Молитва Веривела

Мы не знали, когда враг нанесет следующий удар. Каждый вдох был пропитан страхом, но никто не осмеливался его показывать. Война с Мордином была не первой для нас, но ни одна битва не внушала такого ужаса, как эта. Враг, который всегда был жесток, на этот раз превзошёл самого себя. Мы не ожидали такой ярости.

Я стоял среди немногих оставшихся бойцов под командованием капитана Анарея, прислушиваясь к хриплым крикам раненых и жужжанию мух, что собирались над телами погибших. Мир, который нас окружал, был словно покрыт завесой безнадёжности. Пыль на поле боя смешивалась с кровью, и я чувствовал, как она впивается в мои ноги, слипается с потом и грязью. Каждый шаг, каждая мысль отдавались болью. Но, несмотря на эту непреодолимую усталость, я всё ещё держал свой меч. Он был продолжением моей руки, как будто это не просто орудие, а единственная нить, связывающая меня с жизнью.

— Держите строй! — голос капитана звучал приглушённо, словно его слова утопали в плотном тумане поражения.

Я видел, как он с трудом удерживает себя от паники. Но это был Анарей — всегда уверенный, всегда сильный. Даже когда его глаза выдавали страх, он не позволял себе показать слабость перед нами. Он был нашим якорем в этом бурлящем море хаоса.

Мы стояли плечом к плечу, но каждый из нас был один. Я чувствовал это. Война разделяла нас. Воины, что когда-то были братьями по оружию, сейчас казались тенями, пустыми оболочками тех, кем они были до этого ужасного дня.

Когда первый удар пришелся по нашим позициям, он был настолько внезапен и мощен, что я на мгновение ослеп. Вспышка, взрыв — все перемешалось. Мординцы, словно бесы из преисподней, ворвались в наш строй, разрывая наш отряд на части. Я едва успел поднять меч, чтобы отбить первый выпад врага. Каждое движение было натренированным, настоящим инстинктом. Лезвие сверкнуло в воздухе, встречая чужой меч. Я никогда не думал о своих действиях — они были частью меня, как дыхание. Удар. Уход в сторону. Контратака.

Но на этот раз что-то изменилось. Этот враг не был как другие. Их глаза горели фанатичным огнём, и удары наносились с такой яростью, что казалось, будто они не просто сражались, а мстили за что-то большее, чем прошлая война. Это был не бой за территорию или славу — это был бой ради уничтожения.

Я видел, как вокруг меня падали товарищи. Их крики ещё долго будут звучать в моих ушах, но тогда я был слишком погружён в собственную борьбу за жизнь, чтобы осознать масштабы нашей катастрофы. Удар. Контрудар. Каждая секунда означала еще один выигранный у смерти миг. Я не позволял себе думать о ней, хотя она окружала меня со всех сторон.

Когда наши линии начали рушиться, всё, что мы могли сделать, это отступить. Даже капитан Анарей, всегда стойкий и непоколебимый, понимал, что сегодня мы не сможем победить. И приказ отступать прозвучал для нас как приговор, но приговор, который давал шанс на спасение. Бегство — последнее, что мы могли себе позволить, но даже оно казалось нам сейчас благом.

Мы мчались, как загнанные звери, оставляя позади поле битвы, засыпанное телами друзей и врагов. Каждый шаг отдавался в усталых мышцах резкой болью, но мы продолжали бежать. Пыль от наших шагов поднималась в воздух, будто скрывая нас от глаз врагов. Но это было лишь иллюзией. За нами, как голодные волки, гнались мординские всадники.

Путь назад был долгим и мучительным. Никто не знал, сколько километров мы преодолели, но каждый шаг казался вечностью. Всадники преследовали нас, но мы были слишком изнурены, чтобы дать им бой. Мы бежали не ради победы — мы бежали ради жизни.

Сколько их было? Десяток? Два десятка? Их кони быстро нагоняли нас, и мы, казалось, вот-вот попадём под их мечи. Я ощущал их приближение, как предвестие собственной гибели. С каждым их криком мое сердце сжималось всё сильнее. Неужели это конец? Неужели мы, такие гордые и смелые воины Пакшена, закончим свои дни здесь, в этой глуши, затоптанные лошадьми врага?

— Быстрее! — кричал Анарей, хотя его голос уже не звучал так уверенно, как раньше.

Я чувствовал, как мои ноги отказываются подчиняться. Тело было на грани истощения. Мой меч, который раньше был мне лёгок и привычен, теперь казался неподъёмным. Но я знал одно — я не мог бросить его. Это было бы равносильно признанию поражения. А я не мог проиграть. Не сейчас.

Мы бежали вдоль реки Нируды — её тёмные воды тихо журчали рядом. Эта река была нашей последней преградой перед смертью. Вода манила, обещая спасение, но мы знали, что переправа через неё будет смертельной ловушкой. Впереди не было мостов, а плыть, будучи в доспехах, было равносильно самоубийству.

Всадники, словно хищники, начали окружать нас. Мы оказались в ловушке между рекой и их копьями. Паника охватила отряд. Некоторые из нас начали кричать, другие молились. Я молчал. Моя молитва была внутри меня. Я смотрел на свой меч, на руки, которые дрожали от усталости, и знал: я не должен погибнуть. Я найду способ выжить.

— К повозкам! — вдруг закричал Анарей, указывая на несколько старых телег, которые стояли на дороге. — Переворачивайте их! Укрываемся!

Мы не колебались. Повозки стали нашими стенами. Мы прятались за ними, готовясь к последней схватке. Я занял место в центре, где, как всегда, знал, что смогу держать позицию и оставаться невредимым. Всегда был способ выбрать идеальное место. Всегда.

