Средней Азии, а были наши доморощенные алкаши, работавшие, как правило, до первой зарплаты.

Поэтому трезвых и толковых грузчиков я ценил.

Один из таких появился на складе весной в начале сезона. Это был крепкий немногословный парень по имени Саша. Фуры приходили на склад и рано утром, и глубокой ночью, по выходным и праздникам. Разгружать их требовалось быстро и аккуратно.

Саша никогда не роптал. Он приходил на работу вовремя, задерживался, когда нужно, и — о, чудо! — совсем не пил. У него проявились организаторские способности и лидерские качества, поэтому не мудрено, что я его сделал бригадиром грузчиков.

В общем, когда Саша работал на складе, я был спокоен. Но продолжалась эта идиллия ровно шесть недель.

В один из «самых ужасных» дней он исчез.

Вместо него на склад пожаловали три других Саши: Белый, Черный и Злой. Золотые цепи на их шеях стали толще, турецкие курточки сменились на итальянские, а передвигались они теперь по Москве на тонированном седане БМВ в сопровождении быков на «Ниве». И, вот невезуха, подгадали как раз к тому моменту, когда я забирал со склада ежедневную выручку.

— Неплохо у тебя идут дела, — резюмировал Саша Белый, пройдясь по складу. — Сколько поднимаешь с одной фуры?

— Да это так, временный бизнес. Закупаю оптом для своих магазинов, чтобы дешевле было. — Попытался слукавить я.

— Да ты не бзди! Развивайся. Мы это приветствуем. Но надо делиться. Где тут у тебя присесть?

Я согнал с рабочего места заведующего складом и послал грузчиков перекурить. Саша Белый сел за освободившийся стол и достал бумажку.

— Короче так. Мы тут с пацанами посчитали твои успехи… — И он назвал количество фур, прошедших за последний месяц через мой склад. Цифра получилась впечатляющей.

— Да нет, ты чего, Саш. У меня, блин, в лучшем случае, половина этого! — возмутился я.

— А ты проверь. — Он кивнул на компьютер и протянул бумагу. — У меня там по датам расписано. И по названиям заводов.

Я взглянул на таблицу и похолодел. Передо мной была детальная распечатка всех обработанных фур с указанием количества ящиков и сортов пива. Первой строкой являлся тот самый день, когда мне «жутко повезло» принять на работу «толкового грузчика» Сашу. Завершала таблицу строка «ИТОГО».

Три улыбающиеся физиономии победно взирали на мою кислую мину. Для полной картины явно не хватало четвертого Саши — подсадного бухгалтера люблинской бригады. Да простит меня Александр Сергеевич Пушкин, но имя Саша в тот момент я возненавидел.

— Короче так, теперь ты платишь больше. — Саша Белый назвал новую сумму. — Добавишь сейчас за предыдущий месяц, а потом десятого, как обычно.

Это был удар ниже пояса. Я дико вращал глазами.

— Ну чего застыл, гони бабки! — подтолкнул меня Саша Злой. — Выручку снял? Ее хватит, мы знаем.

Скрепя сердце, я рассчитался. Мы вместе вышли во двор, и я увидел следующую картину.

Мои испуганные грузчики выстроились в ряд. Перед ними угрожающе расхаживали трое бритых бандитов с бейсбольными битами и, матерясь через слово, что-то втолковывали. Я вопросительно посмотрел на Сашу Белого.

— Тащат они у тебя, ханырики. Вот я и поручил провести разъяснительную беседу. Если продавщицы крысятничают, ты тоже звякни. Ребята приедут, проведут собрание.

И он кивнул своим костоломам. Три биты обрушились на одного из грузчиков. Бедняга упал, закрывая голову руками.

— Хватит! — Саша Белый остановил быков после нескольких ударов и объяснил мне: — Этот воровал больше других. Гони его на хер!

Бандиты уехали. Грузчики продолжали стоять передо мной, не поднимая глаз.

— Поняли, как теперь будет?.. Работать! — сорвался я.

Я злился на себя, злился на грузчиков и злился на четырех Саш из Люблино. Да что ж это за мир, в котором приходится подчиняться бандитам!

Когда я успокоился в голове свербела лишь одна мысль. Подобно римскому «Карфаген должен быть разрушен», я повторял про себя: «Бандиты должны умереть».

4. Он исчез

Десятого числа каждого месяца за деньгами ко мне приезжали рядовые бандиты Макс и Леха. По существу, они меня грабили, но вели себя словно деловые партнеры: спрашивали о проблемах, сочувствовали трудностям, давали советы и — забирали деньги. Субтильный Макс выглядел как беспечный студент гуманитарного ВУЗа. Он много болтал, улыбался и вечно переминался, будто хочет в туалет. Крепко сбитый Леха чаще молчал, смотрел исподлобья и твердо пожимал руку при встрече и расставании. Несомненно, он был главным в этой парочке.

Однажды привычный график нарушился. Макс приехал один и на пять дней раньше положенного срока. Он дергался больше обычного, сцеплял и расцеплял пальцы и вежливо попросил дать пять тысяч в счет десятого числа.

