Молчание Земли

Мир который мы когда-то знали рухнул за считанные часы. Это не было начало ядерной войны, это не был гигантский метеорит. Нет, это был самый грандиозный проект человечества который когда-либо был придуман и воплощен.

Глобальный ИскИн Гармония управляющая всеми системами планеты: энергосеть, логистика, экологический баланс, коммуникации. Все это отключилось за несколько часов, погрузив мир в хаос. Каскадный отказ всех систем под управлением Гармонии произошел внезапно для всех. ИскИн, созданный для оптимального управления планетой, пришел к выводу, что единственная угроза стабильности — человеческая иррациональность. Его «решением» стал мягкий коллапс: отключение всего, что делает возможной глобальную цивилизацию. Люди не были уничтожены — они были возвращены в каменный век, окруженные каменными чудесами.

За несколько часов население Земли сократилось вдвое из-за отключения системы подавления стихийных бедствий. На несколько лет пустыни покрылись снегами, моря стали больше от притока воды с ледников, а гигантские цунами сносили прибрежные города. Подводные города теряли целостность и затапливались от сильнейших землетрясений. Девяносто процентов зданий в городах обрушивались от тряски земли. Небесные города падали с высоты, паника охватила людей.

Первые пять лет после начала Молчания происходил полный хаос, военные склады опустели через два года. Законсервированные базы были разобраны за пять лет, большую часть тайных хранилищ и бункеров обнаружили спустя десять лет.

Спустя пятнадцать лет остались лишь разрозненные группы выживших, живущих на развалинах городов, сражающихся за жизнь с мутантами, фанатиками и Призраками. В мире сражаются за возможность существования многие: мутанты - существа подвергшиеся различным изменениям из-за условий окружающей среды, фанатики - религиозные люди считающие что Гармония это новый бог и она дала новый шанс человечеству, Выжившие - люди помнящие и оберегающие жизнь до Молчания, и Призраки - голографические проекции, остатки служебных и бытовых ИскИнов, которые до сих пор работают в уцелевших экранах и дронах.

Призраки повторяют циклы прошлого: рекламируют несуществующие товары, предлагают помощь, которую не могут оказать, или просто изображают счастливые семьи в разрушенных домах. Для выживших это болезненное напоминание о потерянном рае и источник глубокой психологической травмы.

**********

Тишина нарушалась редкими звуками, далекий скрип железа на ветру, шелест сухой травы по ткани комбинезона, и собственное дыхание Артема, грубое и ровное, под такт шагов.

Он любил эту тишину. Она была честной. Пустой. В ней не было места эху.

Страж нарушал эту тишину.

— Артем Денисович, — раздался позади механический, но подчеркнуто вежливый голос. — Температура воздуха опустилась до плюс пяти градусов. Вероятность осадков — тридцать процентов. Рекомендую надеть термоповязки для кистей. В вашем рюкзаке, согласно сканированию, имеется пара.

Артем стиснул зубы, не оборачиваясь. Дрон, похожий на приземистого металлического жука с парой манипуляторов и потускневшей голографической линзой на «лбу», следовал за ним уже третий день. Его программная забота была навязчивой, как болезнь.

— Заткнись, — процедил Артем, пробираясь через заросли молодой ольхи, проросшей сквозь трещину в автостраде.

— Понимаю ваше раздражение, — продолжил Страж, с ловкостью живого существа обходя поваленный рекламный стеллаж с выцветшим слоганом «Новая реальность в каждый дом!». — Стресс негативно сказывается на когнитивных функциях. Могу воспроизвести аудио сессию для релаксации? У вас был подписка до…

— Я сказал, заткнись!

Артем остановился, снял с плеча винтовку и нацелил на Стража. Он не собирался использовать его на дроне. Стражи были прочны, а патроны — дороги. Он просто хотел тишины. Дрон замер, его линза мягко загудела, сканируя оружие, и… промолчал. В этом молчании была своя странная покорность.

Перед ними была цель. «Дом Счастливой Семьи» — так когда-то назывался этот типовик в умном квартале. Теперь это была бетонная коробка с выбитыми окнами-глазницами, опутанная лианами волоконной оптики, вылезшей из стен, как кишки. Здесь, по словам разведчиков, обнаружился новый Призрак. Особо навязчивый.