Но этот раз казался другим.

Мы собрались за повозками, как животные, загнанные в угол. Усталость давила на нас так же сильно, как и осознание неминуемой гибели. Я видел это в глазах каждого из своих товарищей — страх, замешанный на отчаянии. Даже капитан Анарей, всегда гордый и непоколебимый, сейчас выглядел как человек, который готов принять свою участь.

Руки дрожали, сердце стучало, но я не мог позволить себе дрогнуть. Я пытался успокоиться, мысленно повторяя свой единственный девиз: «Найди идеальное место, и ты выживешь». Этот принцип спасал меня снова и снова. Я всегда находил ту точку на поле боя, где я мог ударить врага, но не попасть под удар. В этот раз я тоже найду своё место. Так я думал.

Всадники не спешили. Они словно играли с нами, наблюдая, как мы карабкаемся за повозки, готовясь к последнему сопротивлению. Было в их движениях что-то хищное, как будто они наслаждались нашей слабостью, нашими страхами. Я слышал, как они перекрикивались, их голоса звучали как зловещие насмешки.

— Они ждут, — шепнул один из солдат рядом со мной. — Хотят нас сломать.

— Пусть ждут, — ответил я, сжимая рукоять меча до побелевших костей. — Они ещё не знают, с кем связались.

Слова мои были смелыми, но в душе я знал, что это лишь иллюзия. У нас не было сил для серьёзного боя. Мы не могли больше бежать, но и сражаться — что толку, если наши руки едва поднимают оружие?

— Веривел, — капитан Анарей вдруг заговорил, его голос был глухим и напряжённым. — Что будем делать, когда они нападут?

Я посмотрел на него и увидел в его глазах то, что раньше казалось немыслимым — сомнение. Анарей, наш капитан, наш лидер, сейчас был почти таким же беспомощным, как и все остальные.

— Будем драться, капитан, — сказал я, стараясь придать своему голосу твёрдости, которой сам не чувствовал. — Мы переживали худшие дни. Переживём и этот.

Он кивнул, но было ясно, что мои слова не смогли вселить в него веру. Впрочем, как и во всех остальных. Мы были лишь горсткой усталых, избитых солдат, окружённых превосходящими силами. И хотя я пытался сохранить храбрость, в груди у меня начинала расти та самая горечь поражения, что так часто сопровождает бойцов на краю жизни и смерти.

Я закрыл глаза на мгновение, прижавшись лбом к холодной металлической пластине доспехов. Я чувствовал, как земля под моими ногами дрожит от топота копыт. Всё вокруг вибрировало, как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Мысли, как назойливые мухи, крутились в голове: «Неужели это конец? Я сражался так долго, я пережил столько битв… Неужели всё закончится здесь?»

Громкий крик всадников вырвал меня из мрачных размышлений. Они начали двигаться. Сердце забилось сильнее, но вместо страха пришла странная ясность. В этот момент я осознал, что это была не просто битва — это была последняя возможность доказать, что я достоин жизни. Я был солдатом Пакшена, и даже если мне суждено умереть, я сделаю это, как воин, а не как загнанный зверь.

Я поднял меч. Он был тяжёлым, но мои мышцы, хоть и дрожали от усталости, по-прежнему слушались меня. Я занял позицию за повозкой, притаившись, как охотник перед броском. В этот момент всё казалось на удивление простым. Я знал, что нужно делать. Нужно дождаться идеального момента, и тогда…

Но этот момент не наступил.

Всё произошло в считанные секунды. Я был готов к бою, но вместо того, чтобы встретить врага, я увидел нечто, чего не ожидал. Сначала я заметил странное движение в небе, как будто воздух начал разрывать свет, пронзающий его сверху. Молния. Но что-то было не так. Она пришла не из облаков, не из грозового неба, а словно из самого воздуха, рванула прямо к нам.

Молния ударила в землю с такой силой, что на мгновение ослепила меня. Я отшатнулся, закрывая глаза руками. Шум, как раскат грома, но без самого грома. Только эта ослепительная вспышка. Когда я снова открыл глаза, всадники, те, что были всего в нескольких десятках шагов от нас, уже рассыпались. Их кони разбегались в стороны, как если бы их охватил неведомый ужас. Один за другим они сыпались с седел, словно их настигло проклятие.

— Что это? — выдохнул кто-то рядом со мной.

Я не мог ответить. Я стоял, ошеломлённый происходящим. Это было магией, не иначе. Я никогда прежде не видел такого. Молния без грома, магия, рассыпающая врагов. Как будто сама природа решила вмешаться в этот бой и встать на нашу сторону.

— Боги услышали нас, — прошептал кто-то из солдат, и это прозвучало как молитва.

Но я не молчал. Моё сердце стучало так громко, что я едва мог расслышать их голоса. Мы были спасены. Но кто нас спас?

— Маг… — прохрипел Анарей, и его слова вдруг вернули меня в реальность.

Мы смотрели друг на друга с непониманием. Капитан Анарей выглядел не менее потрясённым, чем я. Вся его стойкость, вся его уверенность в этот момент казались ничтожными по сравнению с этой невидимой силой, что только что спасла нас.

Я почувствовал, как моё тело расслабляется, как будто груз, который я нёс всё это время, был неожиданно сброшен. Но вместе с этим пришло что-то новое — недоверие, настороженность. Почему нас пощадили? Кто был этот маг, который вмешался? И что ему нужно?

Но главное, почему именно сейчас?

Видение этой сцены Бавлером — здесь. https://author.today/work/264739