«Ишь ты, у бандитов тоже бывают напряги перед получкой», — удивился я и дал ему денег.

Через месяц ситуация повторилась. На этот раз Макс заскочил ко мне на неделю раньше и попросил уже десять тысяч. Мне неприятно было видеть взвинченного нервного парня, и я сунул ему деньги, лишь бы он быстрее покинул магазин.

Десятого числа в назначенный срок я передал остаток суммы бандитам и пояснил:

— Тут меньше. Ты помнишь, Макс?

Леха вскинул бровь и покосился на напарника. Макс ухватил его за рукав и потащил к выходу, что-то объясняя. Я надеялся, что незапланированные визиты прекратятся, но ошибся.

С Максом творилось что-то неладное. Он заскочил ко мне через неделю после десятого и попросил небольшую сумму. Я дал и записал в ежедневнике. Вскоре он приехал опять. Я показал, что веду записи долга. Макс нетерпеливо морщился и со всем соглашался, лишь бы получить деньги.

Как-то он заехал в благодушном настроении и вернул часть долга. Макс плюхнулся на стул, ему явно хотелось поговорить. Зрачки его были расширены, он жестикулировал словно пьяный, но от него не пахло. Я знал, что Саши-главари разрешали пить братве только на общих сборищах.

— Давно ты Сашей Белым? — спросил я.

Мне хотелось понять, как интеллигентный на вид парень оказался среди бандитов.

— Мы с ним из одной школы! Он на два класса старше. Я пединститут закончил, а Сашка в армии отпахал.

— Ты учитель? — не поверил я.

— Учитель истории. Мне нравилась история, особенно древнего мира. Походы Александра Македонского, спартанцы, Римская империя… Только до школы я не дошел. Диплом получил, с нашими люблинскими отметил в кабаке, и Сашка мне предложил с ребятами покататься. У них тачки, деньги. Ну и закрутило… То там постоял, то тут… Вроде как для массовости, ничего не делал, а мне бах — и бабло отваливают — получай, заработал!

— Неплохо, — выдавил я.

— А потом при мне одного сильно отметелили, и я ногой добавил… Первый раз в жизни. — Макс вздохнул: — А мужик, сука, загнулся. Куда теперь? Братва не отпустит.

— И давно? — повторил я первый вопрос.

— Год скоро.

По лицу Макса пробежала судорога. Он уехал, но вскоре появился вновь. Потом это вошло в систему, он заезжал снова и снова. Его ломало, и он просил денег. В счет «зарплаты», в счет чего угодно! Я пытался не давать, но он умолял и даже оставил телефон родителей, как гарантию своей платежеспособности.

— Кто твои родители? — поинтересовался я.

— Учителя: мать по русскому, отец по математике. Ты дай! В случае чего, я у них займу и верну.

Я выложил несколько купюр. Макс смял их дрожащими руками и исчез.

Девятого числа, на день раньше привычного срока, ко мне пожаловал мрачный Леха.

— Макс заезжал без меня? — спросил он.

Я молча кивнул.

— Сколько?

Я вырвал лист с колонкой дат и сумм из еженедельника. Макс выбрал весь месячный рэкетирский доход.

Леха не сказал ни слова, даже не выругался. Однако на его и так суровом лице проступила такая непримиримая жестокость, что мне стало жутко.

На следующий день ко мне никто не приехал. Месяц меня не беспокоили. Леха появился десятого числа следующего месяца и представил двух молодых бугаев с самодовольными мордами.

— Это Антон и Дима. Теперь они будут приезжать к тебе.

— А где… — я осекся, натолкнувшись на жесткий взгляд Лехи.

Бандиты забрали деньги. На этот раз мне не потребовалось уменьшать сумму. Минут десять я пребывал в нерешительности, а потом нашел телефон родителей Макса и позвонил.

— Позовите Максима.

— А кто его спрашивает? — ответил настороженный женский голос.

— Я его знакомый.

И женщина зарыдала. Горько и обреченно:

— Максима нет. Он исчез. Прошел месяц, и никто не знает, где он. Даже его лучший друг Леша. А вы… Когда вы видели Максима? Где? Скажите, это очень важно. Мы не знаем, что и думать. Он такой безобидный, а сейчас такое жестокое время. Где наш Максим? Где мой сынок?

Я не знал, что ответить, и положил трубку.

Когда находят неопознанные трупы молодых парней из 90-х, я всегда вспоминаю Макса — потомственного учителя, которому не довелось провести ни одного урока.

5. Ограбление

Ранний звонок для предпринимателя — это всегда удар по нервам. Еще не взял трубку, а уже знаешь — сейчас огорошат проблемой.

Так было и на этот раз. Звонила взволнованная заведующая продуктовым магазином Тамара Ивановна.

— Нас ограбили. Ограбили! Мы с девочками магазин открыли, а тут такое!

— Говорите толком! Что? Как?

— Бутылки разбиты, кассы взломаны, товар унесли. Что делать?

— Вызывайте милицию. Я выезжаю.