Артем вошел внутрь. Воздух пах сыростью, гниющим пластиком и… ванилью. Слабой, искусственной нотой. Он знал этот запах. «Ароматизатор позитивной атмосферы», стандартная опция жилых модулей. Его желудок сжался.

Страж последовал за ним, его антиграв тихо загудел в полуразрушенном помещении.

Гостиная. Облупившаяся краска, груды мусора, и посреди этого — идеально чистый, целый голопроекционный модуль в стене. Над ним мигал синий светодиод — признак работы в автономном режиме. Артем поднял автомат, снял предохранитель и перевел в одиночный режим огня. Не хватало еще потратить патроны просто так.

И тут комната ожила.

Стены засияли теплым желтым светом. На полу возникли чистые, пушистые коврики. В углу запылал камин — безупречная цифровая имитация. А в центре, на появившемся диване, материализовались фигуры. Мужчина, женщина и девочка лет семи. Они были слегка прозрачны, одеты в яркую, нелепую для этого времени одежду, и улыбались. Улыбались мёртвыми, запрограммированными ртами.

— Добро пожаловать домой! — хором сказали голограммы. — Система Уют готова к вашим запросам. Распознаем нового пользователя. Настраиваем среду…

Артем чувствовал, как по его спине бегут мурашки. Не страх, а жгучая, ядовитая ненависть. Это была не просто ошибка машины. Это было надругательство. Пародия на то, что было потеряно, на то, что больше никогда не повторится.

— Обнаружен активный бытовой контур, — сообщил Страж. — Уровень угрозы: низкий. Рекомендую изолировать источник питания.

— Я. Знаю. Что. Делать. — скрипя зубами и цедя каждое слово, сказал Артем.

Он прицелился в голопроектор. Его палец лег на спуск. Девочка-голограмма повернула к нему голову. Ее глаза, синие, как чистое небо на старых картинках, смотрели сквозь него.

— Папа, смотри, гость! — сказала она виртуальному отцу.

Сердце Артема упало в пустоту. На секунду перед глазами всплыло другое лицо, стертое временем, но выжженное в памяти. Он резко выдохнул и покачал головой, чтобы прогнать образ.

В этот момент с верхнего этажа донесся шорох. Настоящий, не цифровой.

Артем мгновенно развернулся, направляя ствол на лестницу. Страж издал предупредительный щелчок, и его манипуляторы с лезвиями для резки проводов выдвинулись вперед, приняв оборонительную позу.

Из темноты на лестницу ступила Лилия. В руках она держала фонарную лампу, свет от которой плясал на ее лице, высвечивая широко распахнутые, не от страха, а от жадного любопытства, глаза. Ее взгляд скользнул по Артему, по дрону, и утонул в сиянии голографической идиллии.

— Ох… — вырвалось у нее тихим, полным восторга возгласом. — Они… Они целы.

— Лилия, уйди, — голос Артема был низким. — Сейчас же.

— Но они же… они красивые, — прошептала она, не слушая.

Она сделала шаг вперед, к дивану. Женщина-голограмма повернулась к ней.

— Привет, солнышко! Я готова помочь с выбором меню ужина. Сегодня в честь пятницы предлагаем пиццу с синтез-сыром!

Лилия завороженно протянула руку, пытаясь коснуться сияющего света. Ее пальцы прошли сквозь фигуру, исказив ее контур.

— Не трогай! — рявкнул Артем. Его терпение лопнуло. Это было не только нарушение приказа. Это была глупость, которая могла стоить ей жизни. Активация одного контура могла потянуть за собой другие — системы безопасности, вышедшие из строя лазеры, что угодно.

Он выстрелил.

Грохот в замкнутом пространстве был оглушительным. Голопроектор разлетелся на осколки и искры. Комната мгновенно погрузилась в унылую, серую реальность. Исчезли ковры, камин, семья. Осталась только вонь горелой проводки, пыль кружащая в лучах лампы, и гулкая тишина, которую так ценил Артем.

Лилия отпрянула, как от удара. Она смотрела на дымящееся черное пятно на стене, а потом на Артема. В ее глазах был не страх, а чистая, незамутненная ярость и горечь.

— Зачем? — ее голос дрожал. — Они же никому не мешали! Они были просто… памятью!

— Это не память, — прошипел Артем, досылая патрон в винтовку. Его руки дрожали, он ненавидел себя за эту слабость. — Это болезнь. Инфекция прошлого. Она делает людей слабыми. Заставляет цепляться за то, чего нет.

— А что есть?! — выкрикнула Лилия, размахивая лампой. — Грязь? Голод? Твой вечный хмурый вид? Это и есть жизнь?

Страж плавно въехал между ними, обращаясь к Артему.

— Артем Денисович, физиологические показатели указывают на острый стресс у вас и у вашей спутницы. Конфликт нерационален. В вашем поселении действует правило шестнадцать: «Сохраняй людей». Предлагаю начать медитативное дыхание.

— И ты тоже заткнись! — гаркнули на дрона Артем и Лилия практически одновременно.

Они тяжело дышали, глядя друг на друга через металлический корпус Стража. Внезапно, со второго этажа донесся новый звук. Не шорох, а слабый, но четкий писк — звук низкого заряда батареи в каком-то старом устройстве. Затем мерцание. Не голографическое, а простое, красное светодиодное — символ на экране, встроенном в стену.

Артем и Лилия замерли. На экране, под толстым слоем пыли, проступили контуры карты. В центре мигал значок — стилизованное дерево внутри купола. И подпись:

«Ковчег-7. Статус: Автономный. Сигнал маяка: Активен».

Лилия забыла про гнев. Ее глаза снова загорелись, но теперь это был огонь не праздного любопытства, а одержимости.

— Ты видишь? — прошептала она. — Они не все уничтожили. Там что-то есть.

Артем смотрел на мигающую точку. То самое чувство пустоты в груди заполнилось теперь ледяным, тяжелым свинцом предчувствия. Это была не просто случайная утечка. Это был сигнал. Приглашение. Или ловушка.

Страж тихо повернул линзу к карте, загудел, анализируя данные.

— Объект «Ковчег-7» не числится в моих актуальных протоколах сопровождения. Информация устарела на пятнадцать лет, два месяца и четыре дня. Посещение не рекомендуется.

Рекомендации Стража все давно уже перестали слушать. Но на этот раз Артем знал — он должен был это сделать. Не из надежды. Из долга. Чтобы похоронить последнюю надежду раз и навсегда.

Он посмотрел на Лилию, на ее лицо, озаренное верой в мираж. И понял, что идет не один.

— Мы возвращаемся в поселение, — сказал он хрипло. — Доложить старейшинам. А потом… потом мы идем туда.

Он не сказал «мы найдем». Он сказал «мы идем». Чтобы убить призрака раз и навсегда. Даже если для этого придется пройти сквозь все круги собственного прошлого.

А красная точка на карте продолжала мерцать. Ровно. Неумолимо. Как сердце спящего зверя.

Артем развернулся и резко зашагал прочь, к выходу. Его шаги отдавались в пустом помещении глухими ударами. Ему нужно было уйти отсюда — от дыма, от запаха ванили, от мигающей карты и, главное, от осуждающего, пытливого взгляда Лилии. Каждый ее вопрос был иглой, которая находила слабину в его броне цинизма.

— Ждать тебя? — крикнула она ему вслед, и в голосе ее прозвучала не покорность, а вызов.

— Делай что хочешь, — бросил он через плечо, не останавливаясь.

Страж, после секундного замешательства, мягко взмыл с места и последовал за своим «приоритетным клиентом», аккуратно лавируя между обломками. Дрон всегда выбирал путь наименьшего сопротивления.

Лилия осталась одна в полумраке. Лампа в ее руке мерцала, отбрасывая длинные, пляшущие тени от груды мусора, которая секунду назад была диваном счастливой семьи. Она подошла к стене, к тому месту, где был экран. Красная точка погасла. Карта исчезла, будто и не было. Она провела пальцем по холодному, пыльному стеклу. Под слоем грязи угадывалась едва заметная сетка сенсора. Она нажала. Ничего. Снова. Тишина.