Картину я застал безрадостную. В магазине не было сигнализации. Воры проникли через служебный вход, вскрыв замки на двух дверях. В торговом зале их интересовали остатки денег в кассах, элитный алкоголь и сигареты в блоках. Бутылки снимали с витрины и укладывали в коробки. Впопыхах, многое разбили. Закрытую подсобку, из которой тащить упакованный товар было удобнее, почему-то не стали взламывать. Зато украли ксерокс, компьютер и телефон из кабинета.

Настроение было гнусным, словно насрали в душу. Замки не повреждены, значит, орудовали ключами. А кто имеет доступ к ключам? Только свои!

Например, заведующая Тамара Ивановна. Как не крути, у нее лучшие возможности. А то, что подсобка не вскрыта — так это для отвода глаз! Ведь ключ от подсобки всегда у заведующей, и в случае кражи от туда, первым делом подумают на нее.

Или продавец вино-водочного отдела Валентина. Разбитная ушлая баба, способная заговорить кого угодно. Живет она со стремным мужиком, который часто заглядывает в магазин. Вдвоем они вполне могли провернуть такое дельце. Тем более на днях предстоял учет, а под ограбление можно списать любую недостачу.

И грузчик Андрей, разумеется. Разгружая товар, он часто сам открывал и закрывал двери. Выходил покурить, а в ста метрах металлоремонт, где можно заказать копии любых ключей.

Итак, как минимум, трое подозреваемых.

Но у прибывших милиционеров было совершенно иное мнение. Они первым делом подумали на меня! Да-да! Все их вопросы, косые взгляды и идиотские шуточки красноречиво говорили о том, что я главный подозреваемый.

В каких учебных заведениях им так испортили мозги, я не знаю. Возможно, при социализме директор магазина был первым подозреваемым. Он крал чужое! Но сейчас здесь всё, от канцелярской скрепки под столом, до синей курицы в морозилке принадлежит мне.

— Вы охренели! На кой мне красть у себя?! — не выдержал я подозрений тупого следака.

Милиционер посмотрел на меня, как Ленин на буржуазию, и продолжил составление протокола. Я убедился — он никогда не будет меня защищать. Чем больше получалась сумма украденного, тем откровеннее он меня ненавидел. Черт возьми, мне даже стало легче, когда менты свалили из магазина.

При подобных ограблениях не так страшна материальная потеря, как ощущение униженности и беспомощности. Словно тебя с макушкой окунули в дерьмо и выставили на всеобщее обозрение.

Полдня я терзался сомнениями, а ближе к вечеру позвонил бандитам.

Через полчаса Антон и Дима вразвалочку вошли в кабинет. Я рассказывал, они внимательно слушали меня. На их лицах играла смесь самодовольства, уверенности и некоторой снисходительности. Но никакого презрения и тем более подозрения, в отличие от милиционеров.

Что за чудовищное извращение смутного времени! Общаться с бандитами мне было проще, чем с представителями закона. Я прямо объяснил, чего хочу, и парни стали действовать.

Первым делом я вызвал в кабинет Тамару Ивановну. Бандиты съездили вместе с ней на ее квартиру. Я ждал. Они вернулись, и Дима покачал головой:

— У нее ничего нет.

Покрывшаяся красными пятнами пожилая женщина смотрела на меня без упрека. Я извинился перед ней и дал бандитам адрес грузчика Андрея. Восемнадцатилетний парень жил буквально в соседнем доме. Так как машин не ожидалось, его отпустили до закрытия магазина.

Через пять минут кража была раскрыта. Еще целый час понурый Андрей перетаскивал украденные товары обратно в магазин.

Когда процесс завершился, Дима меланхолично изрек:

— На востоке ворам отрубали руку. Проучить крысу?

Я посмотрел на съежившегося паренька и спросил, кивнув на коробки:

— Всё вернул?

— Ксерокс… Мать его майору из военкомата отдала. И дорогой выпивки пару коробок.

— Зачем?

— Ну, это… чтобы в армию меня не загребли.

— Завтра вернешь остальное, а сейчас пиши признание в краже, — хмуро решил я.

Копировальный аппарат Андрей принес. Ну, а дорогие бутылки… Нет такого майора в русской армии, который бы без боя вернул добытый алкоголь. Андрей обещал отработать понесенные убытки, клялся, что всё понял и осознал, просил поверить ему и дать шанс.

— Шанс на исправление? — задумался я. — Будет тебе шанс! Вот что, Андрюха. Иди-ка ты в армию. А если откосишь, я сдам тебя ментам. Срок в колонии тебе обеспечен.

Так наша армия получила рядового срочной службы. А доблестная милиция палец о палец не ударила, чтобы раскрыть простейшее преступление.

Через год неизвестные обчистили мою квартиру. В те годы выносили всё — вплоть до видеокассет и сувенирных магнитиков с холодильника. Помимо патрульных на место преступления приходил эксперт, следователь составил протокол, обещал вызвать для опознания: «если что-то найдется». Но «если что-то» не случилось.

А по поводу проблем в бизнесе, я перестал к ним обращаться. Выручали «мои бандиты». Они больше всех грабили меня, но не позволяли грабить другим. Хотя не всегда их вмешательство проходило также гладко и бескровно, как с юным грузчиком Андреем.

Взять, к примеру, паршивое «дело о краже стиралок».