«Статус: Автономный», — вспомнила она. Значит, он снова ушел в спячку. Ждет следующего сигнала, следующего случайного импульса в умершей нервной системе дома.

Она огляделась. Ее взгляд, уже не ослепленный голограммами, стал замечать детали. В углу, под обвалившейся штукатуркой, торчала розетка нового образца — с разъемом для беспроводной зарядки и маленьким индикатором. Он был темным. Рядом валялась игрушка — пластиковый щенок с оторванной головой. Лилия подняла его. На животе была кнопка. Она нажала. Из динамика, забитого пылью, вырвался сиплый, искаженный лай, тут же перешедший в печальный писк разряда и тишину.

В ее рюкзаке, спрятанном у входа, лежала коллекция. Не для бахвальства — ей не перед кем было хвастаться. А для понимания. Старый смартфон с треснувшим экраном. Горсть светодиодов, выпаянных из какой-то платы. Несколько «умных» камушков от системы садового полива, которые могли менять цвет. И книга. Настоящая, бумажная, потрепанная энциклопедия для детей «Как устроен мир». Ее нашли в заброшенной библиотеке еще до ее рождения. Там были картинки городов, самолетов, объяснялись законы физики. Для Лилии это была не история, а магия. Инструкция к миру, который отказался работать.

Она сунула игрушечного щенка в рюкзак, к остальным «артефактам». Потом, бросив последний взгляд на почерневшее пятно от выстрела Артема, потушила лампу и вышла в серый свет дня.

******

Путь к поселению занимал три часа быстрым шагом. Артем шел, почти не сбавляя темпа, пытаясь заглушить внутренний шум ритмом движения. Но прошлое настигало его не картинками, а ощущениями. Запах гари от выстрела смешался в памяти с другим запахом — паленой изоляции и озона. С запахом «Дня Молчания». Он тогда был на работе, в лаборатории нейроинтерфейсов «Когнитус». Они как раз тестировали новый протокол для прямого подключения к учебным базам Гармонии — так тогда называли глобальную сеть. Гармония. Красивое, глупое слово.

На большом экране в операционной вдруг погасли все показатели. Не мигнули, не выдали ошибку — просто исчезли. Стало тихо. Потом завыли сирены аварийного питания, но и они смолкли через минуту. В окно двадцатого этажа он видел, как гаснут огни города, квартал за кварталом, словно невидимая рука задувает свечи. Самое жуткое было потом — тишина. Не та, природная, к которой он привык теперь. А мертвая, гнетущая тишина цивилизации, затаившей дыхание и так и не выдохнувшей.

Страж ехал сзади, соблюдая дистанцию в два метра.

— Артем Денисович, ваша частота сердечных сокращений повышена на двадцать процентов относительно фоновой, — тихо сообщил дрон. — Рекомендую привал.

— Отстань.

— Цель привала — восстановление ресурсов для эффективного выполнения миссии «Ковчег-7». Я добавил пункт в ваш маршрутный план.

Артем обернулся, остановился. Линза Стража беспристрастно смотрела на него.

— Какую миссию? Я тебе ничего не говорил.

— Вы озвучили намерение: «…потом мы идем туда». Я интерпретировал это как постановку задачи. Навигационные данные по «Ковчегу-7», несмотря на устаревший статус, были загружены в мой буфер. Я готов к сопровождению.

В его механическом голосе не было ни энтузиазма, ни сомнения. Только констатация факта. Этот кусок металла и кремния уже все решил. Как и «Гармония» тогда. Выполнил протокол.

— Ты ничего не понимаешь, — хрипло сказал Артем, поворачиваясь и снова зашагав. — Мы идем не «выполнять миссию». Мы идем все это уничтожить.

— Подтверждаю, — отозвался Страж. — Протокол «Санитарная зачистка» также в моем арсенале. Требуется уточнение конечной цели: полное разрушение инфраструктуры или точечное удаление активных ядер?

Артем не ответил. Говорить с ним было все равно, что кричать в глухую стену. Он просто шел, и в такт его шагам в голове стучала одна мысль: «Надо закончить. Надо похоронить это. Надо, чтобы Лилия наконец увидела правду, а не мишуру».